-Чего орешь? Это мой родственник. Осиротел, я его к тетке несу. Чего здесь удивительного?
-Да собственно, ничего, — виноватым шепотом сказал Ныр. — Я от неожиданности. Смотрю, а он на меня смотрит. Офигеть! Странное у тебя имущество. И хранишь ты его странно.
-А как мне его иначе носить?
-Нет, наверное, правильно носишь, — Ныр снял со своей куртки завязку, украшенную яркой сине-розовой ракушкой, и сунул всхлипывающему Малому. Дите ошеломленно уставилось на великолепную игрушку.
Лит пощупал сухой мох в коробе, — Малый был молодцом, держал себя в руках.
-Сажай пассажира, и пойдем? — Ныр уже вскинул на неширокое плечо мешок с припасами.
-Слушай, — нервно сказал Лит. — У меня немного серебра есть и крупа хорошая. Если я их лишусь — переживу. Но если с Малым что случится...
Речник почесал подсохшие белобрысые "иглы" на макушке, глянул серьезно:
-Я твои нервы понимаю. Но в следующий раз ты в морду получишь. Мы детей не трогаем. Так и заруби на своем углежогском носу. У меня у самого двое детей. Соображать нужно, что болтаешь.
-На тебе про твоих детей не написано, — неловко сказал Лит.
-Грамотный, что ли? Это хорошо. У меня старший тоже уже выучился...
Шагали по лесу, словоохотливый Ныр рассказывал о своем семействе. По всему видно — здорово соскучился. Старший сын у белобрысого оказался приемным, но, похоже, Ныр гордился им не меньше чем собственным.
Вышли к заводи, остальные речники возились у костра. Скатываясь по откосу, Ныр провозгласил:
-Эй, знаете, что у нас за багаж?
-Да уж давайте, показывайте человечка, — серьезно сказала Рата.
Остальные с интересом ждали.
Лит изумился — неужели знали, что дите есть? Неуверенно достал Малого. Светловолосая красавица охнула. Ныр и господин Жозеф широко заулыбались. Даже зубастый селк скалился. Лишь Рата застыла в неподвижности — глаза прикрыты, губы болезненно поджаты.
Малый крутил головой, удивляясь количеству незнакомых лиц. Может, и забыл, что людей больше двух бывает?
-Потеплистее нужно, — забеспокоилась красавица. Дите мигом оказалось закутано в мягкий плащ и устроено у костра, над которым уже висел котелок. Малый неуверенно улыбался, трогал протянутые руки незнакомцев. У Лита сердце остановилось, когда селк протянул к ребенку свою лапу — четырехпалую, с мягкими и широкими, словно раздавленными пальцами. Но Малый только зубы свои малочисленные пошире показал и с интересом подергал небывалый палец.
-Меее-лкииий кааа-кой, — протянул, забавляясь, дарк.
Лит со смесью облегчения и беспокойства оглянулся на леди Рату. Та уже вроде оттаяла, улыбнулась углежогу. Лита словно обухом промеж глаз стукнули. Помоги боги, совсем не ту деву за красавицу принимал. Как же не разглядел?! Миловидной девушка казалась, а улыбнулась — хоть помирай от красоты такой.
Спас Лита белобрысый ныряльщик, ткнул локтем в бок:
-Картошку чистить умеешь? Давай, время не ждет.
Картошки навалили полкотла, — Лит такое количество на месяц бы растянул. А копченой свинины бухнули вообще непомерно. Лит подправил поленья, — сварилось мигом. Все торопились, на Малого уже не отвлекались, — дите сидело между Литом и белокурой, которую, как оказалось, звали Лот-Той. Обсуждали план работы, — Лит лишь удивлялся смелым расчетам речников. Задача-то была не из простых.
Потом господин Жозеф пошел сменить арбалетчика. Стрелок скатился к костру, принялся быстро жевать. Удивленно разглядывал Малого. Костлявый Авель, обошедшийся без обеда, уже напяливал сапоги, собираясь лезть в воду. К Литу подошла Рата:
-Мы маленького на корабль отправим. Там тепло и тихо. Согласен?
Лит кивнул. Если доверяешь, так доверяй. Кроме того, отказать девушке вообще невозможно, пока ее волшебная улыбка перед глазами так и стоит. Истинно колдунья. Кто бы мог подумать, что некромантки такими красивыми бывают?
К лодке Малого понесла белокурая Лот-Та. В тяжелых работах она участия не принимала и Лит догадался почему, когда увидел, как некромантка мимоходом погладила подругу по животу. В тяжести красавица. Видать, к мужу везут. Малый на руках у молодой женщины неожиданно завопил, испуганно потянул лапку к Литу.
-Малость без меня поспишь, — строго сказал Лит. — Держи себя в руках. Не позорься.
Девушки удивленно смотрели. Малый насупился, но вопить перестал. Лит шагнул в воду, поставил в лодку короб:
-Он в нем хорошо спит. Суньте, если что.
-Без волнований, — заверила белокурая.
* * *
Наработался Лит вволю. Казалось, речники возиться будут, так наоборот, — пришлось углежогу-вальщику поднапрячься, чтобы заминки не было. Трое ныряльщиков и костяк Авель в ледяной воде работали споро, вроде и без слов понимая как бревна сбивать и крепить. Дружно выпрыгивали к костру, грелись, лезли снова в воду. С корабля им помогали баграми Лот-Та и селк. Вроде и холодно никому не было.
Самому Литу уж точно было жарко. Валил сосны, спешно чистил от ветвей. Скатывать к воде помогал арбалетчик. Его звали Лелг. Оказался толковым парнем — и охрану нес, и вовремя рядом оказывался, когда нужно было к косогору стволы откатить. Разговаривать было некогда, да и не нужно, — стрелок явно не первый раз за бревно брался. Подкатывали ствол к спуску, — Лелг кивал, ставил шест, и исчезал в лесу. Понятно, первым делом безопасность. Впрочем, на откосе Лит и сам управлялся. Бревно, разбрасывая песок, катилось вниз. Там его принимали ныряльщики, тянули в воду. Магичка и сам господин Жозеф работали наравне с говорливым Ныром. Пустоголовый Авель, тот вообще не показывался, — вязал под водой бревна. Но самым странным было то, что командовала возведением мудреного помоста светловолосая Лот-Та. Углежогу сроду не доводилось слышать, чтобы женщины такими сложными делами заправляли. Впрочем, задумываться времени не было.
Треск падающих стволов, запах хвои и шишек, четкий стук хорошего топора, — на ноющую спину Лит привычно не обращал внимания. Последняя ветка... рядом появился Лелг.
-Поехали?
-А то.
Бревно послушно разворачивается, — вроде само идет, шесты лишь подправляют. Цокает с ели сердитая белка.
-Боится, лес напрочь сведем.
-Запросто.
Прыгает бревно с истоптанного склона...
В сумерках снизу заорали:
-Хорош! Сейчас зацепимся.
Лит, отдуваясь, сунул топор в петлю. Внизу речники вылезли из воды, тянули заведенный лодкой канат.
-Управились? — рядом с Литом возник арбалетчик.
-Наверное, — пробормотал Лит. Смысла сооружения настила он по-прежнему не улавливал. Не поедет же по бревнам корабль сам собою? А сдвинуть его канатом даже десятку человек не по силам.
Лит помог затащить канат на косогор. Речники принялись крепить за старую коренастую сосну. Магичка ловко вскарабкалась на ветви, набросила витки на ствол и толстенный сук. Канат был странный — очень светлый, из непонятной плотной пеньки.
-Выдержит?
-Если что — повторим, — прохрипел господин Жозеф. Обнаженные безрукавкой руки у него были крепкие, с мускулами витыми и твердыми, словно тоже всю жизнь топором махал.
Магичка Рата перышком спорхнула на землю.
-Ну, да помогут нам боги.
Ныр подтолкнул углежога:
-Берись, пока не замерз.
Лит послушно взялся за канат. Глупо как-то — ясно же, такую махину руками не сдвинуть.
-Авель, в хвост становись! И не пахни, — скомандовала Рата.
Скелет послушно зашлепал к самому стволу. От костяка действительно шел слабый запашок старых мокрых костей. Лит ощутил к мертвяку нечто вроде сочувствия.
Речники взялись за канат. Лот-Та решительно встала рядом с подругой.
-Детка, тебе вроде бы не положено, — неуверенно сказал господин Жозеф.
-Я уполовинисто, — пообещала молодая женщина.
Предводитель покачал головой и крикнул:
-Сиге, включай!
Долетел неразборчивый ответный возглас, и канат вдруг дернулся и начал натягиваться.
-Навались! — скомандовал Жозеф.
Все дружно навалились, Лит старался не отставать.
Корабль вроде бы дрогнул, но остался на месте. Натянутый канат дрожал струной, мужчины скрипели зубами, но дело не шло. Нет, корабль вновь вздрогнул, двинулся, снова замер.
-Лотта, прошу... — прорычал господин Жозеф.
-Я слегка, — процедила молодая женщина, её длинные ноги все глубже зарывались в песок.
-По уму! — взвыла Рата. — Дитя, ослабь хватку. А ты, лесовик, давай, не стесняйся! Ну, осьминог дичалый, нажми, что б тебя задницей насадило...
В проклятиях маленькая девушка разбиралась. Арбалетчик сквозь зубы засмеялся. Остальным было не до смеха. Ругань всех подстегнула.
-Да тебе, лесоруб, говорю, — рявкнула девушка. — Помогай! Хватит сдерживать. Нашел время, за ногу тебя на мачту, рожей об....
Лит не на шутку испугался. Сейчас в магичке ничего очаровательного не было. Даже на мертвяков так не орут. И требует невесть что. Он же старается, спина аж трещит. Разве она может знать...
— Она знает о тебе. Не придуривайся.
— Откуда она знать может? Ты сказал?!
— Разница какая? От нее же не скроешь.
— Демон тебя задери, язык без костей. Опозоришь! Вонять будем...
Было уже поздно, по коже плыло знакомое тепло. Речники ругались разноголосо, но тянули, канат и сосна скрипели. Может, именно от ругани канат пошел чуть живее, в речном сумраке громко всплеснуло, корабль сполз в воду правым килем, и через мгновение уже полностью закачался на мелководье.
-Готово! — взвыла Рата.
Цепочка рассыпалась, — люди, чихая и кашляя, отскочили подальше от Лита. Белокурая Лот-Та согнулась, и ее вытошнило. Подружка бросилась к ней, господин Жозеф подхватил красотку под локти. Арбалетчик удрал в кусты, едва не забыв свое оружие. Слышно было, как кашлял в тесноте. Рядом с Литом остались ничему не удивляющийся Авель и Ныр.
-Да, видно силен ты пахнуть, — с уважением сказал речник.
-А ты чего ж нюхаешь? — угрюмо спросил Лит.
-Так я же не чую, — кажется, с некоторым сожалением пояснил белобрысый. — Нас, дарков, вечно обделяют.
Лит пожал плечами, не очень поняв намек, и пробормотал:
-Пойду, помоюсь.
-Точно, — согласился Ныр. — Я тоже, пожалуй, ополоснусь. Работка была, — о-го-го!
Поодаль от почти затухшего костра Лит стащил сапоги и одежду, вошел в воду. Тело медленно остывало, и ледяная вода казалась приятной. Быстрый Ныр уже плеснул где-то на полпути к кораблю — ловок белобрысый нырять.
Лит драил себя песком, и думал, что пора убираться. Малого вот только забрать. А вдруг вздумают не отдавать такому вонючке? Дитё речникам явно приглянулось.
Ныр выскочил на берег, запрыгал, натягивая штаны:
-Нет, не та вода. До костей пробирает. На море всё получше. Да ты чего такой мрачный? Обиделся? Что ж им, носы позасмолить? Никто не виноват, что наважденье от тебя такое сильное.
-От меня наважденье?! — изумился Лит.
-Ну, я не знаю, может как-то и по-иному именуется, — пожал узкими плечами Ныр. — Мне колдовству некогда учиться было.
-А ты, правда, дарк? — неуверенно спросил Лит.
-Я-то? Я самый настоящий. Ты на Сиге не смотри, у него одна морда да слова тягучие. И вообще, оборотни — не настоящие дарки. 'Ни два, ни полтора', — как Леди говаривает. А я натуральный фуа, — Ныр растопырил перед лицом углежога ладонь, демонстрируя перепонки между пальцами. — Мы, между прочим, самый знаменитый на юге народ.
-Понял. Фуа, значит, — в смятении пробормотал Лит, — он в первый раз встречал дарка, столь кичащегося своим происхождением.
-Если понял, держи язык за зубами. Мы секретный народ, — со значением сказал Ныр и тут же ухмыльнулся. — Шучу, можешь болтать, все равно никто не поверит.
С откоса донесся оклик Раты:
-Лягушка, ужин будет или нет?
-Лягушка — это тоже я. Рыбный суп сварить обещал. Он у нас ухой именуется, — озабоченно пояснил Ныр. — Ты дровишек подбрось, а я сразу делом займусь.
Лит полез наверх и на спуске натолкнулся на светлое пятно, — это Лот-Та спускалась в своих странных, сшитых вместе штанах-рубахе. Лит посторонился, но молодая женщина заступила дорогу.
-Постой, углежог. Я объяснить хочу.
-Не извольте беспокоиться, леди.
-Я не беспокоюсь. Я — объясняюсь, — Лот-Та оглянулась на разговаривающих наверху друзей. — Я не всегда леди была. Оттого сказываю прямо — я не от тебя сблевывала. Запахи меня достают. Разные. Твой тоже не слабый. Токсикозом мое болезненное время проименовывается.
-Состояние леди весьма чувствительное, — пробормотал Лит. — Извиняюсь за свою неприятность.
-Я сейчас чувствительность наичувствительная, — согласилась красавица. — Но ты уже не попахиваешь. Потому не будь дурнем. Такой поддержанный парень. В смысле, сдержанный. И симпатичность вызывающий, — Лот-Та неожиданно поправила мокрые пряди, падающие на глаза углежога. — Ужин-то нам готовится?
Она пошла вниз, а Лит выбрался на откос. Навстречу шли господин Жозеф и Рата с охапками сучьев.
-О, уже умытый, — сказал Жозеф. — Здорово. Ты извини, что мы так шарахнулись. Резковатый эффект.
-Это я должен извиниться.
-Бросьте вы фигней заниматься, — легко сказала Рата. — Извинения какие-то благородные. Я, вот, не собираюсь за ругань извиняться. Главное — дело сделали. Ты набери дров побольше, да пошли ужинать. Жрать хочется — сейчас околею.
-Рата... — укоризненно сказал господин Жозеф.
-Невоспитанная я, — согласилась юная магичка. — Это от голода. Иначе скажу:
Пусть злобы ветров и студёности вод,
Уступят героям упорным.
Ведь пламя костра и Лягушечий суп,
Спасут от усталости глада.
-Уже лучше, но 'Усталость глада' — не звучит, — заметил Жозеф.
-Голодный экспромт, — оправдалась девушка и кивнула Литу: — Давай к костру, углежог. Ныр у нас быстро куховарит.
— — — — — —
* * *
Лит сидел рядом с диковинным селком, хлебал вторую миску рыбной похлебки. Варево было вкуснющее: густое, с рассыпчатой рыбьей мякотью, четвертушками лука и неведомыми травами. И главное — его было вдоволь. Котел у речников оказался вполне приличных размеров.
Малый бессовестно дрых в коробе. Селк сказал, что дите не просыпалось и когда корабль на воду стаскивали. До этого Малый сжевал ломоть дыни и, видать, утомился. Что такое 'дыня' Лит не знал, но явно не отрава, раз подкидыш сопит так умиротворенно.
За ужином разговор зашел о предательских вихрях. Спускаясь по Тюру, корабль уже уберегся от одного. Думали, что случайность, но на следующий день попались, — мгновенное дуновение выбросило на мысок, да так крепко посадило, — слов нет. 'Идиотские шутки природы', как выразился господин Жозеф. Лит уже понял, что молодой господин в команде речников самый образованный. Вообще-то, они все жутко умные оказались. Разве что пустоголовый Авель по уму в товарищи простому углежогу подходил. Скелет отдыхал-подсыхал лежа поодаль от ужинавших.
Лит помалкивал, но чувствовал себя довольно неплохо. Вроде не брезговал никто присутствием лесовика. Когда о планах на утро говорили, Рата мельком упомянула об удушливых обстоятельствах спуска корабля. Ныр хихикнул, показывая как все в стороны ломанулись. Вовсе необидно получилось. И всё, перешли на другие темы. Что-то речники о случайном знакомом знали, потому особенно и не удивлялись.
