— Каору, Майя, за мной, — распорядилась я. — Ждем Валкиина у бота.
Меня трясло, мне снова было жарко, и от действия "боевой сыворотки" не осталось и следа. Элита наемников, голыми руками победившая гвардию Рыжего Торговца, — это даром не бывает.
Изумрудный взгляд сидел у меня между лопаток десантным ножом, пока лестница не скрыла вход в огромный кабинет, где снова остались огромный рыжий котяра и маленький решительный обормот.
* * *
Бот был еще горячим после рейда к морю за Рей, степные травы пахли дневным жаром и чуть-чуть — йодом и солью. Забросив ноги на шасси, я валялась прямо в траве и изучала небо. Противно горячая Зарра уже кренилась над холмами, поливая их угрожающей охрой. Я валялась, жевала травинку и вяло спорила со здравым смыслом, который утверждал, что стебелек может оказаться ядовитым. Здравый смысл по очкам проигрывал пустоте во всем теле.
— Аска?
Белобрысый опустил бинокль и посмотрел на меня, а я, запрокинув голову, — на него. Перевернутый Каору в игольчатом комбинезоне выглядел откровенно глупо. Переворачиваться было лениво, да и ноги гудели, требуя оставить их, как есть.
— Тебе чего?
— Как ты поняла, что он откроет балконную дверь?
Подозрительный тип. Вечно ему все интересно, все он хочет знать, до всего он докапывается. Я зевнула: вот прямо пришелец из зазеркалья, ни дать, ни взять.
— Кальян. Вернее, табак. Табак, который привез с собой наш Синдзи-Валкиин.
Нагиса примерился было сесть для продолжения разговора, но я сделала строгие глаза, и он остался стоять. "Хищник" требует тщательного ухода, и дерн между иглами-излучателями ему совсем не нужен. Насчет валяния где попало я его строго предупредила еще на "Сегоки": дескать, испачкаешь — сам почистишь и все настройки вручную будешь перебирать.
— Эх. Все тебе разжуй. Там сорт табака, который у баронианцев вызывает расслабленность. Он безвреден в целом, и поэтому Яуллис не мог отказать гостю в совместной закладке.
Каору наконец кивнул, и вовремя. Если бы мне понадобилось объяснять и все остальное, я бы не поленилась встать и убить его раз-другой, чтобы неповадно. Ну в самом деле, что за нежности? План сыграл? Сыграл. Все живы? Все. Отвлекающую атаку смертников изображал не он, так какая ему теперь разница, что за химия лежит в основе плана? Аянами вон восемь часов под водой бултыхалась в своем гробу — и ничего, вопросов не задает, мирно лечится.
План, слепленный на коленке в трясущемся перед посадкой боте, оказался чудо как хорош. И с Синдзи я бы, пожалуй, его разобрала. А вот с этим красноглазым гражданином — неа. Каору, конечно, штурман, бортмеханик, тихоня и, наверное, все же человек, но есть в нем что-то такое. Не остался же он в порту приписки "Маттаха", когда мы разошлись с заказчиком. И выгородили мы его вчистую, и Синдзи по доброте душевной обещал дать денег на первое время — но гражданин Нагиса уперся.
Точно. Засланец с корабля зазеркальцев. Внедряется к сильному врагу, так сказать, и при случае отключит нам маршевые двигатели, когда "Сегоки" уйдет в изнанку.
Я посмотрела на Каору и в сотый раз задалась вопросом: а на кой он нам вообще понадобился? Механик и лишний ствол — это, безусловно, круто, но их можно при желании найти просто за деньги, и чтоб никакого червоточинного прошлого и мутного настоящего.
С другой стороны... Да нет никакой другой стороны. Просто "Сегоки" — это, мать его, такой особенный фрегат. К нему сбегаются люди, которым больше некуда бежать.
— Вот зачем он так делает?
Я удивительно легко поняла, о ком речь — и это учитывая мою общую отупелость и задумчивость.
— Ну... Ты представь. У тебя есть все: тебя уважают, твои родичи готовы тебе под хвостом лизать, а кредитами ты играешь в "поджигалочку". Представил?
— Нет, — ответил Каору и все же уселся — на амортизатор. Ну, это я тебе припомню.
— Развивай воображение, Нагиса, — наставительно сказала я, перекладывая ноги: теперь левая лежала на кожухе, а правая — на левой. Хорошо же, а? Так забавно смотреть на свои носки снизу вверх.
— Ммм... Да. Так вот. Есть у тебя, значит, все. Всем ты нужен, все к тебе за контрактами бегают: одни ищут исполнителей, другие себя предлагают. А ты их, гадов, насквозь видишь: и какие у них корабли дерьмовые, и как они с эскадрой допотопных дронов хотят планетку зацапать. А эти вообще просто фанатики, но денег у них откуда-то куча. Понимаешь?
Нагиса подумал и кивнул. Он смотрел на заходящее солнце и ухитрялся не моргать. Кровавые глаза выжившего в червоточине казались совсем черными.
— И ты придумываешь игру. Приходит к тебе гость с голыми руками — и пока он тебя не заставит, ты ему не контракт, а шиш.
Да. Хороша игра: валятся твои гости, твои сородичи, из раза в раз отстраивается порушенный дом, каперы и просто неудачники сами вписываются к тебе в рабы, а ты смотришь на это все и понимаешь, что вокруг может твориться какая угодно вакханалия, но тебя самого не заденет никто. Потому что нужен. Потому что ты добрый дух, награждающий смельчака. Все рвутся к тебе, чтобы чмокнуть носок твоего бронированного ботинка.
— Он интересный, — задумчиво сказал Каору. — Скучающий разум.
— Скучающий гений, — поправила я. — Это хуже.
— А откуда ты знаешь, что он все придумал от скуки? Досье Инквизиции?
Я фыркнула:
— На кого? На него? Я про этого Яуллиса только слышала.
— Тогда откуда?
— Н-ну... Скажем так. Баронианцы иногда довольно предсказуемы.
Нагиса наконец посмотрел на меня, оторвавшись от своего любезного заходящего светила.
— То есть, ты это все выдумала?
— Пфф. Ты разницу между словами "придумала" и "просчитала" знаешь?
Каору покачал головой и умолк.
Степь уходила в тень — недолгую ночь. Скоро планету нагонит восход Заррадана, и все пойдет по новой. Вечный круг, вечная ерунда, которую можно игнорировать только в космосе. Космос тоже по-своему вечен — это как надстройка над восходами и закатами.
Философия — это, конечно, хорошо, но валяться становилось холодно.
— Знаешь, я когда-то прокладывал маршрут в баронианский сектор, — вдруг сказал Каору. — Надо было доставить какого-то их дипломата. Нас остановил их линкор, затащил в трюм, и выяснилось, что этого дипломата родина видеть больше не хотела. Наших всех засунули в корабль, а я относил маршрутные документы к старшему, опоздал и увидел баронианскую казнь.
...Есть у котов такой метод нападения, что-то среднее между высадкой и бомбардировкой, когда солдатами просто стреляют. По кораблю. По планете. По станции. Спецкапсула прошибает защиту, атмосферу и раскалывается, высвобождая тяжеловооруженного бойца в экзоскелете.
Два ряда таких супердесантников в силовой броне стояли лицом к лицу, держа двухамперные боевые стеки наизготовку. А бывшего пассажира человеческого суденышка подвели к ним и толкнули между строями, держа за загривок. Через пять проходов шкура с дипломата лезла лоскутьями, но он шел.
— Ты понимаешь, Аска? Шел. На девятом заходе капитан лично испарил его скорчером.
Я зевнула. Да, зрелище дико поучительное, особенно для приматов, которые до сих пор восторгаются патологической честностью баронианцев. Конечно, стоило бы ответить Нагисе парочкой историй из личного опыта, но потом до меня постепенно начало доходить.
— Момент. Ты что, видел это все?
Каору кивнул и всмотрелся куда-то вдаль.
— Едут.
Я встала и оглянулась: с холмов спускался глиссер, и нам пора было разогревать турбины, а заодно постучать Рей и Майе, чтобы пристегивали ремни. Мне пора было на пилотское кресло, но это все наплевать, потому что сейчас или Нагиса врет, или исчадие зазеркалья снова травит меня чужой памятью.
— Мне к турелям?.. — он нахмурился, а я искала в этом бледном лице хоть какой-то признак чужеродности. — Аска? Что-то не так?
— Да, Каору, — тяжело сказала я. — Что-то не так. Ты же в курсе, что не имел права видеть баронианскую казнь?
Лицо Нагисы разгладилось.
— А... Ты об этом. Ну да. Глаза мне новые сделали уже после возвращения к Гамме Гадеса.
Клево. Хорошая у тебя биография, парень. И главное — рассказал в тему.
— Еще вопрос, Нагиса. Почему не сделал себе нормальные глаза?
Каору криво улыбнулся и принялся натягивать шлем. Проводные излучатели, гривой обрамляющие забрало, встопорщились, заискрили и опали.
— Нормальные — это не красные, да?
Я в курсе, идиот. Я ксенофоб, ага.
— Да.
— Просто не смог выбрать, какой цвет хочу, — крикнул Каору, перебивая вой приближающегося транспорта.
Удаляющийся "кактус" был мне в высшей степени подозрителен. Вот что-то с ним не так — и все. Я вздохнула, прихватила рукой развевающиеся волосы и пошла навстречу глиссеру. Машина заложила неширокую дугу, снижаясь, и я увидела обормота. Синдзи сидел в распахнутых дверях десантного отсека, свесив ноги наружу, а за его спиной сидели коты с турболазерами на бронированных коленях. Баронианцы напоминали статуи звероголовых божков, по которым закат щедро мазнул кровью.
Я вспомнила рассказ Нагисы, представила себе штурмана, лишившегося глаз.
Обормот был озабочен, хмур, но явно и безошибочно невредим.
"Ну и слава небу".
* * *
— Каору, посвети.
Освещение во вспомогательном силовом отсеке я выключила: мне совсем не улыбалось влезть в запитанный контур. По понятным причинам техдокументации "Сегоки" у капитана на руках не водилось, а виртуальный интеллект выдал настолько запутанную энергосхему, что я заподозрила его в покушении на меня. Эти факты сами по себе не слишком печалили, а вот то, что я по-прежнему не знаю, где сделать отсек для боевых дронов...
Короче, когда Нагиса снова посветил не туда, я готова была отломать ему руку.
— Аска, может, обойдемся без переоборудования? При Сатмериуке, кажется, в засаде использовали дополнительно форсированную "линейку". Просто ускоренная перезарядка...
Первый контракт был не особо сложным. Две корпорации решили устроить драчку за жирное астероидное поле, и задача наемника сводилась к обеспечению внезапного решающего преимущества "Алмех Ванадий Консьюминг". Говоря проще, нам требовалось посидеть в стелс-режиме большую часть сражения, а потом жахнуть.
Пока штурман изрекал шедевры космической мудрости, я с тоской понимала, что фрегат слабо поддается модификации — то есть, вообще. К примеру, в данном отсеке располагались мощные отростки двигательного реактора — огромные камеры вдоль обоих бортов, то ли кинетические инжекторы сверхтоплива, то ли просто охладительные контуры стелс-систем. И мне срочно требовалось выяснить, что же это такое, и как это что-то защищено.
— Каору, сюда.
Я без церемоний подвигала его рукой, как штативом, и принялась откручивать подсвеченное крепление. Требовалось определить, можно ли занять проход в этом отсеке, потому что подпускать дронов к действительно тонкому оборудованию — это ммм... нетривиальное решение, прямо скажем.
— Хорошо-хорошо, свечу, — отозвался Нагиса. — Аска, ты слышала...
— Слышала. Сатмериук — это было сражение военных, а у нас тут корпы. Эти сволочи слишком любят запускать в бою дронов, и мне бы не хотелось отвлекаться на их отстрел...
Я удивленно крякнула, когда сектор кожуха хлопнулся рядом со мной на пол. Кто-то явно свистнул отсюда пару страховочных винтов.
— Не понял, — сказал Нагиса. — Что это?
Из образовавшегося люка выглядывала мешанина тонких плат, игольчатые трубки, закольцованные вокруг чего-то наподобие логических блок-кассет. Макушка отчаянно затребовала, чтобы ее почесали.
— Не знаю. Но это не имеет никакого отношения ни к стелсу, ни к реактору.
Каору протиснулся поближе и заглянул вовнутрь, шаря там лучом.
— Хм. Смотри. Видишь пучок вот этих кабелей?
— Не вижу, — зло сообщила я. — Ты не прозрачный.
— Там тау-образный коннектор. Это...
Это? Это охрененно, потому что такие коннекторы используются только для направленного туннелирования. Где на "Сегоки" может использоваться такая штука, как направленное туннелирование — я не в курсе.
— Так, я за Синдзи.
— Постой. Я уже точно такое видел, — сказал Каору, потирая фонариком лоб. В мельтешении света я видела, что его лоб покрыт испариной. — Блок-кассеты для модификации частичной логики, глубоковакуумные проводники... Точно, это было на Максе-6.
Я хотела уже было потрясти за плечо болезного, но задержала руку: Нагиса никак не мог побывать на Максе-6, потому что планета-полигон взорвалась за три года до его рождения.
"Чертов ты выродок, а? Ну чего я тебя в шлюз не вышвырнула?"
— Там... Да, точно!
— Нагиса, стой, где стоишь!
Каору вынырнул из своего транса и уперся прямо в универсальную отвертку, на которой я включила режим паяльника. Черт, да он совсем ничего не соображает! Нагиса легко отмахнулся от прибора, даже не заметив мгновенно вспухшей нити ожога.
Его вообще не беспокоило ничего, кроме его собственного бреда.
— Аска, смотри! Это же оголовок системы накачки, а вот там, дальше — рабочее тело, а там — субпространственный поляризатор!! Просто они очень маленькие!
Я смотрела на то, как мечется в темноте луч света, как он намечает скрытые кожухами узлы, и прозревала.
Каору Нагиса никак не мог побывать на Максе-6.
А на фрегате "Сегоки" никак не мог быть установлен "дырокол" Аустермана. А если помещение все же симметрично — то целых два "дырокола".
Глава 12
— Зато понятно, почему такой мощный выход силовой установки.
Я косо взглянула на Каору. Да ты, братец, гребаный оптимист. Ясно, конечно, что "дырокол", проходя сквозь изнанку, должен теоретически ре-инициировать часть сверхтоплива. И массу корабля он снижает, значит, генераторам тяготения меньше работы. И все это — просто волшебно, ценно и полезно. Если бы не огромное существенное "но".
— Это да. Осталось только выяснить, для чего нужен корабль, который стоит примерно раз в пять дороже, чем весь Каппа-флот.
— Для перемещения в зазеркалье.
— Круто, спасибо, Рей. Есть идеи, зачем туда вообще надо соваться?
Последняя из Аянами промолчала. И на том спасибо, потому что ответа в духе "чтобы летать там" я бы не пережила. Я обернулась к обормоту:
— Теперь Синдзи. Что скажешь?
— Я н-не знал, — потерянно сказал капитан. Раз, по-моему, в сотый уже сказал. — В этом блоке никогда не т-требовался ни ремонт, ни отладка...
— Странно, правда? — не выдержала я.
Да, мне его жаль. Сначала его предал ВИ, теперь открылся ящик с секретами корабля. Но вопиющее разгильдяйство прямо-таки драконило меня: может, у него под палубой взвод штурмовых киберов, которые ждут кодовую команду "мятная жвачка"?
— Призрачная память, — задумчиво сказала Ибуки. — Сохранились технические рефлексы.
— А теперь переведи, — буркнула я. Ситуация и так бесила просто на грани добра и зла, а тут еще эти умники с передовыми гипотезами.
Майя поерзала на ложементе.
— Если попросту, то Синдзи не обращает внимания на объект, пока он работает.
— Допустим, "дырокол" приказал долго жить, — предположила я. — Как, по твоей гипотезе, должен действовать капитан?
