— Этого вы боялись, верно? Что я узнаю, что на самом деле вы неграмотная, и прогоню.
Она кивнула.
— Что ж, я сам признаюсь. Миранда уже знает, другие — нет. Я знаю только русский, и тот доктор Ливси назвал архаичным. Наверное, смогу понимать и немного говорить по-английски. И совершенно не умею читать и понимать на остальном. Почему всё это понимаю — загадка.
Она снова обняла его.
— Миранда вас научит, — пообещала она. — Я так рада, слов нет. Рада, что сумела сказать. Я теперь читаю, и не могу остановиться — это так интересно! Я по-прежнему всё умею запоминать, но читать самой интереснее. Миранда будет учить меня и дальше, как тогда, в приюте. Благодарю вас, ведь это вы придумали!
Это верно, подумал Артём. Верно то, что читать — это интересно. Он сам научился, практически тайком от родителей, читать ещё в четыре года, а к семи успел прочитать все те книги, которые сам мог снять с полки. Не только детские, конечно. И помнил то самое чувство — понимать, когда закорючки на бумаге превращаются в слова, в образы, в фантазию.
...Вечером, уже после того, как все в доме услышали рассказ про события в Париже, и уговорили Артёма исполнить несколько песен — Марина проводила его за собой, в студию — показала свою картину. Новую, сегодня только начала. Несомненно, по мотивам фотографий Венеции, которые Артём передал с Лилией.
— Очень красиво, — признался Артём. — Столько подробностей... Это для новых украшений?
Марина кивнула.
— Завтра я закончу подробный отчёт. С того момента, как мы начали работать с домом Тибр, они заплатили нам восемнадцать тысяч, это наша доля прибыли.
Артём присвистнул.
— Ничего себе, — пояснил он на словах. — Здорово! Всё-таки не зря вы с Мирандой любили рисовать. Всё пригодилось.
Марина с улыбкой покивала. Взяла Артёма за руки и снова отвела взгляд.
— Вы знаете, что я просила Миранду не говорить Лилии... вы понимаете, о чём. У меня как раз должны были быть...
Артём кивнул. Ни одна знакомая ему девушка никогда не произносила слово «месячные» в его присутствии. Только иносказаниями. На Айуре, похоже, ровно то же самое.
— Я вас понял. Дни, когда хозяйка спит отдельно. Наверное, у вас есть для этого особое слово — просто скажите мне его. Смеяться не буду.
— Благодарю, Ортем! — она обняла его. — С вами так легко. Да, это. Но если я останусь с вами... не смогу удержаться. Доктор тоже попросил хотя бы сегодня воздержаться — по возможности. Не подумайте, что я вас прогоняю!
— Не беспокойтесь, — Артём погладил её по голове. — Раз нужна пока конспирация, пусть будет конспирация. Пойду прогуляюсь, вечер сегодня приятный. А завтра сам сяду учиться, с Мирандой. Доброй ночи!
— — -
Миранда нагнала его, когда Артём уже подходил к Колизею.
— От меня не уйти, — сказала она, поймав его за руку. — И почему снова Колизей? Вам так снова хочется повторить то видение?
— Я хочу понять, что происходит, — Артём остановился у спуска. — Помните, в тот раз мы оказались в вашей комнате?
— Я бы там с радостью оказалась ещё раз, — Миранда поёжилась. — Что-то мне немного не по себе.
— Миранда, что вы знаете о дросселях? В школе о них ведь говорили?
Миранда покачала головой.
— Что все знают. Что дроссели умеют скользить, что могут вести с собой людей и технику, очень быстро. Что поначалу скользить бывает очень страшно — голова может закружиться, равновесие можно потерять. Но после первого раза все привыкают.
— Но мы оказались в запертой комнате, на втором этаже. Это тоже нормально?
Миранда потёрла лоб.
— Не знаю, Ортем. У всех дросселей свои странности, все скользят по-своему. Может, для вас это нормально.
— К тому же вы сами хотели испытать это ещё раз, — Артём указал кивком вниз. — Посидим немного?
...Ночь выдалась тёплой. И практически безветренной — и воздух свежий, хотя совсем недавно был горячим. Чудеса, да и только!
— Лилия вначале меня учила, — Миранда сидела рядом, прямо на камне арены. — Но со мной как-то быстро получилось. Два дня — и свободна, я уже хорошо говорила на латыни и понимала без переводчика.
— Получается, Лилия родом из ваших мест?
Миранда кивнула.
— Сейчас в Каталонии нет ни одного города, даже маленького. Невозможно было оборонять — половина людей перебралась в Лиссабон, половина — в Рим. Но мы всё помним, родители рассказывали нам, а им — их родители. И мы, все трое, мечтали, что когда-нибудь снова появится Барселона, и мы там все будем жить. Здорово, да?
— Будет здорово, — согласился Артём. — Миранда, а что вы знаете о Земле?
Она не удивилась.
— Знаем, что оттуда когда-то прилетели колонисты, которые обустроили Айур. На этой планете была когда-то разумная жизнь, до людей — нашли много разрушенных построек, странных предметов. Но никаких костей, или ещё чего-то. Планета с пригодным воздухом, и практически безо всякой жизни — представляете?
— А где Земля, то есть её Солнце, на небе, вы знаете?
— Все знают. Вон там, — указала Миранда. — Видите, красная и жёлтая полосы, туманности? Если лететь между ними, где-то там будет Земля. Очень далеко. Семьдесят с чем-то тысяч световых лет. Почему прилетели именно сюда, никто уже не знает.
— Земля помогала Айуру, когда прилетела нечисть?
Миранда помотала головой.
— Станции дальней связи погибли первыми. Нечисть хорошо маскируется от наших радаров. Маскировалась. А потом — наверное, не смогли восстановить дальнюю связь. Может, Земля до сих пор не знает, что с нами случилось. У нас много книг о Земле — хотите, я найду их вам?
— Да, конечно... — Артём заметил, как изменилось выражение лица Миранды и, прежде чем видение накрыло его с головой, успел прикоснуться к часам — запомнил момент времени.
...Небольшая комната, и в ней трое девочек. Долговязая, самая тощая и высокая — это Лилия. Остальные две — Марина и Миранда. И гадать не нужно, где они — в этой комнате Артём побывал, там всё осталось прежним — включая обои.
Вот это точно походило на компьютерную игру — стоило мысленно сдвинуться, скажем, влево — сдвигался, и никто из людей в комнате его не замечал. И отчётливый такой «рыбий глаз» — всё, что дальше от точки, на которую смотришь, искажается и растягивается, чем дальше — тем сильнее.
— Вон там, за морем, — указала Марина. — Поплывём туда, когда Айур снова будет наш, и заново построим все города. Я буду жить в Барселоне, а вы?
— И я буду, — ответила Миранда. Занятно звучат их детские голоса — узнаваемо, но забавно.
— Лилия, а ты?
— А я пока не мечтаю. Давно уже нет Барселоны, и когда ещё построят!
— Вот всегда ты всё портишь, — Миранда смотрит на Лилию поджав губы. — Ну помечтай хоть иногда.
— Вот вы и мечтайте. А я буду в настоящем мире, чтобы было кому вас спасать.
Артём обнаружил, что сидит, тяжело дыша, на каменном полу арены, и Миранда держит его за руку.
— Вы что-то видели? — спросила она тихо. — Вы что-то говорили, но я не смогла понять.
— «Я буду жить в Барселоне, а вы?», — повторил Артём и постарался воспроизвести остаток разговора, сохраняя интонации.
— Ничего себе, — прошептала Миранда, крепче сжимая его ладонь. — Я ведь помню тот разговор! Вы даже интонации повторили очень точно! Как такое возможно?!
— Самому интересно, — Артём вновь ощущал прилив сил. Пора домой, подумал он, на сегодня хватит видений. И вспомнилось, неизвестно почему, то жуткое видение в Венеции — пожиратель, почти полностью поглотивший человека; ладонь, испачканная в слизи, и тишина, бьющая в виски частым пульсом. А потом накатило — и повлекло куда-то. Всё, что успел понять — что Миранда держит его за руку.
— — -
Сухой, жаркий воздух; неприятный запах — Артём такой чуял впервые. Воздух застойный, это чувствуется. Вокруг — большое тёмное помещение.
— Где мы? — прошептала Миранда, и сказала негромко: — Свет!
Свет не вспыхнул, но тьма местами протаяла. Видимо, сработал аварийный источник питания — лампы еле-еле тлеют. Но уже понятно, что люди в анфиладе комнат, и что вокруг всё разбросано, разломано, перепачкано. Но все следы сухие, и никого не видно.
— Мне страшно, — Миранда сжала его ладонь. — Сейчас, сейчас, я справлюсь.
Прошла пара секунд, и Миранда принялась что-то искать на внешней стороне правого рукава куртки Артёма.
— У вас такой точно есть, это стандартное снаряжение. Стойте тихо, — она нашла, что искала: небольшой продолговатый предмет, с палец размером. Артём узнал его — репеллент и токсин против клеток нечисти. Отпугнёт некоторые её формы, и повысит стойкость, даст больше шансов пережить нападение агрессивной формы. Миранда опрыскала Артёма, жестами приказывая ему поворачиваться и двигать руками. Вручила ему баллончик с репеллентом, и Артём повторил её действия.
— У вас была камера? Дайте мне, — Миранда прикрепила камеру снаружи кармана своей куртки. — Может пригодиться. Смотрите, на той стене — карта помещения. Только тихо, ладно?
Они подошли к карте. И сама карта, и стена вокруг испачканы — тёмно-бурый налёт. И ожили датчики на костюме — включили предупреждение. Пока что слышимое только Артёму.
— Я знаю, — шепнула Миранда и добыла откуда-то фонарик — не очень яркий, он не мешал видеть очертания комнаты в скупом освещении, сползавшем со стен. — Нечисть рядом. Мы в каком-то старом убежище, надо найти безопасное место и позвать на помощь. Здесь оставаться нельзя.
Она быстро сориентировалась по карте.
— Вот тут дорога наружу, к шлюзам. Там же должны быть аварийные капсулы. Если хотя бы одна работает, выиграем немного времени. Сейчас выходим отсюда — и налево, Ортем, по красной линии вперёд до конца, потом налево.
— Возьмите меня за левую руку, — попросил Артём Миранду, и достал пистолет. Смешно, конечно — пистолет против недруга, которому нипочём любые механические повреждения. Даже если нечисть растереть в порошок, он сумеет собраться заново в полноценный организм. Только токсины, вирусы или огонь. Раз уж нет с собой танка. Артём взвёл световой излучатель, готовый ослепить всё, что будет смотреть на них.
Они двинулись, стараясь шагать тихо, но эхо всё равно предательски усиливало и разносило звук их шагов. Датчики предупреждали всё громче — враг рядом, и приближается. И почти сразу же зазвучала в голове песня: «Ходы кривые роет подземный умный крот...»
Миранда оглянулась, посветив фонариком, и вздрогнула, накативший на неё ужас Артём почувствовал физически. Но не закричала, не бросилась бежать, почти сразу же взяла себя в руки. Артём тоже оглянулся. Десятки крупных человекообразных силуэтов, приближаются. Очень быстро.
— Стоять! — крикнул Артём. Сам не понял, зачем крикнул. И случилось неожиданное — враг подчинился.
— Они остановились! — голос повинуется Миранде с трудом. — Уходим, пожалуйста, поскорее!
Артёму стоило изрядных усилий отвернуться и продолжить путь. И — первые признаки того, что скольжение вот-вот начнётся: стало тяжелее идти, пол под ногами стал размытым на вид. Слова песни звучали всё громче, и Артём запел её вслух. Что-то мелькнуло впереди — бежит к ним — Артём выстрелил светом, и противник замер на долю секунды — достаточно, чтобы проскочить мимо.
— Там стена! Ортем, стена впереди!
Да, стена. Дорога поднимается под ногами, и вскоре будет тупик. Главное — не видеть, не думать о препятствии.
— Закройте глаза, и не останавливайтесь! — Артём сам закрыл глаза, не удержался — скольжению это не мешает, если закрывать ненадолго. Тьма упала вокруг, стало тяжелее идти — но всё равно можно, пусть вокруг и творится кромешная мгла. Дорога под ногами всё круче, но направляется вверх, к поверхности, и это замечательно!
Он не сразу понял, как они оказались на поверхности. Лес вокруг, скорость движения потрясающая — никогда не скользил так быстро. Через несколько секунд Артём увидел дорогу, мощёную жёлтым кирпичом — она сияла и мигала — сигнал опасности, нечисть рядом.
— Ортем, мы не одни, — Миранда сильнее сжала его ладонь. — Не останавливайтесь! Только не останавливайтесь!
Артём обернулся, и едва не остановился от неожиданности. Огромные, человекообразные силуэты. Они шли за людьми — просто шли, сохраняя дистанцию, не нападая, не издавая звуков. По совести, Артём был рад, что ночь безлунная, что противника не видно в подробностях.
Они пошли по дороге. Считается, что она ядовита для нечисти, но, похоже, при скольжении это не проявляется. Они шли и шли, и Артём стал постепенно возвращать самообладание. Только не останавливаться. Они шли, и чудища шли следом — обычное дело, люди и нечисть решили прогуляться по трассе.
Ожила рация.
— Диспетчер Рима, Ортему Злотникоффу. Сэр Ортем, мы видим вас на радаре, получаем сигнал тревоги. Доложите обстановку и пункт назначения.
— Ортем Риму, у нас чрезвычайная ситуация. С нами идёт нечисть, повторяю, в колонне со мной движется нечисть.
Короткая пауза.
— Рим Ортему, доложите состав колонны, с трассы не сходить, движения не прекращать.
— Ортем Риму, в колонне я и один гражданский, и...
— Их десять, — Миранда оглянулась. — Похоже, это «титаны».
— ...и десять единиц нечисти, это «титаны».
Вновь пауза.
— Рим Ортему, на связи лорд Стоун. Сэр Ортем, двигайтесь по трассе, не сворачивайте, ждите дальнейших указаний. Вы или гражданский ранены?
— Ортем Риму, никак нет, не ранены, в контакте с нечистью не были, жду дальнейших указаний.
— Они ничего не делают, просто идут вместе с нами, — Миранда снова оглянулась. — Пойте, пожалуйста, не молчите.
Удивительно, но только сейчас заметил — говорил с Римом и скользил одновременно. То есть петь необязательно! Начал петь — и ощутил, что скорость увеличилась.
— Рим Ортему, держите скорость, не ускоряйте темп. Проходите мимо Рима, трасса перед вами свободна.
— Ортем Риму, вас понял, держу скорость, жду дальнейших указаний.
«Глупцы-герои строем бросаются вперёд».
Страха не было. Уже не было. Непонятно, почему «титаны» не атакуют — и почему сумели войти в колонну, ведь это сознательное действие, нужно как минимум идти с той же скоростью, что и дроссель — и шагать с ним в ногу.
«Нормальные герои — всегда наоборот».
Небо выцветало — близится восход. Скоро восток начнёт наливаться пламенем. Выдерживать темп. Не менять скорость. Миранда время от времени оборачивалась, считала — нечисть не отставала, шагала себе и шагала. Метрах в пяти позади людей.
Вскоре стали появляться знакомые уже ориентиры. Вскоре будет поворот на Лиссабон.
— Рим Ортему, — голос лорда Стоуна. — Сейчас будет поворот налево, на другую скоростную трассу. Поворачивайте.
