А тогда... Фред ей нагло врёт и пугает почём зря. Не МакКормака ей надо бояться, а самого Марсдона. Тут ей пришла в голову новая мысль и Гели спросила:
— Ариэль, а кто у вас остался из линии FE?
Насколько она помнила, именно этой линии были отданы клетки Призрака.
— Феликс! — радостно отозвался её друг, — А ещё Фердинанд! В той линии, как и в нашей, их осталось двое. Хорошие ребята.
— Рыжие? — на всякий случай спросила Гели.
Ей в голову запало, что те, чья фамилия начинается с “Мак” должны быть непременно рыжими.
— Нет, — удивился Ариэль, — Чёрные. Только не такие, как я, например. У них волосы прямые, а глаза — как море.
Гелена уточнила:
— Красивые?
— По-моему очень, — честно признался Ариэль, — Но вот дамочки, которые приходили нас выбирать, их не очень-то жаловали. Забрали когда уже почти никого не осталось. Мне кажется, им не нравилось, что парни не заискивают и в глаза выжидательно не заглядывают. Очень уж уверенные в себе и самостоятельные. Почти как Дамиан.
Это уточнение показалось Гели забавным и она фыркнула. Затем спросила:
— Ты не помнишь, кто их забрал?
Ариэль пожал плечами:
— Внешне помню, я никогда ничего не забываю. Но имён назвать не могу: нам их не представили. Одно скажу: их забрали две разные женщины. Я даже не уверен, знакомы ли они друг с другом. Но их точно знает твоя сестра, ведь она привела обоих. Ты мне лучше скажи другое: надо развинтить немного глайдер господина Марсдона, или нет?
Гели нервно подёргала себя за выбившуюся из хвостика прядь. Как сказать так, чтобы не смутить и не обидеть Ариэля? Объяснять ему сейчас, что она не собирается убивать своего бывшего родственника, было несвоевременно.
— Пока не надо. Тем более, сейчас мы с Фредом будем сидеть на веранде. Возможно, мы с ним сумеем договориться, и необходимость отпадёт. А если понадобится... Я уведу его в дом, а тебе дам знак.
Вот что она такого сказала? У Ариэля вдруг глаза стали как пуговицы: огромные, вытаращенные и совершенно без выражения. Гели хотела выяснить, всё ли в порядке, но услышала шаги и голос Фреда, который разыскивал хозяйку.
Пришлось бросить своё сокровище: пусть доделывает соус к морепродуктам, а самой идти к Марсдону.
* * *
Для нового витка переговоров Фред переоделся. Теперь вместо брюк на нём были шорты, а вместо рубашки и летнего пиджака — цветастая гавайка. Он старательно делал вид, что официальная часть визита закончена, но Гели было ясно: к самому важному он ещё даже не подошёл.
Она приняла его игру, тем более что это было в её интересах. Предложила прогуляться по острову, пока готовится обед. Полюбоваться на тропических птичек, осмотреть её плантации и угоститься чем-нибудь прямо с дерева. Фред с энтузиазмом принял её предложение и все сорок минут, которые длилась прогулка, восхищался как красотами острова, так и проделанной Геленой работой по выведению сортов.
По возвращении их ждал сервированный на веранде обед, лёгкий и питательный, именно такой, какой пристало вкушать богатому бизнесмену на отдыхе. Ариэль расстарался: всё было идеально, а сам он уже давно спрятался на кухне.
Марсдон на этот раз не стал заходить издалека, ляпнул в открытую:
— Ты нашла записи своего мужа, которые считались утерянными.
Это был не вопрос, а утверждение. Гели молча подняла брови. Фред пояснил:
— Твой брат Квентин навёл меня на эту мысль. Он сказал, что если я только попробую что-то предпринять против тебя, то очень об этом пожалею: все тайные данные, которые много лет хранились под спудом, станут доступны широкой общественности.
Сказал и впился в лицо Гели испытующим взглядом. Его волновала реакция, но женщина только сдержанно улыбнулась.
— И что?
Не зря, ой, не зря учили её “держать лицо”. Марсдона прорвало:
— Ты ведь нашла записи Калле здесь, на острове? Правда? Все его компьютеры я изъял ещё тогда, выгреб файлы из почты и личного пространства в сети, но нигде не было исчерпывающей информации! Нигде! Считалось, что на острове он только отдыхал и не брал с собой компьютер именно чтобы отвлечься, дать роздых мозгам. Тот же Мишколен меня уверял, что сделал кабинет для Калле, но он предназначался не для работы. Там даже не был предусмотрен выход в сеть! То, что он мог держать всё в компьютере, не подсоединённом к сети, мне даже в голову не могло прийти! Кто в наше время так делает? А вот когда твой братец мне пригрозил, я всё сопоставил и понял!
— Зачем ты искал материалы Калле, Фред? — спокойным голосом вдруг спросила Гели, — ведь ты не биолог, не врач и не генетик. Зачем они тебе?
Её вопрос прозвучал для Фреда как удар. Он вдруг выронил вилку, которой до сих пор пытался выковыривать креветок из салата. Буквально через секунду он справился с собой, но его смятение от Гелены не укрылось. Она сверлила его взглядом, пока он подбирал с пола вилку, вытирал её салфеткой, снова накалывал креветок и совал их себе в рот.
Что ж, если для того, чтобы придумать приемлемый ответ, ему нужно что-то пожевать, пожалуйста. Но Гели уже получила подтверждение своим мыслям: Фред ищет методики Калле, то, что тот не оставил нигде, кроме собственной домашней консоли. Но... их ещё предстояло найти. В папке “Проект Альфа” лежало много всякого, но не было того, что могло интересовать желающих продолжить работы Калле: подробных методик.
Проглотив наконец своих креветок, Марсдон снова запел песню о необходимости уничтожить опасные сведения. Мол, Гели просто обязана ему показать всё, что у неё имеется и он, Марсдон, ткнёт пальцем: это надо уничтожить, а то можно оставить. Уговаривал так, что и камень бы размягчился.
Гели не говорила ни да, ни нет, а потом вдруг подобралась и выдала:
— Фредди, милый, ты зря так надрываешься. Там полно материалов, которые могут обеспечить тюрьму куче народа, но того, чем ты интересуешься, нет. Поверь, я в этом хорошо разбираюсь. Ни одной методики, пригодной для использования, я не нашла. Лабораторные журналы Калле или его сотрудников отсутствую, а это первое, что я искала. Они где-то в другом месте, если существуют вообще. Может, тебе стоит попробовать опросить тех, кто работал на этой базе? Стива Маронго, например?
Марсдон глядел на неё так, как будто видел перед собой не приятную женщину, а говорящее чудовище, нечто вроде помеси гарпии и василиска. Когда она замолчала, выдавил из себя:
— Стив Маронго пропал два года тому назад. Никто не знает где он и жив ли. Исчез не только Стив, но и другие, всего семь человек. Они работали на базе в разное время, но все были ключевыми сотрудниками. А остальные... Каждый знал свой кусочек, никто не знал всего.
Ну вот, новая загадка. Чем дальше в лес... Пропажа Стива, как и других учёных, не столько огорчила Гелену, сколько обеспокоила. Почему-то ей казалось, что они живы. Просто кому-то покоя не давал успех проекта. Не тот, который сейчас сидел у неё на кухне и ждал, когда его позовут, а новые подходы в лечении доселе неизлечимых болезней, целебные сыворотки, препараты, культуры тканей... Если такой конкурент действительно существует, то Марсдон боится не напрасно.
Фред понял, что его раскусили, сообразил, в каком направлении движется мысль Гелены и стал её уговаривать. Конкуренты действительно существуют. Это ужасные люди. Можно сказать космические пираты. Их планета не входит в Содружество, они не ограничивают себя законами и полностью лишены морали.
Гели не видела, чем эти пираты, если они существуют, принципиально отличаются от Фреда, но не стала ему об этом говорить. В конце концов справедливо будет, если открытия, совершённые на деньги Содружества, станут его достоянием, а не уйдут налево. Но это была внешняя сторона вопроса.
Для Гели была главной другая, внутренняя сторона. Если в своё время сильные мира сего не только субсидировали исследования Калле, но дали ему свой генетический материал, то, возможно ли будет добиться от них официального статуса для оставшихся в живых уникальных созданий его гения? Если, например, Айра МакКормак захочет легализовать Феликса и Фердинанда, то нельзя ли будет под эту марку легализовать остальных?
Так что Фред уговаривал её и так, и сяк, предлагая все мыслимые и немыслимые блага за обнаружение и передачу ему методик Калле, а она сидела, молчала, загадочно улыбалась и думала о своём.
Наконец, когда солнце перестало безжалостно печь, она выпроводила Фреда, пообещав ему подумать над его словами и дать знать о своём решении. Тот мрачно загрузился в глайдер и взял курс на Майами, откуда было много рейсов до космопорта.
Ариэль вылез, как только машина Марсдона растаяла в синем небе.
— Он такой зануда! Разве можно по сто раз одно и то же? У меня просто мозг вскипел, когда этот тип под конец вернулся к началу и снова стал врать, какой он милый и хороший. Как ты всё это вытерпела?
— Я не слушала, — пожала плечами Гели, — Есть у меня такой полезный навык. А ты понял про конкурентов?
Ариэль вздохнул:
— Что же тут непонятного. Только Марсдон не представил никаких доказательств их существования.
— Меня это тоже смутило, — согласилась Гелена.
Тут он вдруг оживился:
— Гели, а почему ты меня спросила про линию FE? Про Ферди и Феликса?
— А сам-то как думаешь? — подначила она.
Тот скопировал любимый жест Гелены: накрутил на палец прядь волос.
— Мне кажется, ты знаешь, чей это генетический материал. Гелена рассмеялась и развернула в воздухе виртуальный экран своего комма. На нём чётко было видно фото листка бумаги со списком.
AL — Эдмонд Мори, бессменный глава Центрального резервного банка
AR — Ивейн Кричевски — Председатель Верховного суда
DA — Карл Йенссон
EG — Аристарх Павлакис, координатор спецслужб Содружества
FE — Айра МакКормак, начальник внешней разведки
IR — Даниэль Эшер — Президент Содружества Миров.
LА — Херальдо Ла Палья, главнокомандующий армиями Содружества
VI — Джеймс Софферсон, глава службы внутренней безопасности
Ариэль уставился на картинку и зашевелил губами. Запоминал и соотносил? Наверное так. Гелена его не торопила. Затем парень спросил:
— Ты кого-нибудь из них знала?
Она отлично поняла, что он хотел спросить про Ивейна Кричевски, но ответила:
— Всех, кроме МакКормака.
Он поднял на неё глаза:
— Тогда я не понял, почему ты спрашивала, были ли Феликс и Фердинанд рыжими. Я думал, ты знала их...не знаю как назвать.
Гели подсказала:
— Отца, может быть?
Парень пожал плечами.
— Может быть и так. Обычно когда говорят об отце, имеется в виду, что есть и мать, а у нас... Но слово хорошее. Короткое и ёмкое. Пусть будет отец. Так почему ты спросила?
— Я подозревала, что Айра МакКормак может быть рыжим, но, видимо, ошиблась. А про своего отца ты не хочешь узнать?
Ариэль вспыхнул, глаза его засветились надеждой.
— Ты хорошо его знала?
Гелене не хотелось его разочаровывать, но и врать она тоже не собиралась.
— Не скажу, что хорошо, но несколько раз участвовала в общей с ним беседе. Это был незаурядный человек. Сильная личность, закрытый, как все крупные юристы, и в то же время очень обаятельный. Обаяние ума, если ты понимаешь, о чём я. К сожалению два года назад он умер. Говорят, от старости.
Засиявший было Ариэль на глазах у Гели потух. Затем сказал с тяжёлым вздохом:
— Да, так и должно было быть. Мне не могло повезти во всём.
Она сделала два шага и заключила парня в объятья, Погладила по кудрявым волосам, потерлась лицом о его грудь и спросила:
— Но в чём-то тебе повезло?
— Да, — ответил Ариэль, — В одном мне очень повезло, больше чем другим. У меня есть ты.
* * *
Прошло больше трёх дней с визита Фреда, когда жизнь на острове приняла свой обычный ритм. Гели снова писала свой роман, правда, без особого энтузиазма, её возлюбленный усердно учился и занимался хозяйством. Его кулинарное мастерство шагнуло вперед: теперь он не просто копировал блюда, найденные в сети, но стал изобретать свои рецепты. Художественные навыки тоже развивались: он начал работать пастелью. Казалось, что всё вошло в свою колею, но и Гелене, и Ариэлю было ясно: они просто задержались на пороге чего-то пока неизвестного.
Кроме бурных ночей в спальне Гелены в их обычный распорядок дня добавились вечерние бдения над материалами Карла Йенссона. Ариэль трудился над досье своих собратьев, вытаскивая оттуда значимую информацию. Все созданные мальчики несли общие черты, которые им придали изначально: более прочные и эластичные кости, повышенная регенерация, мощный иммунитет, улучшенные по сравнению с исходными показатели жизнедеятельности и оптимизированная работа мозга. Также Калле позаботился, чтобы мальчики были красивы, каждый в соответствие со своим типом. Кроме того каждой линии уже при жизни были привиты дополнительные свойства. Касались они самого разного: Ариэль, например, получил выдающуюся память и способность производить в уме обработку огромных объёмов информации, линии AL была привита мощнейшая эмпатия, которую мальчики считали чтением мыслей. Кому-то досталась невероятная физическая сила, другим — иные полезные свойства, кому-то ментальные , кому-то физические. Свою родную линию DA Карл Йенссон наградил по-царски: им достались почти все качества, кроме эмпатии. Судя по всему, исследователи просто побоялись перегружать мозг. Конечно, после такой обработки Дамиан не мог не быть лучшим.
Все вычитанные в файлах факты Ариэль сводил в разработанную Геленой огромную таблицу, чтобы информацию удобнее было анализировать.
Она регулярно что-то там вычитывала, но и Ариэлю быстро стало понятно: изначально учёный не собирался ими торговать, продавая на органы. Его цель была чисто исследовательская с очень дальним прицелом на практическое применение. Применять он собирался не органы и ткани парней, а отточенные на них методики улучшения здоровья людей. Но в процессе реализации проекта встал вопрос об окупаемости и Йенссон недрогнувшей рукой подписал «соглашение об использовании», копия которого тоже нашлась в материалах проекта. Там же было оговорен забор у подопытных крови и тканей для выращивания в особых условиях в качестве донорских.
Про них Ариэль знал почти всё: его часто направляли на работу с термостатами и биореакторами именно из-за уникальной памяти: он никогда не делал ошибок. Ему было неизвестно только одно: куда и кому шли ткани после выращивания.
В общем картина прояснялась. Теперь они знали, ЧТО сделали Карл Йенссон и его команда. Оставалось выяснить КАК.
Гели как репей вцепилась в личные записи Калле. Зная дотошность и скрупулёзность своего покойного мужа, она была уверена, что где-то тут среди бесполезных файлов прячутся его лабораторные журналы. Не мог он их уничтожить, не тот был человек.
Сначала ей попались журналы его открытых, всем известных исследований. Их было много, они содержали массу интересной информации, но ничего, что хотя бы намекало на проекты “Альфа” или “Омега”. Очевидно, материалы тайных экспериментов и хранились секретно.
