Добравшись до своего дом, я не раздеваясь упал на мягкую кровать, чтобы забыться крепким сноб без сновидений.
Глава 4
Как же мне хотелось, чтобы утром меня разбудил луч солнца, пробившийся через окно — эту маленькую преграду — и мягко осветивший моё лицо теплым прикосновением. Я бы счастливо улыбнулся новому прекрасному дню, умылся бы холодной водой, отгоняя последние остатки сна, и отправился на завтрак, который представлял бы из себя блинчики с клубничным вареньем и яблочный сок, дающий небольшую кислинку сладкой клубники. Но это были несбыточные мечты, промелькнувшие где-то в глубине моей сознания, вдали от жестокости реального мира, внёсшего свои правила в мое пробуждение. Оно представляло из себя нелицеприятное зрелище.
"Бум-бум", — было первое, что я услышал, ещё не открыв глаза. Глухие удары чего тяжелого отдавались эхом, которое, как мне показалось, отражалось от каждой частицы моей многострадальной головы и которое никогда не прервётся. Маленькая колокольня будет вечно бить свой немелодичный набат, а звук всегда будет возвращаться ко мне, как бы я не хотел от него избавиться.
Сперва возникло недоумение. Откуда мог взяться этот звук ранним утром? Ответ пришёл неожиданно. Этот ритм полностью повторял пульсацию моего сердца. Когда ко мне пришла эта неожиданная догадка, сердце забилось с удвоенной силой. Оно затрепетало словно соловей оказавшийся на ветру.
"Бум-бум. Бум-бум-бум", — раздавались с каждой секундой нарастающие удары.
В какой-то момент пришло осознание, что я лежу и глупо пялюсь в темноту, слушая сердце, которое не собирало заканчивать эту симфонию одного инструмента, старательно старающегося оглушить меня.
Этот момент я запомню на всю жизнь. Раздираемый этим звуком, я попытался сесть на кровати. В следующий момент пришла боль, которая пронзила руку и волной перешла по всему телу. Мне удалось только жалко всхлипнуть, и я мертвым грузом упал на пол.
Точно не знаю, сколько я простоял на коленях, уперев взгляд и руки в деревянные доски и сжав от боли зубы, жалобно скрипнувшие, когда верхняя челюсть со звоном звуком упала на нижнюю. В какой-то момент я смог сдвинуться с места и уподобившись побитой собаки подполз к своей сумке и опрокинуть в рот флакон из синего стекла. После этого в желудке поселился маленький теплый шар, отогнавший боль дальний угол и подарив несколько минут блаженства. Я почти взобрался на кровать, как меня скрутила новая вспышка обжигающий боли, оказавшаяся сильнее предыдущий. Выгнувшись дугой, я отравился в недолгое падение, завершившиеся на грязных досках, в которые я врезался лицом, не успев подставить руки для амортизации своего падения. Если быть откровенным, то я не особо и пытался. Все мысли были обращены к одному месту, и я не обращал внимания ни на что другое. Ни на кровь, брызнувшую из сломанного носа и смешавшуюся со слюной, текущий из полуоткрытого рта, который как бы я ему ни приказывал не хотел закрыться. Все это отошло на второй план, оставив меня кружить в этом танце с Госпожой Болью, которая обняла меня и старалась убаюкать в своих колючих объятиях.
"Развлекаешься?" — издевательский голос раздался откуда-то сверху. Он был наполнен жизнью и просто лучился счастьем. В глубине души вспыхнул огонек злобы на потусторонние существо, из-за которого я мог наблюдать, как наполняется маленькая красная лужица под моим лицом. Из своего положения кое-как извернувшись я рассмотрел черные сапоги, стоящие рядом с моими глазами. — " Думаю, ты наконец осознал, где твое место, насекомое. Ты должен рыдать у моих ног, выпрашивая прощение у своего господина".
После того как демон произнёс эти слова я ещё долго пролежал молча, пока голова окончательно осмыслила полученную информацию. Затем пришла раскалённая до белизны злость. Обжигающий волной голову заполнила ярость на эту мерзкую темную сущность. Воображение красочно нарисовало картину, как я сжимаю свои руки на тонкой шее демона. Зарычав как дикий зверь, я пополз, уподобившись гусенице, старающийся добраться до нежной молодой листвы. Но моя цель была чем-то схожа — я двигался по направлению к старенькой сумке, из которой показалась горлышко бутылки из зеленого стекла.
Краем глаза я отмечал, как с каждым движением руки, двигающим тело вперед, на моей чистой рубахе остаются черные полосы, а в воздух взмывают облака пыли. Несколько раз приходилось останавливаться, чтобы переждать особенно сильные вспышки боли. Но путь осилит лишь идущий или ползущий. В конечном итоге я кое-как выдернул пробку из плотно закрытой бутылки и опрокинул содержимое флаконы себе в рот. По телу прошла приятная волна тепла. Почему-то точно знал, что о боли я могу забыть на некоторое время, пока зелье старика будет действовать.
Бросив скорбный взгляд в окно, я в расстроенных чувствах упал на кровать, стараясь не завыть. За тонким слоем прозрачного стекла была ночь. Долгая ночь, которую мне предстояло пережить. Я упрямо смотрел на потолок и думал. Мои мысли кружились вокруг демона, что застыл в метре от меня с усмешкой на губах. В каждом изгибе его тела читалось превосходство и некое величие. Я потряс головой, отгоняя наваждение, и в следующий миг решил, что сотру этот тонкий изгиб губ с его лица. Раз и навсегда. Я больше не позволю никому играть со мной. Обуреваемый такими мыслями я постепенно заснул.
Разбудила меня не боль, а почти вежливый стук в дверь и очень знакомый насмешливый голос, который пробурчал что-то невнятное, а затем с силой ударил об дверь, да так, что она затряслась. Но спешить к неизвестному гостю я не собирался. Воспоминания о ночной боли, которая может нагрянуть в любой момент, были ещё свежими. Поэтому сперва я достал флакон из своей сумки и жадными глотками осушил, морщась от обжигающей волны, что прошла по пищеводу и обосновалась в желудке. С каждым новым ударом сердца огонь, поселившийся у меня во рту, набирал силу. Сложилось ощущение, что я съел жгучий красный перец.
В следующий миг я уже переворачивал пустые миски, тарелки и кувшины в надежде отыскать глоток воды, но в этом доме не было ни капли влаги, будто бы в сухой пустыне, не орошаемой дождями долгие месяцы. Когда жжение во рту стало невыносимым, я вспомнил о бутылках вина, одну из которых откупорил и приложился к её горлышку. Жадными глотками я тушил пожар, бушевавший у меня внутри. Не обращая внимание ни на смех демона, ни на то, что вино течёт по моим щекам, купая на одежду и пол. Жжение с каждым глотком становилось всё слабей, пока окончательно не исчезло.
Поставив на половину пустую бутыль на стол, я направился к трясущийся от ударов двери. Резким движением я отворил дверь, наблюдая как поднимается нога Лино, чтобы нанести очередной удар, но резко опускается. Лино со счастливой улыбкой хлопает меня по плечу и проходит внутрь дома.
— Доброго утречка, ваше магичество, — Лино сказал это уже внутри дома. — Ну и халупа. Как тебя здесь клопы не сожрали?
— Лино, зачем ты приперся? — тихим шёпотом сказал я, подавляя злость и намекая на такие нужные мне драгоценные камни. Но Лино будто бы и не услышав опроса, продолжая совать свой нос в каждую щель. Это продолжалось до того момента, пока мой голос не разорвал утреннюю тишину. — ЛИНО!
— Чего? — длинноволосый парень выбрался с кухни, держа в руке початую бутылку вина и деревянную кружку, которая наполнялась темно-вишневой жидкостью. — Не тебе одному развлекаться по ночам.
Лино красноречиво взглянул на мою рубаху, всю покрытую грязными пятнами и каплями вина.
— Лино! — не выдержал я и рявкнул на него. Моё ангельское терпение трещало по швам. — Знаешь, что будет с одним длинноволосым самоубийцей, если он не отдаст мне камин?
— Не знаю, — беспечно махнул рукой Лино. — Весьма вероятно с ним случится что-то плохое. Не будем доводить до столь грустного финала.
В мои руки приземлился брошенный Лино небольшой бархатный мешочек. Развязав верёвочку цвета золота, я высыпал на ладонь четыре прозрачных камушка. Алмазы. До верху заполненные силой света. Мне еле удалось сдержать судорожный выдох. Руки немного дрожали. Осталось всего-то вставить эти четыре кусочка в пустые углубления в моем перстне. Маленьких шаг, который решит слишком много.
С Лино мы перекинулись ещё парой фраз, потом он выбрался из-за стола и отправился по своим делам, не забыв посильней хлопнуть дверью. Может он всё ещё злиться за тот огненный шар?
Подхватив заплечную сумку с пола, я спустился в мастерскую дяди. Дверь снова открыла для меня проход в темноту, которую рассекало два светляка, созданные привычным движением руки. Как только я оказался в комнате, сразу же принялся за тонкую и кропотливую работу, занявшую весь день. Приходилось переплетать знакомый мне до последней незначительной линии узор. В том, что у меня получится я не сомневался. Другого выхода просто не было. Линии с поразительной точностью занимали свои места. Было чувство неправильности. Я отмахивался от него, пока не понял, к чему оно относилось. Проклятые линии были такими, словно я рисовал их куском угля, оставляя жирную полосу. Мне даже пришлось ненадолго остановиться, чтобы обдумать пути решения проблемы. Но так не придя к какому-нибудь конкретному решению, я продолжил влетать четыре прозрачных камушка в структуру перстня. Сложности добавляло то, что приходилось это делать одной рукой. Кольцо, чтоб его переплавили, продолжало обхватывать мой палец. Сдвинуть его не получилось. Проще было бы оторвать свой палец. Поэтому с тяжким вздохом пришлось заканчивать работу одной рукой.
Только к вечеру я смог разогнуть ноющую спину. Встав со стула, я прошелся по комнате взад-вперед. Последний флакон обезболивающего зелья давно был выпит и валялся где-то под ногами.
" Что дальше, маленький и глупый человек?" — насмешливый голос Шарагар-Тура раздался из-за спины, заставив меня от неожиданности подпрыгнуть.
" Дальше?" — я повторил его насмешливый тон и уселся на мягкую обивку стула. —
" У нас с тобой будет целая вечность, чтобы договориться, маленький и глупый демон. Мы же с тобой никуда не спешим?"
" Где же мольбы сохранить твою никчемную жизнь, человек?" — демон подался вперед.
" Они бессмысленны" — бесцветно произнёс я. — " Тебе плевать на одну жалкую жизнь. Ты сделаешь всё, чтобы я остался в этой маленькой комнатке. Умоляя тебя об избавлении. Не дождёшься".
Демон осекся на полуслове и внимательно вгляделся в моё лицо и почему-то, как мне показалось удовлетворённо кивнул. Битву за свою жизнь я проиграл, когда призвал этого демона в наш мир. Великая случайность, что мне удалось запечатать его в кольцо. Поэтому у меня был единственный шанс выбраться из этой передряги.
" Энергии в твоей клетке хватит примерно на один очень долгий век, затем заклинание начнёт разрушаться", — пояснил я. — " Всё это время ты просидишь в этом кольце".
" Мальчишка!" — смех демона очень долго отражался от стен, но он продолжил. — " Каких-то сто лет для меня не срок. Великим сокровищем для меня станет наблюдать, как ты корчишься от боли и умоляешь меня о пощаде".
'Может быть, может быть', — я с каким-то удовольствием взглянул на темное существо, разменявшее не одну сотню лет на Нижних Планах Бытия. В Истинном Зрении демон полыхал словно костёр необычайно черного цвета с редкими вкраплениями оранжевого. Темные языке пламени, полыхающие в ауре демона говорили о его силе. Силе, которую мне не побороть. Попытавшись сопоставить наши с Шарагар-Туром ауры, я засмеялся. Смех непроизвольным потоком рвался наружу. Истеричный и немного безумный он отражался от стен комнаты и возвращался к своему источнику. В сравнении с демоном я представлял из себя маленькую свечку, которая готова была потухнуть подуй слабый ветерок. Поэтому ритуал подчинения был мной забыт. Собирай я Силу хоть сотню лет мне бы всё равно не хватило, чтобы побороть демона. Слишком силён был рогатый. Именно это привело меня к этому разговору. С демоном необходимо договориться. Что может быть проще?
'Слушай, рогатый', — смех прервался также резко, как он начался.— ' Мне не хватит сил, чтобы сломать твою волю и подчинить. Это прекрасно понимаю я и ты. Мне такой кусок пирога не прожевать. Я не строю на этот счёт никаких иллюзий.'
'Слабак!' — обидно прошипел демон, но я не обратил внимания на это.
'Поэтому предлагаю сделку', — я ненадолго задумался, собираясь с мыслями. — 'Твоя клетка продержится сто лет. Я же делю пополам этот срок. Полвека службы и ты свободен. Как только срок истечёт, я развею заклинание и разрушу амулет'.
'Выгодная сделка. Жалко, что ты столько не проживёшь, червь'.
Примерно такого ответа я и ждал. Всё не могло быть просто. Словно по струнам арфы мои пальцы пробежались по линиям заклинания в амулете, пропуская в пространство, где находился демон энергию Света. Мой палец не успел отдернуться от силовой линии, как демона скрутило пополам. Долгую минут я наблюдал как корёжит демона. Наверное, для демона сложилось впечатление, что он попал в горящую комнату, где языками пламени служили светлые лучи, которые разъедали саму сущность демона, заставляя того корчиться от боли. Будь он по ту сторону артефакта демону такой силы голая сила Света вряд ли могла причинить ощутимый вред, но демона находился в моём амулете. В этом маленьком пространстве невозможно было укрыться, спрятаться или же защититься. Здесь демон чувствовал на себе всю мощь первобытной Силы.
Вдоволь насмотревшись на демона, который извергал проклятия на разных языках. Хоть я и не понимал почти всё то, что он говорил, но общий смысл до меня доходил. Демон не обещал мне ничего хорошего. Перекрыв доступ Света в пространство, в котором находился Шарагар-Тур, я заговорил.
'Надеюсь, ты смог всё прочувствовать, — тихо проговорил я. — 'Боль, которую ты только что испытал покажется тебе слабым дуновением ветерка в сравнении с тем, что тебя будет ждать в добрых объятиях братьев их Ордена Света. Они будут терзать твою тёмную сущность, пока ты не развоплотишься и не сгинешь в небытие'.
'Сперва они сдерут с тебя шкуру и посыпят твои раны солью, а затем отправят на костёр. И это в лучшем случае. Тогда твоя смерть будет быстрой'. — В глазах демона полыхнула злоба, доставившая мне не мало удовольствие. От было превосходство демона, испытываемого при разговорах со мной, не осталось и следа.
'Забываешься, рогатый, я и так почти мертв', — напомнил я про проклятие. От этого демон только зло рассмеялся.
'Светлые всегда умели доставлять удовольствия глупым магам, играющим с силами Тьмы. В особенности прекрасно справляются их пыточные. Они-то всегда умели выжигать ересь из заблудших душ. Не важно, что тело обычно при таких методах умирает. Главное, что душа может отправляться на суд к Создателю, очистившись от скверны. С тобой они будут проводить душевные беседы до самой твоей мучительной смерти', — демон сверкнул глазами, а его хвост стал бить по ногам.
'Уж лучше общение с послушниками из Ордена Света. Какая никакая компания. Всяко лучше, чем провести последние дни жизни с темной тварью! — выкрикнул я, поднявшись из кресла я взглянул в оранжевые глаза демона, отражавшие переливающуюся магму. — Мне будет греть душу, что где-нибудь за стеной ты сгораешь в светлом пламени. Жаль, что я не смогу слышать твои криков'.
