Часть 3. Руны Судьбы. Миротворец.

Тамелон загромыхал смехом. Краасс шваркнул кулаком о ближнее дерево так, что оно загудело и накренилось, частично вылезши корнями из земли. Кинул на компаньона один сердитый взгляд, второй. Заулыбался сам, не удержавшись:

— Смешно ему. Ага. Интересно, что бы на моем месте делал? Эти заседатели — штанов протиратели — 'советные' до сих пор со мной сквозь зубы разговаривают. Мало того, что я себя иными окружил. Так теперь еще армию иноплеменников под своим началом собираю. А на что мне она? Уж не затем ли, чтобы собственный народ в кулаке держать? Ограничивать его свободы и возможности? А, может быть, я перебежчик тайный? Может быть, мечтаю на чистоту крови покуситься! И вот такими путями обходными, кручеными, почву себе готовлю. Для окончательного узурпирования власти.... Это не шутка, Таме. Это опасно. Я и так по краю хожу, а она мне угли подсыпает!

— Углей не вижу. Но искорки прыгают. — Единорог взмахнул челкой. Уселся, привалившись к вековому неохватному стволу похожего на баобаб растения. Выдул из ноздрей струйку пара на вертящуюся у носа мошкару. Свесил набок голову, раздумывая. — Для начала, определись. Что тебя к ней влечет. И нужна ли тебе любовь. Потому что верной она будет в любом случае. Только выражается верность по-разному. Пока, например, ты сам заводишь ваши отношения в такое русло, где сантиментам место не отведено.

Сморщившись, рагезт подарил несчастному дереву новый апперкот. Оно печально заскрипело и тихо ухнуло корнями набок, растеряв по дороге половину пышных бахромчатых листьев.

— Так-так-так. Угрызения нас угрызли. — Откомментировал Таме, подвинувшись. — Что ж, не плохо. А силу к девочке применять — последнее дело, запомни. Она тебя уважать должна, а не бояться. Потому, что бояться она скоро перестанет. Природа свое возьмет. И если к этому времени привязанность ты из нее тоже выбьешь.... Туши свет, лови гранату.... Это я тебе со всей ответственностью предсказываю!

* * *

Она лежит подбородком на подоконнике. Глядится в ночное небо. Желтые масляные глаза лун таращатся с высоты плошками. Прописи-зигзаги звездных росчерков. Будто конфетти понасыпали. Забавно, здесь всегда видны звезды. Потому, что облака сбегаются только на рассвете. И редко-редко, в дождь, посреди дня.

Неделю назад была присяга. Семь суток она под домашним арестом. Визифон заблокирован, мысленно ни с кем не связаться. Перестраховщики, барьер установили! Тэо, и тот отмалчивается. Получил, наверно, взбучку капитальнейшую от Краасса. До вчерашнего полудня они с Алею тайком переговаривались, а к вечеру — как отрезало.

Снова подкатывают слезы. То ли от отчаяния. То ли от злости. То ли от безвыходности кромешной .... Но, скорее — от страха ненужности!..

Истрепалась? Надоела? Зашвырни, как в чулан, поглубже. А потом достанешь. Если вспомнишь и понадобится!..

Их последний разговор был похож на допрос в полиции. Казенные фразы. Ледяной тон. И он все время держался на расстоянии. Будто пачкаться не хотел. В конце уведомил, что отныне она под замком, и приказал возвращаться к себе. Все. Больше не появлялся.

Аля отрывается от подоконника, отползает в угол. Хватая себя руками, скручивается плотней. 'Не думай, тогда полегче!.. Или настройся на отвлеченное!..'

...Вот бы у Даны сложилось, господи-и-и!.. Аля видела, какими глазами Ноэл на нее смотрел. С первой минуты встречи. Кажется, рассчитала правильно. С типажом подгадала один в один. Но дальнейшее только от них зависит. А точнее — именно от Даны. Потому что, Ноэл уже искрит и закипает. Когда услышал, что Аля её оставить решила, засветился весь, как лампочка начищенная. Так забавно наблюдать было. И так... нестерпимо завидно!

У нее-то самой никогда не будет. Не испытать ей, что это за чувство. Когда тебе открываются — сердцем и сердцевинкой. И ты для него становишься — тот самый единственный лучик. Когда тебе признаются. В экстазе и обожаньи!..

Соленое на губах. Глядите-ка, снова плачет.... Проклятье!.. Вот ду-у-ра!!!.. Слабачка!..

Свивается клубком. Забивается. В себя и в угол. Зажмуривается. И, вдруг, заливается смехом. Сквозь льющие градом слезы. Размазывает по щекам и хохочет. Закинув голову в плывущий потолок. Хохочет до рези, до опустошения, до нервных судорог в животе. Умолкает, всхлипывая. Зарывается носом в колени. Закрывает глаза и слушает звон тишины....

— Я не говорил, что ты дура, — выдыхает у уха шепот.

— Лучше бы сказал!— Дрожит звенящий голосок в ответ.

Она вскакивает на ноги, прислоняется к стене, окруженная кольцом из рук. Минуты бегут, а они стоят без движенья. Глаза в глаза, как дуэлянты. И не чувствуют течения времени...

— Я люблю тебя, Краасс....

— Ты нужна мне, котенок!..

Они проговаривают это одновременно. Запинаются. И начинают смеяться. Уворачиваясь от атаки из поцелуев, девочка бурчит строптиво:

— Я под арестом! Арестантам любви не полагается!

Стиснув посильнее, рагезт добирается-таки до её губ. Прежде чем окончательно завладеть, предлагает:

— Тогда разрешаю кричать и отбиваться.... Если получится!..

* * *

Сосредоточенно мурлыча себе под нос, Дана перемешивала в кастрюльке булькающие овощи. В воздухе витал аппетитный аромат. Под стать её сегодняшнему настроению. На разделочной доске ждала своей очереди горка нарезанного кубиками, обжаренного мяса. А за прозрачной дверцей элекродуховки подрумянивался большой фруктовый пирог. Пирог Дана собиралась разделить на всех. А вот жаркое предназначалось только Ноэлу. Поутру она пообещала оборотню побаловать его имитацией человеческой кухни, получила несколько неуверенное добро и взялась задачу воплощать — с воодушевлением и энтузиазмом. Местные дикорастущие плоды, именуемые таокой, неплохо справлялись с ролью картошки. Странного вида — круглый, как шарик и лиловый в желтую крапинку — сладкий перец отыскался в запасниках корабля. Мясистые красные стебли еще одного растения с успехом сымитировали морковь. А отсутствующие начисто лук и чеснок удалось удачно подменить сушеными пряностями личного капитановского НЗ. В общем, пока все получается, как нельзя лучше. Остались пустяки сущие — доля романтики и легкомыслия капелька. Для чего ей эти ухищрения, Дана задумываться не решалась. Возможно, просто посидят по-приятельски. Узнают больше друг о друге — пристрастия, увлечения, подробности какие-нибудь из жизни. Да и чего наперед загадывать? Глупо это и бестолково. С собой она, правда, определилась. Признала — Ноэл ей нравится. Но, ведь, сам-то он инициативу не проявляет. Даже наоборот — избегает частенько. И в тоже время, странновато реагирует на проявление к ней интереса остальных членов экипажа. Стоит кому-нибудь завязать беседу с девушкой, тут же оказывается неподалеку. Не приближается, но и из поля зрения не выпускает. Может быть, сугубо по-деловому беспокоится — как-никак, её на него навесили, ему, в случае чего, и отвечать. А может.... От этого второго 'может' в районе пупка начинали прогуливаться мурашки, и становилось душно даже поздним вечером на морозе. Дана уже и отвлечься пыталась. И самовнушением заняться. И 'здраво правде в глаза посмотреть'. Какое там! С каждым днем интересные ощущения потихоньку крепли, а вместе с ними зрело и желание: плюнуть на все, да и сделать шаг навстречу первой. Нет. Она совсем не подразумевает постель. Если откровенно, то вот эта зона как раз проблемной и остается. И, честно говоря, нагоняет натуральный страх. Но, господи, как же ей хочется все-таки, чтоб он её взял за руку... обнял.... И-и... да, поцеловал!.. хотя бы — и в щеку....

О-ой, тяпа-растяпа! Размечталась тут, сопли развела! И чуть-чуть все усилья не испортила. Вовремя спохватилась. Вытянула пирог. Краешек засмолился. Ну да это терпимо. Мы его обрежем, остаток подчистим. И вообще на порции разделим, чтоб всем поровну и никому не обидно. Сколько там на мониторе натикало? Полдень? Очень хорошо. Успеваем и укладываемся!

Пользуясь образовавшейся передышкой, экипаж сегодня зависает в пригороде. Там для инородников их ранга предусмотрены места, где можно нехитро поразвлечься и мышцы поразмять. Насколько Дана из описания уяснила, нечто среднее между баром и тотализатором. Желающие соревнуются в силе и ловкости, не доводя, впрочем, до взаимных увечий, а остальные болеют и заключают пари. Расплачиваются всем, кроме денег. По простой причине — в мире рагезтов таковой единицы не существует в связи с особенностями их социального уклада. Поэтому и со стороны внедряющимся приходится исхитряться. Кто во что горазд. Играют на интерес, на товар, на услуги и засекреченные сведения. Изобретают, словом. Дане, в принципе, такой подход понятен и не напрягает. Мужчины, они мужчины и есть. Где бы ни проживали, и какого бы ни были племени. Борьба, футбол, пиво и селедка — или любые их возможные аналоги — вот то, что скрашивает и разбавляет пресность рабочих будней, дает возможность выходу эмоций и позволяет отдохнуть душе.

Ноэл с остальными не поехал. К нему спозаранку нагрянул Носферату. Они посовещались за закрытыми дверями и тоже сделали ноги, но уже в другом и только им двоим известном направлении. Впрочем, Ноэл обещал до ужина вернуться. Клятвенно обещал. А вот Носферату на все её расспросы об Алире предпочитал отмалчиваться или тему переводить. Ноэл на днях обмолвился — Алю за что-то держат взаперти и связаться с нею невозможно. Потерявшись от жалобного взгляда Даны, попытался ободрить:

— Не переживай. Перемелется. Уж ей-то он вреда не причинит, точно тебе говорю. Ну, разозлился за что-то, с кем не бывает! Да у Алиры случаев таких — уже пруд пруди и речку. Перегорит — выпустит, да еще и подарок сделает, чтоб не обижалась!

— Видала я эти подарки! — бросила Дана разгневанно. — Не так давно и крупным планом!

Оборотень вздохнул тяжко, отвернулся. Потом похлопал её по плечу и быстро ушел, явно убегая от разговора. Оставалось ожидать. Ожидать и на лучшее надеяться. И сегодняшний приезд Нэттэ ситуацию тоже не прояснил. Ладно, еще потерпим. Главное — чтоб не хуже!

Размышляя и прикидывая, Дана бодро сновала по отсеку. Прибирая, расставляя, вытирая и перекладывая. Умаявшись, присела. Оценила результат, обрадовалась. То, что надо, уют и ничего лишнего!.. Еще акцентик бы внести, чтоб оживить и добавить легкости! Ой, так это же совсем просто — цветы! Можно поставить букет, и на столе разложить, между приборами. Только вот, взять их где? В лесу? Идея ничего, но ей от корабля отходить не разрешили. Дана подумала, поколебалась, со временем сверилась. Боун, помощник Ноэла, на днях показал ей очаровательное крохотное озерцо, всего в паре минут ходьбы от модуля. На кристальной глади покоились великолепные пурпурные лотосы. А берег пестрел переливами цветущего разнотравья. Боун предупредил, что территория эта подпадает под влияние корабельных блокаторов, но иногда случаются сбои в системе, позволяющие крупным животным преодолевать силовую стену. И потому, при относительной безопасности, бывать там без сопровождающих не желательно. Дана послушно согласилась. В тот день и на тот момент. А сегодня обстоятельства изменились. Ноэл, правда, рассердиться может. Но Дана тогда сделает вид, что недопоняла случайно. И уж больше, конечно, одна туда ни ногой. Но только — после сегодняшнего. После, после, по-о-осле!..

* * *

Узенькая путаная тропка вывела её на берег. Все верно, место то самое. Обнимающие друг дружку стволы переплелись над бирюзовым зеркалом воды, неспешный ветерок раскачивает головки пушистых бледно-золотых колосьев. Сливовые лепестки лотосов отражаются на глади пурпуром и бронзой. Зеленовато-синие осколки неба. Оранжевые солнечные зайчики. И полоса, уходящего в воду песка, похожего на подкрашенную карамелью сахарную вату. Мелкого-мелкого, чистейшего.

Тщательно осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, девушка спустилась к воде. Набрала в ладошку, понюхала. Пахнет свежестью, и только. Вода, как вода. Чистая, в меру прохладная. Дана еще поболтала ладонями на мелководье, оглядываясь и прислушиваясь. И... начала поспешно раздеваться. Когда еще такая возможность выпадет! Оказаться одной в уголке Эдема. Насладится отдыхом, красотой и свободой. Свободой от стен, от чьих-то взглядов, от необходимости выверять и взвешивать. Ей не надо много. Полчаса, час. А потом — обратно, со свежими силами и отличным настроением. И пускай ругают. Она очень рада, что не побоялась и выбралась.

Распрощавшись с одежкой, сложила вещи стопочкой на траве. Осторожно вошла, ощупывая ногами дно, всматриваясь, сквозь водную толщу. Вот это да! Будто через стекло смотрит! Интересно, есть ли здесь обитатели? Рыбок не видать. Жуков с червяками — тоже. Поразбегались, или просто не живут? Выяснять не будем, избытком времени не страдаем.

Она оторвалась от дна. В несколько взмахов достигла противоположного берега. Удерживаясь за нависшую над водою ветвь, заглянула в лесную глубь. Пусто. Спокойно. Щебетанье невидимых птиц, дуновенье теплого ветра. Блаженно вздохнув и втянув поглубже воздух, нырнула. Под водой проплыла назад, выбралась. Остановилась в воде по колено, отжимая волосы, жмурясь. Отбросив прядки за плечи, крутанулась вокруг оси, ловя в ладони солнечные лучики. Рассмеялась счастливо, звонко. Прикрыв ладошкою рот, начала озираться по сторонам. Нет, все-таки она слишком неосмотрительна. Об осторожности напрочь забыла! Торопливо натягивая одежду, Дана не прекращала осматриваться. С минуту назад ей что-то померещилось. Что-то, заставившее испуганно екнуть сердце. На противоположном берегу, в аккурат возле места, к которому она подплывала, в зарослях, полыхнули и исчезли два рубиновых огонька. Лишь на миг. Но она увидела. Не давая разгореться испугу, Дана подгоняла себя, а глаза беспомощно шарили по сплетениям ветвей. Никого. Ничего. Показалось?

Ох, а с букетом-то?!.. Позабыла, трусиха?.. Ладно. Мало ли чего привидеться могло. Было бы что серьезное, пять раз бы уже проявилось. А так... нервишки, небось. Глюки!.. Стойко игнорируя усиливающееся беспокойство, Дана присела и принялась бодро срывать колоски, выбирая стебельки подлиннее и раскраску поярче. Подходяще! Теперь добавим вон тех голубых цветов....

Она так и замерла, не разогнувшись. Цветочная охапка выскользнула из ослабевших рук, рассыпалась в траве под ногами. Из развилки ствола неподалеку на нее таращились глаза. И никакие не рубиновые, и даже не цвета хаки. А абсолютно белые, без намека на зрачок, и отороченные по краю ядовито желтым зигзагом. Размером глаза приближались к чайным блюдечкам и изредка моргали, прикрываясь сероватой пленкой. Медленно распрямляясь, и не отводя от чудесного зрелища взгляд, Дана как-то вяло подумала, что умирать ей совсем не хочется, а значит, нужно срочно себя спасать. Вот только, каким таким образом, интересно?!..

Минута потерялась на старания собраться. Первый шаг к отступлению дался с превеликим трудом. Дана принялась медленно пятиться, думая об одном — как бы выиграть немножко форы. Но то, что таилось в зарослях, тоже пришло в движение. Заколыхались листья, послышался треск и шорох. Между белыми глазницами наметилась бугристая выпуклость. А затем... в просвете, обозначилась голова. Словно оживший кошмар из мира Кинга!.. Широкий лошадиный череп с вывернутыми ноздрями покрыт извивающимися лоскутами отростков. Глаза напоминают светильники на ножках, подвижных, как щупики улитки. Они — то удлиняются, то втягиваются, уворачиваясь от веток, оставляя тянущуюся паутину слизи. На макушке — частокол из длинных зазубренных игл. Следом за явившейся головой начало вытекать тело, и тут уж Дана почувствовала, что стошнит её обязательно, потому что уже при первом беглом взгляде желудок пережало и подняло под самый верх.