Джон Шеттлер - "Киров-2: Огненный котел"

Адмирал потер подбородок, размышляя. Он понимал, что Федорова что-то беспокоило.

— Вам есть, что добавить, Федоров?

Молодой человек заговорил медленно и неуверенно, словно сам еще оценивал собственные аргументы.

— Я одобряю идею переговоров, — начал он, — но даже в этом случае имеется серьезный риск. Под Гибралтарской скалой находится более сорока километров туннелей, настоящий военный город. Но даже не считая этого, если мы начнем разговаривать с людьми этой эпохи, они заходят знать, кто и что мы такое. Можем ли мы им ответить? Помните, что любые сведения, которые мы им раскроем, также могут повлиять на будущий ход событий. Информация была, по сути, одним из основных видов оружия этой войны. Мы знаем очень много, и это тоже сила, способная изменить будущее, начиная от нашей встречи.

Вольский улыбнулся про себя. Он уже мысленно шел этим путем, когда рассматривал возможность переговоров с Черчиллем и Рузвельтом. И уже тогда понял, что любой контакт поит в себе столько же опасностей, сколько и возможностей.

— Однако я не думаю, что мы сможем долго выдавать себя за французский линкор, — сказал он, наконец — Эта уловка может выиграть нам немного времени, но со временем англичане все поймут. Любые переговоры, которые мы можем предполагать, должны быть крайне осторожны и ограничены. Возможно, мы могли бы просто просить безопасного прохода через пролив в обмен на обещание нейтралитета на время войны. Мы можем сказать им, что направимся в южное полушарие и останемся там, на максимальном удалении от любой стороны в этой войне.

— И тогда они потребуют сказать, кто мы такие, — сказал Карпов несколько резко. — Что мы им ответим?

— Еще не знаю, однако дайте мне время подумать над этим — как и над всем остальным, о чем мы говорили. Быть может, у нас и не будет мирного варианта.

— Особенно, если британцы не будут заинтересованы в переговорах. Помните, что у них есть к нас свои счеты, и я бы не удивился, если они не будут думать ни о чем, кроме нашего уничтожения.

— Во всем, что мы делаем, есть определенный риск, капитан. Но ответьте мне... Учитывая силы противника, которые описал нам Федоров, сможем ли мы прорваться через эти последние врата в Атлантику?

— Предоставьте это мне, товарищ адмирал. Да, мы сможем прорваться.

— Но какой ценой? — Спросил Федоров.

Карпов понимал, что речь шла о жизнях британцев, и ответил то, что думал.

— Если противник решит вступить с нами в бой, то бремя потерь придется нести им. Мы же должны обеспечить безопасность нашего корабля и нашего экипажа.

— Я понимаю то, что речь идет о силе и решительных действиях, направленных на изменение будущего, чего я не понимаю, — согласился Вольский. — Мы никогда не сможем узнать, к чему могут привести наши действия. — Он снова замолчал, ощущая усталость и желая выспаться без побудок грохотом разрывов 381-мм снарядов. — Хорошо, джентльмены, — продолжил он. — Я приказываю вас обоим выспаться, как намерен поступить и я. Надеюсь, никто не станет стрелять в нас в следующие пять часов.

Федоров поблагодарил адмирала и вышел, действительно желая несколько часов поспать. Карпов также поднялся и направился к люку.

— Карпов, — сказал Золкин. — Похоже, у вас какая-то проблема с ребрами. Могу ли я вам помочь?

— Ничего страшного, — он потер место, в которое Орлов ударил кулаком. — Поскользнулся на мокрой палубе и приложился о трап. Все нормально. Просто синяк.

— Тогда свободны, — сказал Вольский. — И Карпов... Благодарю вас за вашу поддержку Федорова. Он становится замечательным офицером. Помогайте ему и дальше, ясно?

— Так точно, товарищ адмирал.

* * *

Адмирал Тови, находящийся на борту крейсера "Норфолк", задавался тем же вопросом, что преследовал Федорова. Чего им это будет стоить на этот раз? Он прибыл на самолете на аэродром Холихэд на побережье Ирландского моря, где в 14.00 поднялся на борт крейсера, прибывшего из Скапа-Флоу, во главе Флота Метрополии. С ним двигались еще три быстроходных крейсера и легкий авианосец "Эвенджер", новый корабль Флота Метрополии с 802-й и 825-й эскадрильями на борту. За ними величественной колонной двигались линкоры вздымая острыми форштевнями мягкие пенные волны, следуя на скорости 24 узла, всего на 4 узла медленнее полного хода. Но даже при такой скорости они не доберутся до теплых вод испанского побережья раньше позднего вечера 14 августа. По обоим бортам от них держались эсминцы, хотя мало какое корабли этого класса имели достаточный запас хода для похода на юг. Тови думал о том, успеют ли они вовремя.

Если этот корабль удастся удержать в Средиземном море, продумал он, мы справимся с ним, и получим ответы на все вопросы раз и навсегда. Если же он двинется к Гибралтару, то помоги господи, Соединению "Z". Сифрет, державший свой флаг на "Нельсоне" был способным командиром, и будет действовать грамотно. Его собственный заместитель на посту командующего Флотом Метрополии адмирал Брюс Фрэзер также находился инкогнито на "Родни", дабы наблюдать за ходом операции "Пьедестал". Смогут ли "Родни" и "Нельсон" продержаться до подхода Флота Метрополии? Какова будет цена, если он прикажет Сифрету удерживать Геркулесовы Столпы любой ценой? Он видел оружие, которым был оснащен таинственный корабль. Неужели он просто пошлет хороших людей на верную гибель? Но что будет, если этот необъяснимый рейдер прорвется в Атлантический океан? Флот Метрополии мчался, не щадя дыхания. Его линкоры были хорошо вооружены и бронированы, но имели не слишком большую дальность плавания. Он сможет поддерживать такой ход еще несколько суток, а затем будет вынужден произвести заправку кораблей. К тому времени "Джеронимо" мог вырваться в океан, оставив их с пустыми руками. Неужели он просто сжигал мазут в очередной бесполезной погоне?

Эти и сотни других вопросов метались в его голове, а перед глазами все еще стояло лицо профессора Тьюринга, просто умалявшего обратить на него внимание. Что он хотел сказать этим последним разговором? Он сказал, что на земле нет страны, способной построить такой корабль, как "Джеронимо", либо создать оружие, которым он был оснащен. Для этого потребовались бы годы, если не десятилетия разработок. И вместе с тем Тови видел невероятную правду собственными глазами — он сам ощутил удар этих адских ракет, видел гордый киль "Рипалса", оседающий в бушующее море... И этот жуткий грибовидный столб морской воды! От мысли о гибели американской оперативной группы по спине пробежал холод.

Годы... Десятилетия... Что же хотел сказать этим Тьюринг? Что это был за ужас? Откуда он взялся? Это был не немецкий корабль — иначе он бы не вступил в бой с итальянцами у пролива Бонифачо. Разумеется, не французским — не с ракетами в качестве основного вооружения. Мог ли он быть русским? Невозможно! Но что тогда? Версию о том, что некий Капитан Немо построил его на пустынном острове, как в "Двадцати тысячах льё под водой" Жюля Верна всерьез рассматривать было нельзя. И тем не менее, корабль был настоящей загадкой, не менее, чем Таинственный остров из одноименного продолжения этой истории. И он явно бросал вызов Британской империи и кому-то еще, точно так же, как и Капитан Немо из романа, которым Тови зачитывался в юности.

Капитан Немо ... Принц Даккар, сын индийского раджи. Верн рассказывал о том, что он обнаружил погибшую Атлантиду и намекал, что технические чудеса были получены им из древних знаний. Тови не забыл, как размышлял над этой историей, и особенно над тем, как Немо вернулся на Таинственный остров, старый и поседевший после своего долгого похода по океану, последним выжившим на "Наутилусе". В хронологии событий было странное несоответствие, так как "Наутилус" выбрался из водоворота в конце первой книги в июне 1868 года, а в октябре того же года вся команда "Наутилуса" была уже давно мертва, а капитан умирал от старости на Таинственном острове Линкольна. Он вспомнил свою мысль о том, что, возможно, лодка могла перемещаться во времени, прибыл в конце своего долгого путешествия в ту же точку, в которой оно началось*.

* На самом деле причина в том, что изначально капитан Немо должен был на злобу дня быть поляком, обиженным на Россию за подавление восстания 1830-31 годов (и события "Двадцати тысяч льё под водой" разворачивались в 1830-е). Однако затем ради опять же злободневности Верн сделал его индусом и участником восстания сипаев 1857-59 годов, а хронологию в соответствие привести забыл

Путешествия во времени... Он улыбнулся, отложив эту историю и прищурился, глядя на серый горизонт. "Норфолк" взбирался на очередную волну в набухающем море. Сила моря ощущалась вокруг, и он ощутил себя дома, твердо стоявшим на ногах, здесь и сейчас. Это невозможно, подумал он. О таком могут фантазировать Жюль Верн или Герберт Уэллс, но не командующий британским Флотом Метрополии.

Вопросы взмывали в небо, устремляясь за морскими птицами, искавшими землю. Что это за корабль? Кто мог создать его? Эта тайна будет раскрыта. Он перевернет рай и ад всей силой Флота Метрополии, чтобы получить на них ответы.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

ВРАГ В ГЛУБИНЕ

"Задумав месть, выкопай две могилы — для врага и для себя"

— Народная мудрость

ГЛАВА 19

* * *

Сумерки спустились, ознаменовывая окончание прошедшего без происшествий перехода, принесшего долгожданную передышку. Корабль мчался весь день на тридцати узлах, навстречу заходящему солнцу, уходя подальше от Сардинии и Корсики, и теперь находился неподалеку от совершенно пустынного побережья острова Менорка. Федоров поднялся с койки, ощущая себя более-менее свежим и отдохнувшим. Он посмотрел на часы — 19.30, всего за несколько минут до захода солнца*. Возле Менорки будет безопасно, подумал он. Там нет никаких поселений, в особенности на северном берегу, а сам остров был территорией нейтральной Испании.

* 12 августа???!!!

Он быстро поел, а затем направился в сторону кормы, ища Быко. Пришло время замедлиться, поэтому он приказал уменьшить ход до пяти узлов и поставить корабль в круг, чтобы Быко мог спустить водолазов и осмотреть корпус и бульб, в котором находилась основная антенна гидроакустического комплекса. Последний все еще работал с перебоями в пассивном режиме, а должен был работать идеально на случай столкновения с британским флотом в районе Гибралтара.

Однако у кормы он встретил Орлова, сидящего с еще несколькими морскими пехотинцами у полуоткрытого люка кубрика морпехов у вертолетного ангара. Похоже, что Орлов как раз рассказал им какой-то сальный анекдот, так как все рассмеялись, но, заметив Федорова, замялись и встали смирно. Орлов небрежно отсалютовал с кривой ухмылкой на лице.

— Товарищ капитан, — сказал он. Остальные вытянулись по стойке смирно, чуть более уважительно, однако Орлов остался сидеть с издевательским выражением на лице.

— Орлов, — обратил на него внимание Федоров. — Я слышал о ваших действиях во время пожара. Адмирала Вольского это порадовало. Надеюсь, вы не сильно пострадали?

— А, это? — Орлов посмотрел на все еще забинтованные руки. — На нет, нормально. Хорошо заживают, да и ожоги не слишком сильные.

— Хорошо... Я хочу, чтобы Ка-40 был подготовлен к вылету. Основная задача — ПЛО. Быко, возможно, придется отключить ГАК, чтобы завершить ремонт, а буксируемая антенна также еще не готова. Это оставляет нам только Ка-40. Оснастить его опускаемой антенной, и сбрасываемыми буями, двумя торпедами, а также средствами самозащиты.

— Так точно, товарищ капитан Федоров, слушаюсь, — Орлов явно насмехался над ним, а остальные всеми силами пытались подавить ухмылки. Федоров задумался о том, что ответить, однако уловил краем глаза какую-то тень в проходе за спиной Орлова. некто быстро приблизился и схватил Орлова за плечи, рывком поставив на ноги. Остальные морпехи застыли с каменными лицами, полными неподдельного страха. Орлов скривился и обернулся, увидев стальное лицо старшины Кандемира Трояка*. Тот отпустил его и произнес низким угрожающим тоном.

* Да, именно так его и зовут. Помимо того, он еще и эсмикос с Чукотки (они действительно там живут в количестве около 1 700). Ну и какие, все же, милые гопницкие порядки... Орда, что с них взять...

— Орлов, перед тобой находится командир корабля, в его присутствии следует вставать и вести себя соответственно! Еще раз увижу, что ты сидишь, я прослежу, чтобы сесть ты еще долго не смог! А теперь извинись немедленно!

Федоров никогда не видел, чтобы Трояк так говорил, и его голоса, в сочетании с непроницаемым лицом и каменным сложением оказалось достаточно, чтобы закрыть вопрос. Шея Орлова покраснела. Он впился с Трояка взглядом, но не решился протестовать в подобной ситуации, выдавив из себя сквозь зубы слова извинения.

— Я прошу прощения, товарищ капитан...

— Что это сейчас было? — Рявкнул Трояк. — Будем считать, что мы этого не слышали!

— Виноват, товарищ капитан, — сказал Орлов четким уставным голосом, в котором звучало явное недовольство.

— Хорошо, — сказал Федоров. — Ка-40 должен быть готов к вылету через тридцать минут. — Он кивнул Трояку и двинулся в сторону поста энергетики и живучести, чтобы проверить Добрынина и убедиться, что реакторы в порядке. И только отойдя подальше, он позволил себе улыбнуться.

* * *

U-73 застыла в спокойных водах у залива Форнеллс на северном побережье острова Менорка. Капитан-лейтенант Розенбаум улыбнулся, с интересом глядя в окуляр перископа на неожиданно появившийся у горизонта силуэт. Может, это тот самый корабль, подумал он? А что же еще это может быть?

Час назад оператором телеграфного аппарата "Funkegefreiten" было принято сообщение из Специи. Они должны были обнаружить быстроходный британский линейный крейсер, предположительно направляющийся в этот район — в последний раз об был обнаружен следующим курсом 245, прямо к Менорке, одному из любимых место Розенбаума. После триумфального потопления "Игла" он получил поздравления и разрешение возвращаться. Однако, дабы отпраздновать свою победу, он направил лодку на север, к старому укрытию пиратов Варварского берега — заливу Форнеллс. Здесь находились лишь несколько хижин рыбаков да развалины старинных башен, с которых когда-то высматривали пиратские корабли. Однако этого пирата не мог заметить никто.

U-73 едва ползла вперед на скорости три километра в час, ее нос был идеально направлен на узкий вход в залив, глубина которого составляла всего 18 морских саженей*. В таких водах было находится опасно, но лодка имела осадку всего пять метров и могла войти в залив даже в подводном положении, а затем спокойно опуститься на дно залива глубиной более тридцати метров. Вечером он быстро всплывет на поверхность, отправив людей за свежей водой и, возможно, за рыбой, чтобы немного отпраздновать.

* Морская сажень — 1,83 метра. Соответственно, 33 метра

Розенбаум привычно оглянулся напоследок "через плечо", желая удостовериться, что рядом нет никакой опасности. Однако от силуэта огромного корабля, выдвигающегося из-за массы острова Са Мола Исмутус на востоке ему стало не по себе. Он находился в четырех или пяти километрах от них, и имел самый грозный вид из тех кораблей, которые он когда-либо видел. Он был огромен, размером с линейный крейсер, хотя на такой дальности было трудно различить орудийные башни. Он скользил не более чем на пяти узлах, представляя собой идеальную цель! Затем он заметил в воде рядом с кораблем какое-то небольшое судно. Вероятно, они осматривали корпус после полученных повреждений или решили отправить партию на берег.