"Мистраль"

Макаров с весёлой злостью думал, как визжали бы различные коррумпированные чиновники, либеральные дерьмократы и правозащитники в другой реальности, если-бы узнали какими методами приходиться действовать Мистральцам, тут были бы обвинения в зомбировании и одурачивании населения, лишении людей свободной воли, фашизме и установлении военной диктатуры, оголтелом национализме и реставрации воинствующего коммунизма, в общем пеной бы брызгали ублюдки. Им было бы гораздо предпочтительнее, чтобы миллионы русских людей были замучены, расстреляны, растоптаны и посажены в тюрьмы, чтобы была сломлена великая нация, отравлены мысли и чувства многих поколений наших людей, молодёжь лишена цели существования а русская земля разорена без рачительных хозяев и ее недра распроданы на запад капиталистам всех мастей. Не бывать этому, здесь мы этого беспредела не допустим, думал Иван Сергеевич, да нас всего 724 человека, но у нас есть нечто большее чем желание улучшить жизнь людей и создать более успешное общество, у нас есть опыт, знания, технологии а самое главное мы сами уже другие, и мы можем создавать себе подобных и вербовать "добровольных" помощников из аборигенов, остались ли мы людьми в привычном понимании или перешли на другой уровень сознания, не знаю, но однозначно у нас нет другого выхода и другого пути, только вперёд. Коммунисты в другой реальности не заморачивались анализом своей деятельности, просто делали так, как им было нужно и тащили за собой все население не спрашивая никого, хочешь или не хочешь, а если кто-то упирался, просто пинали и заставляли идти дальше или убирали с дороги, существовала только одна проблема, в СССР у руля всегда были люди озабоченные лишь одной мыслью, сохранением СВОЕЙ абсолютной власти. Ну а все псевдо реформаторы, кончили плохо, что Хрущев, что Горбачов, последний сохранил жизнь, но кто-бы захотел оказаться на его месте, сдать страну под бредовые речи о перестройке и получить нобелевскую премию мира из рук наших заклятых друзей, сейчас у меня уже нет сомнений, что Мишу сыграли втёмную наши враги типа Бжезинского и Киссенджера при поддержке местных масонов, но ничего думал Макаров, теперь мы с вами сыграем пани и панове, запасайтесь вазелином.

Стук в двери каюты отвлек командира от рассуждений о роли Мистральцев в новой истории.

— Войдите, сказал Макаров.

— Иван Сергеевич разрешите? Это был капитан Каманин, заместитель начмеда и главный психокорректор Мисталя.

— Прошу Андрей Викторович, как у вас дела?

— Я закончил работать с Армандом и он рвется встретиться с вами для приватной беседы. Могу сказать, что этот Хаммер незаурядная личность, ещё при первичной вербовке Крапивин заметил, что он был на стороже сразу по приезду в Париж, когда его встретил не его обычный связной из Спакомера, Хаммер почувствовал неладное и попытался сбежать, но от ребят Крапивина убежать не просто, вообще пришлось над ним поколдовать, ведь хитрость, жадность и беспринципность главные его негативные психологические характеристики, вы просили корректировать не сильно.

— Конечно Андрей, зачем нам альтруист и добряк на Американском рынке, его моментально сожрут акулы капитализма. Тебе удалось привить ему чувство привязанности и благодарности Мистральцам?

— Да Иван Сергеевич, ещё удалось внедрить доминантный блок с чувством невозможности нарушить только один договор между им и Мистралем, все остальные он может игнорировать. Я думаю он готов к возвращению и будет нам очень полезен в штатах.

-Спасибо Андрей, отличная работа, именно то что нам нужно. Давай зови его, посмотрим каков верный друг Советского Союза — Арманд Хаммер.

Да интересный и неоднозначный экземпляр прибыл в гости к Мистральцам, Арманд Хаммер родился в Нью-Йорке в семье бедных еврейских эмигрантов с юга Украины в самом конце 19-го века. Его бабка была социалисткой, а отец стал активистом рабочего движения и одним из основателей компартии США. В семье было три сына: старшего звали Гарри, младшего — Виктором, а среднему отец дал пролетарское имя Арманд (от Arm and Hammer — серп и молот). Закончив Колумбийский медицинский колледж молодой Арманд начал помогать отцу в управлении его мелкой фармацевтической компанией и одновременно проведении нелегальных абортов, которые отец и сын Хаммеры практиковали в начале двадцатых годов. Все было замечательно до того момента, когда одна из их пациенток умерла. И тогда, чтобы не ломать едва начавшуюся жизнь сына, отец взял вину на себя и сел в тюрьму. А сыну Арманду Юлиус Хаммер, знавший Ленина и Троцкого и мечтавший о победе коммунизма во всем мире, посоветовал ехать делать деньги в Советскую Россию. Там юный Арманд, достаточно хорошо говоривший на русском, обрел уникальное умение заводить полезные знакомства, широко и красиво "давать на лапу" кому надо, чтобы потом получать за это намного больше. Прибыв в Москву летом 1921 года А. Хаммер молодой врач-бизнесмен увидел страшные картины голода и предложил большевикам купить в кредит зерно в обмен на ходовые на западе товары, как-то церковная утварь, антиквариат, меха, мебель итд., коими с 1917 года были забиты местные склады. Хаммер привез в послереволюционную Россию партию медикаментов и организовал поставки американского продовольствия голодающим на Урале. Потом помогал большевикам пробивать экономическую блокаду Запада. Он содействовал тому, что в большевистскую Россию пришёл американский капитал. И прежде всего — Форд, построивший в Москве автомобильный завод. Начали строить крупнейшие металлургические комбинаты немцы. Все это широко известно. Как известна и история его встречи с Лениным, который подарил американцу свою фотографию с дружеской надписью. И даже более того — выдал официальную бумагу, предписывавшую всем должностным лицам Советской России "оказывать товарищу Хаммеру всяческую помощь и содействие". Но мало кому известно, как много Хаммер за все это получил. Денег у хозяев новой России тогда не было. И Хаммер брал натурой — мехами, икрой, драгоценностями. А главное, тем, что большевики считали "буржуйским хламом" — антиквариатом и произведениями искусства. В нищей, голодной, холодной Москве двадцатых годов Хаммер жил на широкую ногу. С подачи Ленина ему выделили особняк в тридцать комнат на Садово-Самотечной улице, который Арманд вместе с братом Виктором превратил в своего рода дом американской торговли и искусства. Официально посольства США в Москве тогда ещё не было и на званых обедах у Хаммера бывали все важные люди Москвы и именитые зарубежные гости. Икру там ели ложками, запивая винами из погребов сбежавших аристократов. Из Ялты Арманд привез себе красавицу жену, певичку Ольгу Вадину, называвшую себя дочкой белого генерала фон Рута. Она развлекала гостей пением цыганских романсов. Со временем Хаммер стал в Москве представителем тридцати восьми американских фирм. Его дом на Садово-Самотечной превратился в настоящий музей искусств, в котором были полотна выдающихся художников России, Франции, Италии, Германии, роскошный кузнецовский фарфор, царская мебель и посуда, уникальные пасхальные яйца работы Фаберже. Вывозя на грузовике из Зимнего дворца в Петрограде "устаревшие" вещи, Хаммер прихватил и ковровые дорожки. Из них он наладил потом пошив тапочек, которые продавал за очень хорошую цену. На Западе, особенно в США, нашлось много желающих приобрести мягкую обувку из дворца русских царей. После смерти Ленина Арманд Хаммер постоянно общался с Анастасом Микояном, постепенно становившимся главным внешторговцем Советской России. Вместе с другими высшими чиновниками большевистской элиты тот охотно посещал хлебосольный дом на Садовом кольце, используя далеко не бескорыстное посредничество Хаммера в развитии экономических связей новой России с Западом. Делание денег в Москве юным Хаммером , к которому, отбыв тюремный срок, присоединился и папа Юлиус, продолжалось в другой реальности до 1930 года. Тогда Хаммер занимался там уже не только посредничеством, но и организовал производство асбеста и строительство огромной карандашной фабрики, продукция которой продавалась по всему миру. Но к тому времени НЭП в России кончился, воцарилось новое руководство, которое проводило совсем иную политику. В Кремль уже не приглашали. Микоян в гости приходить перестал. И Хаммер почувствовал, что лучше ему подобру-поздорову из Москвы убираться. Пока не поздно. На него косились. В любой момент могли объявить врагом народа, вредителем и американским шпионом. И Хаммер уехал. Успел вовремя. Ему дали свободно вывезти все нажитое в Москве имущество. Несколько вагонов. Оно нашло своё место на полках и стенах его художественной галереи, созданной им в Нью-Йорке. Он назвал ее скромненько — "Эрмитаж". Нью-йоркский "Эрмитаж" был открыт. Хаммер уже постоянно жил в Америке. А контейнеры с антиквариатом и произведениями искусства из России, ставшей Советским Союзом, в адрес Хаммера продолжали поступать. По документам все это проходило как оставшаяся в России часть его личной коллекции. В действительности же это был нелегальный сбыт советским правительством через Хаммера в США все того же "буржуйского барахла". Большевикам была очень нужна валюта. И Хаммер им ее "делал". После того, как нью-йоркские коллекционеры "отоварились", Хаммер повез свой "цирк" — так называли в газетах его торговый караван — по тридцати шести городам США. Для рекламы и придания большего веса продаваемым художественным произведениям, антиквариату и мебели "из дворца" он нанял свой "цирк" настоящего русского князя — эмигранта. В американской провинции наряду с подлинниками в продажу шли и подделки. Их со временем стали изготовлять уже в США. Для их сертификации Хаммер получил из Москвы специальные печати. В частности, те, которыми пользовался для маркировки своих уникальных изделий сам знаменитый Фаберже. Торговля шла, но большую часть денег от продаж Хаммер был вынужден отдавать советским властям. Собственных "живых" денег для начала в Америке серьёзного дела у него не было. Он их упорно искал. И нашёл — в новой женитьбе. Русская Ольга, родившая ему сына и сыгравшая очень важную для Хаммера роль на московском этапе его жизни, после возвращения в Америку была ему уже не нужна. Её умение пить с гостями водку, плясать и петь цыганские романсы, привлекавшее в дом Хаммера нужных людей в Москве, в Нью-Йорке его раздражало. В обществе людей большого бизнеса, куда он теперь стремился, ему была нужна другая спутница. И в 1943 году он ее нашёл. Женщина со связями, а главное, с деньгами, Анджела Зевели была из известной семьи, близкой к президенту США Рузвельту. Войдя с помощью ее связей и денег в заветный для него круг большого бизнеса, Хаммер с большим успехом использовал свой московский опыт. Он успешно обходил своих конкурентов с помощью связей, знакомств и подкупа власть имущих. Они создавали ему на рынке исключительные благоприятные условия, недоступные для других предпринимателей. Новые знакомства, в том числе и с самим Рузвельтом, большие взносы -деньгами жены — в избирательный фонд правившей партии открыли Хаммеру поистине золотую жилу. Когда почти все американские производители алкоголя во время войны были обязаны производить технический спирт для нужд армии и военной промышленности, Хаммеру была выдана лицензия на право изготовления и продажи горячительных напитков и прежде всего виски. А эта была прибыль не менее 500 %. К концу войны ежегодный доход Хаммера составлял уже семнадцать миллионов долларов. Оборот его частной винодельческой компании, бывшей тогда самой большой в стране, достиг сорока миллионов. Конкуренты возмущались, протестовали, жаловались, подавали в суд. Доказывали, что совершенно исключительные условия Хаммер получил несправедливо — за взятки через дядю президента Фредерико Делано, бывшего членом специальной правительственной комиссии по промышленности, и через его секретаря Гарри Гопкинса, ведавшего вопросами торговли и предоставления льгот. Был суд (Хаммер с той поры судился постоянно), который фактов взяточничества не нашёл. Хаммер выиграл, как выигрывал он впоследствии почти все судебные процессы. Хаммер давал взятки нужным людям, нередко разъезжая по миру с чемоданом, набитым долларами, и хорошо платил тем, кто с ним и на него работал. Но главное, он умел находить умных, талантливых и работоспособных людей, которым и стоило платить. В результате у него получал деньги даже сенатор Альберт Гор, отец бывшего вице-президента США. Узнав об открытии больших запасов нефти в Ливии, Хаммер решился вступить в конкурентную борьбу аж с таким мощным противником, как знаменитый консорциум "Семь сестёр". И выиграл. Опять-таки потому, что нашёл нужного человека, которому нужно хорошо заплатить. Им был самый влиятельный в то время человек в Ливии, близкий друг короля Омар Шелхи. Подходы к нему Хаммер искал четыре года. Для этого сначала прикупил хозяина русского ресторана в Дюссельдорфе азербайджанца Кемаля Зейнала-заде. Тот в своё время учился в Лондонской школе экономики, а затем работал переводчиком на Би-би-си, где познакомился со старшим братом Шелхи. После более чем года переговоров за ужинами с икрой и шампанским младший брат постепенно вывел американца на старшего. Ему Хаммер тут же единовременно выдал наличными восемь миллионов долларов. Плюс твёрдое обещание в случае получения концессии на разработку ливийской нефти регулярно "отстёгивать" любимцу короля три процента от получаемой с этого прибыли. После этого из четырнадцати крупнейших нефтяных компаний, боровшихся за обладание уникальным месторождением нефти, ливийские власти выбрали "Оксидентал петролеум". Все произошло в точном соответствии с главным принципом жизни Арнольда Хаммера. О нем он каждый день напоминал себе сам. Открывая утром глаза в спальне своего дома в Лос-Анджелесе, он прежде всего видел табличку на стене с надписью: "Золотое правило: тот, кто имеет золото, тот и устанавливает правила". В бумагах Федерального бюро расследований США, начавшего слежку за Хаммером ещё со времени его первой поездки в Россию, появилась запись слов заместителя директора ЦРУ Уильяма Салливэна: "Если это принесет ему пользу, он готов вступить в сделку даже с дьяволом". Имея в своей личной собственности лишь незначительную часть акций "Оксидентал петролеум", Хаммер сумел поставить дело так, что он фактически распоряжался всеми средствами компании по своему собственному усмотрению. По единодушному мнению знатоков нравов международного бизнеса, никто в мире не платил наличными таких взяток нужным людям, как это делал Хаммер, разъезжая со своим знаменитым чёрным дипломатом, полным "зелёных", по всему миру. Очень часто в семидесятые — восьмидесятые годы приезжал он и в Советский Союз. Там его всегда встречали как "большого" друга советского народа и выдающегося борца за мир. Газеты постоянно писали о его доброте и бескорыстии. Будь то медикаменты, подаренные им людям, пострадавшим от землетрясения в Армении и катастрофы в Чернобыле, или строительство заводов по производству аммиака и удобрений для сельского хозяйства. Не говоря уже о таких подарках, как картины, иконы и письма Ленина. Все это было известно всем. А вот о том, что заводы по производству аммиака, вывозившегося в США, были построены в СССР потому, что в Америке по причине их вредности такое строить запрещено, знали очень немногие. Как и о том, что совместное с американцами строительство в СССР заводов искусственных удобрений было более выгодно американской стороне. Ну а с такими подарками Хаммера, как письма Ленина и картина Гойи, так просто были скандалы. Будучи умным, а главное, в высшей степени хитрым и беспринципным человеком, Хаммер вел себя с кремлёвскими властителями точно так же, как белые колонизаторы прошлых веков с вождями диких африканских или полинезийских племён. Только вместо зеркальца или стеклянного ожерелья для их жен он привозил им в подарок письма Ленина, которые, как он уверял лидеров КПСС, были им куплены на каком-то западном аукционе за громадные деньги. Кремлевские деятели были в восторге. И подписывали с Хаммером очередное предложенное им экономическое соглашение. А с письмами Ленина он действовал просто как карточный шулер. Он покупал их по дешёвке на западе или вообще за бесценок в СССР, нелегально вывозил их в Америку, потом анонимно выставлял на аукцион и умело через подставных людей, вздув цену, сам же их и покупал. И привозил в Москву в качестве очередного сверхценного подарка вождям КПСС. Однажды агенты Андропова его на этом поймали, обнаружив у него подготовленные к вывозу письма Ильича. Это дело тогда замяли. Не хотели выносить сор из избы и терять американского "друга". Потому как в вообще Хаммер был кремлёвским руководителям полезен, он помогал, пусть и временно, но все же затыкать постоянно возникавшие дыры разваливавшейся советской экономики. Тем более что после той неудачи с письмами Ленина Хаммер тут же привез в Москву новый "бесценный" подарок — картину Гойи, стоимостью, как он говорил, более миллиона долларов. Эту картину, как всегда с огромной пропагандистской помпой, Хаммер вручил министру культуры Фурцевой. Для неё уже готовилось почётное место под сводами знаменитого Эрмитажа. А в западной печати вдруг появились сообщения, что это полотно — лишь далеко не лучший вариант другой известной картины Гойи. И что приобрел ее Хаммер не за миллион, а всего лишь за шестьдесят тысяч долларов и потом по отработанной схеме продажи и покупки у самого себя вздул ее цену. Потом он снова привез и подарил Брежневу новые письма Ленина. В благодарность за это, помимо подписания очередных экономических соглашений, генсек велел сделать Хаммеру ответный подарок. И, как и полвека назад, порывшись в запасниках Эрмитажа, "искусствоведы" от КПСС подобрали ему кое-что из "хлама" идеологически вредного советскому народу. Подарили картину Василия Кандинского, которая, как они узнали позже, действительно стоила миллион долларов. Посещая Хаммера в небоскрёбе штаб-квартиры "Оксидентал петролеум" в Нью-Йорке, высокие гости и журналисты из Москвы всегда умилялись тому, что на самом видном месте его роскошного офиса неизменно стоит фотография Ленина с дарственной надписью: "Арманду Хаммеру от Ильича". Так же, как умилялись, посещая Хаммера, гости из других столиц мира, когда видели на том же месте фотографии лидеров своих стран. В штате у Хаммера был специальный человек, который следил за тем, чтобы перед приходом каждого нужного гостя на самом видном почётном месте выставлялась приятная для него фотография. Большим психологом и очень талантливым мошенником был называвший себя миллиардером Арманд Хаммер. После его смерти выяснилось, что никаким миллиардером он никогда не был. Это был его блеф, очередной мошеннический трюк, коих в жизни Хаммера было великое множество.