ссыльнопоселенец - 2

— Здравствуйте, мэм. — Мартин вежливо приподнял шляпу, здороваясь с Верой. — Шейлу арестовали. За то, что пыталась тебя зарезать. И судья Картер в городе, он и приказал задержать. Илья в бешенстве, девчонку пришлось вязать ему. А она сопротивлялась, пару раз ему нехило съездила, зуб выбила. Сейчас девица в камере, шериф в участке, злой как гризли с больным зубом. Требует тебя немедленно. Да еще ваша с Бирюковым знакомая, Линда, она у Брауберг за адвоката.

— Кофе будешь? — Я взял с каминной решетки кофейник, проверил его температуру. — Правда, чуть теплый . И сэндвич какой-либо?

— Садитесь, сейчас приготовлю завтрак. Молчать! — Вера стремительно заняла господствующее положение, загремела сковородкой, из-под тонких грабовых полешек показались язычки пламени. Вскоре на здоровенной медной сковороде, шкворча, жарились колбаски и куски вчерашней оленины. Кофейник был залит свежей водой, и, будучи поставлен в самое пламя, мгновенно вскипел.

Тем временем я оделся, и сел за стол к скромно молчащему Мартину, сидящему едва ли не по стойке "смирно".

Тем временем на столе появились нарезанный хлеб, масло, кувшинчик с молоком, рядом со столом материализовалась Герда, которая, облизываясь, проводила взглядом сковородку, перенесенную я огня на стол.

-Вот, тебе я отложила, стынет. — Вера показала головане тарелку с ее долей, после чего повернулась к нам. — Приятного аппетита, кушайте. А я тем временем переоденусь. Мартин, ты ведь на санях? Вот нас всех и отвезешь. Кстати, а почему арестовали Шейлу? Ведь Грессию не арестовали? Хотя она на тебя с ножом тоже бросалась? — Спросила Вера уже из-за ширмы, куда ушла переодеваться.

— Она не дотронулась до меня, во-первых, и она не видела значка во-вторых. А Шейла знала, что я при исполнении. Мартин, я не понял, как она умудрилась на судью Картера напороться? — То, что приказ отдал именно судья — очень плохо. Картер очень сильный эмпат, его невозможно обмануть. Он и сюда, на планету ссыльных попал из-за этого. Служил судьей, порой чуял ложь и вынужден был выносить оправдательные приговоры.

Однажды по делу об изнасиловании и убийстве молоденькой девчонки ему пришлось освободить нескольких парней из "золотой молодежи". Ну, и судья взял правосудие в свои руки. Грохнул всех четверых, и после этого дождался полиции, которой и сдался совершенно спокойно.

Судья один из отцов-основателей нашего городка, он маньяк-законник, и то, что Шел попалась ему очень нехорошо. Наказание за нападение на офицера полиции у нас очень жесткое, минимально десять ударов кнутом. А для девушки такое — почти смертный приговор.

— Ребята потащили ее и Елену отмечать в трактир, в "Сосновый бор". Там еще две девчонки подрулили из тех, которых в Медвежьем выкупили. Поддали, начали расспрашивать, что да как. Шейла рассказала, как пыталась сначала от тебя сбежать, а потом как с тобой дралась, и ножом пыталась ткнуть. А судья сидел рядом, у него там вообще любимое место. Ну, ты же знаешь. — Мартин быстренько сделал из хлеба и мяса пару сэндвичей, и завернул их в поданную мной плотную бумагу. — Судья послал за шерифом, когда тот прибыл, потребовал, чтобы Шейлу арестовали для дальнейшего разбирательства. Вот так, глупо получилось.

— Ладно, я готова. — Вера вышла из-за ширмы практически полностью одетая, разве шубку застегнуть осталось, шапочку надеть да шаль повязать. Вера, за время моей командировки, купила просто роскошную пуховую шаль, и по ее словам, с ней не расстается. — Что делать будем, Матвей?

— Поедем на место и будем думать. Может быть, что-нибудь Илья посоветует. — Я накинул на плечи свою шинель, в которой сюда попал. Придется по новой гардеробом озадачиваться, мой-то рабочий весь в крови был, а ходить в той куртке, которую взял в хижине трапперов — нет ни малейшего желания. — Сейчас сложно сказать что-то точнее.

Винтовку с собой я брать не стал, ограничился револьверами. Не хватало еще хоть малейшую возможность дать для шерифа о возможности незаконных действий. Хотя, именно сейчас я совершенно не гожусь для лихого избавления девицы из тюряги, и героического бегства с ней. Такому как я, хромому, далеко не убежать. Да и не стану я настолько рисковать, пусть и из-за очень хорошей девчонки. У меня есть любимая, которой я уже сделал предложение.

Но все равно, нужно сделать все возможное, чтобы вытащить Шейлу из-за решетки. Но умеет девка находить неприятности, слов нету.

В участке, несмотря на раннее утро, было многолюдно. Кроме шерифа и дежурной смены, только что вернувшейся с патрулирования, были Кетлин и Полина, сонный Бирюков, на данный момент отчаянно зевающий. В уголке около печки скромно сидела Линда, та самая дама, которую я с Федором спасли от отморозков. Она сейчас в городе живет, с дочерью, и вроде как умудряется делать карьеру адвоката.

Шейла сидела в средней камере, сжавшись в комочек на нарах и обняв коленки.

— Привет. Подруга. — Вера, скидывая шапочку и шаль, подошла к решетке, и брызнула подтаявшим снегом на Брауберг. — Ты чего нос повесила?

— Мэм? — Изумление Шейлы было огромным. Она аж забыла о своем отчаянии, и подскочила к решетке, вцепившись в прутья. — Миссис Трам...?

— Здесь мое имя Вера Круз, Шейла. Я бы сказала, что здорово рада тебя видеть, но вот только не за решеткой. Что ж ты подруга, то моего жениха под пулю подставляешь, то с шерифом дерешься? А потом мы должны думать, как тебя вытащить? — Вера ласково погладила девушку по щеке. — Не переживай, мы что-нибудь придумаем.

— Это будет очень непросто, леди. К мисс Брауберг предъявлены очень и очень серьезные обвинения. — Со скамьи встала, и подошла к молодым женщинам Линда.

-Ничего, придумаем. Не брать же тюрьму штурмом, да, Матвей?

— Именно. С такой ногой, я далеко не убегу. — Я усмехнулся, одновременно здороваясь с сослуживцами.

— Явились. Матвей, за мной. — Увидев меня, Илья встал со стула, на котором он до этого момента раскачивался.

У себя в кабинете он злобно хлопнул своим тяжелым стетсоном по столу.

— Ты что, совсем тупой? Не мог девчонке рассказать, о чем можно говорить, а о чем стоит молчать в тряпочку? Если решил спустить дело на тормозах, надо делать это основательно, чтобы комар носа не поточил. Что теперь прикажешь делать? — Шериф сел на краешек стола, и вытащил из коробки сигару. Зло откусив кончик, Илья раскурил ее, и пыхнув в потолок, махнул мне рукой. — Иди, может, чего придумаете. У вас есть время до завтра, заседание суда назначено на десять часов утра.

Повернувшись было к двери, я услышал.

— Вообще-то, Матвей, за то, что ты не доложил по команде о попытке нанести увечья офицеру полиции, тебя следовало бы уволить со службы. Но ты ранен, и выздоравливать, судя по всему, будешь долго. Поэтому ты просто отстранен от службы, на время твоего больничного. Вероятно, буду привлекать тебя для бумажной работы, отчетов нам писать приходится много. И вообще, Матвей, ты хороший солдат, отличный служака, но пока отвратительный мент. Ты еще не научился думать как офицер полиции. Будем надеяться, у тебя еще получится.

После чего поморщился, приложив пакет со льдом к основательно распухшей щеке.

-Кстати, учти. Твоей подруге, за то, что едва не выбила зуб мне, придется основательно повыворачиваться. Нападение на тебя, оказание сопротивления мне. Это очень серьезно, очень. Ты с Каспером еще не сталкивался, но это маньяк еще тот, соблюдает законы буквально. Думайте, или нам скоро придется заказывать красивые похороны за счет города. И вытряхивайся из моего кабинета, я домой иду.

Шериф ушел. А я сидел около камеры Шел и ломал голову, что и как сделать. И ничего не выходило, совершенно.

Вера пару раз подходила к решетке, и о чем то шепталась с Шейлой, которая немного оттаяла, видя как мы пытаемся хоть что-то сделать. А Вера после перешептывания с Шейлой отошла в угол, и о чем-то негромко разговаривала с Линдой. Видимо, о чем-то они сговорились, так как адвокат накинула свою шубку и вышла из участка.

Я вопросительно поглядел на Веру, та улыбнулась мне, подошла и села рядом, взяв за руку.

— Мы придумали, как вытащить Шейлу. Но тебе придется принять очень важное решение.

— Какое? — Удивился я, глядя в исрящиеся глаза моей девушки.

— Ты готов взять меня в жены? — Вера улыбнулась, но глаза стали серьезными, и ревожными. Я бы сказал.

— Да. Я хочу, чтобы стала моей женой. — Я кивнул, и поднес руку Веры к своим губам, поцеловав кончики пальцев.

— Вот. Линда сейчас приведет священника. Он проведет обряд над нами, а потом над тобой и Шейлой. И все, все обвинения сдуются. Ты же знаешь, семейные разборки не идут по законам города и графства, если не заканчиваются тяжелыми побоями или смертью. Разборки с невестой идут по этой же статье, так что арест Шейлы незаконен. — Вера меня чмокнула в щеку, и едва слышно прошептала на ухо. — Не стой как болван. Это единственный способ. Подумаешь, фиктивный брак всего-то делов.

— Фиктивный брак с кем? — Ошарашенно прошептал я, и едва не взвизгнул от сильнейшего щипка за бок. Умеет же Вера щипаться, когда злая.

— Я тебе пошучу, мигом шуточки сбегут. — Вера пыхнула злостью, и тут же успокоилась. — С Шейлой, естесственно. Поживет с нами полгодика, потом разведетесь. Как, согласен? Иного выхода нет. И я не согласна быть второй женой!

— Ты для меня единственная, но раз другого выхода нет — я согласен. Только вот кольца надо. Блин, как-то все сумбурно, я хотел торжественную свадьбу, тебя в белом платье. А тут такое...

— Ничего, отпразднуем попозже, все едино, зажать свадьбу не получится. А сейчас... — Вера повернулась к заинтересованному народу. — Дамы и господа, мы имеем честь сказать вам всем, что я, Матвей и Шейла хотим пожениться. Соответственно, Матвей будет мужем, я старшей женой, Шейла младшей. Готовы ли вы стать нашими свидетялями?

— Во дают! — Восхищенно присвистнула Кетлин, а Полина удивленно покачала головой. Но ни от них, ни от парней я не почуствовал плохих эмоций. Удивление, внутренний смех, легкая зависть ( это от новенького помощника, принятого на службу за время поего отсутствия. Я пока его имени даже не знаю. Но зависть восхищенная такая), чувство "горы с плеч" у остальных парней.

Потом начался сумбур. Снова появился Илья, показал мне большой палец, выражая свое согласие. Линда привела священника, настоящего. Круглолицый рыжеволосый ирландец, весь в веснушках, скромно одетый в простой черный костюм с белым воротничком. Неплохой мужик, я с ним даже разок пивка попил, отдыхая после морозной вахты. Его в сан рукоположили еще на воле. И почему-то не лишили сана после приговора.

Но для бывшего католического святоши это все даром не прошло, судя по всему. По крайне мере, для него многоженство ( как и многомужество) не является грехом, ибо сказано "не возлюби жену ближнего своего", а вот количества жен, которых можно любить, вроде как не сказано. Впрочем, я не силен в теологии.

— Если кто может сказать против этого брака, пусть скажет сейчас, или молчит во веки веков. Я объявляю вас мужеи и женами, аминь. — Священник захлопнул библию, и внимательно поглядел на меня. — Понимаешь ли ты, сын божий, какую ответственность взял на себя? Ибо нести тебе эту ношу до конца жизни.

— Надеюсь. Что понимаю. — Я медленно кивнул, прямо-таки ощутив тяжесть этой самой ответственности.

Вот так, в результате короткого обряда я стал двойным мужем. Или мужем в квадрате, не знаю, как правильно сказать. И если честно, был этим здорово удивлен.

-Тогда можешь поцеловать своих жен, муж. — Неожиданно священник улыбнулся.

— До суда выпустить Шейлу не могу. Сам понимаешь. — Илья, хмыкнув, открыл дверь камеры. — Но невесту поцеловать можешь.

— Но после меня! — меня обняли за шею, и поцеловали. Ну да, Вера, старшая жена. Кстати, она на самом деле очень рада, вон, глаза светятся как синие алмазы. — А теперь иди, целуй Шейлу. И не стесняйся! — Меня подтолкнули в спину, но не сильно. Прислонив костыль к решетке, и ухватившись за верхнюю перекладину, я шагнул в камеру. Прислонился спиной к прутьям, и поглядел на смущенно шагнувшую ко мне девушку. Подал ей руку, сжал крепкую и горячую ладошку Шейлы, притянул ее к себе, и, заглянув в светящиеся надеждой карие глаза, поцеловал. Честно и от души.

— Ну вот. А ты сомневался. — Вера усмехнулась, и вытянула меня из камеры. — Хватит, это состояние у тебя надолго.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Судят у нас в холле центрального отеля города. "Мариот" называется, скромно так. Пошло это дело с пор лихих и давних, когда наш судья со товарищи Звонкий Ручей еще только строили, и законы выводили. Отлеь, кстати, тоже память о тех временах, собран из тяжелых массивных бревен, высотой в целых два этажа. Бревна потемнели за почти сорок годов, но внутри все светло и весьма небедно. Здесь сейчас только весьма небедные купцы ночуют, и прочие богатенькие буратины. В это число так же обычно входят парни, прогуливающие добычу. А так купцов немного, а таких гулен у нас обычно хватает, то в "Мариоте" обычно дым коромыслом, бренчит пианино и визжат распутные девки. Кстати, почему-то серьезным купцам это все нравится. Может быть, дело в том, что здешние купцы такие же ссыльные, как и загульные парни? Бог его знает.

Но сегодня все чинно и серьезно. Вытащены из кладовой и расставлены тяжелые стулья для городского руководства и скамьи для народу попроще, две трибуны, для адвоката и обвинителя, стол, на котором лежит колотушка, для судьи, кресло для обвиняемой.

Народ рассаживается по скамьям, вроде как негромко переговариваясь, но в холле стоит гул. Щарий со своим помощником налаживает винтажную фотокамеру, настолько древнюю, что использует фотопластинки и вспышку с магнием.

Новость о том, что я, Вера и Шел поженились, пока еще не вышла на городские просторы, так что народ на Шейлу, уже сидящую на стуле под охраной пары помощников, смотрит по всякому. Кто с интересом, кто с жалостью, кто со злорадством. Не ангелы тут у нас живут, не ангелы. Я и сам совершенно не ангел.

Со мной и Верой постоянно здороваются, приходится постоянно приподнимать шляпу, и кивать в ответ. Ну да, все мужики в головных уборах, так уж тут принято. Учитывая, что на улице под тридцать минусов по Цельсию, а тут весьма тепло, то все мужчины надели шляпы и кепки. Но несколько трапперов сидят в своих мохнатых шапках, ну, у которых еще хвостик зверька на спину спускается. Это нечто вроде гильдейского знака. Если честно, то меня эти охотники сначала напрягли. Но никаких эмоций от них, кроме любопытства и неплохо спрятанного сексуального желания ( а тут прилично красивых женщан собралось, на это мероприятие-то), я от них не уловил.

Скоро появился судья, сухой длинный старик в парике и мантии. Ну да, этому старому черту, в этом году вроде как уже сто двадцать исполняется. Он здесь, в ссылке, уже годов сорок семь. Вроде как, если не ошибаюсь. Впрочем, учитывая, что он из Метрополии, то он процедуру омоложения минимум дважды проходил. Как обычно у мужчин принято, в полста годов и в семьдесят. Некоторые богатеи и чаще проходят, прыгают до самой смерти эдакими вьюношами. Про женщин и говорить нечего.