Темная эльфийка задумчиво дернула ухом и на ее личике отразились признаки беспокойства. Она привстала на кровати и одеяло съехало вниз, обнажив грудь. Мысли Рейнольда приняли совершенно не тот оборот и только то, что ночь выдалась достаточно бурной, помогло ему сохранить контроль над собой.

— Ничего страшного не замечаю, — произнес он, широко улыбнувшись. — К тому же, такие реакции индивидуальны и...

"Я ни чёрта не разбираюсь в подобной магии", — не стал договаривать он.

— Это хорошо, — довольно улыбнулась Тарша, поняв, что он так пошутил. — Ты уже нажил себе опасного врага, не хватало еще и проблем с безумной женщиной.

Некромант промолчал, отхлебнув чай и переведя взгляд на окно. Когда Энайола начала свой рассказ, солнце еще не успело подняться из-за горизонта, а сейчас оно уже возвышалось над крышами домов. Столица Империи уже давно проснулась и даже сквозь закрытые окна в их комнату проникал монотонный гул, сотканный из обрывков чужих разговоров, топота бесчисленных ног и прочих звуков большого города. В такой обстановке было даже непросто представить то, о чем рассказывала Тарша — бесконечные подземные коридоры, в которых царила темнота и тишина и обитали диковинные существа, вроде бесенят, нефилимов и Порождения Тьмы.

"Наверное, гибридный элементаль воды и камня..." — подумал он. — "Надо быть настоящим.... монстром, чтобы укротить такого".

На душе как-то внезапно заскребли кошки. Не сколько из-за того, что он перешел дорогу столь могущественному волшебнику, сколько из-за того, что ему стало ясно, каким чудом было то, что темная эльфийка сейчас сидит перед ним без единой царапины. Он сделал глоток, прогоняя дурные мысли — сделанного не воротишь, главное сейчас то, Тарша жива и здорова (и в следующий раз одна она в Подземный Мир отправится через его труп).

— Говорю же тебе, он не знает кто я, — наконец произнес он. — Да и к тому же, у тебя теперь есть волшебный меч, которым можно прикончить двухстийника...

— Нет, — с явным сожалением произнесла воительница.

— Разве по законам Хад-Шеола это не должен быть твой трофей? — Рейнольд решил блеснуть знаниями, почерпнутыми из книги о культуре обожженных эльфов.

— По хаттар'cаргу — да, — Тарша устремила недовольный взгляд в потолок. — Но, поскольку я не собиралась там оставаться, пришлось отдать его на оценку таможенникам... И, разумеется, они его забрали.

"Ах, да", — вспомнил Рейнольд. — "Стандарты и правила Имперского Консорциума Магов, раздел девятый "Использование амулетов", глава 7, пункт 24-Б".

— Но нет худа без добра, — продолжила темная эльфийка. — Моя находка так их обрадовала, что они помогли мне с поисками моей Рассекающей Тьмы.

Рейнольд не сразу понял, о чем она ведет речь и темную эльфийку это не обрадовало — она насупилась.

— Мой заколдованный протазан, — пояснила она. — Думаю, теперь мы сможем отправиться за ним...

— О, вот и отлично, — сказал Рейнольд. — Как раз, покинем Алабастер и затеряемся на просторах Империи. И черта с два тот маг нас отыщет.

— Не терпится помочь еще кому-нибудь? — Тарша сменила гнев на милость, ласково улыбнувшись.

— Эй, я не настолько добр, как ты обо мне думаешь, — усмехнулся некромант.

— Спас меня от того чудища, раз, — загнула палец эльфийка. — Спас паладина от демона, два. Пока меня не было, помог гоблину, три и лисице, четыре. Потому, я в тебя, наверное, и влюбилась.

Рейнольд хотел было начать спорить (какая-то часть его упорно не хотела, чтобы в нем видели бескорыстного благодетеля), затем на мгновение задумался над тем, какой лисице он помог (и понял, что Тарша имеет в виду Миранду), однако тут темная эльфийка произнесла последнее предложение и некромант подавился чаем.

— Поначалу, мне показалось, что я просто испытывают к тебе, как это по-человечески... — она чуть нахмурилась и продолжила. — Влечение? Ты ведь привлекателен и могущественен, а я была одинока...

Некромант ощутил, что слова ему отказывают. Конечно, это был далеко не первый случай, когда ему признавались в любви, но Тарша звучала так же искренно, как и прямолинейно, и он потерялся.

— Однако, когда я о тебе думаю, у меня учащается дыхание, сердце начинает сильно биться, а в глубине груди становится очень тепло... — продолжила воительница, наконец проявив намек на смущение и чуть покраснев. — Мне кажется это и называется любовью?

Рейнольд медленно поднялся. Сейчас Тарша выглядела такой милой и беззащитной, что было невозможно поверить, что не так давно она спустилась в обитель зла и вернулась обратно. Душу некроманта затопила нежность, но он, по-прежнему не знал, в какие слова облечь обуревавшие его эмоции. Потому, вместо этого некромант обнял воительницу и привлек ее к себе, слившись с нею в жарком поцелуе — в конце концов, разве вода не подобны ветру?

* * *

497 год от основания Империи.

Окрестности Алабастера.

— Взгляните, почтенный, — сказал Истощенный Рудник с торжественной улыбкой выкладывая на стол свои трофеи.

Крохотный изумрудный наплечник, который был бы мал даже ребенку. Небольшая статуэтка из яшмы, напоминавшая вытянутую руку. Крошечный хрустальный молоточек. Бесформенный кусочек гранита. И маленькая маска размером с ладонь, выточенная из чистого алмаза.

— Позвольте мне представить вам, добрый друг, — продолжил он. — Святейшие из святых реликвий Топазового города. Амулеты Основателей.

Его собеседник был не слишком впечатлен. В комнате, где проходила их беседа царила почти полная темнота. По настоянию волшебника шторы были плотно задернуты, эфирные светильники выключены и единственным источником освещения в комнате был камин. В результате, его лицо было практически полностью скрыто в тени массивного кресла, в котором сидел (а точнее утопал) человек. Из-за этого, понять, что он чувствует глядя на поверхность массивного стола, разделявшего их было почти невозможно.

— Впечатляет, — изрек он. — Но мне хотелось бы узнать, каким образом вам удалось раздобыть их... и избежать печальной участи, настигшей ваших собратьев? Я полагал, что не существует способа обойти Проклятие Императора.

Истощенному Руднику до невозможности захотелось улыбнуться и с загадочным видом произнести что-то вроде: "мой личный маленький секрет". Однако, принимая во внимание личность его собеседника это было неблагоразумно. Ведь это был один из имперских лордов, самых могущественных людей Валье, а возможно даже Нгары и всего Известного Мира. Воля таких как он могла разрушать города, начинать войны и оставлять целые государства опустошенными. Даже с учетом "мер предосторожности", которые предпринял нифлунг провоцировать его ложью — пусть даже маленькой и бессмысленной, не стоило. Тем более, что человек был магом, а потому без труда мог бы оборвать жизнь Истощенный Рудник даже потеряв все свое богатство и влияние.

— Участь встречи с ним меня не настигла, — честно признался он. — Прежде, чем покинуть дворец и отправиться в погоню за вашим фамильяром, старейшина Седой Волос, да будет его путешествие на Ту Сторону легким, отобрал пять стражей и велел им вынести амулеты обратно в Шхад-Сёрт. Мне повезло оказаться среди них... Кстати, позвольте мне поблагодарить вас за то, что стерли с меня метку парии.

— Не стоит благодарности, — произнес маг. — Вам было нужно доказательство моего могущества и вы его получили.

— Думаю, мы выбрались из города прежде, чем они встретились с вашим элементалом, — продолжил Рудник. — Они поставили меня часовым, я подманил парочку монстров...

— Не нужно продолжать, — губы человека тронула слабая усмешка. — Интересно, на что старик рассчитывал, забрав всех магов на бой с Порождением?

— Не всех, — сказал Истощенный Рудник. — С нами пошел его сын. Он скрывал свои способности, но был довольно сильным Писцом Рун. Если бы я не испортил рунный камень, он бы мог даже добиться успеха в этой миссии.

— Вот как, — маг хмыкнул. — Да уж. Весьма... продумано.

— Недаром он был известен как Трус, — произнес нифлунг. — В нашем языке это слово так же означает...

— Предусмотрительного, я знаю, — закончил за него человек. — А у нас говорят, что пуганая ворона куста боится.

Он снова хмыкнул, а затем несколько бесцеремонно сгреб магические предметы со стола в грубый холщовый мешок, с которым он пришел. Истощенному Руднику стало несколько неприятно, но скрыл свои эмоции. В конце концов, за пятьдесят тысяч золотых, некоторое пренебрежение к ценностям его народа можно было и потерпеть. Словно прочитав его мысли, человек бросил на стол пару туго набитых кошельков, а затем с большей осторожностью уложил стопку бумаг рядом с ними.

— Тысяча золотых, — сказал он. — И долговые расписки Имперского банка на оставшуюся сумму.

Человек на месте Истощенного Рудника, наверное, попытался бы пересчитать свою награду, но нифлунгу хватило того, чтобы просто открыть кошели. Блеск золота ударил ему в глаза, вызывая в груди приятное, тянущее чувство. Лишь с большим трудом он заставил себя закрыть их и пересчитать обязательства. Дурацкое изобретение переростков — разве бумажки могут греть душу так же, как драгоценный металл? Хотя, носить, конечно, было проще. Учитывая сумму их договора и то, что человек пришел сюда в компании всего лишь одной спутницы (не иначе, как желая сохранить свои тайны), полная оплата, на которой настаивал карлик, была бы невозможна. Впрочем, это обстоятельство само по себе вызывало у него беспокойство...

— А что же до второй части моей награды? — спросил он. — Или госпожа Хаггарт придет после вас?

— Вы действительно так хотите провести с нею ночь? — чуть нахмурившись, спросил волшебник. — Признаться честно, идея оплачивать ваши услуги подобным образом вызывает у меня отторжение.

— Вы уже согласились на это, — в обычной ситуации, нифлунг бы наверняка отступил назад, однако, вспомнив статную имперскую гордячку, которая нанимала его, он решил рискнуть.

— Поскольку вы были единственным, доступным на тот момент... специалистом, — легкое недовольство в голосе мага начало нарастать, но затем исчезло. — Но, учитывая, как обернулась ситуация и как сильно мне пришлось в нее вмешаться...

— В этом нет моей вины, — видя нерешительность мага, нифлунг решил чуть надавить на него. — Все пошло не так, когда вместо вашего человека меня встретил... Малькольм Геллер. Или когда старейшина Седой Волос отказался передавать вам амулеты по-хорошему.

Волшебник хотел было что-то возразить, но тут о себе заявила женщина, сопровождавшая его. Выскользнув из темноты, женщина оказалась рядом с волшебником и, положив ладонь ему на грудь, что-то пробормотала на ухо. Прислушавшись изо всех сил, Истощенный Рудник различил отдельные слова, но язык был ему незнаком. Однако, ей явно удалось повлиять на ханжескую брезгливость этого человека.

— Что же, договор есть договор, — произнес волшебник. — Однако, боюсь, существует одна проблема. Миранда... не сможет присутствовать здесь для оплаты. Но моя спутница согласилась занять ее место.

Маг казался совершенно спокойным и подобная перемена настроения несколько удивила и даже насторожила Истощенного Рудника. Но тут его охранница шагнула ближе к камину, давая возможность разглядеть себя во всем своем великолепии и, немного пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что привередливым действительно полагается идти на Ту Сторону по раскаленным углям.

— Не нахожу в себе сил, чтобы отказать, — улыбнулся нифлунг, поднимаясь из-за стола.

Маг последовал его примеру и направился к выходу из гостиничного номера, где остановился карлик. Отворил дверь, а затем замер в дверном проеме. На фоне яркого света эфирной лампы, освещавшей коридор, его силуэт стал практически черным — лишь ярко-голубые глаза горели холодным огнем.

— Ах да, позвольте мне дать вам на прощение дружеский совет, — произнес он. — В следующий раз, прося в качестве награды провести ночь с кем-нибудь... уточняйте, чем вы будете этой ночью заниматься.

Он вышел, захлопнув дверь, не дав нифлунгу сказать и слова. А затем карлик услышал тихий шорох, извлекаемого из ножен, и он понял, совет ему не пригодится.

* * *

7-ой год от основания Империи.

Дальний Астрал.

Сердце Бзад-Арона погружалось в Астральный план с потрясающей скоростью. Она с легкостью пронзала барьеры между колдовскими сферами, не теряя ни секунды там, где человеческий маг мог бы провести годы. Бешеные колдовские вихри, способные опустошать целые города в материальном мире, не могли поколебать ее курса. Даже беспощадные и безмозглые твари Верхнего Астрала (скорее даже не живые существа, но заклинания обретшие подобие разума), набрасывающиеся на любого, кто пытался пересечь их "владения" (насколько это понятие вообще было применимо к колдовскому измерению) не пытались преградить ей путь (возможно потому, что просто не замечали).

Самому же Императору было не так просто, ведь он не мог скользить сквозь волшебное пространство с легкостью маленькой рыбки в голубой лагуне. Скорее его можно было сравнить со слоном в посудной лавке — там где он проходил, извечное бурление магических сил сменялось притихшей, испуганной тишиной. Барьеры, отделявшие друг от друга различные "слои" Астрала разлетались на куски, а Великие Духи бежали прочь, ощущая присутствие хищника более высокого порядка. Но все равно, это несколько напрягало Властелина Алабастера и лишь его упрямство мешало повернуть назад.

Неожиданно, когда они уже почти покинули пределы Верхнего Астрала и уже должны были проникнуть в безбрежный океан Дальнего, Сердце вильнула и скрылась в каком-то завихрении энергий. Император последовал за нею и, с удивлением обнаружил, что сегмент(насколько такое понятие вообще было применимо к колдовскому миру) Астрала, где они оказались, был подозрительно подобен материальному миру. Возможно, когда-то это место и было его частью — до того, как особо сильная колдовская буря затянула его в себя и утащила в беспредельные дали, неподвластные восприятию человеческого существа... Или, возможно, это была работа чьих-то искусных "рук". Не зря же она сюда стремилась.

— Ну и заставила же ты меня побегать, — усмехнулся (насколько такой жест был применим к реалиям Астрала) Властелин Алабастера, когда погоня закончилась. — Ну и где это мы?

Оглядевшись по сторонам, Повелитель Тьмы лишь укрепился в этих подозрениях. Они были в просторной комнате. В стенах были встроены массивные прозрачные цилиндры, меж ними виднелись массивные приборы, хранившие и перенаправлявшие энергию... Большая их часть была разбита или сломана и каждый шаг Императора заставлял, сопровождался хрустом. Если бы не безумные цвета, существовавшие вне пределов нормального спектра, переливающиеся над головой в невообразимом слиянии, нельзя было даже сказать, что на самом деле эта комната летит и не летит по просторам колдовского мира (насколько эти понятия вообще были к нему применимы).