внимательно отнесся к рассуждениям своего коллеги, его охватило радостное
предчувствие успеха. Без сомнения он находился на верном пути. Вскоре он
понял, что эти уравнения могут иметь решения, только в особых пространствах,
которые магистрант назвал пространствами Харагуса. Построив модель такого
пространства, он вник в его сущность, и до него наконец дошло понимание роли
неизвестных параметров, входивших в уравнения, а уже через пару часов было
найдено их упрошенное решение. Потратив еще с полчасика, он создал безопасные
заклинания.
Оставалось последнее: построить пространство Харагуса и применить уже в
нем созданные заклинания. Однако пространство Харагуса было слишком уж
необычным и создать его оказалось не так просто. Впрочем, кое-какой опыт у
Корина был. Он уже создавал подобные пространства, когда ехал по заваленной
камнями горной дороге. Глыбы, загромождавшие дорогу, на время убирались в это
пространство, чтобы освободить путь. Но время жизни такого пространства было
крайне коротким, а для применения заклинаний ему требовалось долговременное
пространство. Требовалось еще очень много работы, чтобы разработать
заклинания, создающие полноценное пространство, но магистрант решил рискнуть.
Встав посреди комнаты, Корин применил чуть доработанное им заклинание
создающее ограниченное пространство Харагуса. В первый момент ему показалось,
что ничего не получилось, но, слегка повернув голову, он вдруг осознал, что
одновременно находится в двух совершенно одинаковых комнатах. Все предметы,
находившиеся в комнате, словно расщепились на два идентичных, находившихся
близко-близко... Чуть шагнув в сторону, он увидел, что все еще находится в той
же самой комнате, что и был и до этого, но на месте, где он раньше стоял,
образовался неподвижный слабо святящийся силуэт, повторявший своими контурами
его форму.
Все, кроме этого силуэта, оставалось таким как прежде, но он чувствовал,
что это еще не все. Магистрант машинально протянул руку к своей книге,
лежавшей на столе, но рука прошла сквозь нее, не ощутив никакого
соприкосновения. У Корина перехватило дыхание, но он еще не мог поверить, что
это случилось! Только когда он весь прошел сквозь стол, ничего не
почувствовав, маг окончательно осознал, что находится в созданном им самим
мире. Он спокойно проходил через стол, кровать, кресло, любой предмет,
находившийся в комнате, но попытка пройти сквозь стены не удалась:
пространство оказалось замкнутым.
Однако желание посмотреть, что там снаружи не оставляло мага. Подойдя к
двери, он взялся за ручку, но она тоже оказалась иллюзией: его рука лишь
легко прошла сквозь нее. Тогда он машинально ткнул рукой в дверь, рука без
усилий прошла и сквозь нее. Обрадованный удачей, он сунул туда голову и
отшатнулся, за призрачной дверью таилась непроглядная, черная мгла. Невольно
Корину вспомнился сон, который он видел в Палинсане. Зордос бросил его точно
в такую тьму.
Перепуганный магистрант бросился к светящемуся силуэту и снова оказался в
своей комнате, где все было твердым и реальным, где пройти сквозь стол снова
было невозможно. Светящийся силуэт после его возвращения тут же исчез вместе
с крывшимся за ним пространством. Корин облегченно вздохнул: вернуться в свой
реальный мир оказалось совсем просто. Ощупав все предметы вокруг себя, он
открыл дверь и, убедившись, что за ней находится обычный гостиничный коридор,
окончательно успокоился. Теперь магистрант почувствовал себя так, как,
наверно, чувствовал себя Вседержитель, творя мир. Он мог создавать свои
пространства!
"Пожалуй, стоит попробовать еще", — усмехнулся весьма довольный собой маг.
Закрывшись в комнате, он приступил к новым опытам. Побродив по вновь
созданному миру, он уже не ощущал прежней новизны ощущений, проходя сквозь
стол и стулья. Душа требовала чего-то нового. Замирая от волнения, он
выполнил заклинание превращения, но ничего не произошло, впрочем, он сразу
понял, что он просто превратился в самого себя, но это было ему не так нужно
сейчас.
"В кого же мне превратиться, — подумал Корин, и вдруг вспомнил обезьянку,
подсматривавшую за ним через окно в гостинице. В тот же момент в комнате
появилась небольшая шустрая обезьянка, она быстро запрыгала по комнате,
переворачивая мебель. Корин удивленно смотрел на нее, ничего не понимая. Он
находился в иллюзорной комнате, и обезьянка находилась тут же, вместе с ним.
Он не превратился в обезьянку — он создал ее. Она существовала сама по себе.
— Но ведь это только в этом мире, — догадался Корин. — А ну-ка, дружок, иди—
ка погуляй вместо меня, — подумал он".
Обезьянка послушно прыгнула к светящемуся силуэту и, пройдя сквозь него,
вроде бы осталась в той же комнате, что и Корин, но теперь она проходила
через предметы так же, как и он. Она скакнула к двери, Корин невольно замер,
она тоже замерла, тогда он внутренним усилием толкнул ее вперед. Обезьянка
скользнула за дверь и оказалась в коридоре. Внезапно все вокруг исследователя
изменилось, комната исчезла, остался только коридор. Теперь он превратился в
обезьянку, видел и чувствовал только то, что видела и чувствовала она.
Пережив легкий шок, он тут же успокоился, осваиваясь с новыми для себя
ощущениями. Из любопытства, он толкнулся в комнату гнома, того не было.
Комната Энюя также оказалась заперта, это его не удивило. Но его немного
напугало другое, исчезновение способности проходить сквозь двери. Как же он
вернется обратно? Корин вернулся к двери в свою комнату, и вновь столь же
легко проник сквозь нее. Здесь он снова раздвоился на себя и обезьянку.
Успокоившись, он снова шмыгнул в коридор, несколько разочарованный:
способность проходить сквозь чужие двери у него не сохранялась.
Корина потянуло на приключения, он решил немного прогуляться. Обезьянка
стремительно промчала по пустому коридору, остановилась у лестницы и
прислушалась. На лестнице никого не было. Молниеносно спустившись вниз, она
подскочила к входной двери, сильно толкнула ее и вылетела на улицу. Здесь она
осмотрелась по сторонам.
В первый момент обезьянку никто не заметил, но затем стайка детворы,
шнырявшая чуть в стороне от гостиницы, подняла визг и помчалась к ней. Только
теперь Корин понял, что путешествовать в облике обезьяны не совсем безопасно,
но он не растерялся и быстро вскарабкался по стене на крышу гостиницы, там он
довольно уселся на краю и скорчил преследовавшим его мальчишкам противную
рожицу.
— Смотрите, какая необычная и наглая обезьяна! — услышал магистрант
восклицание проходившего мимо крупного смуглого мужчины по виду несколько
напоминавшего аборигена. Корин с любопытством посмотрел на незнакомца, тот
пристально смотрел на него. — Клянусь Вседержителем, это же варагульская
обезьяна! Как она здесь очутилась? Может, это оборотень?! Посмотрите!
— Точно он. Нет, вы только посмотрите на него, он же подслушивает наш
разговор. Его надо обязательно пристрелить! Эй, есть у кого-нибудь лук?
Скорее несите лук! Сюда! Скорей! Это же оборотень! Надо убить оборотня! —
возбужденно восклицал высокий сухощавый мужчина, подбежавший к быстро
собиравшейся внизу толпе.
Предложение вновь пришедшего незнакомца не понравилось магистранту, теперь
он понял, что выбрал не слишком-то подходящее время и крайне неудачный облик
для своих похождений, но менять что-либо было уже поздно, приходилось удирать
подальше от агрессивно настроенных зрителей. Развернувшись, обезьянка
пробежала по крыше и ловко перепрыгнула на соседнее здание. Корин вовремя не
заметил, что кто-то метко запустил в него камнем, сильно ударившим обезьянку
по плечу. Хотя удар оказался очень болезненным, но приходилось терпеть боль,
и он на полной скорости понесся по крышам, спасаясь от погони.
Преследователи побежали по улице, бросая в него камни, но вскоре отстали.
Добравшись до последнего дома, он быстро спустился вниз и помчался в сторону
леса, росшего примерно в полутора милях от города, вдоль Катарила, реки, на
берегу которой стоял Катарел. Донесшийся со стороны города громкий лай,
говорил, что опасность не только не исчезла, но даже возросла. Оглянувшись,
обезьянка увидела, что за ней мчит свора крупных дурульских гончих. Корин
прибавил ходу, быть разорванным собаками ему хотелось меньше всего.
Собаки стремительно приближались, до леса оставалось еще довольно далеко,
Корин летел стрелой, но за ним гнались гончие, славящиеся своей скоростью и
свирепостью. Он едва успел взобраться на первое, росшее чуть в сторонке от
остальных дерево, как собаки были уже под ним. Корин посмотрел на город, до
которого теперь было чуть больше мили. Оттуда высыпала толпа, которая
направлялась в его сторону. Под деревом злобно рычали и лаяли огромные псы,
подпрыгивавшие чуть ли не на три арша вверх. Ситуация казалась безнадежной.
"Такая нелепость! Надо что-то делать, надо что-то делать... — твердил себе
попавший в сложную ситуацию магистрант. — А что если поменять облик:
превратиться в кого-нибудь другого?! Но в кого?.. В птицу!" Эта спасительная
мысль пришла в голову магу, когда толпа людей находилась уже в четырехстах
аршах от него, крупный голубь, пролетавший мимо дерева, натолкнул его на эту
идею. Псы злобно завыли, когда увидели, что обезьяна, сидевшая на дереве,
вдруг превратилась в крупного горного орла, который, широко расправив крылья,
гордо взмыл вверх, оставляя их без вожделенной добычи. Народ внизу только
растерянно ахнул, наблюдая за полетом могучей птицы, устремившейся в погоню
за голубем.
Долетев до леса, Корин сел на ветку, ему надо было решить, что предпринять
дальше. Возвращаться в город в виде орла, обезьяны или какого-либо другого
животного было чрезвычайно опасно, следовало ждать темноты, а уж потом
решать, в каком облике ему легче всего пробираться в свою комнату. Впрочем,
сбежав от погони, он обрел уверенность в себе: теперь-то он найдет способ,
как добраться до своего номера. Сейчас он мог легко менять внешность по
своему усмотрению, почти безо всяких ограничений. Однако стоило учесть, что в
каждом облике ему что-то могло грозить.
Конечно, он не подумал о возможных последствиях, когда появился днем в
городе в образе обезьяны, и позволил распознать себя, но в нем еще горело
возбуждение от своих успехов. Хотя Корин и клял себя за свою опрометчивость,
но с другой стороны от развернувшихся перед ним перспектив у него
перехватывало дыхание. "Пожалуй, я мог бы и по воздуху добраться до
"Огненного кольца", — усмехнулся в душе маг. — Скорее всего, Димит сделал
что-то в этом духе. Может слетать, посмотреть на него, до Кольца всего-то
немногим больше сотни миль. Впрочем, на него можно посмотреть и отсюда".
Расправив могучие крылья, орел снова взмыл в воздух, набрал высоту и
направился к горам, синеющим на горизонте. На высоте трех тысяч аршей
скалистые вершины южных близлежащих отрогов Суантейского хребта перестали
скрывать от него исполинские темно-серые громады далеких гор и вулканов
"Огненного кольца".
Несмотря на то что Корин много читал и слышал о Кольце, у него невольно
екнуло сердце от угрюмого вида этих голых, покрытых вечными снегами вершин,
выстроившихся у самого края горизонта словно шеренга могучих великанов.
Желание лететь туда сейчас у него невольно исчезло. Он довольно долго парил в
поднебесье, рассматривая землю, лежащую далеко внизу под собой, и высматривая
дороги, ведущие в сторону "Огненного кольца".
Вид стад овец и коз, пасшихся на склонах холмов и гор, разбудил в нем
чувство дикого голода. Корин заскользил ниже, высматривая себе добычу, на миг
он забыл, что является человеком, а не орлом. Просвистевшая неподалеку от
него стрела, громкие крики и грозный вид пастухов, целивших в него из лука,
заставил его опомниться, он с трудом сдержал в себе инстинкты хищника,
получить стрелу в крыло ему не хотелось. Пролетая над Суанрилом — рекой,
протекавшей к югу от Катарела, он заметил в ней косяки крупной рыбы. Эта
добыча более безопасна, решил Корин.
Утолив голод после удачной рыбалки, он снова сел на сук и задумался. До
вечера было еще далеко, терять время попусту ему не хотелось, надо было что—
то придумать. Имей я большую практику перелетов, можно было бы слетать на
Варангул, познакомиться с тамошними оборотнями, подумал Корин. До полуострова
было всего-то полдня лету, правда, новичку, орлу-магистранту, непривычному к
дальним перелетам, преодолеть это расстояние было пока не по силам, следовало
совершенствовать свои птичьи навыки: учиться подолгу летать, уметь добывать
себе пищу.
"В кого бы еще превратиться, чтобы безопасно и незамеченным пробраться в
город?! — гадал новоявленный орел. — Может в голубя?!" Он оглядел небо, нигде
не видно никакой опасности. Он был единственной, крупной хищной птицей
поблизости от городской черты, но все равно рисковать не хотелось. Магистрант
решил подобраться ближе к городу, а уж там проделать свое превращение.
Никто из магов Департамента науки не обратил внимания на крупного сизого
голубя, прилетевшего к ним в сад и внимательно рассматривавших ученых мужей,
обсуждавших в сени деревьев свои проблемы. Впрочем, Корин внимательно следил
не только за магами, его внимание привлекала и бродившая по саду крупная
рыжая кошка, большая любительница пернатых, которая сразу положила свой глаз
на аппетитного сизаря. Корин прилетел сюда, полюбопытствовать, чем сейчас
занимается его уважаемый коллега, профессор Тубарус. Он определил окно его
кабинета и сел на ветку яблони прямо напротив профессора.
В кабинете Тубаруса находился не только сам профессор, тут же находились,
двое столичных магов и еще один человек, который сразу привлек внимание
Корина. Магистрант внимательно его рассмотрел, это был тот самый тип, что
предлагал пустить в него стрелу, когда он обернулся обезьяной. Судя по лицам
всех присутствующих, незнакомец только что закончил свой весьма интригующий
рассказ. Хотя магистрант и не слышал, о чем повествовал ученым магам этот
охотник на оборотней, но догадаться было несложно: речь шла о нем.
— Так ты уверен, Эшар, — наконец обратился к нему Тубарус, — что это был
оборотень?
— Клянусь вам, сеньор Ойлах! — горячо ответил мужчина. — Я сразу заметил
эту обезьяну. Да и как мне ее не узнать, я столько перевидал их вместе с вами
