Еван-га-га-гелион

Убедившись что с сисси-девочки вытекло всё и она по-настоящему чистая изнутри, для чего применила на ней еще одно очищающее заклинание, я взяла жесткую мочалку и налив на нее изрядно мыла, начала с силой обмывать ее тело. Все-таки не стоит пока открывать ей, что всю произошедшую процедуру можно было заменить на несколько заклинаний.

Наконец, когда с гигиеническими процедурами было покончено, пришла пора переодевания.

Как не крути, но выходило, что самый лучший вариант наряда для моей рабыни в текущей ситуации была униформа горничной. Можно было конечно нарядить ее в свадебное платье и лишить девственности именно как невесту, мол первый раз и всё такое, но... образ горничной в латексе посреди школы и ограниченной в подвижности просто сводил меня с ума.

Потому, обессилевшая и соответствующе безвольная, рабыня была в очередной раз повернута лицом к стене, а я из пространственного кармана извлекла маслянисто блестящий, черный, латексный корсет с титановыми косточками. Застегнуть его на Карин было просто, а зашнуровать и того проще — после промывания ее тело было абсолютно расслабленным, а потому не составило труда затянуть шнуровку поистине туго. Косточки же, изначально изогнутые в определенной форме, помогли придать ее телу очень женственные контуры. А подложенные силиконовые накладки в чашечки корсета — дали плоской из-за пола "девочке" почти второй размер.

Дальше были чулки, естественно белого цвета и с широкими лентами латексного кружева у основания. Пришлось слегка повозиться, чтобы пристегнуть их к резинкам, свисающим снизу корсета. но после этого ножки смотрелись просто восхитительно.

На этом этапе я наконец отстегнула Карин от стойки душевой и при помощи заклинания перенесла в соседнюю комнату, где усадила на один из стульев. Перенести вручную я бы ее в жизни не смогла — свое тело я специально довожу до состояния физически слабой девушки. Чего нельзя сказать о гибкости и выносливости. Все-таки для длительного связывания и секса последние два пункта ой как важны.

Трусики для своей "девочки" я выбрала в виде милых трусиков из всё того же латекса которые были надеты именно поверх резинок для чулок. Ведь чтобы сходить в туалет или подставить свою попку для члена или дилдо — так намного лучше и удобней. Перед этим в ее попке оказалось небольшое, но покрытое бугорками вибро-яйцо, пульт от которого, как и положено, был заложен за край чулок с внутренней стороны бедра.

На ножки сисси-рабыни, пускай она это еще не до конца осознала, были обуты восхитительные черные лаковые туфельки-лодочки на низенькой платформе и со скругленными носками, идущими через подъем стопы и туго обвивающие лодыжки широкими ремешками и огромными бантами на этих самых ремешках над пяткой. И с обязательными серебряными замочками на пряжках.

На руки были надеты наверное самые толстые латексные перчатки что были в моей коллекции, а потому пошевелить пальчиками или согнуть руки слишком сильно в локтях для "девочки" будет нелегко. Так что в силе она сейчас изрядно убавила. Естественно по краю перчаток также шло латексное кружево.

Для начала для Карин я решила обойтись всего двумя латексными белыми подъюбниками, тогда как то же Рей или Мисато пришлось бы надевать пять-шесть. Зато они были коротенькими, едва закрывая ягодицы. Как раз под длину юбки униформы, что была надета на все еще пребывающую в сомнамбулическом состоянии сисси.

Униформа, как я уже говорила, была с короткой юбкой и такими же короткими, дутыми плечиками. Вырез отсутствовал вообще. Зато воротник был высоким стоячим, куда место бантика или броши хорошо пришелся хромированный стальной ошейник, заодно заблокировавший доступ к запертой на замочек застежке молнии на спине.

Видя, что Карин уже начинает более-менее соображать, я наложила на нее легкое заклинание сна, погружая в ту дрему, в которой она пребывала из-за массовых оргазмов. Все же так работать было проще.

Убедившись в безвольном состоянии сисси-горничной, я сняла с ее головы шапочку. Теперь предстояло заняться ее волосами и макияжем.

Волосы при помощи пары заклинаний, и без того достигающих плеч, удлинила до лопаток, после чего слегка завила и завязала двумя большими бантиками по бокам от головы. Сверху, как и положено, лег кружевной латексный белый чепчик на ободке.

Несколько косметических заклинаний превратили брови в тонкие полоски, а ресницы наоборот стали длинней и гуще. Макияж же нанесла вручную. Для чего пришлось наконец вынуть кляп из ее ротика. С тихим "Чпок!" тот покинул свое место, а я быстро подвела ей припухшие губки нежно-розовой помадой. Благо опыт в это был огромный, а ощущение качественной косметики для начавшего путь феминизации юноши непередаваемое. Естественно косметика была из серии "волшебная в прямом смысле слова", а потому без меня несмываемая. Не удержавшись — проколола "ей" ушки и вставила туда пару сережек-капелек на коротких тоненьких цепочках.

По идее можно было бы будить свою новую игрушку. Но я решила что стоит еще кое-что добавить.

Потому на ее лодыжках, поверх пряжек туфелек, застегнулись массивные, блестящие хромом, с силиконовой прокладкой с внутренней стороны, браслеты кандалов, соединенные тридцатисантиметровой цепочкой. Вслед за ними под коленками ножки туго охватило два тонких круглых в сечении колечка соединенные всего парой звеньев цепи. Благодаря округлым икрам они не спадут с ее ножек, что в свою очередь не даст ей развести бедра. Целомудренная наложница, как окрестила такое украшение Рицко.

Запястья Карин были как и положено у моей рабыни, застегнуты за спиной. Не выдержав, слегка модифицировала суставы и мышцы в плечах и локтях, чтобы тут же застегнуть на локотках вторую пару кандалов. А еще немного подумав, все-таки надела поверх всего этого узкий армбайндер со шнуровкой.

Полюбовавшись своей пленницей, я решила внести в общую картину пару последних штрихов.

В результате комната обзавелась привычными для японских квартир татами, а одна из стен стала сплошь состоять из сегментарных зеркал.

После этого я помогла опуститься на колени своей рабыне и соединила кольцо на конце армбайндера с цепочкой между кандалами на лодыжках. После чего и сама встала на колени, так, чтобы она могла опереться спиной на меня. В предвкушении вернула себе на лодыжки кандалы, а еще пару защелкнула на запястьях, обняв при этом латексную горничную за талию.

Сняв заклинание сна, начала целовать ее пухлые розовые губки, втягивая в продолжительный поцелуй, одновременно с этим аккуратно забравшись ей под юбку скованными руками и нашарив пульт управления от вибро-яйца, начала увеличивать мощность вибраций.

Только минут через двадцать страстных поцелуев сисси-горничная начала соображать, что всё что с ней произошло — не сон.

Поняв, что она начала осознавать свое положение, я с силой сжала ее "грудь". Благодаря чарам та прилипла намертво и ощущалась далеко не как простая силиконовая накладка.

— Посмотри на себя, — шепчу ей на ушко, слегка дуя в него при этом. Рефлекторно последовав моим словам "она" замерла увидев собственное отражение. — Ты прекрасна. Но тебе еще так многому предстоит научиться. Если желаешь — я покажу тебе этот путь, — и опять целую. На этот раз настолько нежно, насколько это вообще возможно, тем самым заставляя "ее" трепетать всем телом. По себе знаю — настолько нежные ласки когда ты абсолютно беспомощно и настолько туго связана, а твое тело не менее туго стягивают слои латекса это почти сводит с ума.

— Да... — стонет пленница. — Прошу, Госпожа, научите...

— Ты ведь понимаешь, что пути назад не будет?

— Да, Госпожа, — горячечно шепчет горничная.

— Тогда назови свое имя, рабыня.

— Меня зовут... Карин, — с небольшой запинкой, во время которой, теперь уже настоящая, рабыня отбросила свою прошлую жизнь, выдыхает она.

— Я рада, Карин. С этого момента ты всегда должна будешь откликаться на это имя. Даже если ты не выглядишь как сейчас. Даже если ты одета в эти отвратительные мальчишеские тряпки. Даже если тебя окликну не я. Даже если это произойдет посреди школы или оживленной улицы. Ты должна откликнуться. Это ясно, рабыня?

— Да, Госпожа!

— Замечательно. А вот твоя первая награда за послушание, — и я вновь целую "ее".

Глава 26

Карин оказалась очень сладкой "девочкой". А еще очень увлекающейся натурой, что впрочем можно было понять еще по "ее" увлечением и фанатизму всем военным.

Потому она оказалась очень прилежной ученицей. Играть с ней было одно удовольствие.

Первое, что я сделала, получив ее согласие, это поставила рабыню на колени, приказав сесть на пятки. Что сделать в туфлях, пускай и с таким крутым подъемом стопы было довольно-таки тяжело. И болезненно.

Но "девочка" очень быстро смекнула что к чему и постаралась расслабить мышцы как можно сильней, тем самым подворачивая стопы носками в центр и пятками в стороны. Это изрядно облегчило ее положение. А ведь та же Мисато долгое время пыталась стоять на коленях, при этом балансируя на мысках туфель. И пускай в такой позе голова рабыни оказывается чуть выше, что позволяет ей удобней делать минет, в особенности есть партнер также обут в туфельки, но вот простоять в такой позе сколько-либо долго очень тяжело. А начать ходить сразу как тебя подняли с колен — и вовсе до ужаса неприятно.

И вот, стоя на коленях и любуясь в зеркале на собственное отражение, рабыня прослушала лекцию о том, что именно ей предстоит пережить и чем именно она в конце станет.

И страха или отторжения в "ее" глазах я не увидела. А вот возбуждение было просто высшей пробы.

Решив дать Карин видимость выбора, я избавившись от кандалов на своих запястьях, достала из всё той же "сумки" блистер с анальными свечами предназначенными для гормонотерапии. Естественно сильно модифицированными лично мною, а потому не требующие дополнительных препаратов и изменяющие все внутренние процессы на разительно качественном уровне.

— Это свечки для гормональной терапии, — шепчу ей на ушко, показывая молочного цвета крупную свечу. — Ты в праве выбрать — или мы просто время от времени играем и шалим вместе, или же ты действительно готова подтвердить свои слова делом. Решай... рабыня, — с этими словами раскрываю замочек соединяющий ее ножные кандалы и армбайндер.

Осознавшая свое положение горничная на некоторое время даже забыла как дышать.

Но вот она слегка дернулась и очень осторожно подалась вперед пока не уткнулась лбом в пол слегка прогнулась в спине, стараясь задрать жестко стянутые за спиной руки чуточку выше. Намек был более чем прозрачен.

Задрав ее юбочку и закинув ей на спину вместе с подъюбниками, приспускаю трусики. Попка выглядела очень даже аппетитно — округлая и мягкая. Совсем как у настоящей девушки.

Прижав свечку к ее анусу я стала ждать ее реакции.

Тихо застонав она подалась назад сама тем самым вставляя в себя свечу.

— Молодец, девочка, — шепчу ей, вдавливая препарат в нее поглубже. — С этого дня ты будешь принимать свечи дважды в день, предварительно промывая свою попку так, как я это сделала сегодня. И я запрещаю тебе что-то изменять. А потому горячая, ледяная и только тогда приятно-теплая. Это ясно, рабыня?

— Д-да, Госпожа, — судорожно сглотнув тихо шепчет она.

Вместо ответа я натягиваю на нее трусики обратно.

Помогаю ей встать на ножки. Обнимаю за талию. Стоим так минут пять. Мои руки неспешно бродят по ее телу то и дело сжимая талию или тиская попку сквозь слои латекса юбки. Не забываю и о ее ротике, постоянно утягивая ее в медленные и очень тягучие поцелуи. Иногда проникаю в ее ротик своим язычком, а когда она пытается проделать то же самое — прихватываю своими зубками уже ее язычок.

— Какая ты настырная. Тебя надо наказать. Для начала, — в моей руке появляется тот самый кляп-член, который был в ней во время помывки. Карин вздрагивает увидев его перед своим губами, но покорно раскрывает ротик. Ремешки, как всегда, затягиваю так туго как только возможно, из-за чего те врезаются в края ее губ. Слизнув с одного уголка скопившуюся слюну, беру рабыню за кольцо ошейника и тяну за собой в первую комнату клуба. Она достаточно большая для моей задумки.

Семенящая за мной рабыня вызывает у меня предвкушающую улыбку. Я помню много миров где мне доводилось воспитывать как мальчиков так и девочек и вести их в таком или близком по виду облике к их первому уроку. Порой мне самой приходилось занимать их место. И тогда уже, мелко семеня и звонко цокая каблучками еле поспевала за своим Господином или Госпожой.

— Итак, урок первый. Урок грации, — оставив Карин посреди комнаты я вернулась за своей сумкой, заодно по дороге переместив в нее кучу различных вещей из пространственного кармана. — Запомни — рабыня должна быть всегда грациозной и изящной. В каком бы она виде не была, как бы жестко она не была связана, какой бы усталой она не была. А потому первое чему ты сегодня научишься — это ходить на каблуках. И не просто на каблуках, а как рабыня. Потому всё что на тебе сейчас надето, останется на тебе. И на очень долгий срок.

К ее ошейнику я пристегиваю цепочку поводка.

— Для начала я хочу посмотреть как ты будешь двигаться без моих советов, — тяну за поводок, вынуждая Карин двигаться. Та сделав пару неловких шажков, каждый раз с непривычки цепляясь каблучками за пол, наконец сдвинулась с места.

Первый же круг по комнате изрядно ее вымотал. Впрочем ее состояние меня не волновало.

— Как я и думала, ты неправильно двигаешься как для рабыни. Будем исправлять. Для начала пара советов. Старайся ставить ножки будто идешь по очень узкой полосе. Пола касается сначала каблук и только потом носок. Причем желательно чтобы задержка между этими двумя действиями была минимальной, потому лодыжки сильно не выгибай — их можно и подвернуть по неопытности. Еще помогай себе попкой. Девушки ведь не зря так виляют своими булочками. Хм... — подумав секунду, достаю из сумки небольшую металлическую анальную пробку которую тут же, взяв за кольцо армбайндера и тем самым нагнув Карин, вставляю в надлежащее ей место. Тихий стон был мне ответом.

— Эта игрушка быстрей приучит тебя крутить своей попкой как надо. Далее — не пытайся делать большие шаги. Во-первых кандалы тебе этого не дадут, во-вторых из-за тех же кандалов, если продолжишь в то же духе, ты быстро обзаведешься, несмотря на прокладку, синяками. А это больно и тяжело. Ведь у тебя целый день впереди и снять их я тебе не разрешу. Давай-ка проверим как ты поняла мои советы.

Вновь потянув за собой рабыню, наблюдаю как она старается следовать моим советам.

Когда Карин в очередной раз оступилась ее бедра сзади опалил удар стеком.

— У тебя было время чтобы приноровиться и осознать как надо двигаться. Теперь только от твоей прилежности зависит сможешь ли ты в конце дня сесть, или это будет для тебя невыполнимой задачей. Жалеть тебя, рабыня, я не собираюсь потому что поблажки порождают небрежность и лень. Это ясно, Карин?

— Мгх!!! — болезненно вскрикнула она давясь кляпом.

— То, что ты не можешь говорить не значит что тебе позволен игнорировать мои слова. У тебя все еще есть голова и ошейник не настолько тугой и большой чтобы ты ею не могла пошевелить. Еще раз проигнорируешь меня, рабыня, и узнаешь что это такое — по-настоящему тугой ошейник с функцией удавки для излишне непослушных девочек. Это ясно?