Не боярское дело

— Меня заверили, что даже в случае выполнения минимальной задачи от нас никакой оплаты не потребуется, — начав что-то понимать, уже менее уверенно ответил Рудольф Генрихович.

— Совсем никакой? — чуть насмешливо поинтересовался Олег, — Наш неведомый благодетель не захочет узнать, что мы такого необычного применили в своей конструкции? Не попросит поделиться некоторыми секретами? Или может он осчастливит нас государственным заказом? Я не против заказа, — предостерегающе поднял Олег руку, заметив, как вскинулись партнёры, — Но, на наших условиях. Очень не хочется, знаете ли, превращаться в бездушный штамп, выпускающий год от года одно и то же. Помнится, не так давно вы сами нам и рассказывали, что ваши знакомые заводчики даже оснастку побоялись заменить, чтобы сформировавшееся производство не нарушить. Это с их-то объёмами и возможностями. Поэтому давайте-ка на берегу договоримся о планах на будущее. Честно скажу, мне не хочется однообразия. Пусть и сытого. Да и не с нашими сарайчиками в конкуренцию играть. Стоит какой-то из серьёзных верфей освоить то же самое, что делаем мы, как нас тут же сметут, словно пешку с шахматной доски, и не заметят. Поэтому мы должны всё время идти на шаг впереди. Причём, не в мелочах, а в интересных, принципиальных решениях.

— В каком-то смысле — это авантюра... — неуверенно пробормотал Густавсон.

— Вас пугает это слово? Лично я ничего страшного и тем более ругательного в нём не вижу. Риск есть? Да, он всегда присутствует. При любом начинании. Сомнительную часть авантюры мы постараемся избежать, используя трезвый расчёт. С другой стороны, хочу напомнить вам, что именно авантюристы знамениты своими сказочными победами и удачами. Поэтому стоит ещё раз всё проанализировать, и сделать ставку на самые совершенные, пусть и эксклюзивные модели. Предполагаю, что и раскупать их будут совсем не по тем ценам, по каким возьмут унылую штамповку, — Олег с трудом удержался, чтобы не встать с кресла и не начать помогать себе руками, жестикулируя при разговоре. Уж что-что, а манеру поведения в него наставники вбили серьёзно.

— Что-то рациональное в этом есть. От себя могу лишь добавить, что разницу между новым типовым армейским дирижаблем, и тем, который выпущен лет двадцать назад, заметит только специалист. Существенных отличий мало. Чуть мощнее двигатели, чуть лучше приборы, да гондола, пожалуй, стала попросторней. Зато в части маготехники чистая лафа. Ни одного изменения за двадцать лет. Один раз магемы выучил и, считай, на всю жизнь хватит, — Усольцев потеребил себя за кончик носа, попытавшись задуматься, но его живой характер превозобладал в очередной раз, — Может вы считаете, что у нас там всё настолько совершенно и изменения только во вред пойдут? Нет, и ещё раз нет. Можем прямо сейчас к итальянской "Суизе" сходить. Я вам на ней такие решения покажу, что закачаетесь. Да ради изучения одного только селектора энергоканалов стоило за её ремонт браться. До гениальности простая и изящная вещь. Представьте себе, что на обычной итальянской прогулочной лоханке магическая составляющая выполнена намного совершеннее, чем на боевом судне. Про управление я даже не говорю. Принципиально иной уровень. Никаких тебе рычагов, задвижек и постоянного ора в переговорные трубы. В полёте достаточно двух человек, а то и одного. Работа остальной команды потребуется только на взлёте и посадке.

— Замечательно. К этому вопросу мы обязательно вернёмся, но сейчас мне бы хотелось услышать объяснения про необходимость установки на наш катер сразу двух дополнительных магодвигателей явно избыточной мощности, — Олег уставился на компаньонов, которые с трудом удержались на этот раз от привычного им переглядывания.

— Ну-у... Если совсем коротко, то мы собираемся поставить новый рекорд скорости для дирижаблей. Хотя, может и не совсем для дирижаблей... — туманно и непонятно высказался Усольцев, не дождавшись отклика от Густавсона.

— При полной загрузке наш катер окажется процентов на пятьдесят тяжелее воздуха, — буркнул в стол Рудольф Генрихович, исподлобья наблюдая за удивлением молодого боярина, — Благодаря почти что плоскому днищу и избыточному весу он сможет приземляться прямо на поле. Для этого у него и появились выпускные штанги с колёсами.

— Господи, и эти люди называют меня авантюристом! — спустя несколько секунд обескуражено отозвался Олег, глядя в безмолвный потолок веранды и воздевая над собой руки.

* * *

Академия гудела, словно потревоженный улей. Наставники с ног сбились, третируя курсантов из-за любой мелочи и разрываясь между чаяниями по увеличению времени строевой подготовки и приданию курсантам бравого, цветущего вида. Строевые смотры проходили по два раза в день, и с каждым разом на них присутствовало всё больше и больше офицеров. Особого секрета из всего происходящего никто не делал. На бал первокурсников, посвящённый окончанию учебного года, пожелал прибыть сам Государь Император. Случай более чем небывалый. В Академии к высочайшему визиту готовились, но ожидали Его Величество к выпускному балу старшего курса, который назначен был на две недели позже. А тут, на тебе... Что называется — не ждали, не гадали.

Втайне курсанты надеялись, что Государь не просто так решил к ним пожаловать. Гриша Артемьев, так тот и вовсе про награды предположение высказал, но тут же скис, поглядев на поморщившееся лицо всезнающего старосты. Обычно Игорь Шувалов всегда был в курсе того, что и как руководство Академии планирует в отношении своих курсантов. Раз морщится, значит ничего похожего руководство не надумало. Иначе он бы просто отмолчался, загадочно улыбаясь.

В утро знаменательного дня Олегу нездоровилось. Оксана с Пелагеей чуть было скандал не устроили, настаивая на вызове доктора. Пришлось прикрикнуть на них, пообещав отправить обеих обратно в Касимов, если не уймутся. Олег дважды пытался подняться, но каждый раз вновь укладывался в постель, пережидая, пока перед глазами не перестанут мельтешить чёрные мушки и не пройдёт шум в ушах. Более менее он оклемался только к обеду. Наскоро перекусив, начал наряжаться в идеально отутюженный парадный мундир. Девицы хоть и для другого им наняты, но и работу горничных не понаслышке знают, да и выполняют её на совесть. После их появления в недавно отремонтированной квартире тут всё заблестело и засверкало. А уж окна так оказались отмыты, что в них на дню не по разу птицы стукаются, не замечая стекол.

В Академию Олег приехал заранее, пополнив собой общество таких же бесцельно слоняющихся курсантов. Видно не одному ему было строго-настрого наказано не садится никуда, во избежание помятости мундира и нарушения идеальной линии брючных стрелок. Ожидание немного разбавили музыканты оркестра, устроившиеся в танцевальном зале. Немного поскрипев и попиликав, настраиваясь, они неожиданно бодро грянули какую-то новую мазурку, впрочем так и не доиграв её до конца. Олег даже попытался похлопать, как и некоторые другие, но быстро прекратил, подосадовав на белоснежные шёлковые перчатки, сделавшие аплодисменты невыразительными.

Оживление среди курсантов наступило с прибытием смолянок. Словно невзначай, все молодые люди потянулись к лестнице, прекрасно зная, что комнаты их гостьям отведены на втором этаже. Очень удачно отведены, стоит заметить. Выйдя из своих комнат на балкон, воспитанницы могут и на построение курсантов посмотреть, и речь Императора послушать. А потом и во второй зал спуститься, где собственно и состоится бал.

Каждая группа смолянок, возглавляемая наставницей, заходила в широко раскрытые двери парами. Продефилировав по фойе, девушки, как призрачные сильфиды, легко и бесшумно поднимались по лестнице, словно в белом облачке утопая в воздушных юбках. И ведь ни одна ни на мгновенье глазки не подняла, чтобы удовлетворить извечное женское любопытство и оценить впечатление, вызванное их появлением. Лёгкая поступь, идеально прямые спины, колышущиеся в такт ленты, свисающие со шляпок на оголённые плечи. Не один Олег шумно взглотнул слюну, забывшись. Зрелище, однако. А какой аромат в воздухе витает...

Покрутив головами, чтобы избавиться от наваждения, курсанты даже не вдруг заговорили. Пара уж совсем заворожённых опомнилась только после дружеских тычков, вернувших их на грешную землю.

— Сильно, — одним словом оценил Гриша Артемьев прохождение воспитанниц, и курсанты разом зашумели, обсуждая увиденное. Чувствовалось, что гостьи из Смольного к балу подготовились основательно. Некоторых знакомых девушек не сразу и узнаешь, так они похорошели и изменились к сегодняшнему празднику.

Между тем в фойе появились наставники и офицеры из руководства Академии. Цепкими взглядами пробежавшись по курсантам, они устранили у них мелкие недостатки во внешнем виде. В основном замечания касались сморщенных перчаток и чуть более свободных узлов галстука, чем положено. Ещё настороженный взгляд наставников постоянно спотыкался о причёску Артемьева. Вот уж кого природа раскудрявила, не поскупилась. А ведь наверняка он сегодняшнюю ночь провёл, ещё с вечера уложив влажные расчёсанные волосы под специальную сеточку. Впрочем, это ему мало помогло.

Понемногу суета приняла организованный порядок, и первые прозвучавшие команды никого уже не застали врасплох. Быстро и чётко выстраиваясь в колонну по четыре, курсанты плотными коробками заходили в зал.

Прозвучали фанфары и в зале появился Император со свитой.

Доклад начальника Академии. Привычный набор команд. Речь самого Государя. И награждение. Награждение?

Всколыхнувшийся было строй курсантов огорчённо выдохнул. Награждали наставников.

Первым вызвали Зиновия Германовича. Наставника их группы. Император зачитал короткий текст и приколол награду к груди преподавателя. Защёлкали фотоаппараты, засверкали блицы, и прежде, чем Олег успел проморгаться, раздался шёпот Артемьева.

— Ох ты, Зиновию Владимира дали. Третьей степени.

Наставнику второй группы перепало поменьше. Всего лишь Станислав второй степени. Ну так, у него и нет такого иконостаса на груди, как у Зиновия Германовича. Иерархия наград в Империи никуда не девалась.

Заранее отвернувшись от вспышек, Олег принялся рассматривать балкон и хорошеньких девушек на нём. Со многими он уже был знаком и пытался разглядеть, где и кто из них стоит.

Отвлёк его сильный толчок в спину. Стоящий в переднем ряду курсант уже вышел из строя, освобождая ему проход.

— Иди на награждение, — громко прошипел Шувалов, жутко недовольный его задержкой.

На автомате выполняя все необходимые действия, Олег на деревянных ногах добрался до возвышения, где проводились награждения.

Как потом не пытался Олег вспомнить, что с ним было, всё оказывалось не слишком удачно. Вот он видит перед собой Императора. Тот ему что-то говорит, он на автомате отвечает. Шум в ушах, радужные пятна в глазах, блеск вспышек. Император снова что-то ему говорит, и вот он уже идёт к своему месту, почувствовав перед этим лёгкий шлепок по плечу.

В себя Олег пришёл не быстро. Процедура награждения уже развернулась вовсю. Два не старых генерала из государевой свиты, сменив Императора, ловко опустошали запасы подносов, покрытых бордовым бархатом. Курсанты, возвращающиеся в строй, щеголяли Золотыми медалями "За храбрость".

— Да дай же ты посмотреть-то, — услышал Олег за спиной сердитый шёпот Гришки Артемьева, тянувшего у него что-то из рук, — Ух ты, кортик с "клюквой" и надписью.

— Что там? — услышал Олег чей-то вопрос со стороны, адресованный скорее всего к Артемьеву.

— Аня четвёртая, с "храбростью", — радостным шёпотом разнёс Гриша весть по всей своей группе.

Полученный из рук Императора наградной кортик, был очень необычной наградой. С виду — наградное оружие, а на самом деле — Императорский орден Святой Анны четвёртой степени.

" Красный финифтяный крест, в золотом поле, заключенном в красном же финифтяном кругу; над крестом золотая корона. Знак сей прикрепляется к военной шпаге, сабле, полусабле, палашу, кортику (к последнему на верхушке рукоятки). При награждении оным за военные подвиги присовокупляется на эфесе (у кортика на поперечнике рукоятки дуги) надпись: за храбрость."

"Орден Св. Анны четвёртой степени не снимается и при высших степенях оного".

"История Аннинского наградного оружия восходит к годам Старой Истории, когда будущий российский император Павел I награждал орденом Анны своих приближённых без ведома своей матери, императрицы Екатерины II. Чтобы императрица не увидела знаков ордена, он велел сделать их маленькими и крепить на внутренней стороне эфеса шпаги. Исторический анекдот свидетельствует, что когда один из награждённых доложил Екатерине II о новом типе ордена, то она обратила всё в шутку и решила не замечать проделки сына.

После занятия российского престола Павел I сохранил знак на оружие, как Третью степень государственного ордена Святой Анны.

В 1815 году сын Павла I, Александр I, добавил ещё одну градацию, сместив Аннинское оружие в Четвёртую степень."

Награждения закончились. Ценнейшие напутственные слова прозвучали. В обратном порядке курсанты прогарцевали по залу. И наконец-то прозвучали долгожданные слова:

— Вольно. Курсантам заняться подготовкой к балу. Через десять минут прибыть в танцевальный зал. Всем разойтись.

Добравшись до своего шкафчика, Олег поменял перчатки, на всякий случай сменил всё ещё чистый носовой платок, и чисто иллюзорно обновил аромат туалетной воды, едва притрагиваясь к себе подушечками чуть смоченных пальцев. Он уже совсем было собрался уходить, но в последний момент удержал сам себя от того, чтобы захлопнуть дверцу шкафчика. Чуть было без кортика не ушёл.

— Олег Игоревич, решила первой поздравить вас с офицерством, — знакомая Олегу княжна Вадбольская и её подруга Елизавета Осинина встретили боярина перед входом в танцевальный зал.

— Дамы, — Олег решил чуть позже разобраться с поздравлениями, а пока предложил сопроводить обеих барышень на бал, чтобы не создавать перед дверями столпотворение, — Итак, что за офицерство вы мне предположили? — подхватив обеих девушек, он отвёл их в одну их свободных ниш зала, где можно было спокойно разговаривать.

— Елизавета Станиславовна, мне кажется, что наш герой не притворяется, как вы считаете? — княжна чуть наклонила прелестное личико, чтобы видеть свою подругу.

— Полностью с вами согласна, Дарья Сергеевна. На его лицедейство моих малых способностей вполне достаточно, чтобы уверенно определить его удивление, — с улыбкой прощебетала Осинина Елизавета, позволяя лишний раз полюбоваться живостью её лица.

— Придётся в очередной раз продемонстрировать преимущество классического образования, представленного в Смольном, перед его урезанным армейским аналогом Академии, — притворно вздохнула княжна, волнующе сыграв переливами ткани на лифе, — Начнём с наводящего вопроса. Знаете ли вы, Олег Игоревич, что Анна четвёртой степени считается начальным орденом младшего офицерского состава?

— Умеете вы вопросы задавать, Дарья Сергеевна. На них даже отвечать неловко. Каюсь, те бумаги, что мне вместе с наградой дали, я ещё не смотрел, — постарался удержать лицо Олег, чтобы не выглядеть совсем уж глупо.