Кто поверит эху? - Часть 1

— Это что такое?

— Рыба-фазан. Привезли с морского побережья. Их было трое, я взял двоих. Один умер, — с сожалением сказал Энори.

— Трое! Умер! Как о людях! Зачем тебе эта рыбина? Поиграть и съесть?

— Потом Тэни отдам, — отмахнулся Энори, любуясь на чешуйчатую тварь. — Ну красиво же, ты посмотри!

— Странный какой-то... глаза торчат. Там, в море, много таких? — отступив, Кайто уселся в кресло, а приятель все никак не мог отлепиться от чаши.

— Больше, чем можешь представить. Если бы попасть на море! И не только на берег, а дальше. Плыть, до противоположной его стороны...

— Кто тебе мешает? То есть, конечно, генерал будет в гневе, но ты можешь закрыть на это глаза. Правда, с Хинаи тебе придется проститься, — усмехнулся Кайто. Энори помотал головой и, кажется, загрустил. Потом отмахнулся от непрошенных мыслей — и смотрел на свое морское страшилище, будто на чистейшей воды алмаз.

Приятель его тем временем снова вернулся к предстоящей свадьбе — событие не пройдет в городе незамеченным, когда соединяют судьбы отпрыски влиятельных домов.

— Это не будет брак по большой любви, — ухмыльнулся Кайто, разглядывая выражение лица Энори. — Но Рииши, наконец, успокоится. Они друг другу подходят. Оба помешанные на правильном.

— Вряд ли они будут счастливы, — обронил Энори.

— О, ты все же заговорил! Почему?

Воспитанник генерала посмотрел на него насмешливо:

— Потому что я так вижу.

Кайто смущенно замолк, но вскоре снова распушил перья:

— Хорошо, все знают, что ты обладаешь вещим даром! Странно, что с таким талантом ты еще прозябаешь в глуши... Ну, предскажи будущее мне!

— Кайто, Кайто... а не боишься?

— Чего мне бояться?

— Не веришь, что я скажу правду?

— Только Небо решает, кому что определить. Ты же не проводник его воли! А малые тропы выбирает сам человек.

— Ой ли? Или забыл, сколько раз сбывались мои слова?

— Я помню. Но они верили тебе, и, может быть, поэтому выбирали предсказанное, — ершисто сказал гость.

— Возможно... Ты сейчас говоришь — и сам себе определяешь судьбу. Ну, хорошо. Пусть не судьбу, но кое-что я тебе расскажу. В благодарность... за новость о свадьбе, — он быстро глянул на Кайто, который подался вперед, позабыв о насмешках. — Знаешь, как высоко метит дом Нэйта?

— Догадываюсь, — мрачно ответил юноша. — Но ему не позволят...

— Не ты ли?

— И я!

— Макори считает тебя глупей насекомого. Думает, ты полетишь на блеск возможной славы, как мотылек на огонь... А пока огонь будет занят мотыльком, пламя погасить проще.

— Думаешь, он посмеет? — с некоторой опаской промолвил Кайто.

— Ты видел его хассу? Макори любит опасность! И уверен, ты считаешь его другом. Ты просил предсказаний? Если останешься столь же беспечным, я вижу твое будущее весьма невеселым...

Кайто открыл рот — и закрыл. То, что любое дальнейшее слово может выдать его намерения, сообразил.

— Зато Рииши, как и весь их Дом, теперь на коне, — хмыкнул он, переводя тему с себя на другого. — Ты знаешь ведь? Господин Таэна-младший с ними очень даже намерен дружить.

— Они всегда были на хорошем счету.

— Но теперь их выделяют особо, даже боковые ветви... А Рииши заглядывает в гости, будто к своей родне. Думаю, будь у Дома Таэна подходящая девушка, была бы совсем другая свадьба.

— Вот как ты считаешь. Думаешь, в Доме Нара настолько нуждаются?

— Еще бы, — сказал Кайто с неожиданной злостью. — У них свои люди не только в городской страже, но и среди прочих военных, там, куда люди Нэйта еще не добрались. И оружейники! Вашему стволу корней не хватит устоять, если не приспособить чужие.

— Хм...

— С чем ты не согласен?

— Ствол крепче, чем ты думаешь. А господин Кэраи, возможно, заботится не только о Доме, но и о собственной власти, которую он в далеких краях растерял. Впрочем, это неважно. Поехали наконец.

Глава 12

В саду, за приземистыми изогнутыми деревьями виднелись две фигурки. Подростки — мальчик и девочка, издалека похожие, как две камышинки; для довершения сходства — оба в травянисто-зеленом.

Если прислушаться, можно было различить голоса.

Рииши старался не смотреть в ту сторону.

Правила приличия, обязательные для центральных земель, здесь, в глухой провинции, не больно-то соблюдались. А раз к хозяйке дома в гости прибыла давняя подруга с дочерью, а в доме есть ровесник девочки, и семьи дружат давно... почему бы детям не провести время вдвоем?

— У тебя хороший братишка.

Рииши подумал, что Энори всегда не прочь перекинуться парой слов с младшим в доме Нара. Тем более что Кайто уже распрощался с хозяевами.

— После смерти нашего третьего мать окружила Сэйку особой заботой, — сказал Рииши, и в голосе прозвучало сожаление — и тепло. — Боялась, вдруг и с ним что случится...

— А отчего умер ваш брат?

— Я не говорил тебе? Он утонул. Десять весен назад... В доме за городом — играл на камушках в ручье, поскользнулся и упал головой в воду. Нянька отвлеклась... Глубина-то была — по колено, — он замолчал, вспоминая — сам тогда был в Осорэи. И на последний обряд не приехал. Малыш так и остался в воспоминаниях чем-то почти бесплотным... — Поэтому, когда еще я свалился, не только мать, и отец весь извелся, — Рииши невольно коснулся коротких волос. — Всего-то сырой ветер, но мало ли. Тогда Сэйку остался бы единственным...

— Я вижу, ты тоже о нем заботишься.

— Сэйку трудно не любить. Но он еще совсем дитя... хотя годами почти взрослый. Я в его возрасте был другим, точно знал, чего хочу.

— Не спеши, не торопи его — успеет еще повзрослеть. Юность не возвращается, а ранняя — с первой влюбленностью — проходит особенно быстро. — Энори повернулся на голоса, нашел глазами подростков, — Но кое-что знает и он. На них так приятно смотреть...

— Через месяц ему исполнятся пятнадцать, — сказал Рииши, провожая младшего взглядом. — В нем нет ничего от воина... Отец хочет отправить его в Столицу, пусть учится.

— Почему нет? Там он будет на своем месте, талантливый мальчик.

— Боюсь, там он не сможет раскрыться. Сэйку не из тех, что идут по головам. И еще Орэйин... Отец про нее и слышать не хочет.

— Тогда у вашего отца странный вкус.

— Ты не понял. Орэйин хорошая девушка, но она сговорена с детства — за другого. Такой, как мой отец, не станет вмешиваться в чужие обязательства даже ради желания сына. Тем более что Сэйку еще слишком мал.

— Я слышал, ваш Дом сейчас в фаворе, — вскользь заметил гость.

— Да, и это отрадно, только... отец боится, что положение твоего господина непрочно. Прости...

— Да ладно. Я знаю, о чем говорят высокие сплетники. Зато с Кийн тебе повезло.

— Да, — Рииши чуть нахмурился, будто задумался о неприятном.

Кийн была хороша — может быть, слишком худа и выше, чем предписывал идеальный образ, но в остальном в ней не было изъяна. Длинные смоляные волосы, глаза, чуть раскосые и почти черные, нежный голос, хороший вкус и спокойный нрав. Та, другая, тоже довольно высокого роста...

— Кийн любит музыку, — сказал Рииши так, будто музыка требовалась на погребальный обряд, а не на свадьбу. — Я хочу, чтобы она слушала и радовалась.

— Позовите Таши Иньо. Он лучший...

— Хм...

— Что бы ты понимал! — сказал Энори. — Его музыка — настоящая, не то что ваши любимые завитушки из звуков!

— Это напевы улиц. У него и характер больше подходит для уличных выступлений.

— Еще больше подходит, чтобы играть птицам и скалам! Они-то все чувствуют. В отличие от вас, знатоков! — возразил Энори горячей, нежели обычно.

— Странное у вас приятельство, — отметил Рииши.

— Он делает то, чего больше никто не может. Я умею это ценить. Ничего странного.

Они замолчали. Рииши сидел прямо, чуть прищурясь и глядя вдаль на розовеющее западное небо. Энори медленно пил мятно-медовый настой, так, будто старался разобраться, что это такое в чашке и нравится ли оно ему.

Рииши вновь пришло в голову, как приходило порой — почему Энори никогда не вспоминает родных? Он уважительно говорит о хороших семьях, и мальчика этого, Тайрену, любит... И ведь не стыдится низкого происхождения, это и правильно — человек, поднявшийся высоко, должен гордиться проделанным путем.

Спрашивать было совсем неприлично, и Рииши не спрашивал, хотя думал порой. Близкое знакомство они водили меньше двух лет, с тех пор, как Рииши вернулся из военной школы Хирэй. Пять весен в школе... а до того об Энори толком и слышно не было.

Собирать сплетни не подобало; тогда, давно, если и говорили при нем другие — старался не слушать. Впрочем, говорили немногое. Дитя каких-то небогатых людей из Хинаи. Чудесным даром сумел доказать свою пользу и был принят в дом. Всё.

Это сейчас куда больше известно.

И господин Кэраи Таэна интересовался их с Рииши дружбой...

Теперь-то, наверное, дружба.

Тогда Рииши еще не занимал нынешнюю должность, был лишь помощником. Глава Дома Нара, чтобы наследник мог выбирать, отправил его сперва в Срединную, к оружейникам, потом к местам добычи руды. Два месяца, всего или целых, как посмотреть... а когда воротился, доброжелатели из гарнизонных приятелей сразу рассказали, как шли дела у Лайэнэ. Про самого Рииши и не подумал рассказчик — говорил о том, что Энори наконец-то, похоже, завел постоянную подружку...

А еще узнал, от других, что она отныне — свободна, приняла покровительство другого человека, его самого не дождавшись. Но и тогда не винил — бывает по-разному, мало ли как сложилось. Не ее воля...

Потом убедили, хоть и непросто пришлось — весть о его приезде могла еще не разлететься, приди, посмотри на них сам. Нет, ничего тайного — Рииши не будет шпионить исподтишка, всего лишь заглянуть на праздник без предупреждения...

Мол, ты ведь поверишь любым ее уверениям, так лучше сам посмотри, а потом и решай.

Он согласился, скрепя сердце, и увиденного хватило. Она была счастлива, такое не сыграть. Она любила.

Когда увидела — растерялась.

Он к ней пришел на другой день, сказал — мне не хватило веры, я поступил недостойно. Ответь мне сейчас, и я поверю тому, что скажешь.

Долго молчала, потом ответила, что ему, Рииши, будет всегда благодарна, но лучше так, как есть.

Ушел тогда, а по ранней весне, когда снег не растаял, едва не отправился к предкам — как-то незаметно для себя жестоко простудился, занимаясь во дворе со стражниками, а после один. Две недели неясно было, выживет или умрет. Но после того, как встал с постели, был уже похож на себя прежнего. Улыбался, по крайней мере.

— А Таши я хотел бы как-нибудь привести к Тэни, — сказал Энори, оставляя еще наполовину полную чашку. — Пусть узнает новое. В четырех стенах такие мелодии не возникают...

— Не думаю, что господин генерал обрадуется, если начнешь уличных музыкантов водить в дом, причем не на праздник, а так.

— Да, вряд ли улыбка сына стоит того. Он скорее обрадуется, если Тэни и вовсе покинет мир.

— Когда речь заходит об этом ребенке, меня коробит твой тон в отношении генерала. Так нельзя, — сурово произнес молодой хозяин.

— Скажи еще, что он вытянул меня из грязи, поэтому я должен быть благодарен вечно. Подумай сам, многого ли он стоит как отец, раз махнул рукой на единственного сына.

— Я не стану обсуждать подобные вещи, — в голосе Рииши отчетливо прорезался металл. — И тебе не советую.

— У мальчика в целом свете только один друг — я. Так что имею право говорить все, что думаю, о нем и Тагари Таэне.

Рииши было что возразить, но хозяин не имеет права задевать чувства гостя. Поэтому он попросил прощения за временную отлучку и скрылся в доме, а Энори направился к резной беседке, где устроился Сэйку с подругой. C ажурных стенок беседки свисали несколько разноцветных шелковых ленточек — на радость добрым духам, чтоб охраняли сад и не пускали в него духов злых.

Подростки играли в старинную игру — деревянные квадратики закрывали нужные знаки, не давая угадать фразу. Сэйку поднял голову, улыбнулся гостю, произнес короткое приветствие — без лишних церемоний, как своему. Он был гораздо светлее брата — и волосами, и цветом кожи, и всем своим обликом. С девочкой, сидящей напротив, они с Сэйку друг на друга походили больше.

Орэйин — с острым подбородком, широко поставленными глазами, яркая, будто одинокая вишенка среди листвы — тоже не смутилась при виде взрослого, хотя ее приветствие было гораздо официальней. Похоже, она не очень понимала, как держать себя с Рииши и Энори. С полностью чужими ей было все ясно, а старший брат ее лучшего друга, и друг самого Рииши...

— Госпожа, сыграете со мной? — обратился к ней Энори. — Если позволит хозяин дома...

Сэйку порозовел, поспешно кивнул. Вскочил, освобождая место.

— Вам выбирать расклад.

Орэйин метнула на юношу довольный взгляд — внимание было ей лестно.

— Вы знаете, что много веков назад это была не просто забава? — спросил Энори, открывая одну клетку.

— А что? — откликнулся Сэйку, и девочка тоже с интересом ожидала ответа.

— Так решали судьбы людей. Если человек приходил с просьбой, и другой соглашался на эту игру — в случае проигрыша просьбу он исполнял. С помощью похожей доски вели разговор с предсказателями... А иногда такая игра указывала виновного.

— Если я выиграю, я смогу чего-то попросить? — улыбнулась Орэйин.

Энори поднял на нее глаза — и смотрел несколько мгновений, не отрываясь.

— Можете.

— А если выиграешь ты? — спросил Сэйку, и голос его дрогнул отчего-то.

— Я могу передать твою просьбу. Если желаешь.

— Нет, — Сэйку вдохнул глубоко. — Пусть будет просто игра...

— Хорошо, — Энори был теперь таким, как обычно, веселым, и глаза посветлели — а то показались черными. И Орэйин он явно нравился, девочка позабыла неуверенность свою.

Вскоре Орэйин окликнули — она с сожалением посмотрела на доску, где оставалась закрытыми еще треть клеток.

— Кто же выиграл? — спросила с улыбкой.

— Я уступаю победу, — за вами желание, — Энори протянул руку, помочь девочке подняться, и она, помедлив, положила свою ладонь на его. Можно. Она еще не вошла в возраст невесты...

Сэйку проводил гостий, стоя рядом с Рииши. Энори тоже собрался, и подросток пошел рядом с ним — с другом старшего брата сейчас было проще, чем с ним самим, тот, как уговорились о свадьбе, ходил будто замороженный.

— Мне уже скоро пятнадцать, отец говорит — пора думать о будущем, — сказал мальчик. — Я думаю... Но карьера мне не нужна. И военным быть не хочу.

— А что тебе по душе?

— Не знаю, — Сэйку улыбнулся чуть смущенно. — Мир посмотреть хочу, конечно... но как? И потом... — он покосился на каменную кладку, окружавшую сад — за ней проходила дорога, по которой унесли паланкин с недавними гостьями.

— Мужчины путешествуют и занимаются важными делами, женщины ждут дома, кажется, это естественно? — весело отозвался Энори. — Это она должна смотреть тебе вслед — и смахивать слезы!

Мальчик залился розовой краской.

— Ты же... надо мной не смеешься?