12 городов. Тенеуст

— Ворон! Каркал ворон! — Он поморгал, будто припоминал что-то. — Постойте... Я даже видел его! Точно видел! Он на ветке сидел — напротив окна. Обычный черный ворон. Я просто забыл, это же всего лишь...

Решка обвел стражей растерянным взглядом.

— Это был?.. А я даже не подумал...

— Похоже, Мольфар был прав, — сказал Арни. — Мы имеем дело с сервусом. Что думаешь, Невер?

Лис повернулся к наследнику Казантипа — выражение лица у него, как всегда, когда он говорил с Невером, было ехидным. Невер одарил его тяжелым взглядом, но отвечать не стал. Вместо этого задал Решке еще один вопрос:

— Когда вы говорили о картине с аспидом, поблизости был кто-то, кроме канцлера?

Решка озадаченно поморгал и покачал головой:

— Я никого не видел.

Невер задумчиво хмыкнул.

— Управитель Снов, — сказал Ростик, глядя на стража в черном, и, отвечая на взгляд изумрудных глаз, повторил: — Там был Управитель Снов. Он стоял в стороне и, мне кажется, слышал все, что говорил нам канцлер.

— Тебе кажется? — переспросил Невер.

Ростик насупился и отвел взгляд.

— Я не знаю, как долго он там стоял, — признал мальчик. — Но он мог слышать.

— Послушайте, — вступила в разговор Фиалка. — Получается, что этот сервус способен внушить человеку любой сон?

— Думаю, что не любой, — сказал Арни и снова повернулся к Неверу; глаза под цвет рыжих волос подначивающе улыбались. — Но наш наследник Казантипа более сведущ по части преобразующей магии, может быть, он нам объяснит.

— Преобразующей? — удивился Санька. — Это что значит?

— Это значит, дружище, — с удовольствием ответил Лис, — взять что-то простое и преобразовать во что-то гораздо более сложное. К примеру, магия тенеустов работает именно так. Для тебя тень — это всего лишь темное пятно под ногами. Тенеуст же может превратить тень почти во что угодно. А что такое, в сущности, сервус в облике ворона? Это обычная птица, которую маг при помощи своих способностей, превращает в могущественное существо, наделенное магией.

Ростик смотрел на Невера широко раскрытыми глазами. Неужели, страж в черном действительно обладает такой силой — превращать тени во что угодно? И что еще больше интересовало Ростика — неужели, и он сам способен делать вещи, о которых говорит Арни? Пусть даже он еще не знает как, но... Неужели, способен?

Невер перехватил взгляд Ростика и тотчас отвернулся, после чего спокойно произнес:

— Скорее всего, сервус, с которым мы имеем дело, не способен внушать сны. Учитывая рассказы тех, чьи сны оживали, можно предположить, что он использовал эмоции людей и превращал их в сновидения, одновременно наделяя их способностью оживать.

— Как я и сказал, — довольно улыбнулся Арни, — преобразующая магия во всей своей красе. Наш тенеуст прекрасно все пояснил, так ведь?

Невер на миг закрыл глаза и сделал глубокий вздох.

— Мне, безусловно, льстит твое особое отношение к моей персоне, Лис, хотя оно уже начинает казаться мне навязчивым, но, может быть, тебе все-таки пора прекратить паясничать, и заняться делом?

— Заняться делом? — широко улыбнулся Арни и развел руками. — Но я всегда занят делом, даже если тебе кажется иначе. Я ужасно серьезный парень, честное слово.

— Мне кажется, на сегодня можно расходиться, — вставила Мераби, недовольно поглядывая то на Лиса, то на Невера, словно беспокоясь, как бы они не сцепились. — Решка рассказал все, что знал. Мы убедились, что имеем дело с сервусом, но по-прежнему не знаем, кто его хозяин. Можно, конечно, подозревать Управителя Снов, который слышал разговор канцлера и наших младших стражей, но доказательств против него у нас нет. Сейчас мы все равно ничего не придумаем, а мальчишкам пора спать. Кое у кого сегодня выдалась непростая ночь.

Она посмотрела на Невера, ожидая его ответа. Он кивнул, соглашаясь.

— Значит, расходимся, — подытожила Мераби.

Орландо, беззвучно просидевший весь разговор на подоконнике, нырнул в черный прямоугольник окна — красные крылья мелькнули в воздухе и исчезли. Все остальные стражи потянулись к выходу. Дрю — зевая. Санька — потягиваясь. Решка — осторожно касаясь подбитого глаза и шмыгая носом с видом жертвы. Анчутка — недовольно хмурясь и бурча себе что-то под нос. Мераби, Михей и Фиалка — с задумчивыми лицами. Арни напоследок посмотрел сначала на Невера, потом на Ростика, улыбнулся и вышел вслед за всеми.

Ростик подошел к двери и, как до него Лис, оглянувшись на Невера, задержался. Он не мог перестать думать о словах Арни — о могуществе тенеустов. Наследник Казантипа стоял спиной к выходу, но, словно почувствовав на себе взгляд, повернул голову. Изумрудные глаза остановились на Ростике, и мальчик вздрогнул — он не ожидал, что Невер обернется. И еще меньше ожидал услышать то, что тот сказал ему, когда, кроме них, в гостиной никого не осталось:

— Не обманывайся словами Лиса, тенеусты не всемогущи. Если бы это было так...

Мальчик удивленно замер — Невер впервые разговаривал с ним спокойно, без неприязни. Однако Ростик так и не узнал, что еще он хотел сказать, потому что страж в черном не стал заканчивать свою мысль. Вместо этого, вернувшись к прежней холодной и надменной манере говорить, наследник Казантипа добавил:

— Если этой ночью еще кто-то постучит в дверь твоей комнаты, смею надеяться, у тебя хватит ума не открывать.

С этими словами он отвернулся, а Ростик, злой и раздраженный, вышел в коридор.

* * *

А на следующий день все в Мардоле вдруг перевернулось с ног на голову.

Ростик, Санька и Дрю, вышли в город после обеда. Мальчик заметил, что канцлер Грэм на королевской трапезе не присутствовал, но ему и в голову не пришло подумать, что это может оказаться предвестником плохих событий.

Ребята предусмотрительно вышли из дворца не через центральные ворота, а через парковые. Обогнув дворец, они к своему удивлению, обнаружили, что митингующих у дворца, по сравнению с прошлыми днями, совсем мало — горстка фанатов "Грёз Орфея". Виляя улочками Мардола, они заметили, что люди стекаются к главной площади города, и влились в течение.

Отовсюду слышался взволнованный гомон. В городе что-то происходило, но ребята никак не могли понять, в чем дело. Наконец людской поток вынес их к главной площади — здесь было настоящее столпотворение. Людей было меньше, чем на концерте "Грёз Орфея", но достаточно, чтобы младшие стражи исподволь почувствовали нарастающую тревогу.

В центре площади, на помосте, возвышалась над головами горожан фигура в серебристо-серых одеждах — королевский племянник и наследник мардолской короны собственной персоной.

— В нашем городе творятся возмутительные вещи! — кричал канцлер в толпу. — Вы все знаете, какая беда постигла известных музыкантов на концерте!

Среди людей раздались нерешительные возгласы, подтверждающие слова канцлера.

— Что происходит? — озадаченно спросил Санька, глядя на королевского племянника с открытым ртом.

— Тихо ты! Дай послушать! — цыкнула на него Дрю.

— Но самое возмутительное, — продолжал негодовать канцлер, — что жителей Мардола держат в неведении!

Толпа заревела, в этот раз поддержав канцлера гораздо активнее.

— Это непростительно, скажу я вам! Непростительно относиться к жителям города так, будто происходящее их не касается!

Люди в толпе ответили единодушным согласием, выкрикивая "Верно говоришь!" и "Мы имеем право знать!".

— На этот момент, — внушительно начал канцлер с крайне серьезным выражением на лице, — в городе находятся стражи древнего и всемогущего Ордена Двенадцати Камней! Что, конечно же, держится в тайне от мардолцев! Непростительно, говорю я вам!

Люди в толпе переглядывались между собой с удивлением и растущим возмущением. Ростик с Санькой тоже обменялись озадаченными взглядами, не понимая, с какой целью королевский племянник вдруг заговорил об ордене.

— Наш король, — продолжал канцлер, — как велят традиции, принял магов ордена в своем дворце в качестве гостей!

Народ на площади отреагировал выжидающим молчанием.

— Но сегодня! — вдруг заметно повысил голос канцлер, мрачным взглядом окинув собравшихся горожан. — Сегодня ордену было нанесено оскорбление! Этой ночью ожившее сновидение напало на одного из всемогущих магов!

После этих слов Дрю с Санькой дружно повернули головы к Ростику: их лица выражали большое сомнение. Дрю даже высокомерно хмыкнула, окинув Ростика наигранно-почтительным взглядом.

— Что?! — не выдержал Ростик и хмуро добавил: — Чего уставились?! Это я, что ли, сказал?

Канцлер тем временем продолжал, с каждым словом, брошенным в толпу, повышая голос до громоподобного раската:

— И все это произошло в стенах королевского дворца! — Взгляд канцлера был полон возмущения. — Король оказался не способен оградить столь могущественных гостей от опасности! Он проявил немыслимую халатность! И нам, простым горожанам, остается только трепетать в ожидании, каким будет гнев великих магов ордена.

После этих слов толпа взволнованно загудела.

— О, этот гнев может быть страшен! — восклицал канцлер. — И он обрушится на весь город! Маги не простят нашему городу того, что жизнь одного из них этой ночью была в смертельной опасности. Они захотят покарать наш город! И разве пожелают они, обремененные великими делами, разбираться в том, что мирные жители ни в чем не виноваты перед ними? О нет! Они не станут разбираться в этом!

Канцлер словно оплакивал жителей Мардола и в то же время весь клокотал от возмущения. Ростик, Дрю и Санька пялились в сторону сцены с открытыми ртами, не упуская не единого слова из речи королевского племянника, одновременно замечая, что в толпе поднялось волнение.

— О чем это он? — ошарашенно проговорил Ростик, бросив быстрый взгляд сначала на Саньку, потом на Дрю, но тут же убедился, что его друзья и сами находятся в таком же недоумении, что и он.

— Но почему?! — раздался с площади гневный крик канцлера. — Почему мы отныне должны жить в ожидании неминуемой расплаты?! Я отвечу вам! Только лишь потому, что король не смог оградить своих подданных от этих бедствий. Пострадало невинное дитя — девочка, едва не до смерти избитая призраком из сна! Затем была ужасная ночь концерта, когда зловещие гарпии-сновидения напали уже не на одного человека, а на толпу! Молодой юноша, знаменитый музыкант, долгое время находился между жизнью и смертью! Многие жители города потерпели увечья! И вот теперь нападение на стража ордена!

Толпа гудела все сильнее, волнение нарастало и словно поднималось невидимым валом над головами собравшихся.

— Никто не знает, что может случиться завтра! — неистовствовал канцлер, сотрясая поднятой к небу рукой, словно призывал в свидетели высшие силы. — Единственное, что я могу вам сказать наверняка, — орден потребует расплаты за нападение на одного из их стражей! Но народ не должен расплачиваться за слабоволие своего правителя!

В толпе пронесся согласный ропот.

— Народ не должен страдать из-за того, что король не способен защитить его! — с пылающими праведным гневом глазами гремел канцлер. — Нужен ли народу такой король, спрашиваю я вас?! — воззвал канцлер к толпе. — Нужен ли народу король, своей немощью обрушивший бедствия на головы простых людей?!

Толпа гудела и гул этот становился все громче, так что ребятам, стоящим в последних рядах стало не по себе. Ростик почувствовал, как по коже пробежал холодок, словно от толпы повеяло чем-то опасным и неконтролируемым.

— Есть только один способ спасти город! — словно мессия, вещал канцлер. Он окинул взглядом людей внизу, к этому моменту уже достаточно напуганных и разозленных, чтобы безоговорочно принимать на веру каждое его слово, и решительно воскликнул: — Свергнуть слабовольного короля! Свергнуть короля, не способного защитить свой народ!

— Он это серьезно? — не веря своим ушам, спросил Ростик.

— Он с ума сошел, — ошеломленно пробормотал Санька. — Он что... подстрекает мардолцев к мятежу?!

— Да кто его послушает?! — надменно фыркнула Дрю, впрочем, не слишком уверенно.

Но ее неуверенность оказалась прорицательнее ее слов, потому что в толпе поднялся оглушающий гул. Жители Мардола, собравшиеся на площади, поддерживали канцлера!

— Кажется, здесь пахнет королевским переворотом, — в считанные секунды переменив свой взгляд на происходящее, заметила девочка. — Пошли быстрее во дворец — остальные стражи должны знать, что тут происходит.

— Канцлеру поскорее захотелось надеть корону, — сказал Санька, когда они едва ли не бегом возвращались в королевскую резиденцию. — Решил воспользоваться ситуацией, вот гад!

— Да уж, тот еще мошенник, — согласилась Дрю. — Давил на то, что напали на стража ордена, и ни слова не сказал, что ожившее сновидение — заслуга другого стража.

— О чем вы говорите?! Откуда он вообще узнал о том, что случилось вчера ночью? — воскликнул Ростик. — Об этом было известно только стражам ордена!

— Может быть, кто-то из слуг ночью случайно все видел и доложил канцлеру? — предположил Санька.

— В любом случае, все это очень плохо, — сказала Дрю.

— Ага, — согласился Санька. — Король будет в шоке.

— А меня, знаете, что больше всего злит? — сквозь зубы произнесла Дрю. — Что канцлер использует имя ордена для своих мерзких целей. Но если он считает, что стражи двенадцати камней могут быть игрушками в его руках — он сильно ошибается.

* * *

Когда через полчаса ребята закончили рассказывать последние новости, в гостиной, где собрались стражи, воцарилось тягостное напряжение.

— Вот так неожиданность, — изумленно покачал головой Михей, первым нарушив молчание. — Это что ж он такое наговорил, канцлер-то? Кого это мы будем карать? Мы ж напротив — помочь приехали. Что ж он нас какими-то злодеями выставляет?

— Вот! — поддержала его с негодованием Дрю. — И я говорю! Настоящий гад — использует орден, как... как...

Девочка запнулась, будто никак не могла подобрать нужное слово. Ей на помощь пришла Мераби.

— Как жупел, — сказала светловолосая магиня. — Он использует нас как жупел. Или, если проще, как пугало.

— Однако, — задумчиво почесал крохотные рожки Анчутка. — Кто бы мог подумать, что канцлер такое замышляет, а? Эк он ловко-то беду на свою пользу повернул. Уж не о благе горожан печется, ясное дело. Дядюшку своего решил по случаю с трона скинуть, чтоб самому на тот трон усесться. Невмоготу ему ждать, видно. Оно и понятно, его величество не стар совсем, годков двадцать спокойно на троне просидеть еще может.

— Канцлер, конечно, пройдоха тот еще, — сказала Фиалка. — Только вот нам-то теперь что с этим делать? Мало того, что сны оживают, так еще и люди беспорядки устраивать начнут. Это только все усложнит.

Стражи молчали, никто не спешил отвечать.

— Да уж, еще и двух дней не минуло, как орден действует без своего главы, а все уже пошло кувырком, — наконец произнес Арни и язвительно добавил: — Ты не справляешься с гордым званием правой руки, Невер.

Наследник Казантипа, до сих пор молчавший, сузил глаза и одарил его холодным взглядом: