— Ну, знаешь ли? Я не претендую ни на чьё сердце, понятно? И связываться с тобой сопляком меньше всего хотела. Каюсь. Так получилось. Забудь.— Поймав его насмешливый взгляд, разозлилась:— Ничего лёгкого в моей жизни не будет. Если я решу что мне нужен мужчина, то всё будет на серьёзном и официальном уровне и уж точно не с тобой. Понятно?
Довольная собой, откинулась на подушку. Она, конечно, нашлась, что сказать. А вообще женщина должна быть мужественной и при всеоружии, чтоб не давать возможности никогда и никому себя пихать. Господи, в коем веке она задумалась о любви. Любовь... Она прекрасна. Без любви и трепетных отношений мы не живём. Для женщины очень важно, чтобы рядом был любимый человек. Ведь как замечательно, когда он есть любимый-то, засыпать и просыпаться на его руке. Сказки всё это, ох сказки...— одёрнула она себя, безжалостно спуская с небес на землю.— Причём сочинённые самими бабами.
Никита поморщился, как будто откусил лимон и заёрзал ища выход.
Она отодвинулась на чуть-чуть. Потом ещё на чуть-чуть...
О! Камень сдвинулся и покатился. Он среагировал моментально:
— Вот даёт! Бабу с таким раздутым самомнением встречаю впервые. Прямо свет клином на тебе сошёлся... Звезда с неба упала... Оглянись вокруг... Выбор ни в твою пользу. Даже не знаю, кому с тобой будет интересно.
"Что, что?" Лена онемела от такой его наглости. "Жестокий паршивец!" Ошарашенная, она не заметила, каким уж слишком смущённым выглядел парень для таких речей, иначе бы непременно задала себе вопрос: с чего бы это? Вроде как не с руки наглецу-то. Вот ведь оказывается в таких делах ни возраст, ни опыт не помогает, становишься дурра дуррой и все дела. Отодвинувшись ещё подальше и развернувшись спиной, зарылась в подушку и затихла. В голове бухало: "Только не зареветь, только не зареветь... Совсем уж как маленькая. И правда, чего пристала к мужику, может, даже напугала. Невеста нашлась, точно, что курам на смех. О Господи, что-то меня не туда занесло. Сейчас молодые-то таких тем не касаются, а меня спросонья в далёкую и туманную перспективу повело. Главное, зачем мне это надо. Чем только не осенит бабью голову в моём возрасте!" Через время, рука парня обняв, осторожно подсунувшись придвинула её вновь к себе. А губы, ухватив горящую мочку уха, прошептали:— "Ну, полно... Ну ты как ребёнок, ей-богу! А то не видишь... не знаешь... Дурочка бестолковая".
Конечно, притворилась. Конечно, поняла... Уснуть не давала застрявшая в голове мысль. "Неужели в меня может влюбиться такой парень?..." Они разные. Да Долгов в критический момент подставит плечо и поможет. Но на каждый день его не хватало. Он совершенно не задумывался хорошо ей или нет. Живи и не трогай его. Никита — второй мужчина в её жизни совершенно иной. С ним не пропадёшь и не заскучаешь. Это её мужчина, но он не для неё... Время их разводит. У её интуиции есть конкуренция — здравый смысл. Она смахнула бегущую по горевшей стыдом щеке слезу. Летела на перекладных, а куда, зачем? Ждала лета, потом год, дальше, когда вырастит сын, ещё чего-то ждала... Глядь в зеркало-то, а там нет прежней Ленки... Иная там. Что же ей делать с ним... Как вести себя, если ей уже далеко за тридцать, даже близко к сорока, а если честно, почти уже сорок, он же в самом расцвете этих за тридцать... И не какой-то никчёмный мужичонка, а генетический материал.
По каждодневной привычке, несмотря на такую неспокойную ночь, Лена проснулась рано. Но открыв глаза, тут же их зажмурила и прошептала: "Какой ужас!" Её нос утыкался в тёплое мужское плечо. Проснуться -то проснулась, но обнаруживать своё положение не хотела. Во-первых, она всё вспомнила. А вспомнив, ещё плотнее закрыла глаза и тихо застонала: "Боже! Лучше б мне не просыпаться". Утро, не проказница ночь, неизвестно как он себя поведёт, совсем не хотелось бы выглядеть ни идиоткой, ни обиженной, ни случайной — подвернувшейся под руку. Хватит того, что ночью в кисель влетела. И, тем не менее, жалеть о случившемся не хотелось, во всём теле ощущалась какая-то лёгкость. Хотелось потянуться, мурлыкая попеть, помахать крылышками. А ещё больше прикоснуться к нему. Никогда в жизни ей не случалось пережить такой ночи! "Мамочка моя родная, как же я теперь посмотрю ему в глаза?" А он, прижимая её с безумной силой к себе, всё не разжимал объятий. Она давно забыла как это бывает просыпаться в объятиях кого-то. Просыпаться не одной. Её сжимал страх и любопытство. Каким оно будет их пробуждение?! Ведь запросто может сделать вид, будто ничего необычного не произошло — так небольшая шалость взрослых детей. Нет, не хотелось бы, но надо приготовиться.
Ужасный трезвон не дал ей времени на лишние размышления, самокопания и страдания.
Никита на ощупь прикрыл рукой надрывающийся в мобильном будильник, посмотрел на Лену. Ресницы её дрожали. "Значит, не спит,— подумал он,— а притворяется". Наклонился, прикасаясь к глазам губами, сочувственно — извиняюще произнёс:
— Привет, книжница, разбудил?
От сердца отлегло— не сбежал воспользовавшись моментом в душ... Не так стыдно и обидно. Предательская слезинка сорвалась с ресниц и медленно покатилась по щеке. Она прошептала:
— Я привыкла к ранним подъёмам. Тебе приготовить завтрак?
Он долго не думал, плавая в гадалках и выборе.
— Вообще-то, я взрослый мальчик, могу, конечно, сам. Но если у тебя есть желание, я не откажусь, мне приятно общаться с тобой. Я отправлюсь в душ, а ты что-нибудь сочини.
Она заторопилась утрясти меню:
— Блины с икрой хочешь?
— Одобрено,— не ломался с выбором он.
И тут она увидела на нём следы этой жаркой ночи: засосы, укусы и царапины. У неё отнялся язык. Господи, ведь это всё натворила она. Какой кошмар! Увидев, с каким ужасом Лена смотрит на всю эту нарисованную ночью на нём картину, он улыбнулся:
— Ерунда.
Подумав, что надо успокоить иначе изведёт себя, он чмокнул её в нос, а потом в глаза и губы. Промурлыкал:
— Какая ты сладкая не оторваться... Я даже не думал, что ещё остались такие женщины. Веришь, я вчера почти помешался! Сплела кружева из вздохов весны, безумных шекспировских страстей и осенней зрелости, сплела и обмотала меня.
Она в смущении попыталась припомнить, что же такого особенного она вытворяла ночью. Какие ещё там "шекспировские страсти"...
Он ушёл, а она, ругая себя на чём свет стоит, страдала:— "Как стыдно! Обалдела совсем. Чуть парня не сожрала, чума болотная. Что он теперь про меня подумает... Если б мне ещё вчера с утра кто-то рассказал об этом, я б обиделась". Накинув халатик, поспешила выскользнуть в кухню.
Блины? Что за проблема. Раз, два и готово! Она успела к тому моменту, когда он появился возле неё упакованный в банный халат и пахнущий свежим мылом. Лена пекла и кидала их один за другим на стопку румяных блинов. Ловко открыла банку вчера им купленной икры и принялась за кофе. Она не видела, как он вошёл. Он вырос за спиной и чмокнул в щёку. Его подбородок лёг на её плечо.
— Что, уже?
Лена, не спуская глаз с кофе, улыбнулась:
— Для этого много времени не требуется. Садись, ешь.
— А ты?
— Я тоже парочку съем, вот только кофе покараулю.
Он сел завтракать. Она торчала у плиты. Выбрав для себя линию поведения, ведя себя в своём раскованном стиле, тем не менее, напряжённо ждал, как с ним будет вести себя она. Но исподтишка наблюдая за ней пришёл к неутешительному выводу, что её поведение похоже скорее сейчас на материнское, сестринское... Это его расстроило. Хотя нет, румянец на щеках и быстрый отвод глаз от него говорит совершенно о другом и даёт надежду. К тому же её лицо светится счастьем. Его ни с чем не перепутаешь. Запив блин соком, не удержавшись, спросил лишь бы спросить:
— Лен, а чего не в кофеварке?
— Я ж заметила, что тебе больше нравится так... Вот и...
Он понял её. Это приятно царапнуло сердце. Удивился, конечно. Лена молчала. Он долго молча жевать блины не выдержал, усмехаясь, заметил:
— У твоего Даньки райская жизнь. Так ты его не женишь.
Лена сняла турку и разлив по чашкам кофе, повернулась к нему.
— Почему?
Никита отправил в рот ещё один блин, хорошо прожевал и принялся объяснять.
— Мужика под печать гонит две вещи: секс и еда. Если мать кормит, а девчонки без предрассудков разделяют постель, то для чего проблемы.
Не затягивая время на раздумья, Лена присела к столу и согласилась:
— Надо признать, тут ты прав, риск есть. Раньше после армии, училищ, институтов строем шли в загс. Мораль диктовала и подталкивала. Хочешь иметь женщину, сначала женись. А сейчас женщины сняли с себя запоры, это породило им тут же проблему. У парней пропала надобность жениться. Разве что по залёту.
Они склонились друг к другу, их ноги соприкасались, словно телам требовалось тепло другого.
Кушнир прожевал ещё половинку блина и отмахнулся:
— Расслабься. В такую глупую ситуацию могут влететь, сейчас только самые что ни на есть, малолетки или дураки.
— О, да!— отозвалась она.— С твоим-то опытом, не знать ли всех нюансов.
Это замечание, а вернее прямые намёки относительно его прошлого образа жизни он выслушал хладнокровно.
— Нас это не касается.
Лена же лукаво улыбнулась. Она вспомнила их безумную ночь. Ей захотелось щёлкнуть его по носу, тем более подвернулся случай:
— Почему же, а мы после такой ночи. Всё прошло без тормозов и на горячую голову,— съязвила она.
У парня не дёрнулся ни один мускул, ни одна жилка не заиграла.
— Сравнила, ты ж не девочка, рожать не будешь, сделаешь аборт.
Ах, так! Не узнавая себя, она выкинула рога.
— Психолог. Ну а вдруг?! К тому же ты был неосторожен с точки зрения здоровья... Впрочем я тоже.
— В тридцать восемь-то лет, зачем тебе такие проблемы? А насчёт здоровья?... Ты ж чище современной девственницы. У тебя ж никогда никого не было...
— Справки навёл?— вспыхнула она.— Ишь, какой!
— Ну. — Он помялся.— Лен, можешь не дрожать... Я за своим здоровьем слежу. Без защиты не суюсь, с кем попало, не общаюсь, — это с тобой сорвался. Знаешь, на живую иное ощущение... Не ожидал. Я прибалдел. Но, если желаешь, я приму меры...— Он опять пожевал блин, запил и продолжил:— Давай договоримся: получать удовольствие, это нам обоим подходящий вариант наших отношений.
Она не сказала ни да, ни нет. Просто промолчала. Косо наблюдая за ним, сделала над собой усилие и промолчала. Горько подумала: "Ох, Долгов, Долгов, мы могли быть так счастливы вместе, а ты непонятно на что перевёл жизнь". В сердце заворошился червь обиды на бывшего мужа, на вот этого самодовольного порося, на всё мужское безмозглое стадо...
Вот теперь она скажет ему:
— Ничего предпринимать не надо. Между нами просто ничего больше не может быть. Ни какого "подходящего варианта отношений".— Поймав его насмешку, немного наигранную, осторожную, сдерживая дрожь в голосе, продолжая упорствовать, взяла и сказала:— Всегда хотела иметь несколько детей, хотя бы троих, а если случилось, возьму и воспользуюсь? Вот!...
На его лице опять ничего не отразилось. Он продолжил работать приборами и челюстями. "Расслышал или нет?..."
— Что ж с мужем не состыковалась по такому вопросу?— спросил он, хотя и так знал после разговора с Данькой ответ. Просто соображал как к её заявлению отнестись.
Значит, расслышал. Она хотела сказать про упорство на этот счёт Долгова, но в последнюю минуту прикусила губу и промолчала. Буркнув: — "Не важно",— отстранив недопитую чашку поднялась и, поколебавшись, отошла к раковине мыть посуду. У женщины всегда есть чем занять паузу и нагрузить обе руки.
Он тоже поднялся и вырос за её спиной. Она попыталась отойти. Удержав её за руку, притянул к себе.
— Спасибо!— чмокнул он её в щёку.— Было очень вкусно.
"Ах, дело в этом?!" Она забрала у него посуду и кивнула: "На здоровье!" Долгову в голову не приходило благодарить. Мол, всё в этой жизни определено и происходит само собой. Ей готовить, ему есть. Так зачем же утруждаться. Ей захотелось сделать парню что-то приятное. На глаза, как назло попали царапины:
— Никита, слышь, давай замажу царапины...
— Обойдётся. Да ладно тебе...
Он прижимал её к себе, она не сопротивлялась, но при первой же возможности выскользнула у него из рук. Никита не сдвинулся с места. Погремела как бы по делу чашками, ложками...
— Тогда про Даньку не забудь,— напомнила она о сыне, наклоняясь к мусорному мешку. Естественно, она не видела, как он сглотнул горячий комок, подступивший к горлу. Когда она распрямилась, он стоял перед ней и дышал ей жаром в лицо. Одно движение и он сгрёб её в охапку. Его рука нырнула под короткий халатик и, пробороздив спину, притиснула к себе так, что ни вдоха, ни выдоха... Живи как хочешь.
— На тебе ничего нет...
Лена обомлела.
— Ты что рехнулся, у меня руки в пасте... Тебе на работу. Ты должен понять. Потом мы договорились... Сорвались, но это всё...
Пока она ломала голову, как избежать этих минут, он начал действовать, взяв её в кольцо.
— Не помню... Придумала тоже... Вытри свои лапки полотенцем,— просвистел его голос у её виска на все её возражения.— Я хочу тебя здесь и сейчас, немедленно.
Понимая, что произойдёт, она пошла на хитрость:
— Ну не здесь же... С ума сошёл?— ледяным голосом пыталась остудить она его жар.
— А чего тут такого,— возмущался он, втягивая её безумными ласками в водоворот огня.
— Ненормальный, пошли на кровать.
— Какая к чёрту кровать. Здесь! Сейчас! Не могу... — простонал он.
— Господи, помоги мне! "А то у меня мало проблем, ещё это!"
Его руки драли на ней халат, освобождая тело, а губы в безумии мяли и ласкали рот. Он подхватил её на руки и швырнул на пол как пёрышко.
— Больше блинов не получишь... Они странно действуют на тебя.— Глотнув воздух, чтоб выжить, выпалила она. Он ухмыльнулся и уткнулся лбом ей в грудь. Именно ей достались все последующие его ласки.
Оказавшись на овальном ковре посреди комнаты, когда губы делили один глоток на двоих, Лена опять забыла обо всём. О дискетах, книгах, опасности и даже о Даньке. Она видела в тайге, как горят деревья. Огонь подбирается снизу и начинает лизать от корня, а потом змейкой ползёт по стволу и огромное дерево вспыхивает, как свечка в один миг. Так и сейчас с ней. Огонь, по ходу его руки, полыхнул по всему телу и выбухнул фейерверком в голове. Удивление опять застыло в глазах. Этот ненормальный грубиян оказался великолепным мужиком. О таком любая женщина может только мечтать, а Лена по своей неопытности и не подозревала о сосуществовании подобных особей.
Он лежал на спине, прикрыв глаза от яркой лампочки на потолке ладонью, на второй руке покоилась голова Лены. "Валяюсь в чужом доме, на полу, как последняя..., в безобразном виде",— констатировала она своё положение, когда всё закончилось. От попытки высвободиться из-под его диктата, она не отказалась, но была возвращена на место. Решив, что она рвалась в душ, он промурлыкал:
— Лен, не спеши... Сейчас купаться пойдём вместе.
Смущаясь, она припечатала горячим поцелуем его плечо и пролепетала:
