Вы призвали не того... (книга 3)

— Это фигня, — усмехнулся он, поставив их на тумбочку и откупоривая крышку бутылки. — Настоящий дефицит тут, в бутылочке.

Лирой предельно аккуратно разлил по полрюмки янтарной жидкости, переливающейся в слабом свете масляной лампы всеми цветами радуги. После чего так же аккуратно закрыл и поставил бутылку ровно на центр тумбочки.

— Держи! — протянул он мне подозрительную бодягу.

— И что это? — я взял рюмку и принюхался. Пахло хвоей и какими-то травами.

— Настойка на слезах дракона, — усмехнулся трактирщик. — Легендарный грейд.

Вот тут я взглянул и на рюмку и на бутылку уже совершенно иначе.

— Итак, — он поднял стеклянную тару с драгоценной жидкостью, — позволь представиться еще раз. Лирой Гарнихард, скромный хозяин заведения 'Внепространственная Гавань', маг, сказитель и... дракон.

— Ну, хоть не очередной бог, — вздохнул я, чокаясь.

Выпили.

— Ооооох... — выдохнул я, и закусил оставшимся после посиделок с Шенери куском копченого сала.

— Гляжу, ты не слишком удивлен, — заметил Лирой, разливая по второй.

— С драконами я уже бухал, — пожал я плечами. — Алихана знаешь?

— Хм... это не тот малец, что на службе у местного правителя демонов? — задумался трактирщик.

— Он самый, — кивнул я, припоминая, что Алихан действительно считается совсем молодым драконом.

Угу, маленькой ящеркой триста пятидесятого уровня. Если такой для Лироя 'малец', то тогда понятно, как он с такой легкостью мною пол вытер.

— Так чем обязан такой честью? — спросил я, принимая вторую рюмку.

— Дело у меня есть, — ответил он, перекатывая в руках свою рюмку. — Потому и перенес Гавань сюда, на твой путь.

— Дело? — выгнул я бровь. — У взрослого дракона к зашкварному герою тридцать третьего уровня?

— Ну, не прибедняйся, — поморщился Лирой. — У меня дело не к Герою, а к Буревестнику.

— Не вижу принципиальной разницы.

— Ну, ты много чего не видишь, — усмехнулся он, поднимая рюмку.

— И знаешь, не особо об этом жалею, — проворчал я, чокаясь.

Выпили. В голове начало потихоньку шуметь.

Забористая все-таки хрень.

— В чем-то ты прав, — согласился тем временем трактирщик. — Во многих знаниях многие печали.

— Так что хотел-то? — напомнил я. — И почему именно я?

— Повторюсь, ты Буревестник, а вас в галактике не так уж много, — ответил он. — А хочу я, чтобы ты взял с собой одну вещь и просто поносил некоторое время.

Лирой достал из кармана небольшой кулон и протянул его мне. Немного поколебавшись, я взял его и покрутил в руках.

Черный плетеный шнурок из жесткой кожи, застежка из почерневшего от времени серебра и сам кулон в виде звериного клыка с палец длиной, запаянного во что-то вроде пластины из янтаря. Клык был белоснежным и отдавал легким металлическим блеском, а пластинка теплой и слегка упругой на ощупь.

— Вот просто потаскать эту цацку с собой? — выгнул я бровь. — А в чем подвох? За ней охотятся?

— Нет, — улыбнулся трактирщик, разливая по третьему кругу. — Поверь, все охотнички уже давно переварились, — я предпочел не особо задумываться над последним словом. — Снять кулон, кроме тебя самого, никто не сможет, увидеть его для простых людей тоже будет весьма проблематично, так что особых хлопот это тебе не доставит. А когда придет время, я просто вновь появлюсь у тебя на пути и заберу свою безделушку.

Я задумался. Конкретно так задумался, с бешеной скоростью слегка захмелевшего мозга перебирая варианты событий. Потому что подстава была слишком явной.

— А если я сейчас откажусь? — уточнил я.

— Переночуете и утром поедете дальше, — пожал тот плечами. — Но в чем причина?

— Я не хочу таскать с собой неведомую хуйню без внятных объяснений, — ответил я, закидывая в рот какой-то овощ с тумбочки.

— Как с вами, людьми, всегда сложно, — вздохнул дракон. — Ладно, слушай. В клыке этом душа дракона. Моего родственника. И мне нужна твоя способность отменять 'метки Судеб' окружающих. Это временная мера, потому как стоит существу от тебя отдалиться, и метка вернется вновь. Причем, вероятней всего, та же самая. Ты мне нужен просто как временная мера, пока я ищу возможность полностью снять или изменить 'метку Судьбы' этой души.

— И все? — уточнил я, беря третью рюмку.

— И все, — кивнул он.

— А награда?

— Два арта легендарного грейда и моя благодарность.

Я сомневался.

С одной стороны, судя по словам дракона, дело для меня действительно было не слишком обременительным. Ну потаскаю я эту цацку, потом сдам и получу плюшки. С другой стороны, учитывая тот пиздец, что вокруг меня творится, душа внутри кулона вполне может пострадать. И тогда, Лирой из приятного собутыльника, скорее всего, превратится в пушного зверька просто неебических масштабов.

Верная смерть в случае провала на одной стороне весов, и два мощных арта с благодарным драконом — на другой. И несложное задание посередине.

Я посмотрел в рюмку с янтарной жидкостью в одной руке и на зажатый кулон в другой.

Практически бесплатный сыр. А на моей шее и так чертова туча квестов с обещаниями 'зарыть в асфальт' в случае невыполнения.

— Извини, конечно, но... — начал было я.

— Это моя дочь, и во второй ипостаси она любвеобильная милашка с грудью пятого размера.

— ...как я могу отказать убитому горем отцу?

Я посмотрел на его расплывшуюся в широкой улыбке рожу. Опрокинул в себя рюмку.

Блядь, язык мой, я тебя отрежу.

— Два арта мифического грейда, — выдохнул я.

— Один, — хмыкнул он, тоже выпивая. — После работы.

— По рукам.

28. Глава 117. Затишье перед бурей.

Я проснулся от стука. Нет, даже не стука, а блядского долбежа, как будто рота пиндоского спецназа отрабатывала навыки владения своими ручными таранами на моей железной двери.

Кое-как продрав глаза, встал с кровати и протопал босыми пятками в прихожую. Не спрашивая 'кто?', провернул замок и рывком распахнул дверь.

— Кому, блядь, зубы не дороги?!

— Андрюха, ты как всегда мил, вежлив и красноречив, — рассмеялся стоящий за порогом огромный, словно медведь, мужик. — Ну и элегантно одет.

Я дернул щекой, но невольно опустил взгляд вниз, оценив свой внешний вид. Старая растянутая серая майка со следами кетчупа, черные семейки с розовыми сердечками и синие китайские тапки.

— Так нас впустят? — напомнил о себе Женька.

— А куда я денусь? — вздохнул я, делая шаг в сторону. — И кого это 'нас'?

— Добрый день, — из-за спины моего друга показалась какая-то смазливая мордашка.

— И вам без трипака прожить, — буркнул я.

— Правда он милашка? — заржал Женька, шагая вперед и крепко, едва не до хруста, пожимая мне руку. — Знакомься, Светлана.

Я невольно оценил бабу и пришел к выводу, что подбирал ее мой друган явно под свой вкус: шатенка со смазливой мордахой, на которой ни намека на мыслительную деятельность выше уровня 'как бы насосать на новенький айфон?', ногами от ушей и грудью третьего размера. Лично мне всегда нравились блондинки и рыженькие. Желательно с мозгами.

— Угу, я в восторге от знакомства, — сморщила она носик.

— Рад за тебя, — фыркнул я и, развернувшись, направился на кухню. — Дверь закройте.

По дороге завернув в спальню, откопал и натянул какие-то спортивные штаны. Пока возился, Женька с бабой культурно помыли руки и уселись за небольшой столик. Девка усиленно изображала доброжелательность, но нет-нет, да брезгливо морщила носик. А Женька просто беззаботно скалился, поерзывая на стульчике. Старенький предмет мебели жалобно скрипел под ста двадцатью килограммами потомственного боксера.

Я порылся в холодильнике и выудил оставшуюся с похорон колбасу и бутылку водки, после чего с гордостью водрузил ее на стол.

— Сорян, но больше жрать нечего.

— Ты что, за три дня так в магазин и не сходил? — прищурился Женька.

— Представь себе, нет, — поморщился я, снимая с сушилки три чистых рюмки. — Жратва была, а настроения — нет.

Порезал колбасы. Разлил водяру.

— Ну что, помянем? — спросил Женька.

— За батю, — я опрокинул в себя рюмку.

Организм даже не пытался взбрыкнуть — ему уже было похуй, что я вливаю в желудок. Мой друг, тем временем, подхватил бутылку могучей лапой и разлил еще по одной.

— За деда, — поднял он рюмку.

— С чего вдруг? — нахмурился я. — Жив ведь еще старик.

— Умрет от инсульта через пару месяцев, — покачал тот головой. — Ну, будем?

Выпили не чокаясь. Не успел я поставить рюмку, как она вновь оказалась полной, а Женька поднимал следующую.

— За бабку.

— А с ней что? — вздохнул я, поднимая свою.

— Инфаркт на похоронах деда. Сердце старушки не выдержит потерю сначала сына, а потом и мужа.

— За бабушку, — тяжело вздохнул я, опрокидывая новую порцию.

— Ну а теперь за меня, — опять поднял рюмку. — За твоего последнего друга.

— И ты свалишь? — вздохнул я.

— Все мы когда-то уйдем, — философски пожал он плечами. — Кто-то сам. Кому-то... помогут. Ты ведь отомстишь за меня?

— А смогу? — я устало взглянул на него.

— Сможешь, — уверенно кивнул он, глядя на меня алыми глазами. — Отцовское ружье в сейфе. Спрячешь, заявишь о краже, а потом, через пару месяцев, всадишь ублюдкам по заряду картечи в голову.

— Поймают, — вздохнул я.

— Не успеют, — оскалился он...

* * *

Я резко сел и, тяжело дыша, огляделся.

За окном еще было темно. Вокруг — тишина. На соседней койке сладко дрых Шенери. Пахло сеном, деревом. Витал слабый запах алкоголя и трав.

— Так, Андрюха, успокойся. Дыши глубже... — пробормотал я. — Прошлое осталось в прошлом. Прошлое осталось в прошлом... Блядь, щас бы выпить.

К сожалению, бутылка из-под легендарного пойла была пуста — хорошо мы с драконом вчера посидели.

Вздохнув, встал с кровати и подошел к стоящему в углу тазику с чистой водой. Поплескал на лицо. Немного полегчало. Но мало. Натянул брюки, сунул ноги в сапоги и вышел из комнаты.

В коридоре тихо и темно. Только пауки скалятся по углам.

Показав членистоногим средний палец, пошел во двор, где вчера видел колодец. Во дворе ухала сова, да раздавалось тихое ржание коней. Далеко на горизонте начало потихоньку светлеть небо.

Колодец отыскался быстро — не заметить торчащий посреди двора обложенный камнем круг с треугольной деревянной крышей было сложно. Скинул вниз прицепленное к веревке ведро и, дождавшись смачного плюха, быстро заработал воротом. Достав ведро, потыкал пальцем в воду.

— Брр... леденющая.

После чего, не давая себе времени на раздумья, вылил это ведро на голову, едва сдержав вопль и матерясь сквозь сжатые зубы. Повторил еще три раза, пока голый торс не начала бить крупная дрожь, а брюки и сапоги не промокли насквозь.

Четвертое ведро достал уже просто чтобы напиться.

Прохлюпав сапогами по двору, присел на лавочку и облокотился спиной на шершавую деревянную стену. Тяжело вздохнул, обведя взглядом двор.

Вроде отпустило.

Такого кошмара у меня еще не было. Интересно, это Бездна постаралась? Ну и нафига мне все это напоминать? Впрочем, кто поймет Древнейшую Хрень.

— Иди сюда, — я похлопал по мокрым коленям. — Чего прячешься опять?

Из теней соткалась щуплая фигурка Доськи с виноватой мордочкой.

— Хозяин, а как ты меня заметил? — поинтересовалась она, устраивая тощий зад на моих коленях. — Брр... Холодный!

— А зачем, ты думаешь, я тебе сказал присесть? — коварно улыбнулся я, обхватывая руками мелкую лисичку и прижимая ее к груди.

Такая теплая. Пушистая.

Живая.

— Хозяин... — прошептала мелкая.

— Ммм? — протянул я, зарывшись ей лицом в волосы.

— С... спасибо.

— За что?

— За все.

Это тебе спасибо, мелочь...

* * *

Дракон смотрел вслед двум потянувшимся прочь повозкам.

— Ли, если сомневался, не надо было отдавать ему амулет, — фыркнула стоящая рядом с ним дроу. — Нашли бы кого-нибудь другого.

— Не нашли бы, — вздохнул трактирщик. — Это последний Буревестник в этой галактике, а пределы Радужной Черепахи мне покидать запретили, сама знаешь.

— Ну подождали бы следующего, — пожала плечами дроу. — Всяк лучше этой... скотины.

Дракон глянул на дроу и тихо засмеялся.

— Скажи, Лю, ты видела его душу?

— Вот еще, копаться во всяком дерьме! — возмутилась девушка.

— Что же, очень зря, — потрепал ее по волосам Лирой. — Разумные, порой, совсем не такие, какими хотят казаться... Ладно, пошли. Ты уберись и пристрой куда-нибудь купленное у них барахло, а я пока почищу деревенским память и устрою ту девчонку в семью поприличней. Через пару часов сворачиваем 'Гавань' и прыгаем на Алькиран.

— Мир-перекресток? Вот Харад-Лада обрадуется...

* * *

— Госпожа дэ Орлова, а как долго Вы планируете находиться в нашем скромном городке? — невысокий пухлый аристократ нервно промокнул надушенным платочком выступивший на лбу пот.

Он стоял посреди кабинета, перед заваленным пергаментами столом, и не знал куда ему деваться. А за столом в огромном кресле сидела высокая девушка с черными короткими волосами. Она не выделялась ни внешностью, ни костюмом — просто обычная девушка в простом, слегка потрепанном брючном костюме.

— Сколько потребуется, — вздохнула Василиса, которую этот индюк уже достал до самых печенок. — Где последняя сводка с городского кристалла?

— А? Сводка? А! Сейчас, сейчас... Все будет... подождите немного... — аристократ довольно шустро подбежал к входным дверям и скрылся за ними.

Василиса наслаждалась одиночеством всего минуту, после чего дверь вновь открылась и опять показался этот потный мужик в сопровождении какого-то мальчишки. Последний нес целый ворох свернутых в трубку пергаментов.

— Вот они, все отчеты за последние сутки! — чуть запыхавшись объявил аристократ и попятился к дверям. — К сожалению, меня ждут неотложные дела по... городскому управлению. Это — мой секретарь Энцио, он ответит на любые Ваши вопросы и отдаст необходимые распоряжения...

И городской глава опять скрылся за дверями. Василиса очень надеялась, что навсегда, ибо последние полчаса она едва сдерживалась, чтобы не отдать приказ своим теням на ликвидацию идиота. После этого она тяжело вздохнула и посмотрела на неуверенно мнущегося мальчишку. На вид ему едва исполнилось восемнадцать: невысокий, щупленький, отчаянно рыжий и кареглазый. В висящем мешком, явно великоватом костюме, он почему-то походил на взъерошенного воробья.

— Секретарь, да? — задумчиво произнесла она, словно перекатывая по языку это слово. — Отчеты эти читал?

— Да, мэм! — тут же отозвался он неожиданно мягким голосом.

— Давай их сюда, — Василиса разгребла на столе немного свободного места, на которое Энцио тут же аккуратно сложил свитки. — И расскажи вкратце, что думаешь о ситуации в городе...

— Эм... если совсем вкратце, мэм, то мы в жопе, — осторожно заявил секретарь, отчего Василиса фыркнула и посмотрела на него уже с некоторым удивлением и намного большим интересом.

— Обоснуй.

— Видите ли, в Ревисе в среднем умирало не так много народу, но в последние три дня цифра начала увеличиваться ударными темпами. Только за вчерашний день было зафиксировано более ста пятидесяти погасших статусов. Самое странное заключается в том, что прибывший по тревоге патруль так и не нашел ни одного трупа, только следы крови и отдельные фрагменты тел и одежды. Ну и следы, ведущие в систему городских катакомб. Нечеловеческие следы, мэм. Что-то гнездится прямо под нами и быстро наращивает силы.