Невеста для принца Эльдорадо

Объяснять ничего не хотелось, при нашем с ним владении торговым разговор затянется до утра. Снова послать его на хрен — тоже не выход, полезет в драку, а я не в лучшей форме.

— Хаим, идём в рейд, — тяжко вздохнул я. — Иметь при себе грязную посуду, ёмкости для воды и моющие средства. Ориентировочное время рейда — полчаса. Выход через пять минут.

— Горец, ты есть хорошо знающий жаргон военных. Ты есть военный, не так ли?

— Я есть капитан армии Эльдорадо.

— Ты есть сопляк, а не офицер.

— Я есть сопляк и офицер одновременно.

— А я есть плюющий на твои приказы.

— Это есть отлично, — я снова вздохнул, теперь с облегчением. — Ещё раз спокойной ночи, мсье Хаим.

— Я есть передумавший, — после крохотной паузы сказал он. — Так точно, приказ получен и принят к исполнению.

Хаим пошёл собирать грязную посуду, а я размышлял над его военным жаргоном. Миротворцы так не говорят, по уставу ответ "Есть". Не служил никогда доблестный мсье Хаим в международных силах. Ничего страшного, я тоже не служил, но и в армии Эльдорадо ни один идиот не станет вместо короткого слова, что так не нравится Лоне, произносить тираду, даже если он не на поле боя.

Хаим вернулся, громыхая посудой, и мы отправились к ручью. Дваш увязался за мной, а проснувшаяся от грохота принцесса заверила меня, что ничего с ней за полчаса не случится, ведь мсье Хаим отсюда уходит, так что её чести ничего не угрожает. Хаим притащил с собой факел, и в его свете я увидел, как он покраснел от невинной девичьей шутки. У ручья он сразу же собрался мыть посуду. Я обозвал его идиотом и заставил сперва набрать воду, а уже потом выливать помои.

— Горец, я есть хотящий понять, — обратился он ко мне, не перемыв и половины. — Ты есть военный. Но ты есть отказавшийся выставить охранение, хотя это есть обязательно.

— Ты есть ошибающийся. Для малой группы при проведении рейда порядок передвижения и отдыха личного состава не регламентируется, и определяется командиром на своё усмотрение, исходя из... Из чего исходя, есть неважно. Ты есть думающий, что я есть сопляк, раз я есть посчитавший, что пёс есть достаточная охрана, так ли это?

— Я есть забывший про пса, — примирительно произнёс Хаим и вернулся к посуде.

— Я есть возвращающийся в лагерь, так ли это? — спросил я, мне с ним было скучно.

— Подожди чуток, я есть уже заканчивающий. Я есть воин городской застройки, а ты есть воин природы. Хоть лес не есть твой, ты есть в нём лучше меня. Я есть спокойный, когда ты есть прикрывающий мне спину.

Какие приятные слова он сказал! В разведке это называют "втираться в доверие". Никакого доверия он от меня, конечно, не дождётся, но сама попытка втереться очень не нравится. Чего они все от меня хотят? Чтобы я женился на Лоне? Чтобы усадил её на трон Эльдорадо? Или чтобы стал отцом её ребёнка? Если последнее — тогда меня можно по пути прикончить, варвар сделал своё дело, варвар может уйти. Но не раньше, чем они убедятся, что Лона отяжелела. Слыхал я про реактивы, что позволяют определять беременность примерно с двух-трёх недель. Их смешивают с женской мочой, и она меняет цвет.

Когда мы вернулись в лагерь, Лона спала, но мокрый Дваш подошёл к ней и отряхнулся, она проснулась и с чувством длинно обругала его на родном языке. Те немногие слова, что я понял, были очень оскорбительными. Хаим закашлялся, наверно, тоже что-то понял. Я разделся и залез к Лоне под одеяло, попутно скомандовав Двашу "Охранять". Собирался творить чудеса в сексе, но мы заснули после первого же поцелуя.

* * *

Проснулись мы от дикого лая Дваша. Не иначе, наш лагерь решил посетить крокодил, если не дракон из Эльдорадо. Я вскочил, держа в руках арбалет, и поставил его на боевой взвод раньше, чем разлепил глаза — тетива должна быть натянута мгновенно, а то станешь не бойцом, а трупом бойца. Лоне понадобилось секунд десять, для принцессы — нормально. Но на нас никто не нападал, и я заорал "Лона, арбалет — в походное положение!". Она молодец, подчинилась сразу, а ведь могла спросонья пристрелить Рахиль, что всего-навсего пришла сказать нам "завтрак готов".

Мы быстро оделись, умылись, упаковали вещи и проверили лошадей. Можно было приступать к завтраку, но я сперва сходил с Двашем на берег. Пёс не рычал, но вёл себя беспокойно, здешние запахи ему не нравились. Я и сам принюхался, но кроме тины, это такая неприятная водная растительность, ничего не учуял. Зато заметил, что берег немного топкий. Левый берег почти всегда ниже правого и чаще затапливается. Нам в школе объясняли, почему так, но пересказывать лень.

Но и после прогулки я не сел завтракать — нужно было накормить Дваша. Еды для него я взял на пять дней, но шёл только второй, а половина копчёного мяса уже тю-тю. Если он не умерит аппетит, скоро буду кормить его пустой кашей. Такой, как сейчас сварили на завтрак.

— Дарен, ты есть высмотревший на берегу что? — спросил меня Хаим.

Вот как. Я уже Дарен. Не горец, не варвар и даже не сопляк.

— Берег есть слегка топкий, — ответил я. — Королевские лошади есть проходящие такую топь запросто.

— Наши лошадки пройдут где угодно, — уверенно заявил рэб Иегуда, и добавил с ехидным смешком: — А как там поживает подводный дракон?

— Пёс есть не чующий опасности сейчас.

Снова пошли дурацкие шутки в мой адрес, на торговом, чтобы я ни одной не пропустил. Один только Хаим молчал, и Лона, конечно.

— Суеверные люди считают, что вокруг обитают злые духи, так и норовящие сделать гадость, — со смехом рассказывала Юдифь. — И даже в мелкой речушке их полно. Мне вот интересно, а какую гадость может сотворить злой дух из этого ручейка, если считать его глупым?

Я как раз проглотил очередную порцию каши, и не смог промолчать.

— Если злой дух есть глупый, он есть могущий создать мир за шесть дней и сказать, что это есть хорошо. Идиоты есть всегда собой довольные.

Наступила гнетущая тишина. Меня это устраивало. Тупые нападки успели здорово надоесть.

— Ты есть оскорбивший Бога, — прервав паузу, обвинила меня Рахиль.

— Мы есть говорившие о злых духах, что есть обитающие в речке, — напомнил я.

— Да как ты смеешь, варвар? — взорвался рэб Иегуда. — С тобой, грязным дикарём, обращаются, как с человеком, а ты, в присутствии нас, трепещущих перед Богом, позволяешь себе глумиться над Ним? Кто дал тебе такое право?

— Права есть не дающиеся. Права есть берущиеся. Вы есть взявший право смеяться над злым духом, что есть живущий в реке. А этот дух есть именуемый крокодилом.

— Что? В этой речке — крокодил? Глупости! Крокодилам тут климат не подходит.

— Я есть видевший крокодила собственными глазами.

— Когда ты его видел? Не ври!

— Я есть видевший его на вашей карте. Принцесса есть видевшая тоже.

— Покажи! — он достал свой приборчик, потыкал в него пальцем, и протянул мне.

— Крокодил есть вот здесь, — я быстро нашёл нужное место.

— Да это же больше пятисот метров, то есть, шагов, отсюда! И ниже по течению! Чем он нам опасен? Или ты думаешь, что ему кто-то о нас сказал, и он приплыл сюда?

— Крокодилы есть живущие в этой реке.

— Послушай человека, герцог, который втрое старше и знает в тысячу раз больше. Здесь нет никаких крокодилов.

— А пёс есть показавший опасность.

Хаим что-то сказал рэбу Иегуде на своём языке, тот резко ответил, и они начали спорить. Их женщины слушали с недовольными лицами, не вмешиваясь.

— Мсье Хаим говорит, что мы с тобой дети природы, — стала переводить Лона. — И нас полезно послушать. А рэб Иегуда отвечает, что мы варвары, но я — дитя королевских дворцов, а ты — дитя гор. И мы оба ничего не понимаем в крокодилах.

— А ты могла бы догадаться, что раз мы говорим на языке, непонятном для горных варваров, то не хотим, чтобы варвар, присутствующий здесь, нас понимал! — возмутился рэб Иегуда. — Хотя он всё равно не поймёт, потому что дурак!

В чём-то он был прав. Было у нас небольшое преимущество, мы знали о крокодилах, они — нет. Я этим преимуществом пожертвовал, и что взамен? Поссорился с попутчиками. Комбинация, как это называется в разведке, вышла отличная. Да, очевидный дурак.

* * *

После завтрака я пошёл к ручью мыть посуду, идти к реке не хотелось ни мне, ни Двашу. Лона тоже пошла с нами и помыла больше половины. Я пошутил на тему принцессы и посудомойки, а она ответила, что уже не принцесса, и даже в Эльдорадо согласна стать не принцессой, а герцогиней, и плевать, что титулы Эльдорадо признаются только там. Да и Фанни с рэбом Иегудой ей пообещали, что наши судьбы переплетены.

— Я есть подходивший близко к берегу, — сообщил мне Хаим, едва мы вернулись. — Крокодилы есть отсутствующие.

Я попытался повторить этот беспримерный подвиг, но Дваш зарычал, когда до воды оставалось ещё далеко, и мне перехотелось. Мы вернулись к остальным, и я спросил Лону, смогут ли наши жеребцы перепрыгнуть с одного берега на другой. В Эльдорадо спортсмены на такое расстояние прыгают, лошадям это должно быть под силу. Вот только берег топкий.

Лона сказала, что на скачках лошади не прыгают в длину, так что нужно проверить. Я только и успел, что рот открыть, как она вскочила в седло, рысью отъехала от берега подальше, а обратно пустила коня галопом. Свистом она позвала Дваша, и тот легко вспрыгнул на лошадиную спину перед всадницей. Уж не знаю, как Лона что-то видела, ведь пёс закрывал ей обзор, но конь прыгнул вовремя, и приземлился в паре шагов от уреза воды. Дваш спрыгнул на землю, Лона развернула коня, и на её арбалете уже была натянута тетива. Она улыбалась и жестами звала меня.

Рэб Иегуда что-то пробурчал. Хаим выставил вперёд сжатый кулак с оттопыренным вверх большим пальцем. Женщины старательно смотрели в другую сторону. А я отъехал подальше и хлопнул коня пятками, посылая вперёд. Прыгнул он хреново, и виноват был не конь, а всадник — слишком рано я послал его в прыжок. Приземлились мы в воду, в паре шагов от берега, и я, конечно же, вылетел из седла. Воды примерно по пояс, но дно илистое, и я слегка увяз. Где-то поблизости обретался крокодил, это огорчало. Но пока конь барахтался в воде, я ухватился за стремя, и он легко вытащил меня на берег. Там я вскочил на ноги и поставил арбалет на боевой взвод. Дваш, не двинувшись с места, насмешливо на меня глядел, виляя хвостом.

Конь немного проволок меня по земле, и я ушиб колено, но лучше уж так, чем плавать бок о бок с крокодилом. Лона догнала и взяла под уздцы моего жеребца, пытавшегося удрать подальше от реки, и подвела ко мне. Я влез в седло, недовольный собой и всем миром. Мокрый, грязный и раненый, хоть и легко. Отличное утро!

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Лона.

— Да, — отмахнулся я.

— Но ты даже не вылил воду из сапог.

Я ничего не ответил, глядя на другой берег мерзкой речушки. Там царило радостное веселье. Всех рассмешило моё падение в грязь, хорошо хоть, что не лицом. В смысле, это для меня хорошо, а им бы ещё больше понравилось.

— Герцог, это великолепный трюк! — крикнул мне рэб Иегуда. — Мы так не умеем! Мы перейдём речушку вброд, без цирковых номеров.

Они въехали в воду, разбившись на пары. Женщины — справа, выше по течению, телохранители — сзади. Вьючную лошадь вёл рэб Иегуда, держа её поводья в левой руке. Я бы их так и расположил, но сделал бы побольше интервалы — если вдруг что, пространство для манёвра не помешает. Хотя через реку с крокодилами я бы повёл подразделение вброд лишь в крайнем случае. Не такой я отважный, как рэб Иегуда. Конечно, водное чудовище нападёт — Дваш беспокоился, а с чего мне не верить его чутью?

Лошади вязли в иле, каждый шаг вызывал всплеск, нет вернее способа приманить водных хищников. Когда Дваш заскулил, поджав хвост, а я глянул туда же, куда и он, ни капли не удивился. Сверху по течению приближалось бревно. Только от бревна не расходятся волны, оно воду не рассекает. Быстро глянул вокруг, других "брёвен" не увидел. Наверно, крокодилы не охотятся стаями.

— Атака справа! — крикнул я нашим спутникам и показал рукой, чтобы они не гадали, справа от них или от меня. — Лона, стрелять наверняка! Отставить спешиваться!

Она хотела спрыгнуть с коня, но подчинилась и осталась в седле. Всё-таки золотая девушка! Да, стоя на земле, легче попасть, но верхом легче удрать, если промажешь. Не стоило ничем рисковать ради наших спутников. Может, они иногда и приятные люди, но своя шкура дороже.

А на реке сотворился дикий хаос. Юдифь выхватила маленький громовой арбалет и выстрелила несколько раз. Не знаю, попала или нет, крокодил продолжал плыть, а испуганная лошадь встала на дыбы и сбросила всадницу. Рахиль тоже стреляла, но левой рукой, ведь за правую её утром укусил один из жеребцов. Она не левша — ни одна из свинцовых стрел в цель не попала. Рэб Иегуда полез за оружием в карман, но тут вьючная лошадь рванулась вперёд, а её поводья старый идиот намотал на руку. Он вылетел из седла, как из пращи, и оказался в безопасности на берегу, изрядно побитый об землю. Ему как-то удалось отцепиться от несущейся лошади, и он лежал, постанывая.

Думал, Хаим сможет сделать что-то полезное, его громовой арбалет был таким огромным, что стрелы должны пробивать крокодила насквозь. Но он утром получил копытом по левой руке, вот и держал поводья в правой. А когда достал арбалет, поводья бросил, хотя я бы их держал даже раненой рукой. Перепуганная лошадь, почувствовав свободу, легко сбросила всадника и, вырвавшись из топкого ила, тоже удрала на берег.

Крокодил побрезговал кониной и нацелился на Рахиль. Она сидела на взбрыкивающей лошади и нажимала на спуск, но арбалет уже не гремел — стрелы кончились. Казалось бы, прыгай с лошади налево, или забрось на неё правую ногу, да хоть кинжал достань! Но нет, всё пытается выстрелить из разряженного оружия.

Тренькнул арбалет Лоны, стрела на всю длину вошла в спину чудовища. Крокодил, будто ничего не случилось, распахнул пасть, и тут я всадил болт ему в голову. Пасть захлопнулась, ухватив Рахиль чуть выше лодыжки. Тварь больше не шевелилась. Острые зубы прорвали сапог, но вряд ли нанесли серьёзные раны. Однако тут лошадь Рахили наконец вытащила ноги из ила и рванулась на берег, волоча за собой висящую на её всаднице тушу. Рахиль закричала, зубы мёртвой твари рвали её плоть. Вода окрасилась ярко-алой кровью.

Дохлый крокодил так и остался в реке, Рахиль закатила глаза и упала с лошади, прямо мне на руки. Я едва успел спешиться и достать аптечку. Раненую положил на землю, а на ногу ей набросил жгут, это такой шнурок с воротом, когда ворот крутишь, шнурок стягивается. Если на шее — душит, а на руке или ноге останавливает кровотечение. Кровь яркая — повреждена артерия, я затянул жгут выше раны, и она почти перестала кровоточить. Тут взволнованный Хаим сказал мне, что его аптечка куда лучше моей, но она на лошади, а лошадь ускакала. Я не стал вникать, как аптечка ускакала на лошади, заткнул его и поручил снять с Рахили сапог.

Я огляделся вокруг. Дваш сидит, где сидел, вид уверенный и самодовольный. Труп крокодила уплывает по реке, унося с собой две наших арбалетных стрелы. Кто хочет, пусть догоняет вплавь. Юдифь стоит на четвереньках, исторгая изо рта потоки воды с тиной. Как ей удалось так нахлебаться в мелкой речушке? Рэб Иегуда лежит тихо и неподвижно, не то помер, не то без сознания. Лона, единственная никак не пострадавшая, изящно восседает на жеребце и держит поводья лошади Рахили. Я ей подмигнул, она в ответ улыбнулась.