Живущий в тебе

— Ассана Ваалар! — раздавался боевой клич ассанов.

Марко и те, кто ехал сзади него, не успели въехать в овраг. Части всадников удалось вырваться из низины, сгруппировавшись вокруг Марко. Но сзади показались вражеская конница, которая уже настигала отставший конвой пленников, рубя конвойных.

Ариды спешно перевернули на бок несколько телег, успев устроить из них заграждение и развернуть копья в сторону атакующих ассанов.

— Ассана Ваалар! — Круг нападающих замкнулся, пехотинцы из оврага сомкнулись с обступившей баррикаду конницей. Звенел металл, ржали кони, кричали ассаны, нападая на выставленные копья. Ариды сомкнули строй, спешившись и бросив бесполезных уже лошадей, отгородившись от нападавших по кругу положенными на бок телегами. Ассаны бешено атаковали, сами надевались на копья, умирая десятками и выбивая одного за другим оборонявшихся. Несколько ургов, оставшихся в отряде, размахивали секирами и булавами, круша шлемы ассанов и черепа. Марко пришлось тоже отчаянно махать мечом, рубя врагов, отбивая копья, направленные в него. В нём проснулась та самая боевая ярость, смешавшись со злостью и недоумением. Сами собой всплыли дреговские ругательства, каждая следующая мысль начиналась с бранного слова. Откуда здесь взялись ассаны? Ведь Крам и Марах должны были плотно закрыть долину, контролировать гриольские проходы.... Он даже не почувствовал, как в ногу впилась стрела, чей-то уже отбитый меч скользнул остриём по лицу, ещё одна стрела засела в плече....Через несколько минут перед строем защитников вырос целый вал из тел убитых. Ариды, заслонившись щитами, давя ногами окровавленные тела врагов и друзей, держали оборону.

Когда первый вал нападающих захлебнулся и ассаны отошли, всаживая в днища перевёрнутых телег бесполезные злые стрелы, Марко стал оценивать ситуацию, выдыхая ртом горячий воздух за тележными досками. Ассанов много, долго не продержаться. Оглянувшись, он пересчитал взглядом своих воинов. Негусто. Нужно прорываться к лагерю Крама, иначе рано или поздно перебьют всех.

— Отряд, слушай команду. Сомкнуть щиты, копья держать, урги вперёд. Прорываемся по левому берегу оврага. Вперёд, за Аридон!

Ассаны не ожидали, что их противники могут выйти из своего укрытия. Под могучими ударами ургов рассеялась толпа лучников и ариды клином побежали по краю оврага, закрывшись сзади щитами. Пока ассаны собрались и кинулись в погоню, они успели отбежать уже далеко.

— Лошади ассанов! — крикнул один из воинов, указывая на поляну возле дальнего конца оврага, где ассановские коневоды держали в поводу оседланных лошадей.

— Вперёд! — скомандовал Марко, и через несколько минут пехотинцы опять превратились во всадников. Урги обступили Марко, тревожно вглядываясь и принюхиваясь к шуму погони.

— Прорывайтесь лесом, по одиночке, к лагерю у той горы, — приказал Марко ургам, которые никогда не садились на лошадей. А остальным скомандовал: — Вперёд!

Ариды гнали лошадей по крутым оврагам, перелескам и откосам, а сзади, за их спинами, мчалась конница ассанов. Но до лагеря было уже близко, вот показался частокол, ворота были закрыты. Ариды собрались у закрытых ворот, осаживая хрипящих лошадей.

— Откройте, мы воины Аридона, за нами гонятся ассаны!

Но ворота оставались закрытыми. В бойницах и над частоколом на аридов смотрели воины, но молчали, никто не спешил им помогать. Ассаны приближались, их лошади гремели копытами уже совсем рядом.

— Уходите, вас предали! — раздался и оборвался крик из-за стены.

У Марко опустилось внутри, в голову ударила кровь. Крам! Подлый наёмник! Предался ваалам.

— В лес! Врассыпную! Пробивайтесь к северному проходу! — отдал Марко последнюю команду своим воинам, разворачивая и погоняя коня к лесу перед самым строем наступавшей конницы ассанов....

...Книга Наина.

Деяния.

Глава 19.

1. Страсти. 9. Воскресение.

Окружили враги Марко и ударили в спину, повергнув на землю. Связавши руки, привели к тёмному жрецу.

2. Спросил жрец у Марко — ты ли тот, который проповедует Духа?

3. И ответил Марко: Я тот, который несёт в себе Духа.

4. И сказал Тёмный жрец: поставьте на горе заострённое бревно, вбейте перекладину и принесите в жертву этого человека. Пусть дух его медленно покидает тело, а мы будем вдыхать его страдания, и укрепимся и его смерть возрадует наших богов и наши сердца.

5. Понесли воины на гору заострённое бревно и вонзили его в тело Марко. И пришёл Тёмный жрец и спросил: где же твой Дух? Пусть спасёт твоё тело.

6. Мой дух во мне, и я воскресну.

7. Твоя кровь льётся на землю, твои внутренности пробиты. Скоро пелена закроет твои глаза, и твой Дух умрёт вместе с тобой. Прийди к нашему богу, и твой дух будет жить вечно.

8. Но не отвечал Марко, потому что смерть уже подбиралась к его сердцу. И сказал жрец: убейте его. И пронзил воин мечом сердце и печень Марко. И оставили мёртвое тело на горе.

9. На третий день вернулся Дух в тело Марко. И встал он и пошёл, победив смерть.

24. Айна.

Когда-то здесь, в узкой долине у подножия горы, был посёлок, жили люди. Но от их домов остались только кучки камней, до сих пор засыпанные пеплом сгоревших крыш. Мало кто знал проход в это ущелье, зажатое с двух сторон исполинскими массами скал Предельных гор. Только случайный путник, зачем-то забредший между покрытыми мхом скалами, мог отыскать тропинку, прыгающую со скалы на скалу, ведущую всё выше. И когда, казалось, нет дальше пути, сплошные скалы, тропинка прыгала в сторону, в узкий проход, за которым открывалось пространство, поросшее деревьями.

Айна со своей бабушкой Заине уже два года жили здесь, на месте разгромленного посёлка. Их тоже недавно сорвала война и беда с родных мест, они бродили по Гриоли, пока случайно не забрели сюда. В защищённой от ветра и скрытой от вражеских глаз долине они нашли уцелевшую хижину, а в зарослях нашлись несколько коз, облепленных колючками, по-видимому, сбежавшие в суматохе прошлых пожаров и грабежа посёлка. Весной зацвели изломанными и обожжёнными ветками сливы и яблони, на клочках плодородной земли между камнями пророс ячмень.... Несколько раз в долину заходили шуары, гриольские повстанцы, живущие в горах. Но они не тронули беженок, выпили козьего молока и ушли в свои горы. А вскоре опять наведались к хижине, возвращаясь откуда-то из долин, оставив на попечение женщинам раненного. Бабушка лечила шуара травами, но его рана воспалилась и загноилась, раненный вскоре умер. Шуары появлялись ещё несколько раз, но к двум беженкам больше интереса не проявляли.

Сегодня с утра Айна с бабушкой Заине подоили и выгнали на траву коз, собираясь пойти поискать что-нибудь съестное на дальних огородах. С ними увязались, как всегда, несколько собак.

— Они опять вытоптали мою грядку, — жаловалась Айна бабушке. — Пошли вон, проклятущие! — замахивалась она на лохматых, но те не спешили расстраиваться, лишь вежливо отходя в сторону, приветливо махая хвостами и скашивая на людей преданные глаза.

— Надо меньше им было молока наливать да прикармливать, — ворчала бабушка.

Они склонились над грядками и начали выдёргивать сорняки, бережно добираясь до плодов, случайно засеявшихся и выросших на бывших огородах.

— Что это они нашли? — спросила Айна, указывая на собак.— Никак опять барсука загнали в нору.

Собаки собрались вдалеке, возле выхода из ущелья и лаяли, нападая на кого-то в зарослях.

— Пойду, посмотрю, что они там нашли, — сказала Айна и пошла к собакам, а Заине смотрела ей вслед, приложив ладонь к глазам, защищаясь от солнца.

Айна подошла к собакам, которые, осмелев присутствием хозяйки, бросились впереди неё в кусты, выслуживаясь лаем. Айна раздвинула ветки и увидела то, на что лаяли собаки. На камнях лежал человек.

— Бабушка Заине! — позвала Айна и подошла к неподвижному телу. Видно было, как он полз от скалы, оставляя на камнях кровавые следы. По-видимому, не найдя входа в ущелье, он спрыгнул с высоты, переломав себе ноги. Человек лежал лицом вниз, и в его спине торчало несколько обломков стрел.

— О, святой Матуас! — воскликнула Заине, подойдя к месту грозной находки. — Не оставляет нас война, опять кровь и смерть. — Сколько же в него натыкали стрел, а был ещё живой, сам сюда дополз.... Да он ещё живой!

Человек слабо зашевелился и затих, а женщины стали обсуждать, что с ним делать.

— Ему осталось недолго, нечего тащить в долину мертвеца. Подождём немного, а как отойдёт — похороним здесь, такая у него судьба, — мудро рассуждала Заине. Но Айна ей возражала:

— Бабушка, как ты можешь оставить человека умирать? Пусть ему осталось недолго, но нужно хотя бы перевязать раны, а вдруг он выживет?

— Если хочешь, сама и перевязывай, мне некогда возиться с мёртвыми, надо полоть, а то зимой мы сами умрём голодной смертью, — заторопилась Заине. — Вниз мы его всё равно не дотащим, положи его, если хочешь, здесь, пусть лежит.

Заине ушла, упрямо поджав губы, а Айна стала осматривать раненного. Это был ещё молодой воин, высокий, стройный, светловолосый. Его тело было ужасно изранено и избито. Айна побежала в свою хижину и вскоре вернулась, принеся всё необходимое. Она разложила костерок и вскипятила в горшке воду, разорвала на полосы кусок чистого полотна. Подошла бабушка Заине:

— Что, он ещё не умер? Крепкий, однако. Давай сюда это полотно, разве так я тебя учила перевязывать рану?

Раненного уложили на подстилку из травы, омыли и перевязали его раны, извлекли обломки стрел из его тела. На сломанные ноги наложили шины из палок, крепко забинтовав полотном. Когда его переворачивали, он открыл глаза, посмотрел на женщин и опять отключился, только иногда стонал.

Ему влили в рот козьего молока, укрыли рогожей и оставили до утра. Айна вызвалась ночевать возле раненного, но бабушка строго её окликнула и сказала идти домой.

— Я сама с ним посижу.

Прошло пять дней, а израненный воин всё не умирал. Ночами с ним сидели поочерёдно Айна и Заине, грея на костре питьё из трав и вливая его раненному в рот, меняя перевязки и втирая мази в его раны. У него началась горячка, раненный бредил, в бреду всё повторяя какое-то имя — "Аиза"....

Через пять дней раненого всё-таки перенесли в хижину.

— Хватит этих ночных посиделок, — строго сказала Заине. — Давай рогожи, будем пробовать перетаскивать твоего прыгуна. Смотри, вон небо затягивает, скоро дожди начнутся.

Раненного уложили на рогожи и, надрываясь, потащили к хижине, уцепившись за край соломенного плетева двумя коричневыми старческими руками и двумя белыми, девичьими....

Проехавшись на соломенной подстилке по камням, ему стало хуже. Раны опять стали кровоточить, опять пошла кровь ртом, в груди, в пробитых стрелой лёгких, хрипело и булькало.

— Ну, всё, теперь ему точно конец, отходит, — пророчествовала Заине, прислушиваясь к хрипам в груди раненого. За дверью бушевал ливень, прыгали со скал дождевые потоки. — Ну, и на скалах он бы не выжил под ливнем, и там бы умер, и здесь пришло ему время помирать.

— Что ты, бабушка, такое говоришь, раньше времени хоронишь, а вдруг выживет! — печально и неуверенно отвечала Айна, глядя на муки раненого.

— Говорю, потому что знаю! — раздражалась Заине. — Я жизнь прожила, сколько раненых спасла травами да настоями! А этот — умрёт, из него изнутри воздух выходит, не жилец он, к утру охолонет.

Но утром раненный был ещё жив, и ему стало лучше, перестала сочиться кровь.

— Видишь, бабушка, кровь перестала идти, он поправится, — пропела Айна, меняя повязки на ранах.

— Как же, жди. Когда он поправится, я уже отправлюсь к праотцам, — мрачно ворчала Заине и помогала Айне поить раненного тёплым козьим молоком....

Прошёл почти месяц, прежде чем воин пришёл в себя и Айна услышала его первые осмысленные слова. Весь этот месяц он метался в бреду, выкрикивая какие-то непонятные слова: "аридон", "Аиза", всё порывался командовать и звал воинов в атаку, рассказывал что-то своей Аизе.... Его раны воспалились и загноились, бабушка Заине каждый день говорила, что ему пора умирать. Но однажды Айна, возвратившись с поля домой, посмотрела на раненного и заметила, что он смотрит на неё.

— Кто ты? Где я? — прошептал он и Айна подошла к нему. Похудевшая до прозрачности рука лежала поверх покрывала, измождённое лицо с заострившимся носом обросло спутанной бородой, только глаза были живые и печальные.

— Как тебя зовут? — спросила в свою очередь Айна у больного.

— Марко. Меня зовут Марко, — прошептали ответ пересохшие губы.

Этот месяц я провёл вместе с Марко в бреду, вот-вот готовясь покинуть его израненное и разбитое тело. Обычно люди, получив такие повреждения, как у Марко, не выживают. Но если бы он умер, пришлось бы сворачивать овей, уходить в свой мир, навсегда оставив во времени этот, или вселяться в кого-то другого, рискуя попасть на несовместимость. И Марко жил, отчаянно борясь за свою жизнь. Я, насколько мог, помогал восстановиться его тканям и клеткам, труднее всего было с этими пробитыми лёгкими, со сломанным ребром, вонзившимся в печень при падении со скалы, да и другие части тела сильно пострадали....

Рванув свою лошадь от закрытых ворот Крама, Марко едва ушёл от ассановских конников, запутав следы в зарослях. Но во время погони получил ещё одну стрелу себе в бок, и несколько стрел в лошадь. Его конь упал, когда Марко всё-таки оторвался от погони. Уходя дальше на север пешком, Марко наткнулся на плотные кордоны ассанов по всему рубежу между горами и болотами. Его заметили и опять за ним пустилась погоня. На этот раз за Марко охотились опытные следопыты, погоня не останавливалась ни днём, ни ночью. Его загнали к самой границе Гриоли, перекрыв все пути, несколько раз зацепив стрелами. Скорей всего, ваалы поняли, что беглец — тот самый "Зверь", которого они боялись, тем более раненный. И взялись за дело серьёзно. Охотники шли по пятам. Пришлось несколько раз останавливаться, лепить из биоволн какие-то жуткие сгустки, истощая и без того больное сознание Марко и посылать преследователям, внушая ложный след. Убегая, Марко вышел к горам, к границе Гриоли, путь на равнины был отрезан, пришлось карабкаться вслепую по скалам. Здесь ассаны окончательно потеряли его след, на прощание всадив шальную стрелу между лопаток.... Истекая кровью, теряя порой сознание, Марко ночью набрёл на какую-то тропинку, пошёл по ней, но оступился и сорвался со скалы....

Прошло три месяца, прежде чем у Марко срослись поломанные кости и затянулись раны на теле. Всё это время Айна и Заине терпеливо ухаживали за ним, Айна сама его кормила с ложечки, меняла перевязки и подкладывала глиняный горшок.... А по вечерам Айна садилась с шитьём у его изголовья, рассказывала сама и слушала Марко. Он рассказывал о Аридоне и Остряке, ургах и закирах, о весеннем походе и разгроме Капара.

Как-то раз Айна спросила:

— А кто такая Аиза? Это твоя жена? Ты часто в бреду повторял это имя.

Марко лежал, уставившись в потолок невидящими глазами. Вопрос заставил его врасплох, взволновал душу давней болью, мысль полетела туда, в Остряк, где осыпался живой снег с дикой вишни, где улыбались синие глаза....