| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Перед глазами вдруг промелькнула полоса тумана, и Павел увидел себя. Но не стоящего над врагом с ножом наготове, а разбитого, лежащего на земле, смотрящего на лезвие в считанных сантиметрах перед собой, а за ним — своего противника, и с ужасом ожидающего удара. Видение длилось всего миг, но его хватило, чтобы Павел передумал.
И впрямь — вдруг это откровение, подсказка? Вдруг, если он сейчас зарубит Тень, то этим самым он убьет и себя? Что будет потом?
— Знаешь, чего я подумал? — сказал Стрелок. — Если ты — моя Тень, то без меня ты ничего не сможешь. Меня с места тебе не сдвинуть, разве только убьешь. А убив — и сама сгинешь. Мы — два куска единого целого, и нам так или иначе придется друг с другом ладить. Согласна?
Птица неуверенно качнула головой.
— Вот и хорошо. Ладно, поднимайся. — Павел убрал нож и вцепился когтями в крылья сокола. Короткий сильный толчок, и чужак встал. Сложив крылья за спиной, Стрелок с интересом наблюдал за ним. Тень прошлась по бетону площадки, раскрыла крылья, сделала пару пробных махов и взлетела. Взмыв в воздух, она исчезла, словно ее и не было. Павел проследил ее полет, фыркнул, и перепорхнул с земли на чудом уцелевшее вовремя боя дерево. Там он оглядел свой плачевный внешний вид, и стал рыться клювом в перьях, приводя себя в порядок.
Тело вдруг стало ватным, движения замедлились. Гулко застучало сердце. Закружилась голова. Павел попытался крикнуть, но кроме чуть слышного сипения из клюва ничего не вышло. Закрывший зрение нежданно наползший туман лишил его ориентации, Стрелков заскользил по ставшей вдруг скользкой ветке, бессильно царапая ее когтями. Гибкий прут выскользнул из лап, и Павел понял, что падает.
* * *
Яркая белизна закрывала все поле зрения, куда бы он ни посмотрел. Слышались какие-то голоса, слишком невнятно звучащие, чтобы можно было что-то понять. Совсем рядом кто-то громко сопел носом. Звуки доходили глухо, словно в ушах стояла вода.
— Давай, просыпайся! — кто-то сказал встревоженным голосом. — Док, ему вкололи стимулятор?
— Нет необходимости, — ответил другой голос. — Физически он в порядке, просто сильное переутомление, и легкая контузия. Я ввел витамины, а армейским коктейлем можно легко надорвать сердце. Сейчас он должен прийти в себя.
— Уберите свет, вы его слепите. Пауль, ты меня слышишь?
Яркая белизна оказалась обычным ручным фонарем, которым кто-то светил ему в глаза. Когда его убрали, Павел увидел над собой панельный потолок с лампами, и склонившиеся над ним лица.
— Как ты, Пауль? — спросил Макс с маской на голове. — Ты можешь встать?
Стрелков попытался подняться, но у него не получилось — едва он шевельнулся, как в голове словно лопнула лампочка, и засыпала мозг острыми осколками. Павел со стоном упал обратно на подушку.
— Я что, в лазарете? — пробормотал он, ощупывая руками лоб.
— Да. В нашем форте. В "Железных скалах". Как ты себя чувствуешь? — произнес стоявший у кровати морпех.
— Привет, Жейк. — скривился Павел. — Нормально. Какие новости? Как вообще обстановка?
— Затея со вторжением провалилась. — ухмыльнулся морпех. — Полностью. Правда, кое-что им удалось, но это им ничего не дало.
— Что случилось?
— Пока в космосе шел бой, "Железные скалы" были накрыты ракетным залпом. — сказал Каллимор. — Персонал успели эвакуировать. Жилой комплекс был сильно поврежден, основной удар пришелся на него, но завод, склады и ангары почти не пострадали. Никто не пострадал.
— Это хорошо. — улыбнулся Павел. — Что десант?
— Шаттлы сели на пятачке у ангаров. — сказал морпех. — Сдались и разоружились сразу же после высадки. Некоторые горячие парни пытались качать права, но их утихомирили.
— Понятно, — кивнул Стрелок. — У меня в челноке должен был быть важный пленник, как он там?
— Паркер Селфидж? А что с него станется... — фыркнул Джейк. — Отлеживается в палате, приходит в себя.
— Что Тири?
Джейк вместо ответа улыбнулся и подмигнул. Павел облегченно выдохнул.
— Ну, коли так, то все хорошо. Что остальные ребята?
— Тебя дожидаются. Ты два часа лежал без сознания, так они тут два часа сидят уже, — сказал Макс.
— Что ж ты сразу не сказал? — Павел дернулся на кровати и охнул. — Ух, черт, больно как...
— Тебе нельзя вставать, отдыхай. — Макс похлопал его по груди. — Потом с ними наобщаешься.
— Тебе дай волю, так ты меня тут на месяц уложишь во имя науки, — горестно сказал Стрелок. — Ладно... Передайте им от меня огромный привет, скажите, что я им выражаю пламенную благодарность... и пускай заходят через час. Успокойте их, чтобы зазря не сидели под окнами, хорошо, Джейк?
— Ты лежи, не дергайся, — засмеялся морпех. — Пока никаких срочных дел нету, так что без тебя обойдемся.
— Ну, спасибо на добром слове, — хмыкнул Павел с сомнением. — А теперь идите, через час буду как огурчик.
Джейк ткнул кулаком в подставленную сжатую кисть, и вышел. Вслед за ним и Макс покинул комнату, оставив Павла одного. Тот громко шмыгнул носом, вздохнул и отвернулся к стенке. Едва закрыв глаза, он провалился в глубокий сон без сновидений.
Эпилог
"На этом история экспансии Корпорации на Пандору была закончена".
Сидящий в плетеном кресле старик потер рукой зудящие глаза и пробежался взглядом по рядам строчек на экране ноутбука. Призрачный свет осветил его морщинистое волевое лицо, стянутые в "конский хвост" черные с проседью волосы, резко очерченные линии скул и подбородка, широкий приплюснутый нос и внимательный взгляд желтых глаз из-под густых бровей.
Заклацали клавиши под пальцами. На экране медленно потек ручеек слов, то и дело останавливавшийся, но затем все равно тянувшийся дальше.
"Потеря источника сверхпроводников очень больно ударила по ДПР, а затем и по всей западной системе ценностей. В силу некоторых причин термоядерные реакторы, построенные на пандорском анобтаниуме, были недолговечны, и каждые шесть лет нуждались в обновлении. Оставшийся в запасах минерал был весь израсходован в течение шестнадцати лет — очень много, по меркам современной истории. К тому времени у американцев почти не было других энергоперерабатывающих средств — единицы оставшихся ГЭС, солнечные батареи и ветряки не давали нужного КПД, чтобы поддержать энергопотребление на территории самих Штатов. Вот тут-то и выяснилась истина — можно иметь очень много денег, или даже станок для их невозбранного печатания, но когда придет настоящая беда, то весь этот бумажный хлам не будет стоить ничего.
Американское правительство (которое является настоящим, а не марионеточным шоу для простого народа) пыталось переломить ситуацию в свою пользу. Пришедшее с Пандоры сообщение о том, что туземцы накостыляли хваленому американскому флоту по первое число, повергло население Соединенных Штатов Америки в шок. По стране прокатились волнения, раздавались призывы "вбомбить синезадых в каменный век" и другие всплески диванного патриотизма. Вовремя вброшенный факт того, что народ нави бил врага русским оружием, инициировал среди "настоящих американцев" ксенофобию. Прошел ряд акций, в ходе которых многие русские эмигранты, ненужные, неугодные, а то и попавшие под горячую руку, были убиты. Воспользовавшись этой волной народного гнева, Штаты объявили России войну. Делалось это, само собой, не во имя мести, а лишь для того, чтобы отвлечь американцев от внутренних проблем — дефицит товаров, разгорающийся энергетический и экономический кризис.
План был хорош. В схватке с Россией США наверняка одержали бы победу. Обладая сильнейшей в мире армией, имея в распоряжении военный блок на западной границе страны-противника, располагая самым совершенным оружием, когда-либо придуманным человеком, американцы смели бы русских без особых усилий. Но теневые воротилы Запада не учли одной, но важной вещи.
В политическом мире создалось крайне сильное напряжение. Неудержимая экспансия американской демократии вызывало все большее недовольство как среди тех, кому она насаждалась, так и среди тех, кому этот процесс только предстоял — а таких было большинство среди населения планеты. Среди немногих стран, кто мог противостоять этой угрозе, оставались лишь Китай и Россия. По отдельности они могли успешно сдерживать провокации, учиняемые их "заклятыми друзьями", но в борьбе один на один со всей мощью НАТО они бы пали. Известие о близящейся войне сблизило их. Итогом одной из международной конференций стран, являвшихся близкими партнерами обеих держав, стал Евроазиатский Военный Союз. В него вошли страны СНГ, Китай, Индия, Северная Корея, Вьетнам, Лаос, Камбоджа, и многие другие страны Азии.
Как и два с лишним столетия назад, война началась без ее объявления. Не утруждая себя джентльменским предупреждением, американцы и их союзники массированной атакой с воздуха ударили по европейской части России. Вслед воздушной армаде границу пересекли танковые клинья европейских членов Североатлантического договора — Германии, Бельгии, Румынии... Аналогичный удар был произведен по Восточному и Северо-восточному Китаю. Только там его производили самолеты японских, южнокорейских, австралийских и новозеландских ВВС.
Война длилась один год. Началась она с огромных потерь среди "сил зла", как именовали Евроазиатский союз. Мир в лихорадке следил за гремевшими в украинских степях и среднерусских полесьях сражениями, за взрывами вакуумных бомб под Москвой и облитыми горящим напалмом лесами на Маньчжурских сопках. Но потери несли не только они — каждый день наступавшие на "оплоты тоталитаризма" армии НАТО теряли все новых бойцов — погибавших под огнем передовой, подрывавшихся на минных полях, ложившихся под пулями народных мстителей. Штаты не были исключением — в Америку регулярно отправлялись запаянные цинковые гробы в "рубашке" цвета американского флага, иногда с абсолютно бесформенной начинкой — настолько лихо куражились над телами простых американских парней русские ракеты и снаряды.
Война затягивалась. Все громче был слышен ропот простых людей в странах, которые развязали войну. Американцы и их союзники отвыкли от больших потерь, когда в каждом пятом-седьмом доме уже есть похоронка. Война пожирала ресурсы, как людские, так и материальные. А русским, как и китайцам, было некуда отступать. Для них проигрыш в войне означал куда худшую судьбу, чем просто поражение — он означал рабство, унижение, гибель всего народа — американские правители не церемонились с проигравшими.
Понемногу положение стабилизировалось. Как ни старались пришлые прорвать фронт, чтобы на плечах ворваться в стан противника и добить его, ничего у них не получалось. Три месяца перемен не было. А потом грянула буря. Накопив силы для сброса оккупантов со своей земли, Россия нанесла контрудар. Одновременно с этим войска КНР отбросили в океан штурмовавшие восточные берега союзные армии. Оказавшись под угрозой прямого удара с корейского полуострова, Япония запросила мира.
С этого времени итог войны был предрешен. Подгоняемые ударами, отступали армии Восточного Фронта. Не рассчитывая на столь долгое сопротивление, страны-союзники не готовились к долгой войне, и сейчас пожинали плоды своей ошибки, одна за другой сдаваясь на милость победителя. Чувствуя, что лев издыхает, в войну ввязались те, кто до этого оставался в стороне, прячась за маской нейтралитета. К исходу войны против Америки стоял весь мир, в том числе и ее бывшие союзники, бросившие своих покровителей из Лондона и Нью-Йорка, когда стало горячо.
"Колосс оказался на глиняных ногах. Не так-то просто завоевывать мир", — открыто заявляли газеты.
Банкиры с Уолл-стрит оказались перед выбором — переносить ли боевые действия на страну своего проживания с сомнительными шансами на успех, или заключить мир, скрывшись самим. Они выбрали третий, самый рискованный и циничный — продолжить войну, бросив своих телохранителей на произвол судьбы. Но этот план потерпел крах.
Возмущенные рядом поражений на обеих фронтах, простые граждане стали требовать отставки правительства и скорейшего заключения мира. Их поддерживали и войска, в которых командующие армиями понимали, что война уже проиграна. Вспыхнули забастовки. Попытки усмирить мятеж только подлили масла в огонь, а когда идет война, внутренние волнения страшны вдвойне. Волнения перешли в восстание, а затем и в революцию, охватившую огнем "империю добра". В возникшей неразберихе кукловоды американского шоу попытались скрыться, но безуспешно — их поймали. От справедливого возмездия никто из них не смог уйти. Сами же Штаты, лишенные единого центра контроля, в две недели развалились на почти сотню мелких государств, грызущихся между собой за остатки наследия когда-то могучей страны, такие как земля для посевов, чистая вода, оружие и оставшаяся техника — континент Северная Америка превратился в третий мир, наподобие побережья Сомали ил.
Впрочем, эта заварушка к нам не имела никакого значения. Было достаточно того, что страшный и коварный враг был уничтожен. Хочется верить, что конец организации, сотни лет пившей жизнь и существовавшей за счет остального человечества, докажет потенциальным преемникам "фирмы", что это не лучший путь. Впрочем, время покажет, научит ли их пример остальное человечество хоть чему-то.
С уходом Корпорации на Пандоре установилась мирная жизнь. Запасы оружия были законсервированы и отправлены на вечное хранение "до времен великой скорби". Впрочем, если в нашем синем небе возникнут военные корабли, Народ сможет постоять за себя. Я в этом уверен. А пока что пусть здесь, на моей второй Родине все будет спокойно — для этого мира это будет лучшей судьбой, какую можно пожелать.
Судьба же героев моей книги сложилась по-разному. Нейтири после битвы над Пандорой ушла из Звездных Охотников и вернулась в свой клан, где пошла по стопам своей матери, став цахик. Ее дочь, названая ею в честь ее погибшей сестры, Сильвани, осталась вместе с ней, чтобы в свое время быть готовой заменить ее на посту жреца клана.
Сын Нейтири, Том, пошел по военной стезе. В восемнадцать лет он стал Звездным Охотником. Сейчас в свои двадцать восемь лет он является лучшим асом среди прочих пилотов. Его командиром стал Ашьви Нангвей — опытный пилот, по праву считающийся одним из заслуженных летчиков Союза, возглавивший отряд Охотников после моего ухода.
Доктор Макс Каллимор возглавил научно-исследовательский институт по исследованию биосферы Пандоры. В этом деле ему оказала помощь помощь команда ученых, в разное время прибывших на планету. Среди них был Норм Спеллман, Карен Рене, Каланча,и другие специалисты, оставшиеся на Пандоре. Со временем институт разросся и стал многопрофильным, охватывающим разные аспекты жизни на планете.
По поводу тех, кто оказался на планете не по своей воле, много сказать не могу. Экипаж и десант с севших шаттлов держался под присмотром долгие восемь лет, пока за ними не прилетел звездолет. Впрочем, многие из людей, узнав о войне и развале Штатов на несколько воюющих между собой государств, решили не возвращаться, а остаться здесь. В их числе был и бывший управляющий колонией — Паркер Селфидж. Не желая лететь на Землю поначалу из-за обыкновенного страха, он привык к своему добровольному изгнанию. Сейчас он работает в администрации института под началом Макса.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
