Закон эволюции - роман завершен

— Да плевать. Я купил шампанское неделю назад. И в магазине видеонаблюдения не было.

— Кто был этот тип?

— Понятия не имею. Он захомутал дочку моего коллеги по работе.

— Жаль. Значит, найдут.

— Вряд ли. Во-первых, я выследил этого гада только потому, что девчонку он забрал к себе. Спросят — так и отвечу, что понятия не имею, кто это. Во-вторых — меня и не спросят. Все знают, что я с этим коллегой... враги мы.

— А что ж тогда вмешались?

— Девчонку жаль. Так и мою у меня забрали...

— Дерьмовое это чувство, отомстить способен — но не тому, кому надо, да?

— Ага...

Маркус встал.

— Ладно, мне пора. И это... пиво лучше шампанского.

И пошел прочь.

У каждого человека своя точка кипения, сказал Ральф Эмерсон. Каждый человек закипает при определенной температуре, и ключевое слово тут — "каждый". Кого-то надо обречь на несчастье, полагает Первый. Сильный будет бунтовать и нарушать закон, воровать, грабить, убивать, причиняя много зла. Потому логично оставить несчастным того, кто примет свою судьбу смиренно. Но одного Виттман не учел: даже смиренные люди способны на действие, если довести их до предела. Чтобы воровать, грабить или хладнокровно убивать ради выгоды, действительно нужна определенная решительность. Чтобы не быть пойманным, нужен ум, факт. Но чтобы просто ударить кого-то сзади бутылкой по голове, не думая о последствиях, не надо иметь высокий интеллект, силу и смелость. Хватит и ненависти.

Маркус двинулся к своему дому, проходя мимо злополучной улочки, увидел там людей в форме и пару машин с мигалками, скорую и полицейскую. Скоро такое зрелище будет не в диковинку: грядет эпоха перемен.

* * *

Четвертой жертвой Маркус наметил себе приличного, вроде бы, типа, ведущего инженера чего-то там, который на деле не постеснялся бросить Вызов девушке на следующий же день после ее двадцать первого юбилея.

Выследить сукина сына оказалось довольно сложно: гад побрился на лысо, а все фото в сети были устаревшие. Ситуация здорово осложнялась тем, что у цели не сложилось никаких стойких привычек относительно прогулок, и даже на работу и с работы сукин сын ходил не по расписанию, а по какой-то другой, сложной для просчитывания со стороны схеме.

Тем не менее, Маркус все же смог повиснуть у него на шести часах, когда тот вышел из дому в белый день, но не один, а с женой и коляской. Следом за ними он пришел в какой-то ресторанчик под открытым небом, сел за соседний столик спиной к объектам слежки и заказал салат из кальмаров и капусты, сок и поджаренные хлебцы с колбасками.

Минут через двадцать Маркус поймал себя на мысли, что если бы он не знал заранее, то нипочем не догадался, что эта пара, болтающая как двое счастливых супругов, образовалась не естественным способом, а по принуждению. Похоже, ублюдку удалось создать ненормальным способом нормальную семью. Не то, чтобы это каким-то образом служило ему оправданием в глазах сидящего неподалеку карателя, но разобраться с ним теперь означало бы с высокой вероятностью причинить душевные страдания его жене и оставить без отца ребенка. Наводить дополнительные справки среди соседей или как-то еще — значит гарантированно засветиться. Потому в этот раз Маркус оставит намеченную жертву в покое: есть полно других подонков, гораздо более правильных с точки зрения морали мишеней.

Он доел, подозвал официанта, расплатился и ушел восвояси.

Во дворе своего дома летчик неожиданно обнаружил полицейский микроавтобус и двоих копов, которые сразу же заметили его, шагнули наперерез.

— Маркус Коптев?

— Он самый.

— Вас приветствует департамент правопорядка. В порядке исполнения служебных обязанностей мы должны задать вам несколько вопросов.

Маркус скользнул по ним глазами. Оба с пистолетами — значит, все серьезно.

— А в связи с чем, прошу прощения?

— Из-за так называемого бутылочного маньяка.

— Того, что лупит всех подряд пивными бутылками?

Полицейский внимательно посмотрел Маркусу в глаза:

— Не всех подряд. Его жертвами неизменно становятся мужчины, получающие права на партнера посредством Вызова. Допросы среди окружения жертв ничего не дали, убийца никак не связан с жертвами, и жертвы не связаны друг с другом. Это значит, что преступник действует не из соображений мести.

— И теперь вы подозреваете меня?

— ...И три сотни других людей.

— А я-то почему?

— Ваша деятельность свидетельствует о личном неприятии практики Вызовов, недавно у вас, можно сказать, отняли женщину, вы обладаете личными качествами, вполне позволяющими совершить убийства, которые к тому же по времени начались почти сразу после того, как гражданка Пайпер Клейст проиграла Вызов.

— Так значит, за мной следили?

— Вовсе нет. Просто все ваши взаимодействия с полицией фиксируются в базе данных. Включая ваше обращение по поводу "исчезновения" гражданки Клейст.

— Понятно. Что ж, задавайте ваши вопросы.

— Садитесь в машину, будьте любезны. Процедура с применением детектора лжи отнимет у вас не больше двадцати минут.

Маркус забрался в фургон, внутри которого была оборудована целая лаборатория: аппаратура, места допрашиваемого, следователя и оператора. Первый полицейский попросил закатать рукава, быстро прикрепил к рукам и вискам астронавта датчики и сказал:

— Начинаем калибровку. Сейчас я задам вам десять вопросов, вы должны ответить "нет" на все. Вам понятно?

— Нет.

Коп озадаченно сморщил лоб, затем пояснил:

— Смотрите, для того чтобы настроить детектор на вас, я задам вам десять вопросов, например, зовут ли вас Маркус. Вы должны лгать мне, отвечая "нет" на все вопросы подряд. Теперь понимаете?

— Нет.

— Блин, да что тут непонятного?

— Нет.

Наконец, до полицейских доперло, оба засмеялись. А сообразительностью ребята не блещут, значит, есть шанс.

— Хорошо, приступаем. Вас зовут Маркус?

— Нет.

— Ваша фамилия Коптев?

— Нет.

— Вы летали в космос?

— Нет.

— Вы умеете управлять самолетом?

— Нет.

— Вы сейчас сидите в полицейском фургоне?

— Нет.

— Сейчас день?

— Нет.

— У вас на ногах обувь?

— Нет.

— Ваша рубашка белая?

— Да.

— Вы должны отвечать "нет"!

— Это был одиннадцатый вопрос.

— Ха-ха, ну вы и остряк!

— Уж какой есть.

— Хорошо. Теперь я задам вам десять вопросов, вы должны на каждый ответить "да". Если поняли, кивните.

Маркус кивнул.

— Приступаем. Вас зовут Джо?

— Да.

— Вам сто пятьдесят лет?

— Да.

— У вас триста детей?

— Да.

— Ваш рост двадцать сантиметров?

— Да.

— Вы были королем Доминиона?

— Да.

— Ваше тело из камня?

— Да.

— Вы убийца?

Маркус внутренне напрягся.

— Да.

— Нет реакции!! — встревожился оператор, второй коп схватился за кобуру.

— Успокойтесь, офицеры. Это потому, что я был военным летчиком и воевал.

— Действительно. Я это упустил из виду. Вы можете подпрыгнуть на сто метров?

— Да.

— Вы были на Марсе?

— Да.

— Опять не сработало!

— Потому что я там был. Почитайте мое досье, если оно у вас есть.

— Хм... Вы были на Эвересте?

— Да.

— Да что ж такое?!

Маркус ухмыльнулся:

— Там я тоже был.

— Хм... ладно, в таком случае, калибровка завершена. Вероятность ложного срабатывания минимальна.

Второй полицейский достал планшет и стилус.

— Сэр, приступаем. Отвечайте честно, обмануть детектор все равно невозможно.

— Я в курсе.

— Вы знаете что-нибудь об убийстве Джекоба Райли?

Пан или пропал.

— Первый раз слышу об этом человеке.

— Это первая жертва бутылочного маньяка.

Пронесло. Маркусу стоило определенных усилий сохранить "покерфэйс", не выдав свое торжество ни единым движением лица. Метод, вычитанный в фантастическом рассказе "Честность — лучшая политика", сработал на самом деле. Дальше — только дело техники.

— Я смотрел новости об убийствах, но там не назывались имена.

Полицейский показал Маркусу наладонник, на нем — абсолютно незнакомое мужское лицо. Возможно, четвертая жертва, почти свидетелем убийства которой астронавт был. Повезло, что вторым пунктом стал именно он, сейчас Маркус может без опаски понаглеть, приучая следователя к тому, что допрашиваемый не любит отвечать на вопросы коротко.

— Вы когда-либо встречались с ним?

— Не встречался. Я не знаю, кто он. Я вообще это лицо впервые в жизни вижу.

— Он был убит неподалеку от вашего дома. Вы убили его?

— Офицер, у вас интеллект единичка или двойка, уж извините за прямоту?! За каким чертом вы спрашиваете меня об этом, если я только что сказал, что никогда не видел этого лица, не знаю, кто он такой и даже не встречал его?!

— Просто повторный вопрос для уверенности. Отвечайте "да" или "нет". Вы убили этого человека?

Безумно повезло, что полицейский потребовал дать короткий четкий ответ именно на том человеке, которого Маркус действительно не знает. Иначе была бы крышка.

— Вот же копы пошли недоходчивые! Нет, гром и молния, я не убивал этого совершенно незнакомого мне человека! Так устроит?!

— Вы когда-нибудь встречались с человеком по имени Герхард Вайс?

— Ответ прежний: впервые слышу это имя.

— Значит, вы совсем ничего о нем не знаете?

— Надо думать, еще одна жертва?

— Это вы убили его?

Маркус изобразил на лице досаду и раздражение:

— Опять двадцать пять! Сколько еще вы будете спрашивать меня, не я ли убил людей, о которых до этого вообще ни разу не слышал?! Как я мог убить того, о чьем существовании даже не подозревал?! Офицер, я понимаю, служба есть служба, но не могли бы вы все же чуть больше ценить мое и свое время? Я, между прочим, голоден. А еще у меня дико болят ребра, мне неудобно сидеть в ортопедическом корсаже!

— Эм-м-м... у вас переломаны ребра?

— Трещины. Если б вы были чуток сообразительнее, офицер, могли бы навести вначале справки, а заодно и предположить, что человек с подобными травмами — плохой кандидат на убийцу.

— Не надо нервничать, сэр, это просто проверка, еще несколько вопросов. — Полицейский опять протянул Маркусу свой наладонник, на экране — лицо Иштвана Загребы. — Вы когда-либо встречались с этим человеком?

Маркус несколько секунд внимательно рассматривал фото, размышляя. Чтобы коп снова не потребовал отвечать "да" или "нет", стоит дать развернутый ответ, после которого отпадут остальные вопросы.

— Да. Я встретился с ним в парке, где иногда прогуливаюсь, за несколько дней до того, как он был убит. Точнее, раньше я там прогуливался, после убийства перестал, знаете ли.

— С чего вы взяли, что он был убит?

— Вы все это время только и делали, что расспрашивали меня о жертвах, о которых я впервые услыхал только после того, как они были убиты, разве нет?

Следователь вопросительно посмотрел на своего коллегу, тот покачал головой:

— Ни одного неправдивого слова.

— Что ж, сэр, спасибо за ваше терпение и сотрудничество с департаментом правопорядка! Мы очень рады убедиться, что вы добропорядочный гражданин! Хорошего вам дня!

Маркус вышел из фургона и вошел в подъезд. Все гениальное всегда просто, невозможно обмануть детектор лжи, но можно обмануть допрашивающего, отвечая не на тот вопрос, который был задан. Астронавт и правда никогда не слышал о своих жертвах: он читал о них с экрана глазами. А щедро разбавляя правдивые ответы вопросами, замаскированными под ответ, Маркус не оставил детектору ни единого шанса. Повезло все-таки, что копы оказались не семи пядей во лбу.

С другой стороны, с низкопробным уличным терроризмом придется завязать, потому что на учет полиции он все-таки попал. Полицейские аналитики, составив круг подозреваемых в триста человек, все же сумели указать в том числе и на реального преступника. Не исключено, что если убийства не прекратятся, Маркуса будут допрашивать снова, и во второй раз не факт, что номер пройдет. Так что пока он прекратит карать ублюдков и сосредоточится на развитии ОСС.

* * *

Время потихоньку шло, дела понемногу делались. За неделю, прошедшую с момента допроса, в столице произошло еще три убийства. Одного убийцу поймали и расстреляли: недоумок пырнул мясницким ножом человека, отнявшего у него машину, и потому был раскрыт на допросе на следующий же день. Но два других, также совершенных методом удара бутылкой по голове, оставались нераскрытыми, и полиция сбилась с ног, спотыкаясь впотьмах под градом критики. Этим дело не ограничилось: какой-то журналист провел собственное расследование и вытащил на свет божий шокирующую правду: все жертвы, кроме зарезанного, имели в своем досье как минимум одну победу на Вызове за обладание женщиной.

Началась паника. Маркус узнал от Кавано, что город спешно покинули несколько сотен достаточно известных личностей, опасающихся стать следующей жертвой маньяка. А на восьмой день случилось событие, по эффекту сопоставимое с разорвавшейся бомбой. Жертвами "бутылочного маньяка" стали сразу четыре человека, из них двое — не в столице, причем один — на самой окраине страны, где-то на границе с Сибирью. Все четверо бросали Вызов, кто за дом, кто за женщину, и побеждали.

"Бутылочное возмездие" приобрело неоспоримо массовый характер. Теперь в безопасности себя мог чувствовать только тот, кто никогда не бросал Вызов, а тот факт, что из одиннадцати нападений только одно было раскрыто, придавал событиям особо мрачный и драматический оттенок.

Маркус выключил телевизор и откинулся на спинку дивана. Он ожидал чего-то подобного, но даже мечтать не смел о такой бурной реакции. У серийных убийц периодически находятся подражатели, но явление имитаторов редкое, потому как больных на голову психопатов относительно мало. Но когда убийства совершаются психически здоровыми людьми... Что ж, здоровых ведь огромное множество. И полиции можно смело предсказывать черные дни, потому что психопата можно просчитать, понять логику действий, почерк, привычки. Но когда по одной и той же методике работает много разных, совершенно вменяемых людей...

Преступник тот, кому это выгодно. Этой древней римской пословицей руководствовались правоохранительные органы множества стран и эпох. Очерчиваешь круг тех, кто что-то поимел с преступления — искать легче. Но как быть, если преступник действует бескорыстно? Ненависть — тоже мотив. Очерти круг тех, кто ненавидел убитого — и убийца в этом кругу. Но что, если убийство совершено из ненависти не к конкретному человеку, а к целой категории, притом очень многочисленной? Если серийные убийцы начинают выбирать цели по признаку брошенного Вызова — дело полный швах, ведь таких — то ли треть, то ли четверть граждан Доминиона. Двести миллионов человек как минимум. И если тут очертить круг, в него попадет весь гребаный Доминион. Вся эта страна насилия сильных над слабыми разделена на потенциальных жертв и потенциальных хищников.

Только теперь бывшие хищники внезапно осознали, что сами в любой момент могут стать жертвой. Без уведомлений, без правил, без возможности защищаться.