— Ну, и жарень! — то и дело восклицал Михей по дороге к дому.
— Ничего, уж не долго осталось, — подбадривая скорее себя, чем остальных, отвечал ему отец.
Тито и Вилл молчали, изредка бросали взгляды друг на друга, больше глазели по сторонам. Лесуха была симпатичным местечком — домики все ровные, невысокие, но и не низкие, светлые, с ровными зубьями частоколов вокруг них. Высоких заборов здесь не было, изредка попадались плетни. Домики стояли плотно друг к другу, но не теснились, между ними росли деревья, кустарники и высокая трава. Иногда эти зеленые островки напоминали собой небольшие рощицы.
Дом аптекаря располагался в самом центре селения, он был высоким, крепким, с замысловатыми узорами на ставнях. Вокруг дома росли яблони и большие яркие цветы.
— Что? Нравится? — усмехнулся Хапте в усы, заметив восхищение в глазах детей,— Проходите во двор, хватит глазеть-то.
Он первым вошел в невысокие воротца, ребята по очереди прошли за ним. Их встретил, виляя хвостом и поскуливая, лохматый серый зверь. Бород старший потрепал его за уши, а младший ласково погладил по голове.
— Ну, ну, Косма! Соскучилась? Встречай гостей.
Оказавшись, нос к носу со зверем, Вилл быстренько спрятался за спину Тито, и испуганно выглядывая из-за его плеча, впервые за все время пути подал голос:
— Это кто? Волк?
Тито не успел ему ответить, как стоявший неподалеку от них Михей вдруг заржал не хуже коня:
— Ы-Гы-гы-гы! Ой, не могу! — ухватился он за живот, — Гы-гы-го-го-о! Сам ты волк! Ты чё собаку никогда не видал? Батя, он собаку не видал, вот урод! Гы-гу-гу...
— Тихо, ты, зубоскал! — осадил его веселье Хапте, — Не видишь, боится он.
Бород внимательно посмотрел на мальчишек, жмущихся к забору.
— Тито, вы что и, правда, собак никогда не видали?
— Я видел, — ответил парнишка и выступил чуть вперед, протянул раскрытую ладонь к собаке. Она понюхала руку, потом вильнув хвостом, лизнула его в щеку.
— Ага... А ты? — обратился аптекарь к Виллу, при этом он постарался встать между ним и Тито.
— Я тоже видел, — робко ответил мальчик и медленно попятился к воротам, — Разве они такие?
Михей еле сдерживая смех, ушел в дом. Косма побежала было за ним, но тут её окликнул Хапте:
— Косма, ко мне!
Собака послушно приблизилась к хозяину.
— Ну, что, малец, давай выходи из-за братца, будем знакомить тебя с Космой.
Вилл недоверчиво покосился на Тито, Хапте и собаку, но видно, понял, что деваться некуда и неспешно подошел к зверю.
— Не бойся, протяни к ней руку, она обнюхает, ознакомится с твоим запахом, — аптекарь показал, как нужно сделать, Вилл послушно повторил. Он вздрогнул от прикосновения мокрого носа к ладошке. Косма предупреждающе оскалила зубы, но Бород успокоил её голосом, — Все хорошо, Косма. Вилл, только не дергай рукой, погладь. Не бойся.
Лишь только первый страх у ребят от общения с собакой прошел, они смогли с ней подружиться и даже немного поиграли. Аптекарь оставил детей во дворе, а сам прошел в дом. Вскоре он окликнул их с крыльца. Мальчики поднялись по широким ступеням и вошли в прохладу дома. В просторных сенях в углу стоял покосившийся круглый топчан:
— Будете пока тут жить. Ежли приживетесь, к зиме в доме вам комнату выделю. А пока жара, тут даже лучше, спать легче. Вот вам переодеться, — он сунул каждому в руки по каким-то свернутым вдвое вещам, — а на дворе бочка с водой стоит, там и окунетесь, мыло тоже там найдете. Михей проводит. Седня пока осваивайтесь, с домом знакомьтесь, а завтра с утра будем работать. Все ясно?
— Да, — ответил Тито. — Только можно мы сами, без Михея. Ему, наверное, тоже отдохнуть надо.
— Это ему-то отдохнуть?! — брови Хапте забавно собрались на лбу. — Ему дай волю, так уже не сидел бы дома, сбег бы с девками зубоскалить. Михей! А, ну-ка проводь ребяток. Да обскажи, что к чему у нас тут, про порядки.
Сын Борода, верно, не очень хотел исполнять волю отца, но озвучивать свое недовольство не стал, а покорно повел ребят на задний двор. Остановились они возле большой бочки с водой. Рядом росли низкие кусты шиповника, за ними какие-то постройки и навес под которым лежали бревна и дрова, уложенные в поленницу.
— Вот тут мыться будете, там дрова, там загон под скот, ну, а остальное батя сам обскажет. Будете травы собирать для него, а он из них варить снадобья. К нему многие едут, кто сам лечиться, а кто и для других что просит. Когда, может, вас на рынок с собой возьмет, а когда тут будете, — Михей почесал в затылке. — Кажись, все.
— Михей, а можно на озеро ходить? — почему-то спросил Вилл. Тито удивленно взглянул на него, но промолчал.
— А зачем тебе туда ходить? — удивился в свою очередь Михей. — Вобще можно, не на привязи ж вас держать, тока я не советую туда ночью бегат.
— Почему?
— Водяной сожрёт, и косточек не оставит! — заметив, как побледнел при его словах Вилл, паренек громко расхохотался, — Чё, струсил?! Так лучше дома сиди, да батю слушай, дольше проживешь. Да... и это, я вам не брат и не нянька, так ежли куда влезете, сами и выбирайтесь, я тут ни при чем, усекли?
Мальчишки кивнули в ответ, а Михей довольно усмехнулся:
— Ладно, мойтесь, а то скоро обедать будем, чтоб чистыми были, — и что-то насвистывая, поплелся к дому.
Тито положил вещи чуть поодаль бочки, и тут его окатили водой со спины.
— Ай! Что ты делаешь? — закричал парнишка оборачиваясь. Эльфик, не раздеваясь, целиком забрался в бочку и уже намыливал голову. — Э... эй! Зачем в одежде-то?
— А что? Помоюсь и сниму, она чище будет.
— И кто вас принцев только учит? — вздохнул Тито, — Горе ты мое... обувь-то хоть снял?
— Ага, сня..— пфф — л, — Вилл вынырнул из бочки брызгаясь и улыбаясь, — Снял. Я ж не глупый, чтобы в обуви купаться.
— Ладно... ты все? Вылезай, моя очередь.
Вилл послушно выкарабкался из бочки, и только тут Тито обратил внимание, как сильно выглядывают его уши из-под намокших волос.
— Вилл, стой!! — закричал он, оглядываясь и заслоняя собой эльфика от окон дома, — Ты куда берет подевал?
— Вон, на земле валяется, — ответил испуганно Вилл, — а что?
— Что ...что... про уши свои забыл, да? Одевай и не снимай, пока не обсохнешь, — натянул Тито на него берет. — Иди под навес, там оденешься, а я мигом.
Пока он смывал с себя дорожную пыль, Вилл переоделся в сухое. Эльфик вышел из-под навеса в довольно забавном виде. Широкие штаны, подвязанные поясом, плохо держались на нем, рубашка была явно великовата, скорее всего раньше она принадлежала широкоплечему Михею, от того все время норовила соскользнуть с худеньких плеч Вилла. Когда Тито оделся в своё, он имел не менее комичный вид. Вещи были велики и ему.
— Ну, что, братец, идем? — улыбнулся он вновь погрустневшему эльфику. — Что с тобой?
— Не нравится мне тут, совсем... — поднял на него печальный взгляд Вилл, — А если они видели меня в окно?
— Если видели — сбежим, — пожал плечами Тито. — Только давай сначала поедим, хорошо?
На том они и решили. К счастью их купания никто не видел. Аптекарь был занят подсчетами, и когда они вошли в дом, то он сидел, склонившись над расходной книгой. Косо взглянув на детей, Хапте что-то буркнул себе под нос, потом ушел вглубь дома, и вернулся с другими вещами, которые оказались почти впору. Михей ушел по какому-то поручению отца, поэтому посмеяться над 'братцами' не мог, а когда вернулся (примерно, через четверть часа), они выглядели уже весьма неплохо.
Глава 32
Месяц прошел очень быстро, и Хапте засобирался на рынок. Нужно было продлить опекунскую, да купить кое-что к осени для ребят из одежды, поэтому и мальчишек он тоже решил взять с собой. В этот раз в доме за старшего оставался Михей. Ссылаясь на головную боль, он выпросился у отца не ездить на рынок. Правда и Хапте, и мальчишки знали, что дома тот не просидит и минуты, улизнет куда-нибудь, но решили не заострять на этом внимание. Потому что ноющего по дороге Михея вытерпеть мог разве что глухой.
— Сын, ты смотри мне, дом надолго не оставляй без присмотра, — Хмурился Хапте, нагружая телегу травами и снадобьями на продажу.
Косма вела себя в этот раз очень странно, подолгу ластилась к детям, а хозяина вообще прихватила зубами за штаны, не хотела отпускать в дорогу. От всего этого на душе у Тито было очень неспокойно, а в животе, казалось, поселился ледяной ветер. С Виллом тоже было что-то не так, на него вдруг напала икота.
Аптекарь хмурился все сильнее, но поездку отложить еще на одну неделю он не мог. Если истечет опекунская, детей заберут со двора даже без его ведома, и тут он ничего уже не сделает. Против закона тяжело идти... Единожды указав имена детей в книге сановника, он дал право властям подыскивать по истечению срока опеки тех, кто возьмет на себя заботу об одиноких детях.
— Михей, дай ему воды, — проревел Хапте, — да привяжи псину, а то еще увяжется вслед.
Как только смогли выехать со двора, поспешили к рынку. Вначале аптекарь вел коня под уздцы, а когда миновали селение, удобно устроился в повозке и, замахнувшись кнутом, присвистнул, придавая скорость своему гнедому. Жеребца они с Михеем купили через неделю после того, как в их доме поселились братья. Оставив Тито за старшего, Бород наказал никуда ребятам не отлучаться со двора, что они с удовольствием и выполнили, играя целый день с Космой. Уже к вечеру домой вернулись хозяева.
— Без норова, послушный жеребец гораздо надежнее в хозяйстве, — рассуждал вслух Хапте, успокаивая возмущения сына, по поводу упущенного шанса. — А на что тебе тот? Ни в телегу впрячь, ни поле вспахать. Так, перед девками покрасоваться... Нет, сын, хорошего мы коня купили и не обижай мне его.
Этот конь был совсем не таким, как тот, что приглянулся Михею раньше, но тоже сильный и красивый, а главное — его легко приспособили под домашние заботы.
Младший Бород через время и сам понял, что жеребец неплохой им достался, и несколько раз он даже выезжал на нем гарцевать в поле. Тито и Вилл с завистью смотрели на наездника. Сами они только мечтали об этом, Хапте не разрешал:
— Шеи посворачиваете себе, и что мне потом с вами делать,а?
Да и на сына он смотрел в полуприщур, видно было, что беспокоится и гордится своим отпрыском одновременно. За грубостью и показной небрежностью аптекаря пряталось доброе сердце.
К хорошему привыкаешь всегда быстро. Вот и Тито с Виллом привыкли и к грозному виду своего опекуна, и к его требовательности и к тому, что всегда сыто накормлены. К Хапте приходила каждое утро старушка соседка, тетя Нора. Она и еду готовила и одежду стирала, не за деньги, а по доброте душевной. Привыкла опекать Михея, когда он матери лишился, а потом уж так и повелось. Одинокой женщине трудно прожить без сильного мужского плеча. Вот Хапте и Михей помогали ей — где забор починят, а когда сеном да дровами помогут запастись, так и жили сообща. Детей в поселке было немного, все возраста Михея, да постарше. Поэтому на мальчиков часто обращали внимание соседи, и время от времени угощали, кто конфету Виллу сунет в руку, кто яблоком сочным одарит. Вначале ребята стеснялись внимания, а после и к этому привыкли. Их знали в поселке, и в семье Хапте они тоже прижились. Тито даже забыл о том, что надо прятаться и остерегаться незнакомых людей.
Но вот в первую ночь в доме аптекаря он долго не мог уснуть. Непривычно было делить топчан с эльфиком. Раньше Тито путешествовал по мирам в одиночестве и думал только о себе. Приспосабливаться к новой жизни он умел давно, а теперь приходилось размышлять еще и о 'братце'.
Вилл тоже не спал, вздыхал и ворочался. Потом вдруг сел. Его волосенки топорщились теперь в стороны. После того, как он немного обсох, рыжая копна на его голове укрыла длинные уши и свесилась до самых плеч лохматой шапкой. Берет теперь был без надобности. Но надолго ли? — Тито не знал. Хотелось бы, чтобы подольше скрывались эльфские уши. Не мог же Вилл все время ходить и спать в берете.
— Послушай, Вилл, ты чего не спишь? — нарушив тишину, просил Тито.
— Не могу тут... привык в лесу или...
— В дворце? — Тито тоже присел на топчане. Эльфик кивнул, — Там, наверно, перины мягкие, да?
— И небо. Его видно. Я люблю смотреть на небо, там знаешь звезды, они такие красивые. Я всегда на них смотрю перед сном... — Вилл вздохнул и добавил, — смотрел.
— Не грусти. Хочешь на двор выйдем?
— А можно?
— Давай у Хапте спросим,— предложил Тито и, взяв Вилла за руку, потянул его за собой в комнату аптекаря.
Хапте Бород сладко похрапывал, свободно раскинувшись на своей кровати, под легком покрывалом ему не было жарко. Прохлада из распахнутого окна освежала комнату и дарила сладкие сновидения. Хапте видел очень добрый сон, где он будто шмель летит с цветка на цветок, с цветка на цветок... Конечно же он совсем не ожидал, что его так неловко оборвут кошмарным пробуждением.
Шмель, паривший над цветами, вдруг услышал грозный окрик и промахнулся мимо очередного желтого блюдца-сердцевинки. Он шмякнулся об землю, а когда приоткрыл глаза, то понял, что цветочная поляна куда-то исчезла. Перед ним же стояли два светящихся "некто" в белых одеждах. Один из них что-то вопрошал, размахивая руками.
От увиденного у Хапте перехватило вначале дыхание, а потом сердце забухало в груди, как от быстрого бега под горку. А мысли начали путаться в голове, подыскивая возможные варианты присутствия в его комнате чужаков: "Не иначе — демоны пожаловали, не ангелы же с такими рожицами, от которых умереть впору, да с ушами, как у ослов, да с прическами, как у леших. Точно демоны. А что демонам от меня надо? Душу? Нет, не отдам! Не выпросят!"
Он зажмурился, а потом вновь распахнул глаза. Демоны не ушли, а теперь переглядывались и шептались.
— А-а-а! — закричал Хапте, подпрыгивая на постели, — А-а-а!! Чур меня, демоны! Чур!
Он замахал руками, прогоняя непрошеных гостей.
— Дядя Хапте, дядя Хапте, это же мы! — донеслись до него тонкие голоса демонов, и аптекарь замолчал, прислушался.
— Кто тут? — прищурился он, разглядывая босоногих посетителей в длинных ночных рубашках. Луна светила им со спины в открытую дверь и оттого, казалось, что они сами сияют. Хапте протер глаза руками и еще раз всмотрелся.
— Это мы, Тито и Вилл.
— А чтоб вас, черти! Напугали до смерти, — успокаивая дыхание, проворчал аптекарь, наконец, приходя в себя. — Чего надо? Почему не спите, чего по дому шарахаетесь?
— Мы спросить хотели, можно нам во дворе спать, на сене?
— Можно, — буркнул Хапте, — разбудили только... такой сон согнали. Брысь отседа! Чтоб до утра вас больше не видал!
Мальчишки быстрее ветра скрылись с глаз расстроенного аптекаря. Выбежали во двор, натягивая на ходу штаны.
— Я ж тебе говорит, напугается, — вздохнул Вилл.
— Да, ладно! Он же не сильно, а помнишь, как глаза выкатил — демоны, демоны! — рассмеялся Тито.
— Ха-ха-ха! — подхватил его смех Вилл, прикрываясь рукой, чтобы не расхохотаться слишком громко, ведь — ночь, потом вдруг прервался, — Жалко его, он хороший.
