Отражения Разрушителя

— Я разберусь, — сказала она.

Ее мысли проносились через доступные тактические варианты: замораживающая аура Итакуа действовала в основном как магическая теплообменная система гигантских размеров, высоко над богом было много горячего ки, активно отталкивающегося от него его аурой холодного ки, но разрушенный подвал был слишком тесен, чтобы использовать Hiryu Shoten Ha или любой из его вариантов. Ямасэн-кен были единственными приемами, которые могли сработать. Или может быть… да, это сработает.

Саотоме Ранма взорвалась действием.

— ИСПРАВЛЕННЫЙ KIJIN RAISHU DAN! — крикнула она, прыгая в воздух и направляя свою ки в Глефу Безмолвия. — SILENCE GLAIVE RAISHU DAN!! — она по широкой дуге замахнулась Глефой Безмолвия, целясь в ужасное лицо бога, и он яростно взревел, когда огромная, сочащаяся рана рассекла его щеку после этой атаки. Его огромная правая рука ринулась за Ранмой, решив сбить одетую в матроску рыжую с неба.

Это отвлекло существо всего на секунду, но этого времени Сейлор Мун было вполне достаточно: она бросилась вперед, схватила Святой Грааль, и выкрикнула слова, что зажглись в ее сердце:

— CRISIS MAKE UP!

Чистая святая сила прокатилась через развалины дома Томоэ, и, во вспышке радужного света, Мессия явилась.

Другой кулак Итакуа опустился поверх новосозданной Супер Сейлор Мун, вбивая ее в землю. Пол кратером выгнулся вокруг его кулака.

Марс закричала, в отчаянном отрицании того, чему только что были свидетелем ее собственные глаза.

— НЕТ! Усаги-тян!

— Усаги! — почти сразу же закричали и остальные.

— Усаги? — смущенно переспросили Уран и Нептун и переглянулись.

— Усако! — позвал Мамору, страх за нее почти ошеломил все его чувства.

Ранма изящно приземлилась на дальней стороне руин, едва разминувшись с рукой Итакуа. Готовясь к своему следующему шагу, она взглянула туда, где стояла Усаги, и ее глаза расширились…

Кулак Итакуа пошел заметными трещинами, и потрясающий, невыразимо прекрасный святой свет просочился сквозь эти трещины.

Ранма моргнула, а остальные затаили дыхание, ожидая увидеть, что произойдет.

Кулак разлетелся на куски, высвобождая Супер Сейлор Мун, невредимо стоящую в кратере. Она подняла свой скипетр, и потрясающая волна святой силы хлынула ввысь, не тронув ни одну из Сенши, но Итакуа… Итакуа просто пропадал. Везде, где магия касалась его, бог умирал.

В отчаянии он рассеялся в верхних слоях атмосферы, добровольно лишившись тела, но магия последовала за ним, очищая его порчу, превращая его, переделывая его.

А затем, высоко над Токио, возник сияющий свет: колеса внутри колес[3], лед превратился в пламя. Шторм со страшным грохотом раскололся пополам, и облака по спирали разлетелись во все стороны от города, подобно развернувшимся огромным крыльям, ослепительным в солнечном свете. Ликующий крик возник в вышине, он поднимался, летел ввысь, проходя сквозь эфир, и исчез.

Ранма смотрела.

Свет померк, и Усаги, вконец истощенная, опустилась на колени. Внутренние Сенши бросились к своей Принцессе, и Токио вокруг них лежал в руинах.

Эвдиал отъехала уже далеко, пропахивая землю и камень, безумно торопясь добраться до Академии Мюген и безопасности, что предоставит им здание.

— Эвдиал-кун, — сказал профессор, — это всего лишь задержка.

Эвдиал старалась не скрипеть зубами. Она провалилась.

— ВЫ ДУМАЕТЕ? — огрызнулась она.

Он широко улыбнулся.

— Но все не так плохо, как могло бы быть. — Он щелкнул пальцами, и на заднем сиденье автомобиля появился Даймон, неся с собой молодую женщину, все в той же смирительной рубашке, в которую он поймал ее незадолго до этого.

— Что это? — спросила Эвдиал, глядя на молодую женщину через зеркало заднего вида.

Тендо Аканэ смотрела на нее, черная звезда Апостолов Смерти была ясно видна у нее на лбу.

— Начало чего-то прекрасного, — сказал профессор и безумно рассмеялся.

Глава 11. Обломки.

Все еще воодушевленная после победы над Итакуа, Ранма выпрыгнула из подвала, чтобы присоединиться к Усаги и ее Сенши во дворе дома Томоэ.

— Усаги, я не знаю, что это ты такое сделала, но я не отпущу тебя, пока ты не научишь меня это… — она умолкла, и ее восторг мгновенно пропал.

Минато лежал в руинах.

Хотя шторм был развеян, его последствия остались. Не только дом Томоэ, но все здания, со всех сторон, насколько они могли видеть, были почти разрушены. Широкая полоса все еще промерзшей земли тянулась вдаль к Токийскому заливу. В этом направлении повреждения выглядели хуже. Некоторые здания вокруг все еще стояли, но вдоль полосы промерзшей земли все было выровнено с землей.

Ранма смотрела в шоке, и не только она одна. Рядом с ней Усаги, Рей, Макото, Минако и Мамору были в ужасе.

— Это… начала Усаги и сразу остановилась, позволяя себя в ужасе всхлипнуть. — Это ужасно!

Мамору утешающе обнял ее.

Смешно. После всех боев Ранмы, после всего, что происходило в Нэриме, после всего хаоса, после всех случайных безумств никогда не было ничего подобного. Здесь уничтожены стены, там разгромлены здания, но, конечно, ничто не достигало такого уровня абсолютного разрушения. Ранма смотрела и смотрела и смотрела, и остальные смотрели вместе с ней, совершенно не в состоянии найти слова, чтобы выразить свой ужас и свое горе. Они спасли мир, но Минато заплатил цену за то, что был полем боя.

Наконец, Ранма покачала головой.

— Пойдем, ребята. У нас есть те, кто ждут нас.

— Но… все люди, которые жили в этих домах… — сказал Усаги, слезы текли у нее по щекам.

— Усаги-тян, — мягко сказала Минако, — Плутон ушла с Уран и Нептун. Чиби-Уса в храме одна. Ей нужна ее мать.

Это вывело Усаги из ее вызванного ужасом ступора. Она кивнула.

— Чиби-Уса-тян, — шепнула она.

Ранма моргнула. Чиби-Уса была дочерью Усаги? Но она не выглядела достаточно взрослой, чтобы… как это произошло? Она отложила это. Сейчас не время беспокоиться об этом. Не тогда, когда весь Минато вокруг них лежал в руинах, и, кто знает, как много и остального Токио.

— Кто-нибудь знает, как пройти к храму? — внезапно со страхом в голосе спросила Рей.

Усаги, Минако, Макото, Ами и Мамору в панике переглянулись.

Ранма поразмыслила.

— Направо. Проходим по крыше второго особняка, перепрыгиваем через дорогу на другую сторону улицы, проходим шесть кварталов пока не доходим до заправки… — Она искала знакомые ориентиры. Не было ни одного. Все ориентиры, на которые она опиралась в своем движении, исчезли, все, что она помнила. Ее сердце упало.

После нескольких мгновений паники Ами достала компьютер Меркурий и принялась за сканирование.

— Ладно, — сказала она через некоторое время, — сюда.

Она пошла вниз по улице, и остальные последовали за ней.

Глава 11. Обломки.

Ранма медленно шла позади Мамору и остальных Сенши. Они все уже отпустили преобразования, но она пока нет. Они почти дошли до вершины длинной лестницы, ведущей к храму Хикава. Усаги была у Мамору на руках, полностью выдохшаяся, не способная даже подняться по лестнице. Когда они поднялись наверх, Ранма, наконец, высвободила свою трансформацию.

Хотя, на самом деле, "освободить" было неверным словом. Это не чувствовалось как освобождение чего-либо. Скорее, это чувствовалось словно… она прячется. Надевает маску. Когда форма Сейлор Сатурн исчезла, у Ранмы возникло довольно странное чувство, что ее нормальная внешность была костюмом, а Сейлор Сатурн была той, кем она действительно являлась.

Это тревожило.

Когда Сенши дошли до вершины лестницы, их поприветствовал первый приятный сюрприз с того момента, как они покинули развалины дома Томоэ: храм Хикава невредимым пережил шторм.

Розоволосая девочка — Чиби-Уса — ожидала их на пороге жилого здания храма, и, когда шесть девушек плюс Мамору появились в ее поле зрения, с Усаги, безвольно лежащей на руках у Мамору, она вскочила на ноги и испуганно закричала.

— Мамо-тян! Девочки! Что случилось?

Девушки (и Мамору) утомленно переглянулись.

Наконец, Ранма ответила уставшим голосом:

— Мы победили.

Чиби-Уса не знала, как на это реагировать. Через некоторое время она уточнила:

— Что случилось с Усаги?

Мамору направился в жилое здание и плавно опустил Усаги на футон в главной комнате.

— На обратном пути, — начал он, на его лице были одновременно любовь и беспокойство, — были мужчина и женщина, замороженные, посреди дороги…

ВСПЫШКА

— Сейлор Мун, — сказала Рей. — Что ты делаешь?

Полным сострадания взглядом Сейлор Мун смотрела на мертвую пару, их лица застыли в выражении ужаса.

— Все в порядке. Я сказала, что защищу всех. Так что… — Она протянула руки, и Гинзуйсё появился в чаше из ее ладоней.

— Сейлор Мун! — протянула руку Юпитер, пытаясь остановить ее. — Ты можешь погибнуть! Ты не должна использовать Гинзуйсё для чего-то такого… — она умолкла.

Мун повернулась и, на одно ужасное мгновение, встретила взгляд Юпитер, и та пристыженно сжалась.

— Незначительного? — спросила Сейлор Мун, ее губы выплюнули это слово, словно оно было неприятно на вкус. — Их жизни не менее важны, чем наши, Юпитер.

Гинзуйсё засветился…

ВСПЫШКА

— Сколько раз она это сделала? — тихим голосом спросила Чиби-Уса.

Мамору вздохнул, опустив взгляд на почти безжизненную Принцессу.

— Девять раз, — сказал он. — Пока мы шли, мы девять раз столкнулись с людьми, погибшими во время шторма. — И за это он и любил ее.

Ранма вошла в комнату и огляделась. Через мгновение она нахмурилась и взглянула на Чиби-Усу.

— Эй, детка, — сказала она, — а где Аканэ?

Все взгляды собрались на Чиби-Усе, и та побледнела.

Сердце Ранмы упало, и, хоть она и не знала еще, что именно случилось, она уже знала, что это что-то плохое.

— Тетя Ранма, — начала Чиби-Уса и сразу же поморщилась. Она явно не хотела этого говорить, и, если судить по удивленным взглядам других, они поняли больше, чем она сказала, но Ранма была в недоумении, не понимая ни точного смысла, ни того, что здесь происходит.

— Я жду, — напомнила Ранма.

Чиби-Уса всхлипнула, едва удерживаясь от слез.

— Я говорила ей не идти за вами, но она не послушала! Она вышла в шторм через минуту после вас.

Казалось, весь мир Ранмы сжался вокруг нее, и дрожь глубокого ужаса поселилась у нее в животе.

— ЧТО? — закричала она во всю мощь своих легких.

— Она сказала, что сама может о себе позаботиться. Что она тоже мастер боевых искусств, и… и… — Чиби-Уса ударилась в слезы. — Я сказала ей не делать этого!

— Чертова пацанка, — яростно прошептала Ранма, повернулась и выбежала из храма.

Мамору вздохнул и обнял Чиби-Усу, пытаясь ее утешить.

— Все хорошо, Маленькая Леди, — сказал он. — Ты не могла знать.

Чиби-Уса лишь завопила еще громче, слезы свободно лились.

— Но я знала! Я знала, но не могла сказать вам! Пуу и я, мы могли остановить ее, но Пуу сказала, что если мы сделаем что-то большее, чем просто скажем Аканэ-сан не идти, это создаст временной парадокс, и… и… — ее рыдания стали слишком громкими и слишком сильными, чтобы продолжать.

— Тссс, — прошептал Мамору, держа свою плачущую дочь, — все хорошо. Тссс.

После почти пяти минут рыданий Чиби-Уса вытерла глаза и подняла взгляд.

— Спасибо, Мамо-тян, — выдавила она. Она взглянула на Усаги на футоне, затем на остальных в комнате. — Я… я не могу сказать вам многого. Но будущее довольно плохо. Особенно для тети Ранмы.

— Мы не сможем изменить его? — спросила Рей. — Сделать что-то, чтобы изменить его? Чтобы все было по-другому?

— Нет, если это создаст парадокс, — ответила Макото. — Мы не можем рискнуть Кристальным Токио только потому, что Ранма от этого будет страдать.

— Нам поможет, если мы будем точно знать, что именно мы не можем изменить, — сказала Ами. — Не зная этого, мы будем гадать до тех пор, пока не станет слишком поздно для всего вообще.

— Ты не можешь рассказать нам чуть больше, Чиби-Уса-тян? — спросила Макото, наклоняясь, чтобы оказаться на одном уровне с Чиби-Усой.

— Нет! — продолжала стоять на своем Чиби-Уса. — Пуу сказала, что вы должны свободно принимать свои решения, иначе это ничего не будет значить. Если я расскажу вам, что произойдет, вы… — она покачала головой, — вы не будете собой. Вы будете тем, что я вам расскажу, и вы возненавидите меня за это, потому что вы не сможете этого изменить. Я никогда так с вами не поступлю.

— Что нам тогда делать? — спросила Минако.

— То же, что мы делали всегда, — тихо сказала Усаги, сев из последних сил, хоть это действие еще сильнее продемонстрировало ее усталость. — Мы сражаемся за то, во что мы верим. Мы защищаем этот мир и друг друга. Включая и Ранму-сан. — Она по очереди посмотрела на всех Сенши, затем на Мамору и, наконец, на Чиби-Усу. — Она не должна быть там совсем одна. Девочки…

— Я пойду, — сказал Мамору.

— Я тоже, — добавила Рей.

Минако подскочила к ним.

— Я третья!

— Ами-сан, Макото-сан, — сказал Мамору, — вы останетесь здесь с Усаги?

Ами и Макото кивнули.

— Пока! — отозвалась Минако, направляясь к двери.

— Мы свяжемся, если найдем ее, — пообещала Рей.

Мамору поочередно взглянул на Ами и Макото.

— Держите ее в безопасности, — сказал он, достал из кармана красную розу и сосредоточился на ней. Слабое свечение пробежало по его одежде; он стал Такседо Каменом, плащ кратко колыхнулся на ветру его трансформации. И он пропал.

Печальная правда о мире: иногда люди, которые думают, что знают, как лучше, лишь разрушают сами себя. Как эти двое, что разрушили себя сами. Лишь благодаря вмешательству других Харука и Мичиру были сейчас вообще живы, и они обе знали это.

Харука смотрела. Их квартира лежала в руинах: после атаки и шторма все здесь было полностью разрушено. Она встретила шокированный взгляд Мичиру и тяжело вздохнула.

— Что? — спросила Мичиру.

— Так много осколков прежнего, — вслух размышляла Харука. — Так много обломков осталось позади… — Она говорила не о квартире. Или, по крайней мере, не только о квартире.

— Я знаю, — сказала Мичиру, положив голову на плечо Харуки.

Харука обняла Мичиру, и на долгую минуту в квартире повисла тишина, когда они просто стояли там. Наконец, Харука спросила:

— Что же нам делать?

Мичиру серьезно взглянула на Харуку.

— Собирать осколки. Вместе.

Харука улыбнулась, и это была настоящая, искренняя улыбка.

— Я знала, что есть причина, из-за которой я любила тебя.

Они целовались.

Дольше, чем они могли себе позволить, они не могли навсегда остаться так. Была работа, и, кроме них, никто не мог справиться с ней. Нехотя, Харука отпустила другую женщину и повернулась взглянуть на то, что осталось от их квартиры.

И что же осталось то, в конце то концов? Ничего. Все. Немного того. Немного сего. Вот опаленный котелок из нержавеющей стали лежит на куче камней, что когда-то была их камином. Там неповрежденная кастрюля лежит посреди разбитой плитки на кухонном полу. Одна из шляп Мичиру, припорошенная снегом, лежала на замерзшем бассейне. Обугленный футляр со скрипкой лежал слишком близко к тому, что осталось от Мимет (чего было немного — на самом деле, всего лишь напоминающая по форме человека кучка угля) — единственного члена Ведьм 5, что Внешние Сенши убили во время нападения на их квартиру.