Получить статус Бога

*Жанна Агузарова

Глава 34 В конце пути

Чтобы прийти к святости, нужно оттолкнуться

от противного, испачкаться, иначе святость

будет чистой воды ханжеством. Не оценишь сладкого,

не зная вкуса горького.

Философское о жизни

Люди внушаемы, еще хуже, самовнушаемы.

Достаточно запустить механизм,

остальное сами сделаем.

Сказал: "Жизнь прожита зря", —

и впервые себе не соврал;

добавил: "Смерть пришла" — лег и умер.

С грустью о личном

Лучшие Боги получаются из смертных

Мимоходом

Жизнь на Меларусе успокоилась, устаканилась и вошла в обыденную рабочую ко-лею, а вот меня последние события из этой же колеи безжалостно выбросили. Отлет Ма-ши поначалу принес облегчение и освобождение: агрессивно назойливо девушка стре-милась всегда быть рядом, а отправил в объятия законного мужа, и опустело-осиротело пространство под правым локтем.

Галя-Галчонок сдружилась с Федором, и "зеленые человечки", боготворящие борода-того гиганта мгновенно прониклись любовью и доверием к "блондинке Барби". Федор и Галя практически не расставались, руководя и направляя жизнедеятельность фактории.

Мой экипаж между делами налаживал контакты с разноцветноликими аборигенами. Полетали-прокатились на их корабле, который ускоряясь, будто многократно "выстре-ливал" сам себя из рогатки. Выпросили и установили на "Надежде" пушку-луч, которой "зеленые человечки" однажды ловко испарили медборт "Онтарио".

Возражая против подарка, протестно наливался бордовым и красным — цветами зло-сти — "Третий", но девчушки "Четвертая" и "Пятая", оказавшиеся племянницей и доче-рью "Наипервейшего", торопливо вложили в мою руку четырехпалые ладошки. Я, как и при первом знакомстве, прикрыл их второй рукой, тепло подул на розовые пальчики, тре-угольные лица мгновенно налились матовым бело-розовым согласием, и вопрос решился положительно. Благо, наши контактеры-переводчики совершенно адаптировались к язы-ку аборигенов, и мы общались без затруднений.

Китайцы возились в Чайна-Тауне, и со свойственным этому народу непринужден-ным терпением ждали разрешения на возвращение к родным пенатам. Предвкушая неви-данные прибыли, передвигались вприпрыжку и подозрительно, хотя и почтительно, косили узкими от природы глазами.

Сушили и перетирали в "лечебный" порошок зверо-рыбо-ящеров. Из шкуры убито-го на водопаде питона соорудили чучело дракона. Вместо испорченной выстрелами, подставили шишковато-рогатую голову монстра из озера. Планировали смонтировать крылья, но пока не могли отыскать подходящего материала. Из человеколюбия и в целях укрепления дружбы между народами я раскопал в дальнем складе-кластере транспорта "Надежда" старенький белокрылый дельтаплан и торжественно вручил бригадиру бра-коньеров:

— Не забудьте пригласить на испытательный полет вашего Бога.

Лю-Синь, сжимая мою ладонь и беспрерывно кланяясь, суетливо протянул чашку чая; старательно скрывал безудержную радость и лепетал загадочную чушь о жрецах-проводниках, доносящих людям волю Драконов.

— Твердо и последовательно идущих путем Дракона меньшинство, — резюмируя свой ле-пет, Лю Синь заговорил размеренно и торжественно. — Людям свойственно отвлекаться на суетное-второстепенное, но поднявшиеся однажды уже не хотят возвращаться вниз. — Китаец закатил глаза под веки и стал похож на слепого. — Отсутствуя здесь, качался в нирване и сверху видел Мир и скользящие тени от крыльев Драконов.

— Приглашение не по адресу, — вежливо, но твердо попытался я закруглить теологиче-ские изыски китайского браконьера, вежливо отхлебнул и поставил чашку на столик с рисованными разноцветными драконами. — Религия — большая часть общественного мировоззрения, но Бога знаем опосредовано, через проводников его идей и воли. Жрецы наступательны, а иногда и агрессивны, — не имею в виду присутствующих — по ним и судим о руке направляющей.

У каждого Филатки свои заморочки. "Мы с Богом не верим в существование друг дру-га" — эта шутливая максима до сих пор меня устраивала. Глянул вперед и торопливо скрылся в вагончике-модуле от выжидательно молящего взгляда Кольки-стажера. Забро-сив дела, Колька бродил по фактории в компании пса Тобика и поэтически тосковал о "томящейся в американском плену" Джуди Нигерскиллер. Красотка, не подозревая о планах нашего стажера, "ставила на уши" американскую базу.

Морские пехотинцы днями возились в ограде форта, пытаясь вернуть в вертикальное положение грузовой транспорт "Клондайк", замечательно уроненный Сашкой Буратино и Николаем-химиком. "Клондайк" кренился вправо и влево на мягком грунте, будто укло-нялся от погружения в космические глубины,

Вечерами вояки наливались пивом и вискарем. Злобно ругали чернокожего сержан-та Чарли Бергстрема, который заперся в вагончике-модуле с Джуди Нигерскиллер двое суток назад, и все еще был жив и активен. В ожидании смерти Чарли морпехи "рыхлили копытами песок и обдирали рогами кору с деревьев" — сходились в организованных спортивных поединках и стихийных кровавых побоищах. Доказывали свое право быть первыми в очередь на смерть от сексуального истощения в объятиях неутомимой красотки.

Колька-стажер строил планы вылазки. Парень старался чаще попадаться мне на гла-за, надеясь, героически поучаствовать в следующем штурме недружественного форта:

— Принцессу из рук не выпущу, как некоторые, — мечтательно закатывал глаза Колька, не замечая скептических взглядов Сашки-механика и Гришки Отрепьева.

— Спасать или не спасать принцессу, решать не тебе, — вздохнул Сашка. — Я бы тоже сейчас на Вуди-Руди к девушке, с внимательным взглядом теплых серых глаз, но... на работе мы.

— Производственная дисциплина, — не замедлил с приколом Гришка. — Командир, ки-тайцы дракона твоим именем назвали и регулярно совершают перед сушенным животным обряды, похожие на просьбы о благословении.

— Дракон Серега — это не слабо. Есть повод гордиться?

— Скорее, насторожиться. Для полноты картины животина должна обрести душу, а по-следняя уже почти тридцать лет бременит хорошо физически развитое, большое тело, которое может не захотеть расставаться в силу привычки...

— Желтолицые парни настойчивые — за это их уважаю, — если собрались решить задачу, то не стесняются в выборе оружия, и не беспокоятся, что оно окажется слишком тяжелым и разрушительным. Спокойно поднимают таран и бросаются на врага, не разбирая, действительно ли под удар попал враг или неправильно разобравшийся в обстановке друг. В войне стремятся к победе, и достигают любым путем.

— Сложная заморочка у сыновей Поднебесной, вроде бы надо удачи пожелать, но не к месту, как бы, — шутливо продолжил мой спич Гришка Отрепьев, и закончил серьез-но. — Парни в стремлении к цели хороши, но пока у них не было против нас шанса.

— Нет, Гриша, пока у них не было против нас достойной задачи.

— Все так серьезно? — Сашка Буратино толкнул в плечо Кольку-стажера. — Думай, ана-литик.

Более чем Гришку и Сашку, поведение китайцев, сооружающих себе Бога, должно бы напрягать меня, но странная апатия тормозила, останавливала. Все замечал, но молчал до времени, — не только наблюдательный, но и хитрый, — давал человечку шанс на исправ-ление, потому что еще и мудрый, и добрый до безобразия, — и снисходительно относился к человеческим слабостям.

Очень возможно, тайконавты и время назначили, а день рождения — это, по-определению, грустный праздник даже если именинник Бог. Я лежал, смотрел и шутил, когда китайские браконьеры быстро, но не суетливо погрузили размякшее тело в ракето-план, и Лю Синь, обязанный мне жизнью, чтобы не мучить понапрасну, убил точным ударом блестящего молоточка в висок.

У меня такое ощущение, что судьба оставляет уходящему некоторое время, чтобы по-смеяться над остающимися; многие из живых догадываются об усмешке судьбы и торопят родственников — поскорее закопать, но так у нас. Китайцы менее расточительны, и всякая белковая материя используется на сто процентов для изготовления укрепляющих оздорав-ливающих порошков, микстур и таблеток. Тем более, не могли желтолицые допустить нерационального использования тела Бога-Дракона, которым, очевидно, всерьез считали.

Уже к вечеру над китайским Чайна-Тауном при слабом ветерке парил, размахнув кры-лья моего дельтаплана, громадный дракон. В соответствии с культурными традициями, стремлением к яркому, чистому, светлому, дети поднебесной раскрасили темно-зеленную кожу рептилии в желтый, красный, голубой, белый цвета. Вместо глаз вставили блестя-щие стекляшки рубинового цвета.

Я не умер, только воплотился в китайского Бога-Дракона на планете Меларус. Кружил "на своих крыльях" над Чайна-Тауном, смотрел, думал. "Отсутствуя внизу, качался в нирване и сверху видел Мир и скользящие тени от крыльев Дракона."

Видел, как суетливо допытывались Сашка Буратино и Гришка Отрепьев, куда девался их командир. Китайцы разводили желтые ладошки "Моя твоя не понимает", и только в краешке узких черных глаз мерцала хитрая восточная усмешка.