Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Никому ничего ты не должна. Ничего серьезного у тебя нет, за неделю на ноги поставлю. Так что ешь и буду лечить, чтобы быстрее вставала. Чуть позже учебники притащу, учеба не отменяется. Первый курс закончим и уедем отсюда. В Москву или Ленинград.
Прошел по переломам, самый сложный был в тазу. Надо сказать, врачи хорошо поработали — совместили кости идеально. Можно даже сейчас домой увезти. Побыл с ней до обеда, немного успокоилась. Теперь за дело.
— Не передумал? — спрашивает Юра. Арсена нет.
— Ты серьезно спрашиваешь? Ты бы передумал?
— Мне 16 было, сестра замуж вышла за мента, муж как нажрется и бьет её. Я раз прихожу к ним — она плачет, платье порвано. А тот хер на кухне с кентом бухают. Мне кухонный нож под руку попал, воткнул ему в живот. Выжил падла, а мне два года колонии. Дальше покатилось по наклонной. А сестра с ним до сих пор живет. Жизнь испортить легко. Стоит твоя баба этого? Даже если всё удачно сделаешь, сможешь спокойно жить потом с таким грузом?
— Пока я знаю, что если не сделаю, не смогу спокойно жить. А что потом..... Боюсь, нет у меня вариантов.
— Ну как знаешь. Ты мне можно сказать жизнь спас, что смогу сделаю для тебя.
Вышел из комнаты в ванную, через пару минут возвращается со свертком. Разворачивает ткань, небольшой пистолет, не такой как я ожидал.
— Это 'Вальтер' — поясняет Юра — дам один патрон. Вдруг не поверят, в серьезность твоих намерений выстрелишь над головой. Впечатлит. Только тогда делай свое дело быстро, мусоров вызовут на выстрел. Поймешь, что не уйдешь — ствол протри и избавься. Свидетелей не будет — не докажут. Не признавайся, как бы не давили. Могут и бить. Если случится, примут со стволом, мало ли, говоришь, купил на рынке, описание придумай, армяна или азера.
Показал, как пользоваться, разбирать, заряжать. Легко и просто.
— Спасибо Юра. Что бы ни случилось — тебя я не подставлю.
Во внутренний карман так чётко ложится и не видно. Теперь можно и на охоту.
Дом Тимура (точнее его отца) в дачном районе. Крайний, дальше начинается посадка. Возле дома густые высокие ели. Можно и за ними укрыться, как стемнеет. Пока устроился в посадке, наблюдаю. И думаю. Плана то, как такового у меня нет. Сначала на эмоциях хотел убить всех троих. Теперь остыл, отомстить нужно, но убить чувствую — не смогу. Как вариант — применить свои способности, сделать импотентами, ослепить, лишить голоса. Но...., не лишусь ли я своего дара, если стану применять его во вред? Так и не определился. Буду действовать как сердце подскажет, посмотрю им в глаза — есть ли там что-то человеческое. Прождал до темноты, в доме загорелся свет. Холодно, март, а на улице минусовая погода. Замерз уже настолько, что и пистолет могу не удержать, хватит на сегодня. Терпение и еще раз терпение. Как говорится в китайской поговорке 'Если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как мимо проплывает труп твоего врага'. Двигаюсь по улице к остановке, автобусы еще ходят. Навстречу едет легковая машина. Ослепляет меня фарами, проезжает мимо и останавливается. Потом сдает задом, догоняя меня. Окажутся менты — рву в посадку, с пистолетом нельзя к ним попадать.
— Ты глянь, кто тут ходит! — открывается окно машины. Голос незнакомый, но я уже понял кто это. Тимур собственной персоной! Как удачно, узнать только есть кто с ним или нет.
— Да хотел тебе рыло начистить — провоцирую его на выход из машины. Страха нет, но бьет нервная дрожь, еще и замерзший. От этого и голос получился срывающимся.
— Что, очко играет? — смеется Тимур. — Чистильщик бля!
— Это у тебя играет, раз не выходишь
Открывается дверка, купился. Да, он выше меня и в плечах пошире. Без пистолета не справлюсь. Делаю шаг назад, вытаскиваю ствол. Направляю на него
— А теперь поговорим! В машине есть кто еще?
— Что ты своей игрушкой пугаешь? — неожиданно Тимур резко бросается на меня, палец непроизвольно сокращается, оглушающий хлопок, Тимура отбрасывает на машину. В машине раздается женский визг, высокий, непрерывный. Тимур стоит с прижатыми к груди руками, потом ноги подгибаются, падает на колени, затем валится набок. Я стою в глубоком шоке. Я так не хотел! Понимаю, надо бежать и не могу. Наконец деревянные ноги отрываются от земли, я сначала пячусь назад, потом поворачиваюсь и постепенно ускоряясь, бегу. В ушах еще звенит от выстрела, в мыслях сумбур. Автобус ждать нельзя, бежать вдоль дороги тоже нежелательно. Оружие! Надо выбросить. СТОП! ГДЕ ОНО? В руках нет, в кармане тоже. Я сам не заметил, как оно вывалилось из рук. И на нем мои отпечатки. Финиш. Назад вернутся? Там уже люди, собаки после выстрела на улице разрывались. Надежда только на то, что меня не знает та, которая в машине орала. И что убийство не свяжут с Настей. Убийство .... До меня только сейчас дошло — я убил человека. Подонка, мразь, но человека. Опять начинается нервная дрожь, в висках дергаются жилки, сердце стучит на всю улицу. Стою посреди дороги и не знаю что делать. Машина едет навстречу. Милиция уже? Светится сверху огонек. Такси. Поднимаю руку, останавливается. Подняв воротник, сажусь на заднее сидение.
— В центр.
В городе еще кипит жизнь. Выхожу возле кинотеатра, там полно народа. Куда теперь? К Илоне? Смысла нет, если подозрение на меня падет, алиби не спасет. Отпечатки пальцев не изменишь. К Юре посоветоваться? Ничем он не поможет. В бега я не собираюсь. К Насте, попрощаться на всякий случай. Сажусь на автобус, следующий до больницы, проезжаю одну остановку и выхожу. Нельзя к ней в таком состоянии. Это во-первых. А во-вторых еще не хватало, чтобы меня пришли задерживать у неё на глазах. Или пойти сдаться самому? Какая вероятность, что на меня выйдут? Большая. Пожалуй, только один человек может дать правильный совет. Сергей Николаевич. Как-никак я за его дочь мстил. Вопрос, где он — дома или у Насти. Сначала домой попробую, туда ближе. Угадал, он оказался дома.
— Что с тобой? Выглядишь, как будто собаки за тобой гнались — он недалек от истины. Прохожу в комнату, сажусь в кресло — ноги тоже дрожат.
— Я убил Тимура
— Что???
— Я застрелил Тимура Селезнёва. Я не хотел, но так получилось.
— Рассказывай подробно. Где, как — несмотря на ошеломленный вид вопросы по существу.
Рассказываю всё в деталях. Задав несколько уточняющих вопросов, Сергей Николаевич задумался надолго. Я молчу, от меня пока ничего не зависит.
— Что же ты натворил. Я бы превратил их жизнь в ад, они сами сдохнуть хотели бы. А теперь....
— Есть шанс, что меня не найдут? Если та женщина меня не знает....
— Нет у тебя шанса. Твои отпечатки есть у нас в базе данных. Когда в милиции по своим проверят, отправят к нам запрос. Я удалить их не смогу. Так что самое позднее завтра тебя будут искать. Где пистолет взял?
— Неофициальная версия — купил на рынке.
— Не пройдет. Но для тебя большой роли это не играет. Как минимум десятка светит, но могут и 15 натянуть. За явку с повинной возможно чуть скостят. Время еще есть подумать. Сейчас попробую узнать, некоторые контакты остались.
Звонит по нескольким номерам, везде видимо новости неутешительные, хмурится еще больше. Заканчивает разговор, закуривает.
— Нет у нас времени. Тебя уже ищут, он назвал тебя той девке, что в машине была, перед тем как выйти. Нужно сдаваться Саша. Добровольная явка учтется. Будем держаться версии убийства по неосторожности — до трех лет или исправительные работы. Есть у меня хороший адвокат знакомый. Шансы небольшие, но сделаем всё возможное.
— Выбора у меня нет. Поеду сдаваться.
— Я отвезу. И проконтролирую, чтобы правильно оформили. Ничего не бойся, я буду держать всё под контролем. Выпрошу еще пару недель отпуска.
Дежурный в УВД даже не удивился. Я думал, мне сразу наручники наденут и в камеру. Нет, сижу за столом, пишу признание. Спокойно так, как будто на работу устраиваюсь.... на 10 лет. Дописал, расписался в журнале, попрощался с Сергеем Николаевичем.
— До утра в КПЗ посидишь, завтра со следователем будешь общаться — после очистки содержимого карманов дежурный лейтенант отводит в камеру. Там три человека спит. Ложусь, пытаюсь уснуть. Не получается, мысли стучат в голову. Тюрьма, зона, ничего не изменишь. Прощай учеба, врачом мне не быть. И всё из-за своей тупости. Не смог даже отомстить как надо. Только к утру немного задремал. К следователю повели рано, не терпится им преступника допросить.
Заводят в кабинет, три стола, четверо человек, все в гражданке, одна из них женщина. Смотрят на меня с интересом.
— Садитесь сюда — указывает один, самый старший на вид — я следователь Костюк Иван Андреевич, буду вести ваше дело. Вы обвиняетесь в преступлении согласно статьи 101 УК УССР. Допрос продолжался часа два. Я ничего не скрывал, кроме происхождения пистолета. Мою версию о покупке на рынке следователь записал без возражений, попросил уточнить место и приметы продавца. И вообще вел себя со мной предельно вежливо, что вызывало неясную тревогу. Просто задавал вопросы и записывал всё, как я скажу. Потом будут ловить на несоответствиях. Мне дали подписать, я внимательно всё прочёл. Дословно.
От следователя ведут уже не в КПЗ. Проходим через подземный переход в другое здание, вероятно СИЗО (следственный изолятор) меня записывают, заставляют догола раздеться, обыскивают одежду, заглядывают в рот и в задницу. Потом ведут к врачу. Осмотр ограничивается поиском вшей и вопросом о жалобах. Дальше выдают постельное и конвоир ведёт в камеру. Почему-то я ожидал, что поведут вниз, в подвал. Наоборот, поднимаемся на третий этаж. Везде решетки, замки. Угнетающе. Возле камеры команда 'к стене', открывает дверь. Я замешкался, вспомнилось читанное когда-то, как при входе в камеру стелют перед новичками полотенце и нужно вытереть об него обувь. В результате получил сильный толчок в спину и в камеру буквально влетел. Оглядываюсь назад — никакого полотенца нет.
— Здравствуйте ....— Второе слово на ум не пришло. Товарищи не скажешь, мужики для кого-то обидно будет. Никто не ответил, хотя все смотрят на меня. Камера большая, три ряда двуярусных нар, человек 20 примерно. Что дальше делать? Робость показывать нельзя.
— Где мне можно расположиться?
— Ты думаешь, что на пляже? Расположиться! — ржет один, длинноносый, на голом торсе уйма татуировок. Смех подхватывает еще несколько человек, но не все. — Вот где стоишь и располагайся, поближе к параше.
Со словами тут нужно осторожно. За неправильное слово и убить могут. Пытаюсь вспомнить как на сленге старший в камере. Смотрящий? Староста?
— Кто старший? — не вспомнив решаю не умничать. Всё равно видно, что первоходок.
— Двигай сюда — доносится из угла. Завешанные одеялами нары скрывают говорящего. Прохожу на голос. Там четверо играют в карты.
— Представляйся — Коренастый мужик, лет так за 40, лениво бросил на меня взгляд
— Александр — как представляться понятия не имею. Смотрят, явно ждут еще чего-то.
— Кликуха, если есть, что шьют — подсказывает один из игроков.
— Лекарь — вспоминаю, как обозвал Арсен — обвиняют в убийстве.
— Кого мочканул Лекарь? — в голосе уже интерес
— Сына прокурора. Селезнёва.
— Да? По пьяни?
— Нет. Трезвый. Он мою девушку хотел изнасиловать.
— В сознанку идешь?
— Да, свидетель видел. И ствол с отпечатками обронил.
— Где волыну раздобыл? — смотрю на него, такие вопросы тут задавать вроде как не принято, как бы вежливее ответить...
— Где брал, там уже нет.
— Первая ходка? Кличку кто дал? Или сам придумал?
— Первая. Арсен назвал. Я в медицинском учусь. Учился — всё уже в прошлом.
— Что за Арсен? — А хрен его знает, никогда не интересовался, есть ли у него кличка.
— Он с Резо работает. По кличке не знаю.
— Монгол? Седой, на руке барс татуировка.
— Да, есть. На другой, солнце над горами.
— Хорошо его знаешь? Подпишется что ты не дятел? — Дятел? Наверное, стукач...
— Думаю да. Резо тоже.
— Даже так? Ладно, пока устраивайся, проверим. Если фуфло гонишь — ответишь. Марсель, покажи место.
Молодой пацан, моих лет, провел к нарам, хлопнул рукой по верхней.
— Располагайся, не Рио-де-Жанейро, конечно.
Расстилаю матрац. Ложусь, что еще тут делать. Не зря воров лечил, вот и пригодилось знакомство. С другой стороны не был бы с ними знаком, не достал бы пистолет. Совсем по-другому было бы. Не успеваю начать горевать о загубленной жизни, зовут.
— Лекарь! — за столом несколько человек пьют чай — Иди чифирнешь! Обед нескоро. Да про волю расскажешь.
Чай обыкновенный, совсем не крепкий. Ребята в основном молодые, есть несколько пожилых, те лежат в уединении.
— Так ты Тимура замочил? Та еще падаль, я с ним дрался на дискотеке. За ним не одна баба числится — парень тянет руку — Дима Капуста, расскажешь как было дело? Все равно в сознанку.
Пожимаю руку, не уточняя, Капуста фамилия или кличка. Рассказываю, приукрасив, происшедшее. Авторитет надо зарабатывать. Не успеваю закончить, открывается дверь.
— Колесов! На выход.
Ведут на первый этаж, в кабинет без надписей. Сергей Николаевич. Прибавил я ему забот.
— Как ты? В камере не обижают?
— Нет, всё хорошо. Если можно так сказать.
— Ну не так уж и плохо. Настя дала показания следователю, заявила о попытке изнасилования, ордер на арест Олега уже выписан. Только его спрятали родители. Ничего, найдется. С Селезнёвым тоже не замнут, я постараюсь. Со статьей им пока не определились, доведение до самоубийства или причинение тяжких телесных.
— В смысле Селезнёв? Ему то, уже все равно.
— Тебе не сказали? Он живой, в больнице. Операцию сделали, состояние тяжелое, но жить будет. Так что для тебя совсем другая статья теперь.
— Следователь говорил 101-я. Я не знаю что это.
— Тяжкие телесные повреждения. От двух до восьми. Я попробую тебя вытащить до суда под подписку. Не факт, что получится. Если бы не Селезнёв.....У этой мрази, старшего Селезнёва, кум замминистра. Но не унывай! В самом худшем случае отсидишь максимум год. Потом и судимость сможем снять через время. Да, я тут собрал тебе передачу. Чай, колбаса, конфеты, сигареты.
— Зачем сигареты?
— Здесь это валюта. Можешь раздать, можешь менять. Или играть на них. Только честно тут не играют, даже не пробуй.
Ведут назад в камеру. Чувство непонятное, с одной стороны радость, что не убил. С другой — получается, не отомстил. Захожу, сразу иду в угол к смотрящему. Кличка 'Глобус', уже узнал.
— Мне тут продукты передали.
— Чай, сахар, на общак, остальное на твое усмотрение, хочешь сам ешь, хочешь — поделишься с кем.
— Сигареты мне не нужны, я не курю — достаю блок 'Космоса'
— О! Сигареты это хорошо. Что смурной?
— Сука та выжила. В больнице лежит.
— Так радуйся. Вместо червонца пятерик получишь. А будешь правильно жить на зоне, глядишь, братва и поможет. Вернешься, а он уже ласты склеил.
До обеда общаюсь с Димой, тот обучает меня правилам поведения, жаргону. Дима ждет суда за угон машины. Длинноносый косится на меня, что я ему сделал? Принесли обед — что-то среднее между супом и кашей. Но есть можно, даже мяса кусочек есть. Я выложил на общий стол колбасу.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |