— Здесь что-то не так? — спросила Кёко, неожиданно вытащив Рёко из краткой задумчивости. Она поняла, что пропустила часть разговора.
— Разрешение говорить свободно? — сказал полковник Сантос.
— Предоставлено.
— Так ли это необходимо? Конечно, из брифингов я знаю о подземном комплексе, но просто атаковать такое… разве мы не можем как-то договориться? Люди задают вопросы, и это влияет на мораль. Особенно с учетом сопротивления, погибло довольно много гражданских, и мы привыкли сражаться с кальмарами…
Кёко положила руку на костюм полковника, заставив его остановиться на полуслове.
— Давайте сперва посмотрим это подземелье, — сказала она. — Тогда и увидим, стоит ли это делать.
На взгляд Рёко, слова прозвучали неубедительно, но она знала, что вряд ли Кёко могла сказать что-то еще. Конечно, оставалась и неуютная ирония, что именно видение Рёко, посредством Кёко, помогло вызвать это вторжение.
— Вы сказали, есть пленники для нашего допроса? — спросила Кёко.
Рёко и некоторые другие девушки вопросительно взглянули на нее. Они ничего не слышали ни о пленниках, ни о допросах. Хотя старшие девушки не выглядели удивленными.
Полковник кивнул.
— Да, следуйте за нами.
Он шагнул в конец переулка, один из двоих главных дозорных на повышенной скорости метнулся на другую сторону улицы, присев за уничтоженной оружейным огнем машиной.
Полковник Сантос исчез за углом, Кёко сразу же последовала за ним и, вдохнув, Рёко сразу же последовала за ними.
Выйдя из переулка, она огляделась по сторонам — и остановилась.
Конечно, в симуляциях она видела множество разрушенных зданий, и даже помнила улицы Аполлона из своего видения. Хотя там это всегда было виной кальмаров — либо кальмары напрямую наносили ущерб, либо это было естественным результатом современной перестрелки, способной в считанные минуты превратить обычную улицу в голый каркас.
Конечно, по замеченной из переулка опустошенной машине она получила некоторое представление о том, что увидит. Сам же переулок выглядел относительно неповрежденным, оставив Рёко ожидать заброшенную улицу с небольшим случайным ущербом.
Вместо этого она столкнулась с пейзажем, что выглядел более подходящим осажденному Аполлону, а не захваченному стремительным вторжением колониальному миру. Из разбитых витрин пролились на улицу изделия, стекло оплавлено или уничтожено. Большинство зданий, расположенных вдоль, по-видимому, крупной торговой артерии, усеивали покрытые подпалинами дыры крупнее Рёко. Некоторые здания полностью рухнули, их металлические и пермабетонные каркасы повалились на улицу перед ними, блокировав движение по ней. Вокруг нескольких зданий суетились отряды военной полиции, дроны разбрызгивали воду, пытаясь потушить несколько еще дымящихся пожаров, в то время как несколько крупных машин, похоже, очищали улицу, сопровождаемые меньшими дронами, собирающими усеивающие область тела в броне. На взгляд, большинство тел были в устаревших моделях пехотной брони — но даже это было куда больше, чем должно было быть у этой колонии.
«Здания разрушены колонистами, — шепнула ей на ухо Кларисса. — Это в истории битвы. Они обрушили здания, когда некоторые из них все еще были внутри, стараясь застать нас своим фанатизмом врасплох. Сами здания также были подготовлены обрушиться на улицу, мешая нашей бронетехнике. Не то чтобы это много что сделало».
«Не совсем минимальные потери среди гражданских», — с легкой дрожью подумала Рёко. Ее поразил равнодушный тон Клариссы.
— Сложно свести разрушения к минимуму, если они во время этого сопротивляются, — появилась рядом с Рёко Нана.
Нана схватила ее за плечо.
— Идем. Не будем задерживаться.
Рёко продолжила идти, все так же глазея, в то время как позади нее Нана махнула некоторым другим новеньким.
Их привели к установленной посреди улицы странной округлой структуре. Невпечатляющая и низкая, возможно, около метра в высоту, Рёко приняла бы ее за архаичный дорожный круг, если бы не боевые имплантаты, проинформировавшие ее в тот же момент, как она это увидела, что это захваченный бункер со скрытыми бойницами, сейчас используемый для содержания пленных гражданских.
Когда они приблизились, Рёко разглядела зияющую дыру в одной из стен строения, достаточного размера, чтобы прошел один человек.
— Довольно тесно, — сказал полковник Сантос, когда Кёко добралась до дыры и заглянула внутрь. — С пленниками и охранником места хватит лишь для части из вас. Не больше пяти.
Рёко слегка расслабилась, не сразу поняв, насколько мало по вкусу ей оказалась перспектива столкнуться с пленными людьми. Конечно, Кёко не…
Как будто предвидя ее мысль, Кёко подняла руку, приглашающе махнув, явно подразумевая этим Рёко.
Рёко с некоторой опаской послушно шагнула вперед.
— Идем ты, я, Грация и Нана, — на чистом стандартном сказала Кёко. — Остальные в охране. Ты тоже, Элиза.
Элизе, назначенной Кёко генератору барьера, этого не хотелось, но она не стала протестовать.
«Не забывай, что я должна быть твоей наставницей, — подумала Кёко. — И если у Богини и правда на тебя планы, будет лучше, если ты увидишь мир таким, каков он есть».
Кёко повернулась и последовала в бункер после Грации и Наны, оставив Рёко мгновение обдумывать это зловещее заявление, прежде чем последовать за ними, слегка спрыгнув вниз.
Внутренняя часть бункера тускло освещалась скудным солнечным светом через ныне очевидные бойницы и дыру от взрыва. На потолке были светоизлучающие плитки, но они были разбиты до полной потери функциональности. В углу лежала куча разбитого снаряжения и щебня.
Полковник Сантос не шутил о стесненности. Четыре девушки, одинокий охранник, куча снаряжения и три пленника на полу едва давали Рёко место для перемещения.
Сами пленники, три мужчины, были без сознания, сидели прислоненными к стене. У одного из них дыру в боку закрывал медицинский гель. Не было никаких признаков бронекостюмов, которые могли у них быть.
— Мы смогли вырубить их ЭМИ и шоковыми гранатами, — сказал охранник, безлицый шлем повернулся к Кёко. — Только так мы смогли взять их живыми, с учетом того, как эти колонисты сражались.
— Обычные меры предосторожности предприняты? — спросила Кёко, присев изучить лицо одного из пленных.
— Да, сэр, — сказал охранник.
Кёко подняла голову, переглянувшись с кивнувшей Наной.
— Он имеет в виду, что их сети управления улучшениями были переопределены, — взглянула на Рёко Нана. — Неприятный процесс. Включает нанитную инъекцию, вот так вот. Единственный способ убедиться, что они не совершат самоубийства или никому не передадут сигнал.
Рёко сглотнула, кивнув. Честно говоря, она опасалась худшего. Интернет изобиловал теориями заговоров, что у Управления есть бэкдор в управление имплантатами, пусть даже это было строго запрещено Комитетом по этике. Нанитная инъекция и насильственный захват — ну, они бы не стали так делать, если бы был бэкдор, не так ли?
«Если только регулярная армия просто не знает о бэкдоре, — подумала Кларисса. — Или колонистам удалось от него избавиться. Или он есть только у военных».
«А есть ли бэкдор?» — подумала Рёко.
«Ну, я, очевидно, не знаю, — подумала Кларисса. — Мне бы не сообщили. Я просто предполагаю».
Кёко отошла и взглянула на Грацию.
— Что думаешь? — спросила она.
— Я их разбужу, — сказала Грация.
Она обернулась взглянуть на охранника.
— Вы свободны, — сказала она.
Охранник с заметной даже через костюм растерянностью взглянул на Кёко.
— Мы будем в порядке, — сказала Кёко. — Справимся сами.
Наконец, охранник кивнул и покинул бункер усиленным прыжком через пробитую дыру.
«Они телепатически передают информацию», — подумала Кларисса, оттенком мыслей ясно давая понять, что она подразумевает Кёко и других двух волшебниц.
«Ты так думаешь?» — подумала Рёко.
«Они контролируют свои лица, но некоторые из мышц все равно слегка дергаются. Без помощи имплантатов это очень сложно скрыть, и они, вероятно, не решили настолько далеко заходить».
Грация повернулась обратно в пленным на полу, казалось, на мгновение просто взглянув на них. Затем один из мужчин на полу, тот, на которого смотрела Кёко, как будто начал задыхаться, резко распахнув глаза. Его взгляд сосредоточился на смотрящих на него девушках, и мужчина заметно запаниковал, взгляд отчаянно забегал по сторонам.
Но в остальном он не двигался.
Рёко потребовалось время, чтобы осознать то, что должно было быть очевидным: мужчина был обездвижен своими имплантатами. До сих пор эта идея просто не приходила ей в голову, пусть даже она знала, что, к примеру, гражданские имплантаты были откалиброваны предотвращать значительное насилие. Полезность обездвиживания была очевидна, но ее все равно это обеспокоило, и ее разум отпрянул от попытки представить, каково это должно быть.
Она тайком сглотнула.
— Сколько у нас есть времени? — взглянула на Кёко Грация.
Кёко взглянула на крышу бункера, явно рассматривая текущую ситуацию на поле боя. Конечно, все они это могли, но у Кёко был наивысший авторитет в принятии решений.
— Недостаточно, — сказала Кёко. — Ты не против это ускорить? Обычно я была бы не готова так поспешно принять такое решение, но имеющаяся у них информация может заметно повлиять на ход боя. Обычно для такого мы полагаемся на ясновидящих, но ты же знаешь…
— Готова как и всегда, — слегка вздохнула Грация. — Ты уверена насчет…
Грация наклонила голову в сторону Рёко, пусть даже слегка, но сразу давая понять, что именно она подразумевает.
— Если она обдумывает участие в такой работе, однажды она это увидит, — сказала Кёко.
— Согласна, — сказала Нана, удивив Рёко своим вмешательством в разговор.
Рёко, до сих пор так и не понявшая смысла разговора, просто безучастно оглядывала остальных.
Не отвечая на подразумеваемый ею вопрос, Грация наклонилась к среднему из трех пленных, который прекратил метаться взглядом, вместо этого сосредоточившись на Грации.
— Это безболезненно, — сказала Грация. — Пусть оно того стоит.
Грация прижала ладони по бокам головы мужчины и закрыла глаза, заметно сосредоточившись. Через мгновение его глаза засветились ярко-красным, детали зрачка и склеры смыло среди красного свечения.
Рёко от неожиданности шагнула назад.
«Так она…»
«… читает его разум вопреки его воле? — подумала Кларисса. — Ага, думаю, так и есть».
В этот момент Рёко почувствовала нечто инстинктивное — ну, она не вполне могла это описать. Ближайшим приближением могло быть ощущение боли в животе. Но не в точности это. Как будто она почувствовала сильное стремление оказаться где-то еще, заняться чем-то помимо наблюдения за тем, как Грация вскрывает разум колониста, но вместо этого она не могла уйти, не могла отвести взгляда. Это не было моральным отвращением, не совсем, хотя были его элементы — она чувствовала, как будто наблюдает за тем, чего просто не должно было быть.
Она почувствовала холодок, какого не было, когда Грация проверяла ее возможность защищать свой разум, когда это была скорее дружеская игра. Здесь не было скрытности, никакого обмана охраны, никакого хитрого стука в двери сознания. Была простая мощь и воля, и она отпрянула от излучаемой энергии, что она ощутила исходящей от Грации, чувствуя, как все сильнее становится стремление бежать, как будто сам ее самоцвет души терпеть не может быть здесь.
И, тем не менее, она продолжала завороженно стоять.
Затем все закончилось, и она вдруг моргнула в замешательстве, когда колонист просто рухнул на пол, закрыв глаза, снова скользнув в принудительно вызванное бессознательное состояние.
— Ты в порядке? — в мгновение ока появилась около ее локтя Нана, и Рёко поняла, что она начала валиться на пол.
— Я… наверное, — сказала Рёко, потирая одной рукой лоб. Она была не из тех, кто теряет сознание.
— Магия разума тесно связана с магией душ, — сказала ей на ухо Нана. — Все волшебницы инстинктивно отшатываются при демонстрации манипуляции душой. Приходится привыкать.
«По своей работе твоя мать повидала гораздо больше многих, — подумала Нана. — Не просто так она не хотела для тебя такого. Я не говорю тебе не участвовать в спецоперациях, но тебе нужно знать, что это влечет за собой».
Рёко безучастно оглянулась на свою тетю, задавшись естественным вопросом:
«Почему сейчас?»
Нана взглянула на бодро кивнувшую Кёко, после чего повернулась к Грации, казалось бы не затронутую только что произошедшим.
— Что-нибудь ценное? — спросила она у Грации, перезаряжающей свой самоцвет души в горсти кубов горя, извлеченных ею из кармана костюма.
— Не уверена, — сказала Грация. — У меня лишь несколько поверхностных воспоминаний. Чтобы копнуть глубже, мне нужно больше времени. По-видимому, как только колония поняла, что мы идем, Девитт, лидер культа, вместе со всеми детьми колонии отступил в подземный комплекс. Этому человеку не сообщили, что там внизу, но Девитт сказал, что это нас уничтожит. Что там новый мессия. Этот колонист начал сомневаться в сказанном Девиттом и рассматривает эту битву как своего рода проверку веры. В любом случае, они должны были выиграть как можно больше времени.
Кёко хмыкнула, с негромким рыком изогнув губу.
— Религиозные психи. Неудивительно, что мы не нашли в этой колонии никаких детей. Хотя это не слишком информативно. У тебя точно нет больше никакой информации?
— Один из принципов их культа в том, что лишь немногие знают подробности происходящего. Таким образом, если одного из них захватят и допросят, найдут не многое. Должна сказать, если они этого придерживаются, это довольно умно.
Грация, покачав головой, опустила глаза.
— Я могу копнуть его поглубже, — указала она на солдата, которого только что закончила «допрашивать», — но, думаю, полезнее будет проверить остальных. Хотя, полагаю, они не знают гораздо больше этого типа. Мне потребуется кто-то высокопоставленный.
Кёко запрокинула голову и резко и пронзительно рассмеялась, Рёко от неожиданности слегка подпрыгнула.
— Умно не только в этом, держу пари, — сказала Кёко. — Учитывая, что должно ждать нас под землей, я бы сказала, что у нас сжатые сроки. Кто знает, что там внизу происходит? Со всеми этими детьми… теперь это гуманитарное дело. Сочтем его блефующим?
То, как небрежно, беспечно Кёко сказала «гуманитарный», Рёко показалось странно обескураживающим.
— Продолжай, — приказала Кёко, указав Грации на солдат. — Похоже, старый генерал Альбеску хочет потолковать с Управлением, раз уж теперь у нас есть результаты твоего допроса, и «Рамнузия» почти у входа в подземный комплекс.
Кёко подошла к дыре, после чего остановилась, обернувшись к Рёко.
— Идем, — сказала она. — Не нужно тебе быть здесь.
