Тени города. Часть вторая

— Знаешь, сколько в Бруклине вот таких люков? У нас столько людей нет, не говоря уже о машинах. Да в их поисках мы провозимся до утра, и вряд ли все это время Тени будут мирно сидеть и ждать. Надо действовать. Разделимся, как раньше, и продолжим дозор.

Никто не стал возражать.

Стычки продолжались по всему городу. Появлялось все больше одержимых с оружием, и нападали они не только на членов организации, но и на простых граждан. Сам Джон даже один раз увидел, как какой-то человек в теплом пальто спускается в канализацию, но, к сожалению, не успел его остановить. Он считал, что Тени нападают на людей, вселяются в них, а затем спускаются под землю, где получают оружие и вновь возвращаются на поверхность.

Он решил связаться с Камиогавой.

— Нет, Джон, никакой самодеятельности, — строго заявила она. — В туннелях канализации у вас не будет такой свободы маневра, мы это уже выяснили не так давно.

— Да, но то, что мы делаем сейчас, не имеет смысла. Под землей могут находиться сотни Теней, отлавливающих людей и вселяющиеся в них. В канализации есть и те, кто снабжает новых одержимых оружием. Они периодически проводят атаки, но кто знает, сколько их еще остается под землей, дожидаясь удобного случая...

— Вот именно, — прервала его Камиогава, — Никто не знает, что ждет нас внизу, это может быть ловушкой.

Спорить с Камиогавой не имело смысла. Джон понимал это с самого начала, но все же надеялся, что та осознает ситуацию, в которой они находятся. Этого не произошло. Он бросил трубку и по гарнитуре связался с Бобби.

— Джон, что случилось? — Он пересказал ему суть своих терзаний. — В одном ты прав, — ответил Бобби, — в канализационных туннелях и правда что-то происходит, но вот соваться туда без подготовки просто безумие.

— Безумие — это ходить по городу, надеясь, что тебе повстречается враг, когда как мы и так знаем, где он засел. Они пробираются к центру боро, и как только их соберется достаточно, они нападут на гражданских. Нам необходимо их отвлечь на себя, а иначе бойня начнется среди горожан, и кто тогда будет за это отвечать?

На этот раз Бобби промолчал достаточно долго. Лезть в лабиринты туннелей действительно казалось довольно опасно и безрассудно, но многие Охотники уже не раз сражались в подобных условиях, особенно в последнее время. Замкнутое пространство одинаково неудобно как Охотникам, так и Теням, однако у Теней больше слабостей, которыми можно воспользоваться.

— Камиогава нам по шапке настучит, если мы начнем своевольничать, — наконец ответил Бобби.

— Так и так настучит, по-другому она и не умеет. Только вот было бы кому стучать.

— Мы никому не будем приказывать, просто предложим. На поверхности все равно кто-то должен оставаться.

— Согласен.

— Всеобщая связь! Говорит Бобби Лонгдон, — начал Бобби. — Мы собираемся спуститься в канализацию, но дело это сугубо добровольное. Кому-то следует оставаться наверху и отстреливать одержимых, что мы выманиваем. Захватите с собой ультрафиолетовые фонари и побольше амбисидиана. Давайте устроим настоящую Охоту!

В гарнитуре тут же раздались согласные выкрики.

— Если не хочешь, можешь не идти, — сказал Джон второму Охотнику, но тот лишь безразлично пожал плечами и вместе с ним спустился в ближайшее колодце.

Внизу оказалось немного теплее из-за проходящих труб и сыро, а еще очень сильно воняло. Обувь все Охотники одели специальную, поэтому можно было не бояться, что ноги промокнут. Джон достал из рюкзака фонарь, то же сделал и его напарник. Чтобы не привлекать внимания, они их пока не включали, но держали наготове в одной руке, когда как в другой покоился пистолет со свежим магазином.

Противники не заставили себя долго ждать. Одержимые, как и в два прошлых раза, передвигались небольшими группами, точнее, сейчас они просто сидели и ждали с автоматами наперевес, в их грязных руках выглядящие довольно нелепо. Джон заметил, что сидят они как раз под одним из люков.

Он оглянулся, второй Охотник медленно кивнул. Сделав глубокий вздох вонючим воздухом, Джон выскочил из-за поворота и, перебегая на другую сторону, открыл стрельбу. Его напарник открыл огонь в то же время, но оставаясь на месте.

Выстрелы гулким эхом отражались от стен туннелей. Одержимые почти сразу же открыли ответный огонь. Куски стен разлетались во все стороны. Они стреляли, даже не заботясь о собственных патронах, и Охотникам оставалось лишь ждать. Спустя почти минуту выстрелы резко поредели, а затем и вовсе прекратились, послышалась возня и ругательства, что-то шлепнулось в воду.

Не давая возможности противникам сменить магазины, оба Охотника, не сговариваясь, выскочили и расстреляли безоружных противников.

Одержимых оказалось пятеро, у всех автоматы. На сей раз ни у кого не было бронежилетов, и их груди оказались пробиты пулями из амбисидиана. Джон поднял один из автоматов, сняв его с того, кто погиб одним из первых, но, как и ожидал, обнаружил там лишь обычные патроны. Одержимые зачастую довольно разумны, но эти, судя по всему, стали ими совсем недавно, еще не освоились, а потому, вместо того, чтобы снять оружие с погибших первыми товарищей, попытались сменить магазины, но, как и следовало ожидать, попросту не успели.

Патроны были обыкновенными, а потому почти бесполезными в бою с Тенями, однако они могли пригодиться для Охотников, перешедших на сторону Жнеца, вот только никто пока даже не докладывал, что встречался с ними в бою, а значит, Жнец их бережет ради чего-то, а может, они просто выступают, как его личные телохранители.

Джон с напарником направились дальше. Они связались с остальными, чтобы убедиться по поводу Охотников-предателей, а также узнали, что под городом действительно полно одержимых. Люди натыкались на целые склады оружия. Что могли — брали, остальное старались уничтожить. Наконец-то перевес в войне перешел на их сторону.

Однако радоваться победе было рано. Одни одержимые, неизвестно как прознавшие про план Джона, устраивали ловушки, другие же вылезали на поверхность, воевали там либо перебегали к другим люкам и оказывались за спинами. Бой велся сразу на двух уровнях, что осложняло задачу для всех.

Не прошло и часа, как преимущество вновь вернулось к Теням.

Бобби призвал выбираться из канализации, пока их всех там не похоронили. Одержимые все еще оставались там, но зато теперь все знали их стратегию. Если кто-то встречал в отдалении одинокого человека, свернувшего за угол, Охотники уже понимали, что за этим следует, а потому очень быстро переулками оказывались за спиной засады.

Некоторые начали попросту подходить к канализационным люкам и стучать по ним, как только люк отодвигался изнутри в сторону, Охотники расстреливали колодец прежде, чем оттуда показывались одержимые.

Таким образом, преимущество то и дело переходило из рук в руки. Счет жертв шел на десятки, даже сотни, и в основном это были Тени. Они все меньше высовывались на поверхность, меняя тактику боя. Кто-то через гарнитуру даже заявлял, что по ним стреляют с крыш и из окон.

Весь город превратился в поле боя, в котором постепенно начали появляться и жертвы среди гражданских. В небе начали запускать салюты, чьи взрывы перемежались со звуками выстрелов. На них-то и шли заблудшие в перекрытые районы горожане, надеясь увидеть красочный фейерверк, а вместо этого красочным становился лишь снег от их крови. Хотя многих захватывали Тени.

Абсолютного перевеса не наблюдалось ни у одной из сторон, пока не появились они.

* * *

Почти все Охотники разъехались. Сегодня было Рождество, но вместо подарков их заперли в подземелье организации. "Ради вашего же блага" — как заявила Камиогава. Все делается ради нашего же блага, подумал Оливер, вот только никто не удосужился спросить у нас, что для нас благо на самом деле.

Он был так же уверен в том, что хочет сбежать, как и несколько дней назад. Он зашел к своим друзьям, они немного поговорили, много помолчали. Оливер сказал, что все будет хорошо, и что им следует ему довериться. Было трудно понять, о чем они в тот момент думали. Так хотелось все объяснить, а еще лучше, взять их с собой на свободу, но впутывать в свои проблемы друзей Оли не желал. Они и так пережили слишком много.

Вернувшись в жилой коридор, Оливер вновь собрал всех в комнате у Сьюзен.

— Ну, что решили? Мейсон и Везел свои решения не поменяли, но вот девушкам данная затея все еще казалась не самой разумной.

— А если нас поймают? — спросила Сьюзен. — Что тогда? Отправят в психушку? Даже если мы и станем полноценными Охотниками, за нами все равно будут приглядывать, а остальные считать предателями.

— Из психушки сбежать еще проще, чем отсюда, — возразил Оливер. — А предателей им хватает и без нас, они сейчас сражаются с ними на поверхности. Лично я хочу на свободу, и готов ради этого рискнуть.

По идеи, он и так был свободен, но дело в другом. Их всех обманывают, говорят одно, а делают другое. Возможно, им лгали с самого начала, где-нибудь в мелочах, которые могли бы позволить им вернуться к своей прежней жизни до того, как их засосало по самую шею.

Вопрос заключался в ином — хотели ли они этого? Их привели в самые тревожные для них моменты, играя на их чувствах и желаниях. Камиогава говорила, что об их местонахождении стало известно лишь за день до событий, позволивших им пробудить силы. Главное, что их всех нашли лишь в определенное время, когда ясновидцам организации удалось обнаружить, где они находятся.

Тогда возникает другой вопрос — когда им удалось так тщательно проанализировать их личности?

Везела они выпустили из тюрьмы, тот был так рад (пусть по нему и не скажешь), что мог согласиться на любые условия. Мейсона, как и Оливера, спасли от смерти, плюс Рутгера тянет к насилию, и ему клятвенно пообещали удовлетворить его желание. Сьюзен после смерти родителей пребывала в разрозненных чувствах, а потому была легко внушаема. Миранда — меланхоличная Миранда — смотрела на мир с глубоким безразличием, она даже сама говорила, что ей все равно, будет она в организации или нет.

Их завлекли в одни из самых нестабильных моментов в жизни, нагородили с три короба, очень быстро нашли похожих на них наставников и уговорили вступить в организацию, о которой они почти ничего не знали. В этой ситуации несколько неправдоподобно выглядело заявление Камиогавы что об их личностях стало известно всего за сутки до встречи.

Вот к чему пришел Оливер за все эти дни раздумий. Хотя, кончено, у него возникли и мысли по поводу побега.

— Лучшего момента может и не настать, — сказал он. — Необходимо решится прямо сейчас, у вас было почти десять дней, чтобы все осмыслить. Подумайте сами: они нас обманывают, и будут продолжать это делать, им нужны не мы, а наши способности, и они сделают все возможное, чтобы взять их по свой контроль.

— Но они ведь не заставляют нас их использовать. Сейчас на поверхности идет сражение, наши телохранители сами нам так сказали, но нас они не используют, хотя некоторые из нас точно бы согласились помочь.

— Не заставляют? — фыркнул Оливер. — Спроси у Везела.

— Точно, — угрюмо подтвердил тот. — Я из-за них даже в кому впал. Им плевать на наши жизни.

— Но они ведь не знали...

— Неужели? — перебил ее Оли. — Ты тоже не знала, на что способна, но при этом до сих пор коришь себя за смерть того человек. Но ты ведь не виновата, и сама прекрасно это понимаешь. Они бросили нас в гущу бойни только чтобы мы пробудили свои способности. А если бы, например, твоя способность работала, как у Везела, а не как у меня, что тогда? Ты бы одной волной могла бы убить всех людей вокруг.

Девушка поджала губы и потупилась. Ей нечего было возразить. Она и правда винила себя в смерти того человека, несмотря на то, что ее заставили использовать способность под давлением, надеясь, что она такая же, как у Оливера. Она никогда до этого не убивала людей, да еще и голыми руками, и это попросту ее потрясло. На приеме у психолога она только и делала, что ревела, вспоминая своих родителей. Она не могла смириться с тем, что их больше нет. Смерть стала для нее непримиримым врагом, а тут оказывается, что она является ее неосознанным пособником.

— Возможно, ты в чем-то и прав.

— Сьюзен...

— Нет, Миранда. Ничего не говори. Если я останусь в организации, то меня вынудят использовать способности. Пусть даже я буду уничтожать Теней лишь в уже мертвых телах, я все равно не смогу. В бою от меня никакого проку, больше вреда, чем пользы... Но все равно, мне некуда идти.

— Мы что-нибудь придумаем, обещаю, — заверил ее Оливер, и в первый раз она посмотрела ему в глаза, не нахмурившись, а улыбнувшись. — Миранда?

— Мой дом — здесь, — ответила она. — Я хочу быть полезной.

— Ты можешь принести пользу и в другом месте. Однажды ты уже чуть не погибла.

— Какая может быть польза от моей способности в другом месте?

— Я говорю не о способностях...

— Но я больше ничего не умею. Нет, я не пойду с вами, но и сдавать вас я не буду. Я лишь хочу, чтобы вы были счастливы. У меня никогда не было настоящих друзей, и я рада, что смогла их обрести, пусть и ненадолго.

Миранда больше не смогла сдерживать слез и расплакалась, и Сьюзен тут же заботливо ее обняла.

— Не глупи, Мира, мы всегда будем твоими друзьями.

Особого плана, как сбежать из здания, ни у кого, кроме Оливера, не возникло. Один лишь Мейсон предложил вырубить всех их сторожей, но под общие протесты все же согласился, что даже им пятерым не хватит сил, чтобы победить элитных бойцов. Действовать нужно обманом и хитростью, в которых Оли далеко не последний профан.

Они заявились в столовую почти в самый разгар ужина, однако из-за происходящего сейчас на улицах, внутри оказалось совсем мало человек. По большей части раненые в недавних операциях, уже способные самостоятельно передвигаться, но бесполезные в бою, в том числе и Афро, а также некоторые работники с последнего этажа.

Вся пятерка заняла свободный столик как можно ближе к двери на кухню. Миранде пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить Эвилу оставить ее на некоторое время. Оливеру вообще было непонятно, что она делает в штабе, когда как на улицах от нее должно быть больше пользы. Наверное. Даже Миранда до сих пор понятия не имеет, в чем заключается аберрация Охотницы, но, видимо, это нечто совсем не пригодное к бою, как у Оливера и Сьюзен.

Афро тоже намеревалась к ним подсесть, но Сьюзен сказала, что они хотели бы побыть наедине, потому что в последние дни за ними всегда по пятам ходят телохранители и Охотники, и хотелось бы хоть на несколько минут вздохнуть спокойно. Эту отмазку ей подкинул Оливер. И ведь сработало.

Заказали они все не очень много, так, чтобы набраться сил, но при этом не перегружаться. Быстро поели, а затем все впятером понесли свои подносы на кухню, где их обычно оставляли у мойки. Все шло по плану. Кроме одного: за ними увязалось несколько бойцов элитного отряда.

— Сомневаюсь, что на нас нападут у мойки, — сказал им Оливер несколько раздраженно.