Час испытания

Сосед находился в камере напротив, и железные решётки вместо дверей позволяли свободно общаться. До тех пор, пока охранник не прикрикнет на них.

— За что тебя? — прохрипел купец.

— Сам дурак, доверился им, — вздохнул неизвестный. — Денег потребовал, мне не дали, я одного из них в челюсть ударил. Челюсть набок, меня в темницу.

Максимиллиан усмехнулся, поморщившись от боли.

— Били? — спросил он.

— Конечно, — ответил сосед. — Не так, как тебя, но тоже встать не мог. Тебя сейчас родная мама не узнает.

От одной мысли о том, чтобы встать, кружилась голова и накатывала слабость. Толстяк с сожалением помечтал о горячей ванне и тёплой постели, понимая, что больше никогда их не увидит.

— Тебя-то за что сюда, сосед? — спросил неизвестный.

— Пастыря...Убить... — просипел толстяк, подбирая как можно более лаконичный ответ. Говорить было больно.

— Ранил хоть? — с надеждой в голосе спросил сосед.

— Нет.

— Жаль, — с искренним сожалением ответил неизвестный, и Максимиллиан понял, что в камере напротив сидит кто-то из союзников-повстанцев.

— Ты... Восстание... — толстяк попытался проверить свою догадку.

— Восстание? Нее, — фыркнул сосед. — Просто ненавижу этого старикашку.

В соседней камере пискнула крыса, и послышалась какая-то возня.

— Душить этих мерзавцев надо, — буркнул неизвестный.

Максимиллиан не ответил. В коридоре раздался звук шагов и металлический звон ключей.

— О, у нас гости, — процедил сосед.

Напротив камеры торговца остановились две тёмных фигуры, заслоняя и без того тусклый свет факелов. Скрипнул замок, решётка отворилась, и на Максимиллиана выплеснули ведро холодной воды.

— Взбодрился? — хохотнул один из мучителей.

— З-з-знаешь, ч-что у нас делают с п-п-предателями? — заметно нервничая, спросил второй.

Ледяная вода словно вытягивала последние силы. Максимиллиан собрался с духом и плюнул кровью на сапог палачу. Немедленный удар, и торговец откидывается назад, скрючившись на полу.

— Т-ты уже м-м-мертвец, — хихикнул палач.

Толстяк узнал этот голос. Один из богомерзкой девятки чернорясников. Кажется, Пивовар. Второй палач, скорее всего, тоже один из девяти. За покушение на своего кумира почти все были готовы вспороть глотку Максимиллиану.

— Не понимаю, зачем Пастырь дал тебе возможность вернуться, — усмехнулся сектант, тяжёлым пинком перекатывая узника к стене. — Даже если ты снова будешь одним из нас, тебя попросту разорвут.

— М-может это оч-чередной хитрый п-п-план?

— Может быть, — фыркнул палач, делая ещё несколько ударов.

Купец неуклюже закрывался искалеченными руками.

— Пастырь велел нам тебя помыть и накормить, — процедил сектант. — Так что жри, свинья.

Липкая холодная каша с мерзким хлюпающим звуком приземлилась рядом с головой толстяка, обдав его брызгами.

— В-в-всё, п-пошли, — Пивовар дёрнул товарища за рукав.

— Кажется, мы выполнили просьбу в точности, — заржал палач. Второй поддержал его своим хихиканьем. — Можно идти, принять горячую ванну и отведать рябчиков. Ты бы тоже смог, если бы не был жалким предателем.

Напоследок Пивовар отвесил узнику несколько пинков и чернорясники скрылись в коридоре.

— Так ты предатель? — удивился сосед, когда шаги затихли вдали.

Стальной клинок неприятно холодил кожу. Пришлось привязать его к ноге, чтоб незаметно пронести в замок, и из-за этого Фрида заметно прихрамывала. Широкие юбки скрыли тяжёлый меч, но походка подозрительно изменилась. Девушка страшно нервничала, но выручить друга было необходимо. Кто, если не она? Было немного жутко от того, что ей придётся спуститься в знаменитые графские подземелья, но она, стиснув зубы, шла вперёд.

Центральная площадь этим утром пустовала, и лишь несколько повешенных качались на стылом ветру. Фрида бегло прочитала таблички на их груди: "Вор", "Убийца" и "Конокрад". При старом правителе не бывало, чтоб на площади висело столько трупов. При новой власти виселица не пустовала никогда, и девушка с сожалением подумала, что Максимиллиан может стать одним из этих несчастных. Лучше бы развешать всех этих чернорясников.

У ворот шла какая-то вялая перебранка. Стражники отказывались впустить внутрь горожанина, который утверждал, что один из сектантов задолжал ему денег. Наивный мужик полагал, что сможет выбить долги из чернорясника. Фрида остановилась неподалёку, понимая, что пока идёт эта ссора, в замок ей не пройти.

Мужик настойчиво искал встречи с неким Мурытом, который вчера пил в "Красном витязе". Девушка улыбнулась. В этом притоне собирались все городские шулеры.

— Он мне денег должен! — чуть не визжал горожанин, пытаясь протиснуться между охранниками. — Мурыт мне встречу в вашей казарме назначил! Позовите его!

— Пошёл вон, — спокойно, но не допуская возражений, отправляли его стражники.

— Я буду жаловаться! — завопил мужик, и сектанты громко рассмеялись.

— Пошёл вон, — снова оттолкнули его привратники. — В городе чрезвычайное положение. В замок без пропуска пускать никого не велено. Шуруй отсюда, пока дубинкой вдоль хребта не огрели.

Мужик стоял, чуть не плача. Фрида тоже. Вся затея с проникновением в тюрьму потерпела крах уже на первом этапе. Нужно придумать что-нибудь получше, но в остальных воротах наверняка точно так же требуют пропуск.

Девушка в смятении заковыляла прочь. Перелезть через стену нереально, пропуска скорее всего выписываются поимённо, а просто за красивые глазки фанатичные сектанты её не пропустят. Срочно требовалось придумать выход. И выход нашёлся, простой и элегантный. Осталось только дождаться нужных людей.

Из ворот, как обычно, вышел вооружённый патруль и, рассыпавшись на двойки, разошёлся по разным кварталам. Наметив своей целью один из отрядов, Фрида поспешила за ним.

Сектанты вальяжно обходили узкие улочки, по-хозяйски осматривая прилавки. Такие патрули скорее не защищали город от бандитов, а просто обирали несчастных жителей. Наученные горьким опытом, местные попросту прятались в домах при виде чёрных ряс.

Девушка, пользуясь знанием города, легко вычислила примерный маршрут патруля и быстро обогнала их по переулкам, дожидаясь за углом одного из домов. Когда вдалеке стали видны приближающиеся сектанты, она приготовилась. На душе было необыкновенно мерзко.

Патрульные изрядно удивились, когда на пути встретилась симпатичная девушка. Обычно все разбегались. Девушка поправила декольте, и томным голосом произнесла, указывая на подворотню:

— Не желаете поразвлечься, господа? Только по одному! Всего за 30 монет! — подмигнула она и улыбнулась. Только боги знают, чего ей это стоило.

Сектанты переглянулись. Не каждый день встречается такая удача. Они кинули простой жребий, и первый мужчина, похотливо улыбаясь, отправился вслед за девушкой.

Фрида взяла прислонённый к стене меч, быстро развернулась и вспорола брюхо сектанта. Тот даже не успел отреагировать.

— Будь ты проклят, жалкий ублюдок! — прошипела она, с ненавистью глядя ему в глаза.

Чернорясник издал сдавленный вздох, удивлённо глядя на убийцу и пытаясь запихнуть кишки обратно. Второй сектант услышал, но не обратил внимания, коротко хохотнув. Вздохи и ахи были неотъемлемой частью процесса.

Девушка торопливо обшарила карманы мертвеца. Несколько монет, огниво, записка. Она быстро развернула кусочек пергамента, выскобленного почти до невесомой толщины.

"Сим документом указываю, что брат именем Фрол допущен входить и выходить сколь пожелает."

Ни печати, ни подписи документ не содержал, и Фрида выругалась. Она в любой момент могла написать хоть тысячу таких пропусков, а предпочла унизиться перед этими похотливыми свиньями. Тёмно-вишнёвая кровь Фрола текла по снегу в сторону улицы, и девушка выругалась ещё раз. Скоро второй патрульный увидит кровь и поднимет тревогу. Она сунула трофеи за пазуху, схватила меч и побежала в сторону "Весёлой пинты", своей старой таверны, минуя широкие улицы. Каждая минута промедления могла стоить Максимиллиану жизни, и девушка торопилась.

Таверна встретила её необыкновенно пустым залом. Прежде, когда она здесь работала, такого не бывало. Только одинокая хозяйка небрежно подметала пол.

— Фрида? — удивилась она. — Ты что здесь делаешь?

Девушка смущённо стояла, не зная, что сказать.

— Какая-то ты вся замученная... Пойдём на кухню, накормлю хоть тебя, — вздохнула Герда, хозяйка когда-то процветающего трактира.

— Нет-нет, мне чернила с пергаментом нужно... — озвучила Фрида необычную просьбу.

— Зачем? — снова удивилась женщина.

— Пропуск в замок сделать, — призналась гостья. — Максимиллиана выручить надо. Срочно.

Герда ахнула и поторопилась куда-то наверх. Вскоре она вернулась, держа в руках необходимые письменные принадлежности.

— А с ним что случилось-то? — спросила хозяйка, наблюдая, как Фрида выводит на записке корявые буквы.

— В тюрьме, скорее всего, — вздохнула девушка. На пергамент упала жирная клякса.

— Давай я напишу, — предложила помощь хозяйка таверны, но Фрида твёрдо отказалась.

Через несколько долгих минут пропуск был готов. Девушка быстро чмокнула Герду в щёку, благодаря за помощь, и скрылась на улице.

— Ишь, несносная... — вздохнула женщина, снова принимаясь за уборку пустого трактира.

А Фрида уже на всех парах летела к замковым воротам. Меч неприятно бил по лодыжке, рискуя порезать кожу, но девушке было плевать. Перед площадью она остановилась и отдышалась. Нельзя вызывать слишком много подозрений.

Стражники у ворот лениво стояли, подпирая собой стены замка и о чём-то негромко беседуя. Каждые полчаса выходил старший и заставлял стоять прямо и молча, но после его ухода сектанты, набранные из деревень и никогда не служившие в армии, снова теряли дисциплину.

Девушка набралась смелости и подошла к воротам. Если подлог раскроют, то её наверняка тоже бросят за решётку.

— Чего надо? — обронил стражник.

— Бельё забрать, господин, — кротко ответила Фрида.

— Пропуск-то дали? — осведомился сектант.

Фрида протянула самодельную записку, сделанную по образу и подобию настоящего пропуска. Стражник покрутил пергамент в руках и дал посмотреть соседу.

— Слышь, тут чего написано? — вполголоса буркнул он.

— Пропуск, вестимо, — хмыкнул второй охранник. — Я ж тоже читать не умею. Старшой умеет. Позвать?

— Не, он опять разорётся. Проходи давай, — стражник вернул записку Фриде.

Она ликовала. Хитрый план сработал, но теперь оставалось самое сложное. Пробраться в тюрьму и вытащить Макса. С ужасом девушка поняла, что эту часть плана она не продумала. Придётся действовать на авось.

Двор, как всегда, был заполнен людьми: воинами, слугами, конюхами, кухарками, теми, без кого замок превратился бы из обитаемого места в обыкновенную груду камня. Это ставило под угрозу всё предприятие, но Фрида старательно перебирала идеи, как можно незаметно вытащить толстяка из подвалов. Она, чуть прихрамывая, прошлась по двору. Насколько было известно горожанам, замок был пронизан потайными ходами, словно плесневелый сыр. А учитывая любовь бывших хозяев к пыткам, вход в тюрьмы должен быть неподалёку от бывшей графской спальни.

Из кухни соблазнительно пахло жареным мясом, и к Фриде пришла очередная блестящая идея. Несколько раз она уже прокрадывалась туда, чтоб стянуть себе поесть, но в этот раз она решила взять вина. Служанка с подносом смотрится в коридоре куда более органично, чем девушка с мечом.

Поварята даже не обратили внимания на хрупкую девушку, которая по-хозяйски прошла на кухню, и только дородная повариха окликнула её.

— Ты кто такая? Я тебя раньше не видела! — зычным голосом, в котором сквозило недоверие, рявкнула она.

— Я всего лишь служанка, госпожа, — скромно ответила Фрида, боковым зрением пытаясь отыскать какую-нибудь выпивку.

— Я тут всех служанок знаю, не ври мне! — хмыкнула повариха. — Новенькая, что ли?

Девушка смиренно кивнула, нервно перебирая в руках складки передника. Играть роль новенькой получалось вполне убедительно.

— Тогда слушай приказ! Берёшь метлу, идёшь в казарму, и чтоб сверкало всё! — рявкнула властная повариха. — Нечего тут околачиваться!

— Мне Пастырь велел вина принести, — пискнула Фрида, отчаянно пытаясь избежать работы в грязной солдатской казарме. Если она попадёт туда и окажется под присмотром, то придётся вкалывать до самого вечера.

— Пастырь? Вина? Ничего не путаешь? — посмеялась женщина. — Никогда не требовал, а тут на тебе. Мелешь поди.

— Нет, — твёрдо ответила девушка. — Именно Пастырь.

— Ну ладно, вон в том шкафчике возьми, — показала повариха, возвращаясь к работе.

Девушка поставила кувшин вина на поднос, мысленно радуясь ещё одному успешному этапу проникновения. Сделав неуклюжий реверанс поварихе, она выскочила во двор и пошла в донжон. Двери не охранялись, видимо, чернорясники понадеялись на систему пропусков. Фрида поднялась по лесенке и прошла внутрь, стараясь запомнить дорогу, чтобы потом найти выход из этого лабиринта.

Пустые коридоры нагоняли страха сильнее, чем целый полк сектантов. Казалось, что едва она начнёт рассматривать стены в поисках тайных проходов, явится стража и всё закончится плачевно. Для храбрости Фрида хлебнула вина из кувшина. Клинок больно впивался в ногу при каждом шаге.

Со стен на неё взирали незнакомые дворяне, богато расшитые гобелены красочно показывали сцены охоты, пиров, оргий и прочих развлечений бывших хозяев замка, на деревянных щитах висело позолоченное оружие, явно никогда не бывавшее в бою. Девушка плутала по коридорам, которые казались бесконечными, пока не почувствовала, что заблудилась. Отчаяние комом подкатило к горлу.

— Прости, друг... — всхлипнула она, признаваясь в собственном бессилии.

— За что? — раздался голос позади, и Фрида от испуга подскочила.

Сердце колотилось как бешеное. Девушка обернулась и увидела мужчину, тяжёлым взглядом смотрящего на неё. Сектант беспрестанно поглаживал чёрные как смоль, под стать одеянию, усы.

— Заблудилась?

Фрида кивнула, не в силах произнести ни слова. В глотке пересохло от ужаса. Чернорясник подошёл к ней и отхлебнул вина прямо из кувшина.

— Кислятина какая, — процедил он, сплёвывая на пол. — Явно не для нас несёшь. Тебе тогда прямо, потом налево и вниз. Там на два пролёта спускаешься и прямо.

Девушка кивнула ещё раз и поспешила убраться, стараясь хромать как можно меньше. От этого сектанта веяло опасностью.

По указанному пути она вышла к винтовой лестнице. Дорога наверх показалась ей бесперспективной, и Фрида решила последовать вражескому совету. В любом случае, тюрьмы всегда находятся внизу.

Лестница оказалась остатками старой башни, к которой налепили множество коридоров и пристроек. Каждый граф считал своим долгом расширить и достроить родовое гнездо, и за несколько столетий небольшая крепость превратилась в архитектурного монстра, окружённого городскими домами. К счастью, разрастаться дальше замку не позволяла река и собственные стены.