Я сжала в руках мобильник Димки и постаралась успокоить дыхание. Валера прав. Куда он нас посылает... Но и небесных птиц оставлять без присмотра нельзя. Они беспомощней нашего здесь, на Земле. Закрытые в квартире, не умеющие драться. Да и что они, хрупкие, против гиен с их когтями? Блин, швабру, что ли забрать из магазина?

Но если Валера прав, и миротворцев специально увели от квартиры, то у нас с Димкой есть шанс успеть до приезда гиен и, если не забаррикадироваться, то уж сделать так, чтобы те не прорвались в квартиру.

И я начала думать. Такси у нас останавливается рядом с мебельным, где и все машины, кроме тех, что возят товар по магазинам. Добежать туда — минуты не будет.

— Аделия, — сорвалась я с места и начала кидать в сумку мотки ниток прямо с витрины, — мы потом доскажем, ладно? Лена в опасности! И сосчитай, сколько я беру пряжи — она нам необходима для дела!

— Бегите, конечно! — ужаснулась Аделия, и я схватила брата за руку и потащила к выходу. Ой, как хорошо, что взяла с собой деньги! А для Аделии — будет она или не будет нам в будущем помогать, я ещё одну шаль точно отдам!

На бегу я пересказала сообщение Валеры Димычу, и того здорово проняло.

— Вот блин! — от души выругался братишка. — А мы и не подумали! И знакомых нет таких, чтобы драться умели! Лидка, что будем делать?!

— Посмотрим на месте, — сказала я, задыхаясь от бега и выглядывая свободное такси. — Димыч, вон то, кажется, можно занять!

— Что значит — посмотрим на месте? — недовольно спросил брат.

— Зайдём в подъезд и пойдём по лестнице. Как доберёмся до нужного этажа — выглянем. Если никого нет — можно будет спрятаться в квартире. А потом приедут друзья Валеры — они наверняка быстро подойдут...

— А, это хорошо, — выдохнул брат, открывая мне дверцу, а потом плюхаясь назад.

Привычное положение: когда торопишься — транспорт, как назло, обязательно еле ползёт, тормозит изо всех сил.

По дороге Димыч позвонил Олегу и чувствительно важно сказал:

— Это нетелефонный разговор, поэтому буду говорить кратко! Звонил Валера. Мы едем к тебе. Предупреди Лену, что мы вот-вот появимся. Ну, чтобы не испугалась. Они сумеют нам открыть? Ну и хорошо. Всё.

Въезжали во двор нужного дома — я быстро расплатилась, и мы с Димкой выскочили из машины и сломя голову помчались в подъезд. Лишь разок задрали головы — посмотреть номер дома... Нам не повезло. Домофон не отвечал — или небесные птицы им пользоваться не умели, или боялись подойти без своей охраны. Как попасть в подъезд, когда вот-вот подъедут гиены, а то и уже находятся внутри? Мы перепсиховали изрядно, пока из подъезда не вышла женщина.

Мы даже спрашивать не стали ничего, поднырнули под её руку и бросились вперёд. Надеюсь, не слишком сильно её напугали.

Между лестницей и лифтом остановились в нетерпении.

— По лестницам слишком долго! — быстро сказал Димыч. — Давай на лифте до предпоследнего этажа, а потом спустимся!

— Давай!

Из предосторожности мы поднялись на два этажа выше и затем втихаря спустились, приглядываясь и согнувшись через перила, как там, на нужной нам лестничной площадке. В подъезде светло, хоть солнце не с этой стороны, и пустынно, пахнет сухим бетоном лестниц... И тут на меня нахлынуло то самое чувство, которым Димка поделился со мной среди ночи. Обыкновенный подъезд: лифтовые кабины, лестничные площадки, квартирные двери — и за одной из них пришельцы из иного мира. Подъезд мгновенно стал чужеродным местом...

— Никого! — обрадовался Димка и поскакал по последней лестнице. — Давай быстрей, пока лифт молчит.

— А ты его вызови и заблокируй на время, пока нам дверь не открыли, — всё так же задыхаясь от переполняющих эмоций, посоветовала я.

Пока Дима занимался бытовым хулиганством, я позвонила в дверь Олеговой квартиры. Выждала. Тишина. Через минуту мне поплохело от этой тишины. Неужели Валера оказался прав и гиены уже увезли небесных птиц в своё логово?!

Будто услышав мои панические мысли, Димыч за спиной сказал:

— Гиены не знают номера квартиры! Небесные птицы здесь! — И, сунувшись к косяку со стороны дверной ручки, глухо позвал: — Лена! Лелль! Это мы — Лида и Дима! Пришли посидеть с вами! Откройте!

Едва слышный стук — и дверь открылась.

— Привет! — улыбнулась я и оглянулась на Димку. — Освобождай лифт!

Димыч быстро убрал с порога свою сандалию и бегом влетел в квартиру.

Нас встретили встревоженные Лена и Лелль, а из комнаты выглянул Эрик. При виде меня он обрадовался, но моего брата неожиданно застеснялся и спрятался в комнате, откуда доносилось повизгивание. Заглянув поздороваться с Ариной, мы улыбнулись: она сидела на полу, играя с щенком. Но улыбнулись мы не её игре, а тому, что увидели в ней: маленькая гиена пропала. На нас снова смотрел сияющий ангел!.. Засмущавшись наших взглядов, девочка отвернулась, а мы быстро ушли снова в прихожую.

Для начала мы оглядели квартирную дверь. Она была с двумя замками, но без цепочки или металлической щеколды. Я всё ещё думала, как укрепить дверь, но Дима сразу спросил Лену о другом:

— Как могут вычислить приживалы, где вы живёте? Нам бы продержаться до приезда приятелей Валеры, а для того надо знать о приживалах.

— Они выглядят как звери, — сказала я. — Как у них с обонянием?

— Дир может учуять меня, — тихо сказала Лена. Её нарядили в лёгкое простенькое платьице, и без привычного костюма она выглядела ещё более хрупкой.

Лелль же был одет в то же самое, что я для него купила: джинсы и в футболку — и смотрелся обычным горожанином. Именно он и сказал:

— Обоняние у них не такое, как у собак, о которых рассказал нам Олег, но родных они чуют. Дир может распознать запахи Лены и Эрика. Мой запах для него чужой. И запах Арины — тоже.

— Лифт как уехал, так ещё и не гудел, — заметил Димыч, стоявший у двери. — Может, попробовать диверсию устроить.

— Выбирай слова, — велела я. — Это не диверсия, а маскировка.

— Один фиг, — сказал Димка и бросился в ванную комнату.

— Что ты хочешь сделать?

— Надо найти что-то с острым ароматом, чтобы перебивало запахи.

— Уксус! — сообразила я. — Он должен быть на кухне.

— Ищи уксус, я пока наберу воды. Тряпку уже вижу. О, вот и щётка!

Нашли уксус и влили половину бутылки в тазик с водой.

Стало как-то судорожно весело. Сначала детишки: горящий любопытством Эрик и жутко стесняющаяся Арина — ходили за нами по пятам, таская с собой на поводке такого же любопытного щенка. Потом Димыч осторожно вышел на лестничную площадку и быстро махнул щёткой на длинной ручке, всунув её в таз, а потом щедро проведя уксусную полосу сначала перед нашей квартирой, а потом перед всеми квартирами этажа.

— Вот теперь пусть нюхают! — громко и злорадно проворчал Димыч.

Лелль сторожил возле лифта, прислушиваясь, не поднимается ли он, а Лена сторожила детей, рвущихся посмотреть, что такое интересное мы устраиваем. Под конец Дима встряхнул воду с щётки на одну лестницу, затем — на другую. И бегом кинулся в квартиру, запихивая остальных туда же.

Успели вовремя. Нет, не гиены появились. Зазвонил телефон брата.

— Да? Ага, Валер, мы в квартире. Уже едут? Замечательно! — засиял брат. — Пусть они в квартиру не звонят, ладно? Пусть мне звонят по мобильнику! Адрес им передай.

Мы быстро прибрали пролитую в спешку воду в ванной комнате и в прихожей, после чего положили все инструменты, послужившие делу маскировки, на место. Собрались в комнате, и Дима уже спокойней объяснил, почему устроена такая суматоха.

— А что? — задумчиво сказал Лелль, глядя на сестру. — Приживалы и в древние годы отличались коварством. Возможен и такой вариант: люди и в самом деле похищены, но оставлены связанными в том доме. Не для того, чтобы их выручать, а для того, чтобы с ними миротворцы потеряли время.

Лена как-то сникла и присела к детям, чтобы погладить щенка. Кажется, малыш помогал ей успокоиться. И тут я обратила внимание, что ни Лелль, ни Лена вязанием не занимаются. И нерешительно сказала:

— Лена, я привезла нитки. Зря? Или понадобится?

— Где?! — вскинулась она, а за ней и Лелль, и я побежала за пакетом в прихожую.

Пятнадцатая глава

Кажется, я поняла, почему небесных птиц в их мире становится всё меньше, в сравнении с приживалами. Теоретически поняла. Соблазны касаются даже их. Поэтому в семьях небесных птиц могут родиться приживалы — или стать ими, взрослея. А вернуться в прекрасную ипостась, владеющую магией, тяжело. Приживалами жить легче: можно желать лишнее, можно есть лишнее, можно приобретать лишнее... Впрочем, об этом уже говорили. Миротворцы, кажется.

Лену повелитель её бывшего мужа заставлял есть обычную пищу, тяжёлую для небесной птицы, чтобы она могла проникнуться его желаниями. Оскорблял её. До рукоприкладства не доходило. Даже эта гиена помнила, что таким образом, причиняя небесной птице физическую боль, он буквально в секунды получит тварь дрожащую — приживалу, бесполезную для него.

Вот что, как выяснилось, было необходимо, чтобы выполнить желание. Понять другого. Пожелать того же, что и желающий. Влить свою магию в мысли другого. Поэтому молодые гиены и напоили мальчишку Эрика, чтобы он почувствовал их желание убивать и жечь, как своё личное. И чтобы ему это понравилось.

Даже с нашей помощью Лена приходила в себя с трудом. Её сон, когда она поела привычной для небесных птиц пищи, был восстановлением, причём которому мы с Димой, сами того не понимая, помешали небесной птице, неожиданно для Лены принеся обессиленную, выжатую молодыми гиенами почти до последней капли магических сил девочку Арину. Лене пришлось "спать" очень долго, восстанавливая уже обеих. Тем более Арину, деградирующую в приживалу, небесной птице поначалу вообще пришлось вытаскивать ещё и из этой пропасти.

Эрику было легче: отец присматривал за ним. И, хоть обращался с ним не столько жестоко, сколько жёстко, всё-таки старался держать его в форме.

Шали у Лены отбирали именно поэтому. То есть вязать-то ей разрешали, но готовую вещь отбирали сразу. Боялись, что она втихомолку выполнит желание миротворцев найти похищенных. Поэтому не заставляли вязать на себя: мало ли какое желание она вплетёт в вязание, кроме необходимого гиенам?.. Похитителям достаточно было и того, что небесная птица просто находится рядом. Лена сильная. Её магия на их желания срабатывала мгновенно.

... Пакет с нитками Лена почти выхватила у меня из рук и побежала к столу, так и оставленному посреди комнаты. Здесь её дожидался Лелль. Встал и подошёл к столу Эрик. Арина некоторое время наблюдала за тем, как пакет перевернули и вывалили его содержимое на столешницу, а потом неуверенно встала с коврика, на котором сидела, гладя щенка, и приблизилась к столу.

Димыч остался в дверях, чтобы прислушиваться к входной двери и заодно смотреть на то, что будут делать небесные птицы.

А Лена уже схватила спицы, быстро окинула взглядом разноцветные мотки, напряжённо оценивая их. Лелль забрал один и, вытянув изнутри нить, протянул сестре. Тихонько застрекотали спицы, а Лелль продолжал разбираться в мотках, решительно сдвигая их в разные стороны и образуя группы определённого цвета. Эрик поднырнул под его руку и, словно рабочий на конвейере, принялся быстро и явно заученно резать небольшим ножом нити из группы мотков слева. У четвёртой стороны стола встала Арина, притаившись, но явно не потому, что боялась — выгонят, а приглядываясь, что делают небесные птицы.

Взглянув в её глаза, я невольно улыбнулась: восхищённый маленький ангел смотрел на движение разноцветных нитей в руках других небесных птиц с таким желанием сделать что-то подобное, что Эрик, раз подняв глаза, бросил девочке один моток и кивнул на свои руки. Я быстро сбегала на кухню и принесла ещё один нож. Кажется, небесным птицам резать нити и правда легче ножом. Ещё я заметила одну вещь: седые волосы Арины были заплетены в косу, очень жёсткую из-за седины. И косичка не такая, как мы обычно заплетаем, и даже не "колосок" или что-то другое. Коса была широкой, плоской и похожей на часть Лениного вязания из изысканных узоров. Тоже магия?

Щенок решительно направился к столу.

Я подскочила и взяла его на руки. Не помешал бы.

Лелль как будто услышал.

— Не помешает, — быстро улыбнулся он, не глядя, сосредоточенный на вплетании в появляющуюся полосу обрезков, которые теперь ему подбрасывали дети с обеих сторон. Кажется, небесная птица отлично замечал происходящее боковым зрением.

— А говорить можете, пока плетёте? — осмелился спросить Димыч.

— Можем, — откликнулась Лена. — Это только начало бывает трудным, а потом всё по инерции — магия тянет сама за собой.

Брат оглянулся на дверь и шагнул в комнату.

— Значит, спрашивать можно? — жадно спросил он.

— Можно.

— Пока ты была у нас, ты вязала только шали.

— Поняла. Это было воздействие на желания определённых людей. Сейчас, когда рядом брат, мы можем распространять желание помочь нам на всех, кто только может быть так или иначе причастен к нам. Сейчас... мы не знаем тех людей, которых схватили нелегальные приживалы, но выполняем их желание освободиться.

— Зачем? — с недоумением спросил Димыч.

— Их желание косвенно отвечает нашему. Если их освободят раньше, чего и они хотят, миротворцы вернутся, чтобы снова охранять нас. Кроме того, Лелль вплетает нити в моё полотно, выполняя желания тех людей, которых Валерьян Иваныч попросил помочь нам. Если они опаздывают из-за обстоятельств, которые им мешают, их желание освободиться от этих обстоятельств — конкретное желание! — будет выполнено.

— Лелль, — не удержалась и я, — а ты искал Лену, пока весь этот месяц был в городе?

— Конечно! — Он даже удивился моему вопросу. — Я постоянно искал сестру и Эрика. Это было легко. Меня нелегальные приживалы помнили по тому облику, который они знали, вытащив меня сюда. Но узнать меня в образе девушки никак не могли. Искали-то мужчину, но не женщину. Так что я воспользовался великодушием моей тогдашней хозяйки Натальи и время от времени уходил в город на поиски.

— Трудно было? — посочувствовал брат.

— Трудно. Я не знал, есть ли в городе миротворцы и Зрячие, которые знали о похищении. Ещё хуже, что Наталья не давала мне денег за помощь и я не мог купить пряжу. Я тоже вязать умею, — добавил он. — А брать те нитки, которые были в её квартире, я не мог. Они уже несли на себе информацию.

— То есть у Натальи нитки были, но из распущенных вещей? — уточнила я.

— Да. — Лелль улыбнулся. — Она очень бережлива.

Я усмехнулась про себя: ну-ну, будучи "очень бережливой", Наталья лишилась возможности получить задарма не просто дорогие вещи, но настоящие произведения искусства поразительной красоты.

Мы замолчали, только стремительно постукивали и тикали, словно большие часы, спицы в руках Лены, и шуршали нити, которые резали дети. Димыч неотрывно смотрел на бегущую из-под рук Лены узорную полосу, которая расцвечивалась руками Лелля.