"Что-то я туплю, какая душа? Что там у нее стерли?" — прервал длинное божественное вступление Женька.
"Слушайте, что мы сумели узнать, — как ни в чем не бывало, бубнило неизвестно что и неизвестно где. — В нашем астрале существует тайный закрытый мир, которого как бы и нет. В этом опять-таки нет ничего удивительного. Вы, наверно слышали о закрытых пирамидах?"
"Да, фактически, мир нашей душевной службы помощи тоже закрытый".
"Совершенно верно. Но тот, несуществующий мир оказался непростым. В него входят и пропадают души через несколько других пирамид. И все бы ничего, да вот обратно оттуда никто и никогда еще не выходил. А пирамиде этой уже чуть не сотня лет".
"Но почему бы астрал сам не выдал всю инфу на это безобразие?"
"?"
"Ну, тот, кто с нами разговаривал, когда мы слились в одно существо, — пояснила Лэя Женькину тираду и мечтательно добавила. — Он такой мудрый и добрый..."
"Гм, — поперхнулось в пустоте, — вы что, с самим астралом разговаривали?"
"Он еще представился всем и ничем или еще чем-то..." — попыталась вспомнить Сэйларская красавица.
"Ох, и счастливчики! А еще прикидываетесь овечками. Сами с создателем разговаривают, а потом нас пытают, кто мы да откуда. Вы хоть понимаете, как вам неслыханно повезло? Это, наверно, потому, что Сэйлар спасли, — в астрале помолчало и поправилось. — Нет, не только. Вы сумели сделать почти невозможное: связать своими чувствами две далеких цивилизации. Да, такое может быть оценено даже Всевышним! Но к делу. Мы, хоть и арбитры, но приказывать или даже просить у Создателя открыть информацию — глупо. Он и сам поделится, если сочтет нужным. А поскольку "пути господни неисповедимы", то и ждать такого "счастья" не приходится. В общем, что можем, то и имеем: эта душа первая, которая выбралась из загадочного мира. И нам удалось приблизительно выяснить, как она туда попала.
"И как же?"
"Она контактировала с одной ангельской сущностью — программированным агентом того "гостеприимного" мира. И хотя мы не сумели понять, что за личность у нас оказалась, но знаем, где все произошло. К тому же имеются некоторые представления, какого сорта души там пропадали: одиночки, изрядно поболтавшиеся в астрале и ищущие острых ощущений. Им, наверно, обещали пройти настоящие испытания без страховки. После этого они исчезали навсегда".
"И что же мне надо сделать?" — с тяжелым предчувствием спросил Женя.
"Во-первых, нужно запеленговать этот мир, но уничтожать его тоже не хочется — там прорва пропавших душ. Поэтому, во-вторых мы хотим понять, что там к чему. А после решить, что можно сделать с миром, и даже как-нибудь исправить ситуацию. Чтобы определить координаты пирамиды и разобраться во всем, сначала надо туда попасть. И здесь кроется самый главный парадокс ситуации".
"Какой парадокс?"
"Мир принимает только простые одиночные души".
"Тогда причем здесь мы? Пусть, например, Федя идет! Мы, все равно, не подходим. Потом, Лэя в интересном положении. Нам, знаете ли, как-то не до лазания по несуществующим мирам".
"Мда, — вздохнул собеседник, — в том-то и дело, что у простой души потенциал слишком низкий, чтобы пробить защиту скрытой пирамиды. Ваш Федька увязнет там точно так же, как и все остальные до него. А момент входа наверняка не удастся запеленговать. Эти ангелы-агенты имеют пакостное свойство путать следы и самоликвидироваться в случае слежки. Вы что, хотите на веки вечные там Федю похоронить?"
"Да ничего мы не хотим. Но почему должны спасать неизвестно кого и неизвестно где?"
"Тогда сами взгляните на вернувшегося оттуда человека. Ведь это, предположительно, был весьма веселый, умный, независимый и очень рискованный мужчина. Увидите, что он сейчас из себя представляет".
Парочка гостей в мгновение ока переместилась в какую-то комнату. Там сидело несчастное создание, которое при виде гостей вжалось в кресло и принялось подвывать от страха. Лэя, тут же отделилась от Жени и кинулась к незнакомцу с возгласом:
— Что с вами произошло? Не бойтесь, мы постараемся помочь!
— Не-ет, не-ет! — протянул в ужасе мужчина, пряча руками лицо.
Лэя спохватилась, что ее сэйларский вид напугал человека, и нерешительно замерла на полпути.
"Не беспокойся, он испугался не тебя, — поспешила нашептывать пустота, — эта душа сильно травмирована. Проблема в том, что вылечить ее фактически невозможно без проникновения в тот мир, где она побывала".
После возвращения на прежнее "место беседы", гости поняли, что невидимое божество все-таки их "достало". Одно дело — ворчать, пока это не коснулось непосредственно тебя, а другое — лицом к лицу встретиться с продуктом творчества пакостного мира. СР знала, что делала — ни Женя, ни Лэя теперь не могли отказать в помощи.
"А представляете, сколько там еще таких несчастных?" — лукаво заметили из несуществующего пространства.
"Дело ясное. Что от меня нужно?" — безнадежно вздохнув, спросил Женя.
"Самое ужасное, вас придется разъединить..."
"Как разъединить? Это же невозможно!"
"На четвертом уровне, возможно. Сразу предупреждаю: будет тяжело. Но это необходимо, так как иначе мир не примет посланца. Мы надеемся, что одно обстоятельство станет облегчением — по косвенным данным, в том мире время течет в десять раз быстрее, и разведчик, скорее всего, не будет отсутствовать долго, — СР-ное божество продолжало в полной тишине грузить озабоченных гостей. — Мир изымет из Жениной души всю память на конкретные даты, людей и события, но мы сделаем маленькую хитрость. Во-первых, оставим каждому изрядною дозу информации о партнере — это позволит вам сохранить почти весь астральный потенциал. А во-вторых, мы скопируем Женину душу и спрячем ее в информационную капсулу, внутри его копии. Во внешней оболочке не останется ни капельки информации от душ, частички которых он нахватал в астрале, чтобы тайный мир не распознал подставу. Когда Женя станет входить в закрытую пирамиду, он забудет все о своей прошлой жизни, но потом, уже внутри мира, по истечении некоторого времени, закапсулированная личность вырвется наружу и вытеснит или сольется с суррогатом наружной оболочки души.
"Ой, мудрено! — испуганно заметил Женька: А вдруг что-нибудь пойдет не так?"
"Должно получиться", — послышался неуверенный ответ спустя минуту молчания...
* * *
Целую неделю Женя пребывал в смешанных чувствах. Из головы не выходила беседа в Службе Равновесия, но действительность почти не давала предаваться горестным раздумьям о предстоящей миссии. Он почти не вылезал с Сэйлара. Лэя со дня на день ждала самое важное и ответственное событие — появление на свет их малышки.
Молодой химерный папаша, состоящий из тела сэйла и души человека буквально разрывался на части, надоедая всем своими дотошными расспросами и распоряжениями, как в астрале, так и в реале. Столкнувшись со средневековыми традициями принятия родов, Женька пришел в ужас от антисанитарии и иррациональности процесса. Проблему усугубляло еще и то, что в долине уже давно ни у кого не было маленьких детей, и что с ними делать, никто не помнил или не знал. Одна только Шэл справлялась со своим пушистым ушастиком без видимых проблем. Но она была лонком и то, что годилось для них, не очень нравилось землянину.
В общем, Женька, готовящийся стать отцом, поставил на уши всех кого знал и не знал, добывая нужную и ненужную информацию о беременности, родах и ухаживании за новорожденными. Особенно он достал Ташу со Славой, вынюхивая и выспрашивая в мельчайших подробностях, как нужно принимать роды и что при этом делать, так, что Таша уже взмолилась, не зная, смеяться ей или плакать:
— У тебя совсем уже крыша съехала! Нельзя же к женщине приставать с такими бесцеремонными вопросами.
— Это тебе только так кажется, а представь меня там, в дикой долине без какой-либо помощи. Я же все должен делать сам! Они же ничего в нормальной медицине не понимают.
— Но я же не врач акушер, чтобы знать все о родах.
— Но ты же все-таки врач. И к тому же, рожавший врач, — убеждал бесноватый папаша.
— Слушай, а иди-ка ты в... ну, на Землю что ли. Там любую консультацию можешь получить.
— Там не те врачи. Кругом двадцать первый век. Они и сами не знают, что в диких условиях нужно делать, тем более с сэйлами.
— Слушай, достал! Ты уже и так все знаешь. Роды, к твоему темному сведению, процесс не патологический, а естественный, и если все пойдет нормально, то ребеночек сам родится!
— В том-то и дело, что если все пойдет нормально... — и Женька опять завел свой сломавшийся патефон с занудной пластинкой про роды.
Кроме рысканий по астралу в поисках знаний, он все время проводил с Лэей и, несмотря на почти патологическое расстройство мыслей, ему удалось по максимуму организовать роды. Женька даже подготовился чуть ли не к Кесареву сечению: нагнал из местных трав наркотиков для усыпления своей принцессы, изготовил хирургические инструменты и изучил досконально все сходства и отличия человеческой и сэйловской анатомии.
Сама мамаша с дочуркой в животе беспечно радовались скорой встрече. А Женька продолжал суетиться, придумывая имя их малышке. Лэе хотелось что-нибудь необычного и напоминающего о Жене, а он заявил, что у них будет ангелочек, как и у Таши со Славой и спросил, как звучит слово ангел по Сэйларски. Лэя стала вспоминать, как звучат схожие имена:
— Элай, Элиала, Элия...
— Стой! Так и назовем, — воскликнул Женька. — Элия! В нем звучит твое имя.
— В нем даже одна буква от твоего имени нашлась, правда, последняя, — усмехнулась Лэя.
О предстоящем задании они не говорили ни слова, словно его и не было. Да и зачем было говорить, если они читали в душах друг друга? Лэя с Женей были уже хорошо научены жизнью, и не пытались решать проблемы, до их возникновения на горизонте. Ведь планировать свою судьбу равносильно прогнозу погоды — в большинстве случаев ошибешься. Когда-то Лэя плюнула на все страхи перед судьбой, которая грозила разогнать их в разные концы галактики. Она первой пошла на близость с Женей, сломав психологические барьеры и, как оказалось, судьба спасовала, а они обрели свое счастье.
По общему закону подлости, что на Земле, что на Сэйларе роды начались чуть не в полночь. Когда Женя, уже в полусне, наглаживал живот Лэи, пытаясь предать свою ласку их малышке, мягкая шелковая поверхность вдруг окаменела, и сонная Лэя вскрикнула от неожиданности. С этого момента спокойная жизнь в долине оказалась нарушена почти до утра. Хлюп помчался за Илаиром с женой. Ночевавшая в соседней комнате Лика, тоже, услышав Лэин стон, примчалась дежурить у дверей. Женька готовил акушерскую комнату, создавая по возможности стерильные условия и подбегая к Лэе каждый раз, когда у нее начинались схватки.
Несмотря на некоторый панический кавардак вокруг этого события, все прошло благополучно, и Женька под утро держал в руках мокрое крохотное создание, очень похожее на человеческого младенца, только не такое красно-лысо-сморщенное, а порытое гладким и пока еще влажным пушком. Маленькая девочка с огромными изумрудными, как у мамы, глазами почти умещалась на его ладонях. У Женьки замерло сердце в испуге: "А вдруг она не вздохнет?" Но страхи оказались напрасны, и малышку даже не нужно было хлопать по попке. Просто оба родителя мысленно, и вслух закричали ей: "Дыши!" — и та звонко крикнула, немного обижаясь, что ей не так хорошо, как внутри мамы.
— Ура-а! — заорал Женька и положил девочку маме на живот.
Их маленький ангелочек Элия, сразу затихла, схватив кулачок в рот и прижавшись к маме. Лика уже суетилась, готовя теплую воду, и вскоре мама и дочка, обе намытые и чистенькие предались самому приятному занятию — малышка почмокивала в полусне, припав к упругой груди и посапывая крошечным носиком. Мамочка тоже чуть не мурлыкала от удовольствия, ну а о папочке и вообще говорить было нечего. Он просто балдел, от вида крошечного существа, сочетающего в себе неземную красоту с милой детской мягкостью.
"А еще кудрявые поэты пишут: "родила царевна в ночь не то сына, не то дочь". Да если бы всем таких ангельских зверушек рожали... Эх, где им понять! Надо бы разыскать Александра Сергеича, да показать ему, какие зверушки бывают. Хотя, наверняка, он уже куда-нибудь в высшие сферы увинтил", — думал Женька, подмазываясь к Лэе и пытаясь поцеловать крохотные розовые пяточки младшей принцессы.
Неделя пролетела на одном вздохе. Они по новой знакомились со своей маленькой принцессой. Крошка еще не могла сосредоточить свой взгляд на маме с папой, но уже вовсю улыбалась и аукала. Совсем одуревшие от счастья родители знали, что это не просто бормотание младенца, а осмысленная попытка выражать любовь. Благодаря необычайным способностям они говорили с дочуркой на уровне эмоций, и этого было более чем достаточно. Ведь все знают, что когда говорят сердца, неважно, что мелет при этом язык...
* * *
Их пожалели — дали еще почти месяц на моральные сборы. Но дольше ждать было некуда, и настал их последний день. С утра они, как невменяемые, пытаясь запомнить каждый миг, проведенный вместе. Искали и не находили, что еще можно сделать друг для друга. В отличие прошлого приключения, когда они бросались в опасную авантюру по спасению Сэйлара, сейчас им приходилось расставаться. И эта разлука была невыносимой. Оказывается, они уже не могли представить, как можно жить, не ощущая где-то рядом незримую, но постоянную поддержку и участие.
Женя отобрал у мамочки дочку и сам целый день возился с ней, разве что не мог кормить ее грудью. Элия уже начала находить взглядом папу с мамой и узнавать их не только внутренним чувством, но и взглядом. Больше всего инопланетного папашу расстраивало, что он не увидит, как растет дочурка. Хорошо, если командировка продлиться пару недель, а если дольше?
До Лэи же только теперь со всей ужасающей ясностью стало доходить, что ее половина уходит в место, откуда никто не возвращается. Не было никакой гарантии, что души там не развоплощаются, а это означало бы безвозвратный конец существования Жени. Она боялась сейчас высказать эту мысль, но не могла ничего поделать с собой. Страшная догадка парализовала мысли, и все буквально валилось из рук.
Вечером они просто лежали рядом, нежно и осторожно лаская друг друга. Как назло дом дышал спокойствием и уютом. Дыхание теплого летнего воздуха иногда колыхало занавеси на окне. Издалека доносился легкий плеск воды о берег озера. Где-то стрекотала местная цикада. Запах все еще свежей древесины смешивался с ароматами сушеных трав. Все вокруг словно говорило: останься, ведь все равно в целой галактике не сыщешь более близкого сердцу места. Лэя не выдержала напряжения, и в ее глазах заблестели слезы. Женя пытался ее успокоить, целуя мокрые щеки и подбирая губами слезинки. Они молчали. Им, как всегда, не требовались слова.
Затем, уже в полной темноте, прошли к установке, запускающей Женю в астрал. На этот раз и Лэе пришлось воспользоваться ею, так как предстоящая вивисекция душ требовала присутствия тонкого тела в чистом виде. После того, как Лэина душа покинула тело, Женька перенес его на кровать, и занял место в установке с магнитами.
