Великий князь (гл. 1-13)

— Иван Ильич, это ваша прерогатива назначать лечение и ухаживать за ранеными. Я не собираюсь лезть в дела госпиталя. Меня интересуют выздоравливающие и то не все, а только те кто добровольно готов вернуться на фронт. Наверняка вам известны настроения в среде раненых, и вы можете порекомендовать людей, которые не поддались пропаганде повсеместно распространенной сейчас в Петрограде. Я создаю у себя в корпусе специальный отряд, для борьбы с австрийскими диверсантами и мне требуются ловкие и дисциплинированные бойцы.

Иван Ильич ненадолго задумался, а потом сказал:

— У нас выздоравливающих не очень много — всего семнадцать человек. Из них по моим впечатлениям, готовы без понуканий и приказа возвратится в свои части только пять человек. Я это говорю только о нижних чинах. Среди офицеров и вольноопределяющихся совершенно другие настроения. У нас готовы к выписке три офицера и два вольноопределяющихся и каждый из них готов выполнить присягу до конца. Сами просят, скорее их выписать, чтобы вернуться в свою часть.

— Похвальное желание. Давайте-ка Иван Ильич мы с господином Джонсоном побеседуем с рекомендованными вами людьми. Я посмотрю, способны ли они участвовать в операциях по нейтрализации вражеских диверсантов, а мой секретарь будет проверять документы этих людей. Надеюсь бумаги этих офицеров и нижних чинов у вас в наличие?

— Конечно Государь, сейчас прикажу, чтобы их принесли.

— Хорошо Иван Ильич и дайте распоряжение, чтобы этих люде начинали вызывать по одному в этот кабинет. Надеюсь, вы не возражаете, что я с секретарём займу ваш кабинет?

— Как можно Государь! Сколько нужно столько и занимайте.

После этих слов, Иван Ильич быстро вышел из комнаты, торопясь выполнить поручение Великого князя. Благо ему не нужно было вставать с глубокого кресла и выбираться из-за письменного стола — это он сделал ещё, когда я появился в его кабинете.

До этого разговор происходил стоя, но когда Иван Ильич вышел, я уселся в удобное кресло начальника госпиталя. А моему другу пришлось садиться на угловатый и, наверное, неудобный стул стоящий рядом с письменным столом. В кабинете мы не разговаривали, всё было обговорено по пути в госпиталь. Наверное, поэтому в голову лезли не связанные с делом мысли. Почему-то я начал думать о том, что начальник госпиталя называл меня Государём. Вообще-то так называли Михаила Александровича, когда он был официальным наследником императора, сразу после смерти от чахотки старшего брата Георгия. Целых пять лет пришлось исполнять роль цесаревича, Но после рождения у императора сына Алексея, этот можно сказать титул ушёл. И вот опять меня называют Государём. Не иначе это связанно с ростом моей популярности после вчерашнего случая. И в двух газетах вон назвали — Государь Михаил Александрович. Нет определённо, если Михаила стали называть Государём даже образованные люди, нужно как можно быстрее выезжать в корпус. Кац прав, народ на этой эйфории от геройств Великого князя, будет сквозь пальцы смотреть на все мои ляпы которые не должен допускать генерал, тем более участвующий в военной компании с 1914 года. Мне теперь главное на фронте, не кланяться снарядам и наверняка всё офицерство будет считать меня своим.

Мои приятные размышления прервал Иван Ильич, он вошёл в кабинет и доложил, стоя чуть ли не по стойке смирно:

— Государь, выбранные вами военнослужащие прибыли и ожидают аудиенции в коридоре.

— Хорошо Иван Ильич, пускай господа начинают заходить в кабинет по одному.

Начальник госпиталя, козырнул, развернулся по-уставному как гвардеец на строевом смотре и вышел из кабинета. Через несколько секунд начался этот своеобразный кастинг.

Опросом входящих бойцов в основном занимался Кац, который просматривая документы входящих людей, задавал уточняющие вопросы. Я подключался лишь тогда, когда человек меня заинтересовывал. Таких было почти половина. Что касается нижних чинов, то трое из них вполне подходили для наших целей. Из офицеров мне очень понравился прапорщик Хватов. Да что там понравился — это была просто находка для любого спецназа. Крепкий, решительный, да к тому же умный и сообразительный парень. Лучшего командира моей спецгруппы и не найти. Я дольше всех с ним разговаривал, а в конце нашей беседы, заявил:

— Прапорщик, заканчивайте все ваши дела в городе и в госпитале. Я вас забираю в свою спецгруппу — будете её командиром. Ваш отпуск после ранения отменяется. Я вскоре выезжаю на Юго-западный фронт в свой корпус, будете меня сопровождать. Вы как не против служить в другой части, да тем более лишиться законного отпуска? Денежную компенсацию вы конечно получите, но главное обретёте интересную службу.

— Государь, я готов к любым приказам, исходящим от вас! Сочту честью для себя перейти под ваше командование!

— Хорошо Сергей, тогда первый мой приказ — принять участие в отборе кандидатов в эту спецгруппу. Так как вы её будущий командир, то даже больше нас заинтересованы, чтобы в ней служили хорошие бойцы. Задачи у этой спецгруппы будут разнообразные, но в основном это конечно борьба с диверсантами и террористами. Соответственно и людей нужно подбирать специфических — быстрых цепких и сообразительных.

После разговора с прапорщиком Хватовым, в отборе кандидатов в бойцы спецгруппы, участвовало уже трое заинтересованных человека. Процесс кастинга несколько замедлился, но мы всё равно успели переговорить и оценить всех предложенных Иваном Ильичём кандидатов. Кроме прапорщика Хватова в спецгруппу было отобрано ещё четыре человека. Из них мне больше всего понравился вольноопределяющийся Юрий Меньшиков. Про себя я его назвал человек-змея, даже в кабинете он был пластичен и гибок вот и вызвал у меня такую ассоциацию.

Можно сказать, спецгруппа почти уже была сформирована и это по итогам работы всего в одном не очень-то и большом госпитале. Это воодушевляло и хотелось добить этот вопрос. Мы с Кацем планировали создать спецгруппу численностью 7-10 человек. Поэтому решили сегодня после обеда двинуть в Гатчину. Там, в госпитале занимавшему большую часть моего поместья, продолжить наш кастинг. Тем более в Гатчине я надеялся найти себе денщика вместо погибшего Василия. Это было важно. Во-первых, не мог генерал, к тому же великий князь быть без денщика. Во-вторых, спецгруппа спецгруппой, но нужен был человек, непосредственно прикрывавший спину Великого князя. Поступок Василия произвёл на меня большое впечатление, и очень хотелось найти денщика способного на подобный поступок. А Кац утверждал, что среди выздоравливающих пациентов Гатчинского госпиталя, был такой человек. Его присмотрела его невеста и естественно не для меня, а для своего жениха обожаемого Николая (как она называла моего секретаря -Никоша). Так вот, когда Кац как то своей невесте Насте заявил, что он может быть вскоре вместе с Великим князем уедет на фронт. Настя, проработавшая в госпитале больше года примерно представляла с чем может столкнуться на фронте её жених. И самое главное она узнала, каким образом можно облегчить жизнь суженого в армии. Естественно приставить к нему няньку. А в армии такой нянькой являлся денщик. Вот она и отыскала такого человека, среди выздоравливающих раненых. Заставила моего друга с ним встретиться и поговорить. Этот человек Кацу понравился, и он собирался сделать его завхозом Смольного. Даже договорился с начальником госпиталя, чтобы Дмитрия Первухина не выписывали, а подождали, пока Великий князь не определит судьбу этого солдата. На данный момент Кац понимал важность моей поездки в корпус и поэтому отдавал свой кадровый резерв на общее дело. Не будет силовой поддержки, не нужен и его комитет по национальной политике, а тем более завхоз в Смольном.

После раннего обеда мы, захватив прапорщика Хватова, поехали в Гатчину. Он занял переднее сиденье Роллс-ройса, поэтому можно было не конспирироваться, а говорить совершенно свободно. Уже давно нами было проверенно, что если задёрнуть специальные шторки, то водителю и человеку, сидящему на переднем пассажирском сидении, абсолютно не слышно разговоров ведущихся в задней части салона. Кац был несколько возбуждён нашей поездкой в Гатчину, поэтому болтал не переставая. Мне было понятно почему, но я не пытался его подкалывать. Влюбился парень в свою невесту. Может быть, поэтому основной темой его разговора было о том, какие замечательные женщины в этом времени и о вреде эмансипации, которая, в общем-то, и убила мужские качества в 21-м веке. Я только поддакивал, чтобы не злить своего друга. Уж очень он был возбуждённый, правда, это состояние, несколько спало, когда я заявил:

— Кац, а зачем тебе сегодня возвращаться в Питер. Встреча с Родзянко у тебя завтра. Отдохни в Гатчине по человечески. Угости Настю хорошим вином. Я там, в запасах Михаила обнаружил ящик замечательного французского вина. Могу тебе пару бутылок выделить. Остальные захвачу с собой в Питер — вечерком с Натальей оттянемся.

Я замолчал, Кац на мои слова не прореагировал, пришлось спросить его прямо:

— Что молчишь? Так оставлять мне вино или увозить? Побалую жену пока она в Англию не уехала!

Мой друг, задорно усмехнулся и выпалил:

— Оставляй...! Но только не, две а три бутылки! Я тоже невесту побалую, да и сам оттянусь. Только тебе одному придётся сегодня вечером ехать к Фёдорову.

— Ну и поеду — ничего страшного. К тому же я не один, а с прапорщиком. А если наберём в этом госпитале людей в его команду, то и их захвачу. Пусть пока готовятся бумаги к их выписке, поучатся стрельбе из ружья-пулемёта. Сколько единиц этих про-автоматов тебе обещал генерал, когда ты звонил Фёдорову из госпиталя, договариваясь о нашем приезде.

— Четыре ружья-пулемёта, которые имеются у него в наличие. И возможно, до твоего отъезда на фронт, передаст ещё одно — оно в процессе изготовления в мастерских.

— Вот видишь Саня, не зря я тебя заставлял звонить Федорову. Если часть денег мы перечислили и Гучкова к нему направили для ознакомления с новым видом оружия, которое нуждается в финансировании, тогда жди ответа. Генерал Фёдоров не дурак и понимает, что если Великий князь взялся за дело, то и для него нужно сделать что-то полезное. А его конструкторское бюро может дать только ружья-пулемёты. Вот Федоров и выделяет боевой группе Великого князя свои последние (наверняка предназначенные для демонстрации большим чинам), изделия. А ты говоришь рано ему звонить — мол мы у него недавно были и готовых ружей-пулемётов у Фёдорова не было. Правильно, тогда не было, а как только деньги пришли, и началась движуха в верхних эшелонах власти, так несколько ружей пулемётов и нашлось. Учись студент как дела делать, а то среди своих высоколобых учёных совсем, иудейское чутьё потерял.

— Да чья бы корова мычала! Ты вспомни своё мнение об этих ружьях-пулемётах? Сам говорил, что худшего оружия в руках не держал и ржал над маслёнкой, которую нужно носить с собой, чтобы смазывать верхние патроны при смене магазина. Так что может я и правильно делал, что не хотел звонить Фёдорову. На кой чёрт нужно вооружать спецгруппу ружьями-пулемётами не пойму? Сырым изделием вооружать спецгруппу, это же не правильно — можно всё дело запороть!

— Ну, во-первых, смеялся я не над маслёнкой, а над специальной ёмкостью с машинным маслом и кисточкой, которой должен поработать стрелок, перед тем как заменить магазин. А во-вторых, для нынешнего времени, оружие вполне доработано и даже испытано в боевых условиях. Рота вооружённая этими ружьями-пулемётами, показала себя прекрасно. Не зря в такое тяжёлое время Военное министерство нашло деньги и ресурсы, чтобы на Сестрорецком оружейном заводе начать возводить цех для производства этих ружей-пулемётов. И самое главное — наша спецгруппа малочисленна и по армейским меркам, если она вооружена обычным для этого времени стрелковым оружием её огневая мощь смешна. Ты сам сторонник того, что большевики покушались на меня по заданию немецкого Генштаба. А значит исключать того, что это не повторится, нельзя. А когда там узнают, что Великий князь направился во фронтовую зону, то будут действовать совершенно другими методами и силами.

— Так там у тебя под командованием целый корпус. Не будут же они планировать большую операцию в которой нужно задействовать не одну сотню тысяч людей, чтобы нейтрализовать одного человека.

— Конечно, не будут, но какую-нибудь банду, которых в наших тылах много, привлечь могут. Не будешь же двигаться по своему тылу в сопровождении сотни джигитов. Или допустим, по телеграфу поступит приказ прибыть в штаб армии, а по пути будет организована засада. Охрану отсекут, допустим, пулемётным огнём, а тебя и ближайший круг охраны, просто напросто расстреляют из карабинов. Нет..., охрана должна быть компактной, но с большой огневой мощью. В идеале двигаться с охраной нужно вместе — в одном грузовике или допустим в вагоне. Когда бандиты попытаются напасть, то встретить их шквалом автоматного огня. А четыре ствола этих ружей пулемётов, могут роту солдат сдержать, не говоря уже о какой-нибудь банде. И что ценно в небольшой охране — противник не подумает организовывать пулемётных засад и задействовать очень уж большие силы.

— Где ты там, в Галиции грузовик найдёшь? Максимум на телеги или в лучшем случае на тачанки можешь надеяться.

— Парень, плохо ты меня знаешь, и мозги у тебя направлены не туда. Мы же вместе с тобой обрабатывали американского посла на предмет поставки грузовиков России?

— Но это же для "Катюш", да и на поставки можно надеяться не раньше конца ноября.

— Правильно, а ещё помнишь, он сказал, что у посольства есть один Форд грузоподъемностью три тонны и он готов предоставить его лично Великому князю. Вот завтра я обещанный грузовик и заберу у посла. Поставим на него кунг в котором, будет находиться охрана, ну а я естественно ездить буду в кабине. Набьём на неё и кунг железные листы, чтобы шальная пуля не пробила и всё великокняжеский броневик готов.

— А за рулём ты, что сам сидеть будешь? В этом времени водитель автомобиля, специальность редкая. Тем более трудно найти водителя на фронтовой грузовик.

— А я можно сказать уже нашёл водителя, который рвётся на фронт. И не простого, а их благородных. И учился он водить автомобиль во Франции.

— Когда же ты мог найти такого человека? Я же секретарь Великого князя и знаю, что у тебя все дела расписаны буквально по минутам и с посторонними, не нужными для дела людьми ты не встречаешься.

— Зато с женой регулярно ночами встречаюсь. Вот Наталья и уговаривает меня взять в свою свиту сына одного из её знакомых. Хочет парень на фронт, родители боятся, что он может записаться добровольцем и попасть в какую-нибудь жуткую переделку. Вот и хотят пристроить этого парня ко мне — хоть и фронт, но люди Великого князя, вряд ли находятся на передовой. Наталья чуть ли не каждый вечер уговаривает — "возьми Максима к себе, хоть вторым адъютантом или денщиком. А то жалко мальчишку, горяч больно и погибнет ведь просто так, за свою мечту о великой России". Когда я услышал о мечте парня, то и начал думать, куда определить этого — "горячего парня". Узнал все, что он умеет. Со слов Наталии, этот Максим, прекрасно водит папашин Форд. и сам любит его ремонтировать. Когда это узнал, то однозначно решил парня брать с собой и там, в корпусе найти какую-нибудь трофейную колымагу и попытаться из неё соорудить нечто подобное броневику. Но посадить спецгруппу на автомобиль гораздо важней, чем какой-то мифический броневик. Так, что когда встречусь с Максимом, буду его рассматривать с точки зрения члена спецгруппы и водителя грузового Форда.