Свобода Выбора

Заодно братья втихую хотели забрать амулет, и это вводило меня в уныние. Как быть? Если рассказать родителям обо всем, то — чемодан, вокзал, Неру... Я не увижу ни Ронана, ни магистра Симона, а в Академии магии в мире Летающих Островов не будет преподавать магистр Дойл. С Зариной буду встречаться только по большим праздникам... Но если за мной охотится "Надежда Эирианна", не лучше ли прислушаться к голосу здравого смысла, который советовал спасаться, пока не поздно?

Все решилось само по себе. Дом казался странно опустевшим не только из-за нашего ухода, а потому что повеселевшая и ожившая после вчерашнего дня мама складывала вещи. Свои, не наши! Говорила служанкам, что брать, а что оставить, попутно советовала Абрис, как той вести хозяйство в их отсутствие.

— Мирри, мы уезжаем! — сказала мама, целуя меня в щеку.— Горничные остаются без работы, так что отправлю их к тебе. На две недели. Ты ведь не против? — тут она убрала волосы с моего лба и уставилась на красный след от ссадины. — Где это так?

— Неосторожное обращение с кабачками, — вздохнув, призналась я. Они уезжают? — Куда?

— В Туиренн. Дети выросли и хотят свободной жизни, вот мы и решили устроить себе каникулы. Папа будет возится со своим телепортом, затем мы поедем к морю. Справитесь сами?

Кажется, у кого-то намечался очередной медовый месяц — судя по тому, как отец обнял маму, прижимая к себе, зарываясь носом в ее длинные светлые волосы. Не портить же его своими проблемами!

— Справятся, — ответил за меня папа. — Большие уже, здоровенные лбы! Скоро жениться начнут. Останемся мы с тобой, Марта, не у дел.

Мама улыбнулась.

— Пусть женятся, но только по большой любви. Дед с Ирен за ними присмотрят.

Отец хотел сказать что-то напутственное, наверное, что он думает о ранней женитьбе, но вместо этого ушел расследовать странные звуки, доносившиеся из комнаты близнецов. Я же повернулась к маме.

— Что чувствуешь, когда любишь по-настоящему? — спросила у нее. — Только говори не про бабочек в животе... Я, наверное, неромантичная, вряд ли у меня что-то будет порхать!

Мама улыбнулась.

— Никаких бабочек, — пообещала она. Задумалась на секунду. — Если любишь, Мирри, то можешь простить человеку все, что угодно.

— Даже если он Темный? — переспросила я. — Даже то, что он дракон?

— Все, — сказала мама, сжав меня сильнее в объятиях.

Так и стояли, пока не услышали веселый голос Ирен. Оказалось, дед с женой прибыли перенимать вахту. Ага, по надзору над нами. Узнав, что вечером я отправляюсь на встречу с Владыкой Нуадренна, Ирен ехидно поинтересовалась, чем думаю поразить почтенную публику. Увидев мои вытаращенные глаза, смеясь, переспросила, что думаю надеть.

М-да, незадача! Не идти же в подаренной Ронаном диадеме на голое тело? Публика, конечно, будет в восторге, да и сопровождающий, не сомневаюсь, тоже. Что делать, если у меня не водилось подходящей одежды для визитов к главам миров! Могла надеть то самое, голубое, что носила вчера. Хотя, платья здесь в пол, значит, подол грязный. Стиральной машины у нас нет, и не предвидится, так как электричество изобретать никто не спешил. Бытовой магией я еще не владела. Значит, руками!

Если не успеет высохнуть, надену зеленое, как сочная летняя трава, с кружевами по лифу и вышивкой по подолу. Ну да, не айс. А что в этом мире — айс?

Ирен, подмигнув, назначила встречу в нашем доме через час. Привела двух швей, которые принесли атласное белоснежное платье, к которому шли нижние кружевные юбки, жесткий лиф и узкие рукава на шнуровке. Подол и лиф оказались расшитыми речным жемчугом. Обалдеть, как красиво! Драконы любят белое, пояснила Ирен, когда я осторожно разгладила дорогущую ткань. Пусть платье не по моде Эирианна, но и я тоже, не сказать, что отсюда!

Надела эту красоту с помощью Зарины. Вырез оказался не то, что большим, а гигантским. Вид открывался!.. Замечательная перспектива на весь мой первый спортивный размер. Хихикая, попыталась прикрыть грудь руками, за что получила нагоняй от Ирен.

— Не дергайся, стой ровно! — приказала она. Повернулась к швеям: — Здесь добавить. Здесь ушить. Наставить подол, удлинить рукава. На все у вас... — вглянула на меня.

— Три часа, — подсказала я.

Закончив со швеями, отправилась в ванную, где лежала по шею в горячей воде, которую принесли и нагрели близнецы — конечно же, с помощью магии, и рассказывала Ирен, что за колоритный тип с мечом заседал в гостиной и кто подарил эту разноцветную прелесть на первом этаже. А ведь еще диадема!.. Ирен улыбнулась, затем намекнула, что восемнадцать лет — самый возраст перебирать кавалеров. Как и она, в тысяча семисот-неважно-каком году...

— Расскажи, — попросила я, закрыв глаза. Проблемы отступали, терялись, унесенные мыльной водой с запахом горной лаванды из Коннахна. Древний амулет, что охранял Трезубик в комнате Эрика, и нервный Ллвид, вернее две трети от магистра, и Бренна, что выбрала другую судьбу, казались слишком далеко от меня, чтобы переживать о них... сейчас.

— Дорогая, я принесла тебе цветочный лосьон, — произнесла Ирен. — Мой любимый. До сих пор варю сама, по старой памяти. Кожа становится от него мягкая, как в детстве. Правда, мое детство, Мирри, прошло непросто. Девочка-подкидыш, выросшая без родителей. Кто знает, что их сгубило? Война, болезнь, инквизиция? Это были не лучшие для Испании времена, но я выжила, встала на ноги. Вышла замуж. Мой супруг отправился на войну, и я прождала его десять лет.

— Ты его любила?

Она кивнула.

— Моя любовь сберегла его от ран. Он вернулся домой, и мы прожили долгую жизнь. Он умер от старости в семьдесят три, а я... нисколько не изменилась с поры, как исполнилось двадцать. После его смерти не смогла остаться в нашем городке. Пока муж был жив, он защищал от косых взглядов и пересуд, но как только его не стало, пришлось бросить постоялый двор, которым владели. Успела уйти раньше, чем меня утопили в реке.

Ирен поморщилась в ответ на мой изумленный взгляд.

— Существует поверье, если бросить в реку ведьму, связав ей руки, она все равно всплывет, и тогда ее можно прикончить с чистой совестью. Если не всплывет — значит, ошиблись!

— Прости, не знала...

Жена деда пожала плечами.

— Давно это было, я уже многое забыла. Помню, ходила по стране. Выучилась у знахарки, лечила людей. Конвент ведьм принял в свои ряды. Инквизиция тоже, — она усмехнулась, — не осталась неравнодушной. Приговаривала к смерти два раза. Первый раз спас тот, кто стал моим вторым мужем. Да, Мирри, я тоже любила его.

— Он умер? — обреченно спросила я.

— Конечно. В шестьдесят пять, на моих руках. Я давно уже поняла, что во мне... другая кровь, не дающая стареть, но она не делала меня счастливой. После смерти Костаса не собиралась больше никому отдавать сердце, пока его не похитил Артур, твой дед. И, да, я тоже люблю его.

— Простишь все на свете? — вспомнила я слова мамы.

— Все на свете? — прищурилась Ирен. — Не думаю, — усмехнулась она, — что Артур решится когда-либо это проверить. Если на чашах весов ведьмы стоят прощение и смертельное проклятие, то, когда разбивается ее сердце, она может выбрать последнее.

Пока я думала над словами, Ирен ловко превратила мои волосы в замысловатую прическу из локонов, подняв часть наверх и заколов с помощью магии и невидимок. Прикрепила диадему. Швеи отдали платье, а Зарина, которая наблюдала за нашими с Ирен приготовлениями, вновь помогла его надеть.

— Мирри, это чудо! — шепнула она. — Ты похожа на сказочную королеву Медб!

Покосилась на подругу скептически. Ага, была такая... в героических эпосах Эирианна. Правила уверенной рукой, а мужчины вились у ее ног, подобно дрессированным болонкам, признаваясь в любви и восторгаясь красотой. Отличилась похищением сказочного быка из Куалинге. Кажется, плохо закончила.

Не знаю, кого я напомнила недовольному Ронану, дожидавшемуся в гостиной — Зарина шепнула, что дракон с пристрастием расспрашивал ее об источнике цветочного бума в доме. Когда увидел меня, спускающуюся по лестнице, вновь изменился в лице. Вернее, замер растерянно. Я догадывалась о причине.

Когда стояла перед зеркалом в своей комнате, напомнила себе участницу конкурса красоты. Корона, туфельки, роскошное платье, улыбка победительницы на лице — где та застенчивая Мирри, уверенная, что умрет девственницей?! Девушка в зеркале казалась другой. Старше, увереннее, красивее. Драконницы — серьезные соперницы, но и я... Пусть не одержу победу, но за выход в финал смогу побороться.

— Ты великолепна, — шепнул Ронан, прижимая мою руку к своей груди. Он тоже был хорош. Вернее, сокрушительно хорош, и в соревновании за мою любовь уверенно занял первое место. — Мое сердце отдано тебе, — сказал мне на ухо, потому что близнецы, в чистой, следовательно, парадной одежде, которую надели, чтобы сопровождать нас, смотрели на дракона с кислыми минами на лицах.

Мама уверяла, когда любишь, можешь простить все. Ирен — что от прощения до смертельного проклятия — один шаг. Я не собиралась проверять ни одну из теорий, потому что верила — Ронан Маккормак не разобьет мое сердце.