В поисках Рая!

— Скорее всего, он в этой комнате, — говорю я Сергею, показывая стволом.

— Догадливые какие, — раздается из-за двери. — Дайте уйти, а то застрелю эту соплячку.

— Выходи, мы тебя не тронем, — разрешает ему Сергей.

Из-за двери раздается дрожащий от волнения голос второго опера.

— Только не думайте, что Вы сможете меня обмануть, только малейшая угроза оружием, и я снесу ей голову. Дверь открываясь, тихо скрипит. Из-за неё показывается девочка, к её голове покрытой повязанным платком, прижат ствол двуствольного обреза. Рот заклеен скотчем, карие глаза переполнены ужасом. Я бессильно скриплю зубами, одно наше неверное движение, и гад начисто снесет ей голову.

— Я сейчас спущусь вниз по лестнице. Вы дадите мне уйти, иначе я убью ребенка.

— Иди, сука, тебя мы не тронем, — выдавливает из себя Сергей. В его взгляде, брошенном на меня, я вижу злость на меня и желание крови.

— Только попробуй что-то сделать девочке. Мы тебя в решето превратим! — говорю я прячущемуся за девочкой оперу.

— Да хотел бы, всех чурок уже кончил. Кто же знал, что ты такой шустряк очкастый, — опер вытолкнул перед собой из двери ребенка, не отрывая ствола обреза от её головы.

— Говорил я Витьку, не надо за Вами ломиться, плохо все кончится! — посмотрел он на своего подельника, лежавшего в луже крови.

— Отпусти ребенка, и мы дадим тебе уйти! — я с надеждой смотрел на этого гада. Попытка была жалкая, но вид убитого мной человека и стволы, прижатые к голове ребенка, вызывали во мне приступ тошноты.

— Ага, нашли придурка, друган вон мозгами по полу пораскинул. А я не хочу! — патовая ситуация.

— Тогда мы с тебя не сведем стволов, сделаешь что-то с девочкой, нашпигуем тебя пулями.

— Смотри, мы доводим тебя до ворот. Там ты отпускаешь ребенка и бежишь за угол. Мы тебе гарантируем, что не будем стрелять. Идет? — смотрю я в глаза душегуба. Не сводя с него ствола пистолета, приседаю и кладу тяжелую Протекту на пол.

— Дойду до ворот, там посмотрим, — морщится он, глядя на направленные на него глушители моего и серегиных пистолетов.

— Иди, — машу я в сторону лестницы стечкиным.

Прижимаясь спиной к стене, прикрываясь телом ребенка, он медленно скользит спиной мимо закрытых дверей наших номеров. Обрез у него прижат к виску ребенка, так как же сделать так, чтоб он хоть на мгновение отвел стволы от девочки.

Господи, помоги. Помоги, мне Господи! Есть маленький шанс на лестнице, он будет спускаться спиной назад, это крайне трудно делать по бетонным ступеням, отполированными ногами до блеска за десяток лет.

Мы с Сергеем сопровождаем каждый шаг оборотня, целясь ему в голову. Даже если я выстрелю ему в голову, он успеет нажать на курок. Шаг, еще шаг. Закрываясь щитом тела девочки, он аккуратно скользит по ступеням вниз. И вот он стоит на площадке между этажами. А мы спустились уже до середины первой лестницы.

— Дууттт! — глухо гремит выстрел в бетонном колодце лестницы. Ладонь душегуба, пробитую пулей, швыряет назад вместе с обрезом от головы девочки. Не успев толком понять, кто стрелял, я всаживаю в перекошенное от боли лицо пулю, практически рядом дважды стреляет Сергей. Я кидаюсь к девочке, оседающей на пол, Господи хоть бы была жива. Слава тебе, Господи, она жива! Прижав её тело к себе, я вижу стоящего на первом этаже Буденного с карабином Медведь, из которого он целится в нашу сторону цилиндром тяжелого глушителя. Вот дед, как он умудрился попасть так точно прямо в руку с обрезом. Точно Ворошиловский стрелок. У моих ног последняя судорога сотрясает тело душегуба. Я не выдерживаю и блюю на его труп прямо над головой ребенка.

— Тьфу, чтоб тебя, — Серега забирает из моих рук ребенка и мимоходом, пинает труп. Тоже смотрит вниз на Семена Михайловича.

— Ну ты, дед, молоток!

Я, вытирая рукавом рот, бегу вверх по лестнице. Подбираю на ходу ружье с пола. Заглядываю в приоткрытую дверь. Тут начинают открываться двери наших номеров.

— Не выходите из комнат! — громко ору я. Настырная теща все равно высовывается из своей комнаты, видя меня с ружьем и пистолетом, она открывает рот, и тут она видит тело на полу, её глаза расширяются, и она практически готова заорать благим матом. И тут проходящий мимо неё Сергей с девочкой на руках, вежливо просит её не кричать.

— Где Варвара? — вместо крика спрашивает теща. Я, бросив взгляд в комнату, вижу лежащую на постели мусульманку и двух детей, связанных скотчем. Ладно, потом разберемся, я бегу по коридору к туалету, стучусь в кабинку. Прижимаю к себе кинувшуюся мне на шею жену.

— Только не смотри на пол, — прошу я её. И так, прижав лапочку к себе, увожу её, оберегая от страшного зрелища. Серега хозяйничает в комнате переселенцев, разрезая скотч на женщине и детях. Я, проходя мимо последнего номера, пинаю дверь и вижу двух мужчин, пытающихся избавится от скотча, которым они связаны. Увидев меня с женой, ружьем и пистолетом, они замирают на полу. Ясно, не закрыли двери в отличие от нас, вот опера их и повязали. Потом мой 'крестничек' отвел одну из женщин в туалет, чтоб переодеться, непонятно зачем он туда её отвел, это все можно было проделать и в комнате, или увидел, что её нет в комнате. Решил проверить, где она. Нашел в туалете, решил переодеться в её халат и паранджу, чтоб замаскироваться и убить меня или Сергея. А зачем он зарезал эту несчастную, совсем непонятно. Душегуб, собаке — собачья смерть! Мне навстречу попался Семен Михайлович с карабином в руках. Я попросил его сбегать за пластиковыми мешками в джип, чтоб упаковать упырьков, вот и пригодятся сволочам их же мешочки, если, конечно, охрана не услышала выстрелы и не появится. А то не избежать разборки полетов. Куда их девать, у меня даже сомнения не было, закопаем как собак, прямо в сквере. А вот что делать с телом женщины, я не знал, вина мгновенно отравила мне душу, из-за меня погибла эта несчастная, девочку чуть не убили. Варя долго не могла успокоиться. Мы сидели рядом на постели, я, как мог, успокаивал её. Ну что за жизнь, хотели чуда, а получаем какой-то гангстерский боевик вместо спокойной жизни! Напротив нас сидела теща и зло смотрела на меня. Поняв, что я уже исчерпал слова утешения, она сказала мне, чтоб я шел, а она займется дочерью сама. Возле открытой двери остановился Семен Михайлович с мешком в руках, карабин он не оставил, тот висел у него за спиной.

— Иди, Вань, иди! — сказала мне жена.

— Иван Андреевич, второго там Володя с Александром пакуют. Куда их девать будем?

— Упакуем, потом разберемся! — я вышел в коридор, Серега с освобожденными азиатами шел в туалет, что-то им объясняя.

Мы затолкали труп оборотня в его же пластиковый мешок, женскую одежду с него решили не снимать. В комнату из туалета пробежал один из этих... да кто они по национальности-то, надо будет потом спросить, на узбеков не похожи. Тут вышел Сергей, увидев как мы мучаемся с тяжелым телом, подошел к двери молодежи, постучал и отдал один из пистолетов выглянувшему на стук Роману, у того глаза расширились от увиденного. Мы подхватили с Сергеем мешок и отправились вниз. Там уже ждали нас Володя с Александром Петровичем, Володя держал за стволы открытый обрез.

— Куда этих девать будем? — спросил он меня, глядя снизу вверх.

— Закопаем в сквере! Как думаете, охрана не слышала выстрелов? — спросил я их.

— Да нет, с улицы ничего не было слышно! — сказал Петрович. — Николай вон до сих пор спит.

Я с удивлением посмотрел на Буденного.

— А вы как поняли. Что у нас тут, заваруха?

— Да никак. Приспичило в туалет. Метнулся как сайгак. Ту слышу, у вас шум наверху, хорошо карабин не оставил в машине, — дальше, сами видели.

— Спасибо тебе, Семен Михайлович!

Тот только махнул рукой. В общем, вместе с Сергеем и курдами, мы полночи отмывали полы, эти невзрачные на вид мужики, оказались представителями такого гордого народа, а потом по переменке копали могилы в сквере за палаткой. Душегубам мы откопали не так глубоко, а вот курды своей женщине выкопали целый дворец на два метра в глубину и потом еще в сторону. Место работы освещали люстрой на джипе. Приходил охранник, ему сказали, что на нас было нападение, утром расскажем все Нурлану, а сейчас готовимся к переходу, никак не можем растолкать имущество, в сквер его не пустили. Курд, жену которого зарезал оборотень, и его двое спутников принесли тело, замотанное в простыню, встав вокруг, долго плакали над могилой. Удивительно, прости меня Господи, всегда считал, что настоящие муслики к женам относятся, как к имуществу. Потом Серега растолковал мне, что у курдов вера немного отличается от мусульман.

Пришел вымотанный и упал без сил на спальнике между кроватей. В Урал совсем не хотелось. Варвара взяла меня за руку и попросила, чтоб я постарался больше не подвергать нас опасности. Обещать-то я пообещал, но вот как у меня это получится, не знал.

Утро не заставило ждать, возле наших машин стоял местный хозяин в окружении трех бойцов. То, что мы похоронили нападавших прямо на территории базы, ему не понравилось, зло глядя на нас, он долго пыхтел как бык. Но, видно, ему в голову сразу не пришло решение, что делать. А когда он узнал, что тут же в сквере похоронена и одна из жертв нападения на нас, он просто взвился вверх. Не находя слов, он минут пять ругался на обоих языках, охранники его резко напряглись, но увидев ствол пулемета, направленный из прицепа, немного сдали обороты и стали ожидать решения своего хозяина. Узнав, что она мусульманка, и её похоронили по обычаю, Нурлан немного успокоился, но сразу сказал, что перехоронит её на святой земле ближайшего мусульманского кладбища. Тут я вынул из кармана пятьдесят тысяч и попросил его решить вопрос с телами нападавших. Дав команду одному из бойцов взять у нас деньги, хозяин базы развернулся и собрался уходить. Но тут я вежливо попросил его разрешения, объехать окрестности базы и попытаться найти машину напавших на нас. Уловив логику моей просьбы, найти и зачистить улики, он дал распоряжение своей охране, по-царски махнув рукой в нашу сторону.

Через полчаса наши поиски увенчались успехом. В проезде между частными домами стоял мощный четырехдверный дизельный пикап Додж Рам. По автомобильному брелоку с ключами, найденными в кармане одного из нападавших, никак нельзя было судить, что они именно от этой машины. Но я нажал кнопку, сигнализация громко пискнула, и дверь машины разблокировалась. Сергей, отобрав у меня ключи, сразу полез за руль. Машина явно подходила ему по габаритам кабины и высотой колес. Пикап был темно-зеленого защитного цвета, но хромированный бампер и выхлопные трубы, задранные вверх выше кабины с залихватски отведенными назад наконечниками, выглядели как-то комично, как будто кто-то наставил пикапу хромированные рога на всю его кабину. К моему искреннему удивлению, пикап оказался не только дизельным с шестицилиндровым дизелем Cummins, но еще и с длинной базой кузова и сдвоенными задними колесами в модификации 3500. Посмотрим, как ты, братишка, управишься с автоматической коробкой! Но когда я сел в кабину, то слева от меня торчала обычная ручка, то есть пикап был с механической коробкой передач. Удивительная конфигурация для американца. Топлива, правда, будет жрать безмерно, но и груз повезет, с учетом рамы и фаркопа, тоже достойный. В общем, покойнички, забираем, заверните. Тьфу, грех так шутить.

Серега крикнул дяде Коле, что мы едем на базу. А я увлеченно разбирал бардак на заднем сиденье. Судя по предметам, которые я нашел там, именно эта машина была показательно выездной у оперов, которых мы приголубили. Тут нашли и оперативки к обоим пистолетам -Глоку и Таурусу. Упаковка с люгеровскими патронами югославского производства несказанно обрадовала меня и Сергея. А за задним сиденьем стоял пластиковый футляр с еще одним ружьем, которым оказался монструозный Спас-15, какая-то убогая фантазия у наших 'крестников' оказалась. Жутко крутые и фактически беспонтовые ружья для ближнего боя, 12-ти зарядная Протекта, вот этот огромный Спас-15, похожий на штурмовую винтовку размерами с хорошую табуретку. Понятно, почему второй опер взял простой обрез, перелазить с такой пусть и пластиковой дурой через стену совсем неудобно. Вот и выбрал он двухзарядный, но смертельно удобный обрез двухстволки. Вчера Серега вытащил из одного патрона 12 калибра самопальную начинку, на толстой пластиковой леске висело шесть картечин. Прилетело бы мне с Протекты не по детски, разворотило бы меня насмерть. О! В спортивной сумке лежало десяток пачек с картечными патронами и самопальная кобура к обрезу. Запасливые ребята были!!!!

Когда мы въехали на двух джипах на территорию базы, нас встречала практически вся охрана во главе со своим боссом, у того от вида найденной машины просто глаза на лоб вылезли.

— Смотри, братишка, щас его жаба до смерти заквакает! — ехидно прокомментировал состояние местного хозяина Слон.

— Лишь бы не нас, до смерти! — грустно констатировал я. Нурлан махнул нам рукой. Мы остановились, возле его ног лежал канат с узлами, навязанными вдоль него, на конце этой самопальная лестница была привязана большая металлической кошка.

— Что, нашли место, где они перебрались, через стену? — спросил я возбужденного жадностью начальника, но видно здравый смысл победил. Он понял, что ему ни к чему такая приметная машина. Не знаю, волновало ли его наше мнение на этот счет, но он протянул мне запечатанный пакет.

— Тут документы на всех вас. Через час переход, будьте готовы, выстраиваетесь колонной перед тем ангаром. Выполняйте все указания оператора.

— А что с этой машиной делать? — поинтересовался я у победившего жабу начальника.

— Мне она тут не нужна, забирайте с собой, — отвернувшись от нас и даже не попрощавшись, он отправил в офис. За ним отправилась вся стайка охраны. Я, оглядевшись по сторонам, подобрал веревку с крюками на конце и забросил её в кузов пикапа, пригодится. А кто-то капитана в жадности упрекал. Сам — хомяк!

— Молчит хомяк! — выдал из окна пикапа Сергей. Вот зараза, он что, мои мысли читает?

Через час наша колонна стояла перед ангаром. Впереди Ивеко Сергея, за ним Володя на красном БРДМ с пулеметом, укутанным в брезент, за бардаком мой Урал с прицепом, а сзади нас подпирали Ленд Крузер с дядей Колей, тещенькой и молодежь со всеми кошками и собаками на борту. Кошек и щенков пришлось связать, чтоб они лежали неподвижно, чего это стоило Вере и Роману можно было ярко увидеть по их исцарапанным рукам. И замыкал нашу колонну Додж Рам зеленого цвета, которым гордо управлял Александр Петрович, а попутчиком ему был наш меткий стрелок Семен Михайлович, наш Буденный.

Провожали нас профессор и Людмила. Сергей держал руку девушки в своих огромных ручищах, что-то тихо говорил ей. Уж не знаю, какие слова нашел Слоник, но щеки девушки покрывал румянец и она смотрела на нашего друга с выражением человека, который очень жалеет, что вот так все закончится еще не начавшись. Ой, да выдумываю я все, думает, поскорее бы Слоняра уехал. Нет уж, пусть будет любовь, она так нужна Сереге.

— Пам, пам, парарараампам, пам, — забухтел я марш Мендельсона и получил легкий подзатыльник от жены.