Зеркало отчаяния

Со здоровущими такими клочьями пыли на ткани.

— Сначала убрать у меня. Потом вручите эти умникам свою тунику и объясните, кто ее стирать должен. Вопросы?

Шадоль покраснел. Побагровел пожаром. Попробовал что-то сказать, получилось бессвязное бульканье, Малена подняла брови и дворецкий ринулся из покоев герцогессы, провожаемый злорадными лакейскими взглядами. Кажется, его здесь не любят.

* * *

— Ты представляешь?! Эта стерва! Эта дрянь! Эта мелкая гадина!!!

Лорена изливала свое негодование уже минут десять, но до сути так и не дошла.

Лоран расслабленно взирал на сестренку. Да, хороша... Может, ее еще к кому-нибудь пристроить?

— Так что она сказала?

— Она назвала меня мамусей!

Лоран подавился вином.

Когда Лорена ворвалась в его покои, и принялась носиться, выплескивая возмущение, он отставил бокал, чтобы не смело ненароком. Теперь, вот, решил выпить, ан не впрок.

— Ты серьезно?

— Сказала, что я распустила слуг. Но теперь она здесь, и я могу во всем положиться на эту гадину!!!

Лоран осторожно отставил бокал — и расхохотался.

До слез.

— И это монашка?

— Я тоже думаю, чему их там учат?

— Может, Силли стоило тоже туда отправить?

Лорена задумалась. Но пока она размышляла...

— Мама!!!

Силанта прекрасно знала, где может быть ее мать. И влетела вторым ураганом. Лоран, от греха подальше, переставил бутылку под стол, и не прогадал. Столик Силанта снесла, даже не заметив.

— Что случилось?!

— Эта... эта...

Силанта задыхалась от возмущения, не в силах сказать и слова. А дело было так...

* * *

Конечно, о приезде герцогессы узнали все.

Встречать не побежали, ну так это дело сложное, тут господа сами разберутся. Вот, Силанта, которая отлично помнила Малену, как плаксу и хныксу, и решила сразу показать, кто в доме хозяин. К месту встречи Малены и Лорены она опоздала, потому что здоровалась с капитаном Сетоном, беззастенчиво обстреливая материнскую добычу глазками.

Но где покои герцогессы она отлично знала. Туда и вломилась, в самый неподходящий момент.

Ровена как раз помогала Малене раздеваться.

— Сестричка! — протянула Силанта, готовясь поиздеваться над беззащитной жертвой.

Спору нет, была бы там Малена, и Силли получила свой кусок мяса. Но Матильда и не подумала смущаться.

— О, Силли! Как мило! Ты поздороваться — или искупаться?

Силанта аж подавилась следующей репликой. И вместо остроумного и ехидного замечания о лошадиных мослах, у нее вырвался растерянный вопрос.

— Искупаться?

— А что я могу подумать? Слуги принесли воду, тут ты влетаешь... вряд ли ты хотела поглядеть на голых женщин. Значит, ванна? И то сказать, не помешало бы...

— Я... да я...

— Побывала сегодня на кухне и скотном дворе. Определенно, тебе стоит почистить платье, и умыться, что ли? И волосы переплети, что это такое? Ходишь, как метелка...

— Здесь тебе не монастырь!

— Вот именно! Для Брата с Сестрой твой внешний вид не важен, они душу оценивают, но среди мирских людей уж изволь следить за собой. Ты же Колойская! И такой вид! А если при дворе появишься?

— При дворе?

— Разумеется, сестричка! Мы с тобой молодые, незамужние девушки с хорошим приданым, из знатных семей королевства. Нам прямая дорога в столицу!

Силанта открывала и закрывала рот.

Матильда разделывала ее, как рыбу за обедом. Ловко, уверенно и безжалостно.

— И ты, там, в таком виде... Немедленно переоденься!

Матильда говорила не просто так. Она приближалась к 'сестре', а на последних словах подошла достаточно близко, чтобы выпихнуть нахалку за дверь.

Засова не было, но стулья — наше все. Тут главное правильно выбрать угол, они так в свое время от мальчишек осаду в классе держали. Подпереть дверь, и враги не пройдут.

Силанта и не ломилась. Но сопели под дверью несколько минут очень выразительно. Матильда фыркнула, и повернулась к Ровене.

— Интересно, я дойду сегодня до ванны? И приготовь мне, пожалуйста, платье. Синее, с золотом.

— Да, госпожа...

Ровена послушно отправилась доставать платье.

Одеться-раздеться Малена могла и сама, но в мелкой помощи друг другу девушки не видели ничего странного. Пусть Ровена и телохранитель, но людям-то этого не объяснишь. И не надо. Меньше знают, лучше спят.

Малена залезла в ванную, с тоской вспомнила душ у Матильды...

— Погоди. Я тебя в сауну свожу. И с джакузи.

— Обещаешь?

— Когда я тебе врала!

— Мотя, спасибо тебе. Мне так страшно было...

— Не бойся. Я с тобой.

* * *

Силанта эмоционально изливала душу минут десять.

Лоран слушал. Размышлял.

Получалось так, что мышка оказалась зубастая. Интересная мышка...

За полчаса Мария-Элена смогла смутить Лорену и поставить на место Силанту. Такого давно не случалось, очень давно...

Мужчине стало интересно. Он поднялся с дивана, потянулся...

— Девочки, скоро ужин.

И сестра, и племянница посмотрели на него одинаково непонимающе.

— Думаю, вам надо приготовиться как следует. Да и мне тоже...

Лорена поглядела на брата. Ох. Знала она эти воркующие нотки в его голосе.

— Заинтересовался?

— Дядя, ты что?!

— Девочки... Лорена.

Сестричка поглядела на брата. Вспомнила об их плане, и кивнула. Подхватила дочку, и отправилась готовиться к ужину.

Один раз ее застали врасплох. Второй раз не получится.

А Лоран принялся подбирать наряд. Можно бы доверить это камердинеру, но хочешь сделать хорошо... сделай сам!

Вот, золотистая нижняя туника, голубые штаны, голубая верхняя туника, чтобы оттенить и глаза, и волосы, и черты лица. Сапоги...

Пояс, кольца, цепь с гербом Рисойских...

Марию-Элену встретит настоящий светский лев. И посмотрим, чего стоят зубки маленькой мышки.

* * *

— Мотя, я ТАК боюсь!

— Чего ты боишься?

— Ну...

— Тебя не укусят. Не ударят. И даже сильно не обидят. Не посмеют, ты сама рассказывала.

Мария-Элена вздохнула.

Рассказывала, да. Но...

Как объяснить подруге, что ей просто страшно? Что эти люди — как злой волшебник из страшной сказки, что они пугают ее, пугают и девушке хочется забиться в дальний угол, и никому не показываться...

Страшно, страшно, СТРАШНО!!!

— Спокойно, Маша. Я Дубровский. Я с тобой.

Незнакомое имя временно вывело Марию-Элену из ступора.

— Что такое — Дубровский? Кто такой?

— Да жил у нас такой товарищ... Пострадал за чрезмерное благородство.

— Это как? — заинтересовалась Малена. И даже не стала мешать Матильде оглядывать е в зеркале.

Внешний вид Мотю устроил.

Благородный синий бархат верхнего платья, лимонный шелк нижнего — непрозрачный намек на цвета Домбрийских. Дань траура — серое кружево на волосах. Мантилья...

Ох, не просто так Мария-Элена останавливалась в портовом городке. Несложно было навестить плотника, на пальцах объяснить, какой гребень она хочет, и получить даже несколько штук.

Теперь светлые волосы были собраны в узел на затылке, в них удобно устроился красивый полированный гребень, и с него спадало серое кружево с синей оторочкой. Крючком вяжется достаточно быстро, а чем еще было в дороге руки занимать?

Ровена — и та приглядываться начала, скоро научить попросит...

Пощипать щеки, коснуться пальчиком бровей... выщипать бы чуть-чуть надо.

— Больно...

— Зато бесплатно.

История Дубровского увлекла Марию-Элену настолько, что та и о страхах забыла. Высказалась, уже когда подходила к гостиной.

— Я бы на месте Маши уехала с ним.

— А она решила остаться.

— Ну и дура.

— Ее так воспитывали. Объясняли, рассказывали... тебя ведь тоже...

Мария-Элена настолько смутилась, что даже самой странно стало.

— А ведь и правда. Раньше бы я так никогда не подумала...

— Держись за меня, подруга. Я еще сделаю из тебя настоящую львицу.

Мария-Элена представила львицу с мантильей на голове, улыбнулась, и так, с улыбкой, и вошла в гостиную.

* * *

— Ты погляди! Как люди-то старались! Одевались, навивались, чтобы, значить, тебе свое уважение выразить...

Мизансцена, действительно, была выстроена до мелочей.

В гостиной, в большом троноподобном кресле, придающем ей королевский вид, сидела Лорена. Руки на подлокотниках, в ушах и на шее изумруды, стоящие целое состояние, волосы уложены в сложную прическу, платье из темно-зеленого бархата, надетое поверх легкого светло-зеленого, оттеняет глаза и волосы.

Силанта одета не хуже. Только в вишневых тонах, и с рубинами на шее.

Она стоит за креслом матери, словно фрейлина. И третий участник церемонии.

Высокий мужчина в голубом.

Золотые волосы лежат на плечах, голубые глаза смотрят так же надменно, как и у его сестры...

— Лоран Рисойский, — шепнула Малена.

И тут же спряталась обратно. Слишком живы были воспоминания о пережитом ужасе, унижении, беспомощности.

Матильда смерила всех окружающих взглядом.

Чего там от нее ожидают — это вопрос, а вот что получат — это факт. И по серьгам, и по рогам...

Если кто-то ожидал вежливой беседы, он сильно разочаровался, потому что Мария-Элена, окинув всех насмешливым взглядом, громко хлопнула в ладоши.

Шадоль явился моментально.

— Я вижу, все уже в сборе. Приказывайте подавать в малую столовую.

— Да, ваша светлость.

— После ужина подойдите ко мне, — Мария-Элена, а точнее, Матильда в ее теле, подхватила управляющего под локоть и почти повлекла за собой. — Надо обсудить расходы и доходы... да, и управляющего зовите.

— Ваша светлость...

— В моем кабинете пока не убрано, но я думаю, что мы надолго не задержимся. На первый раз.

Место действия Мария-Элена угадала точно. Малая столовая зала. Есть и большая, но там могло разместиться человек двести, а эта была рассчитана человек на двадцать. Не больше.

Стол уже накрыли, поставили приборы...

Мария-Элена прошла к герцогскому креслу, и кивнула слуге.

— Отодвинуть. Переставить сюда мой прибор.

Лорена, не успевшая выбраться из кресла, потеряла пару минут, и попала как раз к кульминации. Герцогиня усаживалась в кресло, помнившее еще ее отца.

Сквозняк пронесся по комнате, свечи взблеснули, и Лорена вдруг поежилась.

Взгляд у Марии-Элены был не девичий, нет...

Холодный, жесткий, надменный. Она уже приговорила всех присутствующих, и теперь просто забавляется.

Но в следующую минуту женщина уже тряхнула головой. Наваждение спало.

Это все та же ее падчерица, что в ней такого?

Силанта же не задумывалась над такими сложными материями. Она сразу же пошла в атаку.

— Смотрю, сестричка, ты спутала места?

Мария-Элена удивленно поглядела на Лорену.

— Мамуся, я в недоумении. Это элементарные требования этикета. Я — местоблюститель, который потом передаст и место и титул супругу. Или сыну, как пожелает король. Но пока — мое право, и мое кресло, да. Неужели вы не объясняли Силли таких элементарных вещей? Кошмар!

Лорена резко выдохнула.

— Я дала своей дочери лучшее образование.

— Ну так проверьте ее знания, — Матильда смотрела невинно. — Ладно еще — здесь она такое ляпнет. Но если при дворе? Навек опозоримся!

— А вы уже планируете поездку в столицу, дорогая племянница?

Мужчина смотрел так, что молодая девушка (по замыслу) должна была растечься в лужицу, покраснеть, раздеться и отдаться прямо на столе. Этак... соблазнительно, словно на пирожное. И одновременно оценивающе, чисто мужской взгляд, который говорит: 'хочу и получу'.

Но говорить такое Матильде было чревато. И смотреть на нее — тоже. Ответный взгляд прошелся по Лорану частым гребнем, четко давая понять, что видали мы мушкетеров и поавантажнее. Шея грязная, руки не отманикюрены, волосы подстрижены не слишком ровно, а что до голубого цвета одежды... Скажи спасибо, товарищ, что здесь секс-меньшинств нет.

Ты бы еще петуха на одежде вышил.

— Голубой я, голубой, никто не водится со мной, — тихо пропела девушка.

— Простите? — оторопел Лоран.

— А вас есть за что прощать? Хорошо, потом расскажете, — кивнула Матильда. — Дядюшка, полагаю, как Рисойский, вы должны были знать, что все главы родов приезжают к королю. В обязательном порядке. Дать присягу и получить подтверждение титула.

Лоран перенес удар достойно.

— Разумеется, я это знаю, Мария-Элена. Вы ведь позволите вас так называть?

— Конечно, дядюшка. Наша разница в возрасте такова, что никто не подумает плохого, — с невинной улыбкой заверила его Матильда, и кивнула Шадолю, который чем-то подавился и сейчас пытался прокашляться.

— Прикажите подавать на стол, я проголодалась.

* * *

— А казачок-то засланный.

— Что?

— Говорю, дядя твой к тебе клеится, хоть стамеской отдирай.

— Он мне не дядя!

— И может этим воспользоваться.

— Фууууу!

Мысленно Матильда вознесла хвалу Антону. Вот уж не знаешь, где и кто пригодится!

Раньше Мария-Элена могла бы и запасть на этого средневекового секс-символа. Но сейчас?

Когда есть Антон Великолепный? И первая девичья любовь? Горячая и страстная? Перца по вкусу, соли не надо?

Лорану решительно нечего тут ловить. Но...

— А король может разрешить ваш брак?

— Эммм... не знаю.

— Если ты влюблена, беременна, умоляешь его не губить твою любовь?

— Говорят, его величество Остеон обожал свою супругу. Может и разрешить.

— И считай, у Рисойских дело в шляпе. Ты влюблена, сидишь в поместье, они весело проводят время в столице. Впрочем, раз в год, сделать ребенка, муж к тебе приедет. Если не забудет.

— Фууууу!

Просчитать ситуацию было несложно, тем более, что дядюшка откровенно пытался присесть поближе, завладеть тонкими девичьими пальчиками, а то и положить что-то вкусненькое на тарелку, и чуть ли не накормить с ложечки.

Наверное, по местным меркам, это были изысканные ухаживания. Мария-Элена должна была растаять, восхититься, и без звука отдать прекрасному принцу свое сердце и состояние.

На Матильду это не действовало никак.

Вообще никак.

От фасоли она отказалась, шепнув дядюшке по большому секрету, что живот пучит, от пирога тоже, поела немного жареного мяса, пометив себе на будущее научить местных готовить шашлыки, в качестве гарнира помучила тушеные овощи, придирчиво выбирая морковку и откидывая в сторону капусту, горох и репу, съела яблоко — и подумала, что в монастыре и того иногда не давали.

Сыта по горло, да-с...

Завладеть девичьей рукой и романтично ее поглаживать тоже не получалось. После того, как громко и отчетливо было заявлено: 'Дядюшка, я сюда кушать пришла, а не за ручки держаться', Лоран приутих.

А уж накормить...

Вы считаете, я не умею пользоваться столовыми приборами?

Лоран, не ожидавший такой прыти, невольно стушевался, а Матильда показала в сторону его тарелки.

— Дядюшка, я кушаю сама с раннего детства. И обслуживать меня не надо. Поухаживайте за мамусей, а то она сидит, такая печальная. У меня сердце кровью обливается на нее глядеть...