Фантазм

Тем более, — гостем!!

Ожье есть Ожье, — поймал он себя на мысли, и сделав над собой усилие попробовал взглянуть на него по-другому. Мужчина был определенно нестар, — пожалуй, не больше, чем на год или два старше Фейрана... Ну, могучие телеса большинству даже нравятся, хотя лично ему они напоминали только об одном, что он всей душой надеялся однажды утром больше не вспомнить! Льняные густые пряди и серые светлые глаза, непонятно откуда взявшиеся в Лангедоке, — только выгодно обращали на себя внимание. Рубленые черты лица, жесткая линия подбородка, характерный прищур — писаным красавцем Грие назвать трудно, но в лице его тоже нет ничего отталкивающего и уродливого.

Касательно того, что он за человек, — стоило привыкнуть к его манере обращения, и она переставала пугать. Каким любовником мог быть Ожье, Айсен не знал и проверять не испытывал ни малейшей склонности, но неожиданно подумал, что хозяином он точно был бы хорошим!

Молодой человек вдруг задумался: не случись в его жизни Магнуса Фонтейна, и последующей встречи с Фейраном, купи его на аукционе Грие, — он ведь сейчас был бы вполне доволен и счастлив! Знать бы ничего не знал и не мучился бы никакими мыслями... Ожье мог быть грубым, но вряд ли стал бы причинять боль намеренно, а скорее всего просто поиграл бы с забавным котенком на свой вкус. Возможно, что котенок набрался бы смелости показывать время от времени коготки и зубки, тем более что это по нраву хозяину, а бояться ему было бы нечего: Грие не обременяет себя излишней щепетильностью, но некоторые правила у него определенно есть и он им следует. Так что, он не производит впечатление человека, способного попользоваться невольником и вышвырнуть его в полное распоряжение слуг. Судя по всему, он был из тех, кто со своими любовницами и любовниками расстается достойно. Разумеется, сомнительно, что между ними возникла бы безумная любовь, но предполагать привязанность было реально, связь, как и ее прекращение не стали бы тяжким испытанием...

Можно ли сказать, что то, что его жизнь сложилась так, а не иначе — это хорошо? Что у него есть сейчас, кроме эфемерной надежды...

Однако подобное полуживотное существование, пусть даже сытое и благополучное, которое когда-то было пределом его мечтаний, теперь мягко скажем, не привлекало!

Тем не менее, это не значит, что для кого-то оно не могло стать спасением, а для него удачной возможностью!

— Я непротив! — улыбнулся Айсен. — Если вы отвезете меня в Фесс.

Мужчина вначале рассмеялся, как удачному ответу на шутку, но потом нахмурился и даже поднялся:

— Боже, ты ведь серьезно! — кажется, он был потрясен.

— Да, — подтвердил Айсен.

Ожье ошеломленно потряс головой.

— Сбежать решил?

— Не совсем, — юноша отвел взгляд. — Это долгая история.

— Нет, я понимаю, Филипп человек солидный и так, — мужчина прищелкнул пальцами, — с бухты-барахты тебя никуда не повезет и не отпустит... Оставим то, что я не настолько обделен в постели, чтобы мчаться в поисках любовника за тридевять земель... Но ты! Ты с ума сошел? Ты хоть знаешь, что там сейчас творится?!

— Именно поэтому!

— Нет!! — категорично бросил Грие, отворачиваясь и меряя комнату размашистыми шагами.

— Тогда до Уджды или Омана. Дальше я доберусь сам.

— Далеко же ты уйдешь с таким-то знаком! — Ожье кивнул на ошейник.

— Я сниму.

Мужчина замер, словно наткнувшись на нечто невидимое.

— А кожу ты тоже снимешь? Да твоя шкурка, как летопись завоевания!

— Я же не буду разгуливать голышом!

— А это? — Ожье резко вывернул руку юноши, обнажая запястье. — Одного случайного взгляда хватит!

— Мало ли откуда, — Айсен прямо смотрел ему в глаза. — Был в плену, в тюрьме... Никто не докажет, что я беглый.

— А никто и не будет! Отрубят какую-нибудь выступающую часть тела, во избежание... И дальше уже все равно!

— Вы можете написать мне бумагу, заверить ее в порту.

Мужчина выдохнул, раздраженный и восхищенный одновременно его упрямством.

— А деньги? — своим особым вкрадчивым тоном поинтересовался он.

Айсен поник: этот вопрос оказывался самой слабой частью плана. Но нашелся:

— Я буду играть.

— Думаешь, тебе заплатят?

— Сам Кантор Золотая струна сказал, что у меня хорошо выходит! Так что на пару лепешек и ночлег заработаю.

Ожье замолчал, долго и придирчиво разглядывая, сидевшего перед ним юношу, весь вид которого говорил о несгибаемой решимости.

— Хм... — протянул он наконец. — Допустим, я уже рассматриваю твое предложение...

Айсен подался вперед, синие глаза заблестели.

— Но я купец, а предприятие должно быть выгодным. Я соглашусь доставить тебя прямиком в Фесс, все проблемы возьму на себя... С одним условием.

— Каким?! — нетерпеливо вырвалось у юноши.

— Понимаешь, дорога неблизкая, женщина на корабле вообще дурная примета! — неторопливо развивал свою мысль Грие. — Как там оно вообще получится неизвестно. И кого ты мне в школе подберешь — тоже еще надвое гадать остается...

Айсен слегка хмурился, не понимая, к чему клонит мужчина.

— Ничего особенного, совместное времяпрепровождение к обоюдному удовольствию. Я клянусь, доставлю тебя в наилучшем виде! Если все время пути в моей постели будешь ты!

Молодой человек отшатнулся, недоверчиво глядя на Ожье: опять?

— Ну? С меня провоз, с тебя оплата, — деловито закончил мужчина.

Юноша обессилено опустил голову, разом возвращаясь с небес на бренную землю: ничего особенного... Глупо! Не он ли только что рассуждал, что Грие не так уж плох? Да и предложение его вполне в рамках, торговец же не тащит его на ближайшую горизонтальную поверхность, бессовестно пользуясь возможностью! У него есть пресловутый выбор, и не поздновато ли начинать беречь себя теперь, после всех... Что ему уже не в первый раз наглядно доказали не так давно!

Выбор?! Телом расплачиваются только шлюхи.

Да, цена за возможность встречи с любимым не такая уж большая: не жизнь же, в самом деле! Но если он пойдет на нечто подобное, то сама встреча становится бессмысленной. Быть может, провидение в кои-то веки смилостивится, и любимый останется в неведении, но сам Айсен будет знать!

— Нет...

— Наше дело предложить, ваше дело отказаться! — Ожье хлопнул по столешнице. — Уверен?

Молодой человек кивнул уже тверже: что с того, просто придется пробираться самому, без всяческих удобств. Он сможет!

— Нет!

В серых глазах мужчины промелькнуло какое-то странное выражение: не пренебрежение и не участие, не влечение или заинтересованность, а что-то очень похожее на уважение...

Наверное, впервые в жизни в нем действительно увидели равного!

И наверняка, оно того стоило, но Айсен был уже не в состоянии это осмыслить. Очередной резкий переход ударил по нервам неловкой рукой актерки-недоучки:

— Не желаешь хотя бы объяснить, зачем тебе это так надо?

Юноша встрепенулся: после всех киданий из пламени в ледяную воду и обратно, это был тот тон, который он уже узнавал, даже если сам Ожье не отдавал себе отчета.

Однако отвел взгляд, не ответив. Полчаса назад вопрос вообще не мог бы быть задан между ними. Десять минут назад, он объяснил бы честно. Сейчас — молчал.

Как многое может изменить в человеке минута и вложенные в нее несколько слов! Как многое может прояснить тишина...

— Ясно! — кратко заключил мужчина. — Дай, попробую угадать, кто это может быть!

Айсен молчал, не выдав себя даже отблеском краски на щеках, однако подсказок не требовалось. Грие не обманул и не задержался с правильной догадкой:

— Ничего себе! Я-то думал, такое только в романах встречается! — произнес мужчина, поднимаясь и снова подходя к юноше, заодно забирая опустошенный бокал. — Маленький, а ты уверен, что он стоит...

И закончил уж совсем неожиданно:

-... тебя?

Молчание. Ожье встал и направился к двери...

— Вы меня отвезете?

— Нет, малыш! Я не насильник и не убийца.

— Спасибо... Не говорите метру.

— Не совестно?

Судорожный всхлип.

— Я... Я им сообщу...

— Ох, и дурак ты, парень!

Айсен тоже поднялся, направляясь к отпертым дверям, но задержался на пороге и задумчиво произнес скорее для себя, чем в ответ на что-либо:

— Если любовь это глупость, то лучше быть дураком, чем... — он запнулся, — чем никем.

Интересно, какое слово он пропустил? — заинтересовался Ожье. — Развлечение. Забава. Игрушка. Вещь. Подстилка. Шлюха. Блядь. Дырка... Сколько еще "лестных" эпитетов можно придумать? Куда ниже? И хорошо еще, если он имел в виду что-то из начала ряда!

— Сильно сказано! — хмыкнул мужчина, следя, как молодой человек аккуратно и осторожно спускается по лестнице. — Сразу видно, тонкая творческая натура!

Он догнал Айсена, и, хваткой за второе плечо, невольно оставляя симметричную россыпь синяков, помог переступить последние ступеньки.

А на самой последней — вдруг развернул юношу и впился в полуоткрытые на вздохе губы! Айсен дернулся, уходя от прикосновений, изворачиваясь из рук, — железные пальцы на плечах разжались сразу.

— Не обижайся, малыш! — усмехнулся Ожье с толикой снисходительной грусти, касаясь пальцами изуродованной метким ударом щеки. — Не переживай...

Сноп возмущенных синих звезд в ответ на пожелание!

— ...один поцелуй — еще не измена! А мне от тебя и этого хватит.

Глаза в глаза. Серая хмарь против морской зыби с высоты полета...

И Айсен подается навстречу, приникает всем телом, опуская взлетевшие ладони, обвивая могучий разворот плеч и — сам ласкает чужие губы: как знает, как умеет, как хочет... как может.

Чего-то важного все равно не хватает.

В этот раз и мужчина отталкивает его сам. Не сразу... Но юноша понял, что не ошибся, как прежде: сейчас он не вещь, не шлюха! Он человек, достойный уважения, за которым оставляют настоящий выбор, и решения которого ждут.

— Маленький, что же ты со мной делаешь!!! — Грие погружает лицо в темные волны волос, прижавшегося к нему юноши, и легонько подталкивает к выходу. — Иди, пока я тебя прямо на полу не разложил...

Прежде, чем последовать совету и уйти совсем, Айсен оборачивается с загадочной, немного шальной улыбкой:

— Спасибо. За все. Но... — молодой человек опускает ресницы. — Не нужно мне больше ничего предлагать!

Он удалился вверх по улице свободной и легкой походкой.

* * *

При виде разукрашенной физиономии мадам Мадлена только выразительно приподняла бровь.

— Небольшое недоразумение, — беспечно пожал плечами Айсен под ее удивленным взглядом, вызванным подобным, не свойственным ему легкомыслием.

Поцелуй с Ожье не зажег его страстью, не задел никакой струны в сердце, но опьянил ошеломительным изумительным ощущением: как будто в один момент с плеч исчез неизмеримо тяжкий груз, не замечаемый им до поры, но мешавший распрямить спину, словно рассыпались в пыль привычные, сковывавшие его все время кандалы, не позволяющие подняться с колен. Значит, вот как это бывает у свободных людей и как должно быть!

Грие конечно, пытался заполучить его всеми способами, иногда пугая почти до истерики, но надо признать, что мужчина никогда не переходил определенных границ. И так же приходилось признать, что юноше было невероятно приятно почувствовать себя тем, кого добиваются, — долго, настойчиво и упорно. А не бесцеремонно пользуются или берут мимоходом между более важными заботами, потрепав по холке как любимую животинку... Тем, от чьего согласия и воли зависит главное.

Как вообще, по-разному может выглядеть прелюдия к акту соития! Насколько по-разному она может быть оценена сторонними, и в большинстве случаев непрошенными, наблюдателями. И как разительно меняться в зависимости от пустячного казалось бы знака либо слова... Несмотря на все свои недостатки (а у кого их нет!), Ожье ле Грие умудрился сделать ему бесценнейший подарок: дать ощутить и понять, что значит действительно идти по жизни с поднятой головой!

И почему бы и нет? Почему бы ему в самом деле не смотреть в будущее прямо? Он молод, привлекателен, в чем-то обладает недурными способностями, он может быть любимым и может быть желанным... Имеет на это право, как любое божье чадо! Страх есть страх, и наверное, избавиться от него совершенно — не возможно. Однако давать ему воли дальше — точно также уже невозможно! По выбранной однажды дороге он прошел уже так далеко, что было бы непростительно останавливаться, когда позади большая и самая трудная ее часть!

В этом окрыленном состоянии, в котором пребывал Айсен, даже разговор с метром Филиппом не выглядел непреодолимым препятствием. Он обязан был отдать должное человеку, спасавшему его не только в трудных ситуациях, но и от самого себя, помогая крепко встать на ноги. Грие был прав, сбежать в ночь, как вор,.. как раб — было бы черной неблагодарностью! И хотя разговор предстоял нелегкий, молодой человек был уверен в верности обоих своих решений.

Разговор вышел не просто нелегким, а очень нелегким! Филипп испробовал возможные и невозможные доводы, чтобы доказать юноше всю безрассудность его намерений.

— Боже! Ты еще упрямее, чем Тристан! — в сердцах воскликнул мужчина, когда все аргументы были приведены уже по второму или третьему кругу.

— Хорошо, — невольно улыбнулся Айсен. — Значит, мы с ним отлично подходим друг другу.

— Айсен, подумай сам! Фейран лекарь и лекарь хороший, такие нужны при любых правителях и при любых богах. Он сильный человек, который умеет справляться с трудностями, но твое возвращение, каким бы не вышло ваше объяснение, только обернется для него новыми заботами и тревогами. А бродя дорогами военного края, отправляясь на первом попавшимся судне, — ты подвергаешь себя куда большей опасности, чем Фейран при штурме! У тебя нет ни имени, ни денег, ни преимуществ, которые они дают. Ты говорил о бумаге, — да кто ее читать будет! Всегда найдется тот, кто будет рад поглумиться над более слабым!

Айсен согласно склонил голову: все это заслуживало внимания, но не могло изменить его решение, и Кер это понял.

— Вот уж в самом деле, когда господь хочет кого-нибудь покарать, он лишает его разума! А любовь — худшее из безумий! — Филипп все же потерял терпение. — Не запирать же мне тебя в подвале!!

Он взглянул в синие глаза, чью непреклонную твердость слегка оттенял бархат ресниц, и усмехнулся.

— Да и к чему... Сбежишь ведь!

— Простите, что разочаровал... — негромко произнес Айсен, отворачиваясь и не отрицая предположения.

— Почему же, — тяжело вздохнул мужчина с теплой улыбкой. — В определенном смысле порадовал! Я даже могу гордиться...

— Спасибо, — Айсен благодарно склонил голову: они оба поняли, что имелось в виду.

— Но это не значит, что я одобряю самоубийство!! — сурово закончил Кер. — Раз тебя не отговорить, я прошу тебя!

Молодой человек напрягся в ожидании.

— Айсен, обещай, что подождешь хотя бы до осени! Я клянусь, если первого числа никаких сведений о Фейране не будет, я сам соберу тебя!

Юноша вскинул голову:

— Вы меня отпустите?

— Да! Я же обещал.