| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
*
Тяжелые, как будто свинцом налитые води Балтики. Мрачное, изрезанное речушками и испятнанное озерами и болотцами городище старого Питера. Тяжелая аура смерти, повисшая над когда-то прекрасным городом, как и абсолютное большинство мегаполисов той эпохи, разрушенным мощным подземным толчком и вдобавок залитый водами Балтийского моря. Ржавеющий среди высоких осин остов старого артиллерийского крейсера "Авроры", бывшего в те времена кораблем музеем. Казематные установки правого борта задрали свои длинные, шестидюймовые стволы вверх, как будто хотели сбить наш дирижабль.
Развалины Крондштадской крепости. Рухнувшее Адмиралтейство, разрушенные дворцы. Вроде как уже привычное, и все равно жуткое зрелище. Блин, и когда уже мы сможем убрать руины старых городов, и отстроить на их местах новые? Хм, двусмысленно получилось. Хотя, в принципе, срок известен — еще около двухсот-трехсот годов, не менее, только тогда человечество сумеет набрать численность, позволяющую разобрать все руины старых городов, отстроить промышленность и восстановить былое могущество. Разумеется, если не проспим и мы какую-либо летающую каменюку. Извержения супер-пупер вулканов нам уже не грозит долгие века, отизвергались они в свое удовольствие. Да еще при этом не повторить дурной опыт прошлой цивилизации, и не свалиться в гольное потребительство. Нужны мегапроекты, вроде старта к звездам, только тогда мы сможем по-настоящему перешагнуть земное притяжение. Не будем сидеть сиднем, покупающем гору ненужных, в принципе вещей.
-Ходовая — второй установке. — Я вызвал дежурного офицера. — Правый борт, семнадцать — четыре самолета на удалении примерно в двадцать километров.
Странно, заходят со стороны моря, сразу четыре. Обычно самолеты у нас летают поодиночке, а вояки давно бы обозначились.
Неожиданно по кораблю разнесся сигнал ревуна, и заголосила трансляшка охрипшим от волнения голосов второго помощника:
— Боевая тревога! Приготовиться к отражению воздушной атаки!
Под перекличку постов наш корабль начал разворот налево, чтобы встретить пиратов огнем самой мощной, кормовой установки, а так же максимальным общим количеством стволов. Сейчас на смотровой галерее устанавливают на шкворни еще четыре браунинга со стороны иллюминаторов правого борта.
Прогрохотав балясинами, в пост вломился Витька, коротко мне кивнув, и кинулся к противоположным пулеметам, торопливо навьючивая на себя сбрую парашюта. Глянув на него, я потянулся к микрофону.
-Ходовая — второй установке. Расчет по местам, к бою готовы. — После чего с Витькой вытащили из постоянных креплений запасные коробки с лентами, и установили рядышком с пулеметами. Так, если что, времени меньше тратится.
-Есть вторая! — Отозвался старпом, и отключился. Что сейчас творится на ходовой — представить сложно, но можно. Вообще, скорее всего, кэп сжал зубами чубук своей трубки, и сдавил ручищами поручни ограждения, отрывисто бросая команды. Старпом, как командир нашей БЧ-2, то есть нас, лихорадочно чертит на прозрачном планшете сектора вероятных атак этих самолетов, что как назойливые мухи крутятся километрах в трех, не решаясь напасть, и то ли ждут подкрепления, то ли собираются свалить, так как внезапная атака у них явно не вышла. Здорово выкрашены самолеты, кстати, над Балтикой их еле видно. Чуть зевни я, и они могли вполне и внезапно навернуть.
Пропеллеры левого борта сначала замедлились, превратившись из прозрачного марева во вполне наблюдаемый круг, потом остановились, и, разогнавшись, начали вращаться в другую сторону, реверсом помогая поскорее развернуть наш немалый дирижабль " на пятачке", от корабль здорово накренился, в трюмах и в каютах точно посыпалось все, что хреново закреплено. Сразу после этого двиглы по новой заработали в обычном режиме, разгоняя корабль в противоположном от бандитом направлении. Кроме того, они чуть развернулись, прижимая корабль к земле, ограничивая вражеским самолетам сектор атак только верхней полусферой, да и в случае аварийной посадки меньшая высота значительно выгодней. С другой стороны, сверху могут сыпануть небольшие самодельные ежи из арматуры, каждый самолетик вполне может нести их по паре сот килограммов. Такая штука здорово рвет обшивку и баллонеты.
— Командир, там впереди зенитки! — Рядом со мной материализовался политрук. Я уж забывать стал, что их заякорил. — Три штуки, семидесяти шести миллиметровые.
— Твою мать! Где? — Я ткнул пальцем в клавишу боевой связи. Она до сих пор у нас не была включена, обычно ее включают с ходовой. — Ходовая — второй установке. Прямо по курсу зенитная батарея среднего калибра! Где, политрук?
— Ты почуешь, там сержант и красноармеец рядом с позициями. Обозначать себя нельзя, рядом очень сильный некромант. Но ты же " якорь"! — Политрук переместился ко мне, и ткнул пальцем в приближающиеся развалины какого-то завода. — Там! И я туда, буду "маяком" на третьей пушке!
— Вторая установка, командуй! — Оба на, кэп мне управление передал. Во рту пересохло от волнения, никогда я не командовал кораблем.
— Так! Левый борт — дизеля реверс! Правый борт — самый полный вперед! Всем огневым точкам — огонь по моим трассам! Внимание, там три орудия!
Несколько секунд ничего не происходило, и за это время я успел "выцепить" внизу своих подопечных, причем очень точно. Кстати, насколько должен быть силен некромант, чтобы его стали опасаться эти самые подопечные? Они ведь очень сильные товарищи, я совсем не уверен, что справился бы одновременно с тремя, коль дошло бы до драки.
А потом стало не до размышлений. Двиглы левого борта из всех сил потянули на корабль назад, а правый борт толкал вперед. И дирижабль плавно начал разворачиваться на месте, при этом опять нехило накренившись, и предоставив великолепный сектор огня для моей установки. Так то я едва цеплял на отрицательных углах возвышения.
И я долбанул короткими очередями по ближайшей из пушек. А за мной заговорили все установки правого борта, обрушив вниз шквал свинца, устроив внизу настоящий ад. Корпус корабля вибрировал, стоял грохот, латунным градом сыпались вниз стреляные гильзы.
Я успел перекинуть огонь на вторую зенитку, и следом за мной ударили остальные, когда она и третья плюнули в нас длинными вспышками пламени из своих трехдюймовых стволов. И кормовой дизель правого борта разлетелся в огненном шаре, оставив огромную дыру в обшивке. Второй снаряд прошел мимо дирижабля, и расцвел под хмурым небом черной кляксой взрыва.
Старичок "Горнорудный" содрогнулся, охнул, застонал всеми стрингерами и шпангоутами, но продолжал поливать свинцовым ливнем обнаруженные зенитки, превратив их огневые в небольшие торнадо. Тем более, что третья пушка сама себя обнаружила. Но два пулемета в смотровой галерее молчали, а из пробоины вырывались дымные и чадные языки пламени, стекая по внешней обшивке горящей соляркой.
Снаряд, который мы словили в двигло, все-таки сделал одну положительную вещь. Он замедлил вращение корабля вокруг своей оси. И потому, хоть дирижабль и стал выравниваться вертикально, но по оставшимся зениткам все еще работали установки правого борта, две казематные, моя верхняя правая, и еще две на смотровой галерее. Соответственно, установки левого борта помалкивали, но недолго. Пиратские самолеты решили, что пришла их смена.
Сзади меня рявкнули пулеметы Витьки, прогрохотала кормовая счетверенка, заработал левый носовой каземат. Тренькнув, частью лопнуло, а частью вылетело оргстекло надо мной, получив рядок кругленьких аккуратных пробоин. Сзади вскрикнул Витька, и что-то грузно упало на палубу поста.
А надо мной, затенив на пару мгновений боевой пост, пролетел небольшой двухмоторный самолет, сверкая вспышками в открытом бортовом люке.
И получил от меня навскидку с десяток тяжелых МДЗ в борт и крыло, кроме нескольких простых трассеров. После чего резво полетел вниз, вращаясь и бултыхая на страховочной лонже выпавшим из люка стрелком. Отдельно летело левое крыло со все еще работающим двигателем.
Обернувшись, я сквозь пороховую гарь в боевом посту оглядел небосвод в поисках противника, но нет, никого. Только счетверенка продолжает увлеченно долбить длиннющими, на расплав стволов, очередями куда-то назад.
А посреди ставшего тесным поста лежит, раскинув руки, и булькая кровью изо рта и дыр в груди, Витька.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
— Вай, красавицы, зачем так говорите? — Невысокий казах, уже старый, с хитрыми узенькими глазами на загорелом дочерна лице сверкнул вставными зубами в улыбке. — Отличные арбузы! Сладкие, как любовь таких девушек, как вы!
— С чего это вы взяли, что наша любовь сладкая? — Засмеялась Варя, подбрасывая довольно увесистый плод в руках. Вообще-то, она очень сильная девушка, на тренировках спокойно приседала со стокилограммовой штангой на плечах, да и гири в полтора пуда весом ей не казались особо тяжелыми. — Вдруг она наоборот, жгучая, как горький перец?
— Вах, она еще точно обжинает как огонь и ласкает как волна! — Дедок засмеялся, с удовольствием глядя на русскую красавицу. — Слушай, дочка, тебе жених не нужен, а? У меня племянник такой батыр, всех на поясах борет. Но глупый, жениться не хочет, а еще офицер, старпомом служит на мониторе.
— Нет, дедушка, спасибо, у меня есть жених. — Варя еще раз подкинула арбуз, и, приложив к уху, слегка постучала пальцами. Огромная ягода гулко зазвенела. — Этот берем!
Расплатившись с довольным дедком, Варя и Слава неторопливо отошли от немаленькой кучи арбузов, и встали на крытой остановке. Тут хоть солнышко так сильно не пекло.
— Слушай, ну тут жарища. — Слава обмахивалась здоровенным веером. — То ли дело на северах было, прохладно, свежо, морем пахнет.
— Слав, тут тоже морем пахнет. Вон, до Каспия рукой подать. — Засмеялась Белова, перекладывая сумку с арбузом из одной руки в другую. — Сейчас приедем в гостиницу, залезем в душ, ополоснемся, и слопаем этот арбузик.
— Ага, арбузик. — Слава покосилась на простую брезентовую сумку. — Всего-то девять килограмм. Потом описаемся с тобой ночью.
— Ничего, добежим. Главное — арбуз! Ты же знаешь, как я их люблю. — Варя подошла к киоску рядом с остановкой, и принялась читать передовицы выставленных газет и журналов. Вдруг она побледнела, и выронила сумку из рук. Арбуз звонко лопнул, чисто развалившись на две части, но Варя на это не обратила ни малейшего внимания.
На передовице газеты " Воздушный флот" была большая фотография поврежденного и обгоревшего дирижабля под заголовком " Дирижабль "Горнорудный" принял неравный бой с пиратами!".
-Варька, ты чего? — Подскочила к подруге Слава, и, увидев заголовок, кинулась к окошку киоска.
— "Воздушный флот", пожалуйста! — Получив на руки газету, Слава быстро перечитала статью, и нашла список погибших авиаторов.
— Жив твой Ромашкин, Варь! Вот, смотри, тут на второй странице есть фотка с ним, и подпись — "Бортстрелок Василий Ромашкин неподалеку от сбитого им пиратского самолета". Так, а вот "Командир и старпом "Горнорудного" на позициях уничтоженной зенитной батареи". А вот "Спецназ егерей выходит на преследование отступивших бандитов", "Коронеры собирают трупы уничтоженных бандитов для опознания и следственных действий", "Коронеры извлекают тела пиратов из разбитого самолета", " Начальник Следственного Комитета осматривает самодельную зенитку". Так что Васька жив! Чего ревешь? — Слава обняла Белову, и усадила ее на скамейку, кивком поблагодарив вставшую с нее пожилую женщину. Та достала из сумочки серебряную фляжку, и открыв, протянула Варе.
— Выпей-ка чайку холодного, дочка! Выпей, и успокойся. Видишь, жив твой парень.
Вокруг Вари захлопотали и остальные женщины, стоявшие на остановке, а пацаненок лет семи с трудом поднял сумку с лопнувшим арбузом, и подтащил ее к скамейке.
— Вот, тетенька, вы уронили. — Отдуваясь, важно произнес он, протягивая свою ношу зареванной, но уже счастливо улыбающейся девушке.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
*
"Горнорудный" горел, внутри пожар аварийная команда сумела потушить, но полыхающая внешняя обшивка, пропитанная соляркой, и не думала затихать. И потому командир увел корабль к морю, и сумел посадить корабль кормой на воду, прижав ее реверсом уцелевших дизелей, слегка развернутых относительно горизонта. И сейчас мы были как паленая курица, зад в воде, все остальное в воздухе. Слава всем богам, что баллонеты наполнены гелием, а не водородом.
Дизеля взвыли, отрывая дирижабль от воды, из прогоревших дыр во внешней обшивке лились потоки воды, которую мы набрали за время этого смертельного трюка. Но пожар был потушен. И корабль, завалившись на один бок, с трудом набрал высоту в тысячу метров, и медленно пошел от места боя. Сильный порывистый ветер, ставший для нас немалой помехой, завывал в пробоинах, хлопал обрывками обшивки, порой отрывая от нее куски. Но мы ползли на юго-запад, к ближайшему городку.
— Внимание экипажу! Отбой боевой тревоги. Корабль вышел из зоны устойчивых радиопомех, пиратов не наблюдается в воздухе и на земле. По постам — доложить о повреждениях и потерях! — Прохрипела поврежденным динамиком трансляшка. Интересные дела, его пулей порвало, что ли? Как меня не зацепило?
Тут я поглядел на тело Витьки. Тогда, сразу после того, как я сбил одного из пиратов, я просто не мог помочь другу. Нельзя было бросать пулеметы, по крайней мере, когда есть угроза повторной атаки. И так ровно до тех пор, пока я не отсканировал воздушное пространство, и не убедился в том, что пара уцелевших вражеских самолетов не уходит на север, исчезая над Балтикой. И мои призраки не доложили, что вражеская батарея уничтожена огнем с дирижабля. Точнее, одна пушка повреждена огнем, один расчет почти полностью выбит нашими пулеметами, а с третьей пушки бандиты просто убежали, потеряв убитыми двоих. Ну да, пули из крупнокалиберных пулеметов легких ран не наносят, обычно сразу наповал, куда не попади. Только тогда я, доложившись на КП, бросился к истекающему кровью Витьке. Ровно семьдесят две секунды, я засек это по часам, но какие длинные они мне показались.
И возможно, именно этих секунд не хватило Виктору, потому что когда я начал его бинтовать, он умер. У меня на руках, на залитых кровью дюралевых пайолах поста. Под молчание призраков. Странно, они давно умерли, но они тут, а Витька только что был здесь, живой, и его уже нет. Ушел мой друг, я это четко почуял.
— Суки, уроды! Я отомщу, Вить! Найду и убью... — Я стянул с головы шлемофон, и вытер слезы тыльной стороной руки. Зря, кстати, потому что руки все в Витькиной крови, так что я по своей морде кровь размазал. К моему удивлению, призраки тоже сняли головные уборы. Политрук фуражку, сержант пилотку, а вот красноармеец стянул стальной шлем древнего образца. Тоже странно, не запомнил я из имен. Так и зову, по званиям. И им это нравится, похоже, они и друг друга по званиям зовут.
После этого я молча сидел на своем месте, и пас воздух на случай, не вернуться ли пираты. Так до отбоя и просидел.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
