Близнецы поневоле

— Как насчет извинений? — спрашиваю громко. А то уклонится. Про пиво молчу, не очень и хочется с ними пить.

Он под нос бормочет что-то, с трудом можно понять что извиняется. Подходят его друзья, отряхивают, с интересом смотрят на нас. Рады, что им драться не пришлось.

— Извинения приняты! — Так же громко объявляю, цепляю Вадика и на ходу одеваясь протискиваюсь через толпу.

— Эй! Русские! Погодите, а пиво? — немцы догоняют нас метров через 100.

— Я думал, вы зажали — пожимаю плечом.

— Уговор дело чести! — возмущается блондин, чистый ариец — Идемте мы угощаем!

Самое интересное, качка правда звали Фриц. Блондин Курт, еще двое Зигфрид и Пауль. Все приехали с Дюссельдорфа. Вестфальский диалект я и не разобрал. Они разместились как раз в том палаточном городке, так что с ними вместе мы в него и попали уже под вечер и весьма хорошо накачанные. Вообще почти все встречные, кроме детей, были под хорошим градусом, а говорят еще — русские больше всех пьют! Разместились в их же палатке, она была на 20 мест. Вокруг освещенный огнями по-прежнему кипел праздник — пива продавалось тут не меньше, народ был пьянее. Земляки вестфальцев, после рассказа о нашем знакомстве, захотели увидеть как Фриц получил люлей. Не поверили. Вадик пообещал повторить завтра — Фриц уже был в отключке. Счастливый — спокойно будет спать, не зная о повторе шоу. Мы недолго тоже задержались на ногах, вскоре пришел долгожданный сон.

Утро тяжелое, последняя кружка была лишней. И предпоследняя тоже. Находим место, где привести себя в порядок. Умывшись и почистив зубы, смотрим в зеркало. Ну, по крайней мере, выглядим всё равно одинаково. Но праздник продолжается, вперед!

Сегодня день шествия в национальных костюмах. Этакий карнавал. В шатрах по-прежнему море пива. Пока добрались сюда слегка проголодались, а пиво приносят даже не спрашивая. Так что по литру приняли, как-бы стало легче. Но сегодня фсё! Только культурные развлечения. Колесо обозрения, например. Громадное, весь Мюнхен видно сверху, голова даже закружилась. А что там за девушки в белых костюмах? Спускаемся быстрее, сверху плохо видно. Не... лучше бы вверху остались, девушки страшные как и большинство немок. Наверное поэтому немцы много и пьют. Конкурс на скоростное поедание колбасок. Нет, мы не участвуем, просто наблюдаем. Проигравшие платят, и за победителя в том числе. А вот в метании дротиков можно и поучаствовать, с ножами у меня получается неплохо. Увы, занял второе место, а за второе приз не положен. Но меня хвалят, хлопают по плечу. Чемпион оказывается тут бессменный, а я совсем чуть-чуть отстал. Прослонялись почти весь день, к вечеру проголодались. Вот в центральном шатре не были, чем тут угощают? Пиво на вкус почти одинаковое, но вкусное! Попросили зелени к мясу побольше, наворачиваем. Сосед — толстячок в очках, с бородкой, начал засыпать. Я вовремя убрал тарелку перед ним — уткнулся в стол.

— Давай на воздух вытащим, там оклемается может — предлагаю Вадику — Интеллигентный вроде мужик, жалко если полиция заберет.

Вытаскиваем под руки с шатра. Блин, прислонить некуда, лавочек нет. А его ноги не держат. Лучше бы оставили там, куда его девать теперь?

— Давай в карманах посмотрим, может с гостиницы опознавательное что или местный по паспорту — предлагает Вадик

— Да ну, по карманам шарить неудобно, подумают грабим.

Растираю ему уши, читал, помогает. Действительно очнулся, не врубится где он.

— Ты где живешь? — пытаюсь выяснить — Сам дойти сможешь?

— Там! — Неопределенно машет рукой. Потом уставился на меня — Ты не немец!

— Да, я китаец. Показывай куда вести, а то бросим!

С трудом выясняем направление. Вот нахрена он мне понадобился, тут таких на каждом шагу валяется. Но быстро подбирают. Хорошо немного пришел в себя, почти самостоятельно двигается.

— Ты не китаец! — возвращается к теме — Ты русский!

— Ты глянь! Пьяный, а уловил! Наверное с контрразведки — говорю Вадику на русском.

— Я нет котрразведка. Я есть профессор математики — тоже на русском выдает немец.

— Врешь! А ну докажи теорему Ферма!

— Её доказал Фальсинг. Могу написать решение — профессор зашарил по карманам, достал мел.

— Э, нет! Мы верим! Куда дальше?

— Через 10 лет докажет Эндрю Уайлс — вполголоса говорю Вадиму — Жаль я не помню, а то Нобелевскую премию получил бы за неё.

— Уайлс? Этот выскочка? — услышал профессор — Он вообще в математике не разбирается!

Жил он от центра далеко, пока добрались, он почти протрезвел. Я даже предложил ему самому дальше двигаться, но он сказал, что уже близко и он должен отблагодарить. Нужна нам его благодарность, а вот ноги гудят — отдохнуть не мешает. Тем более обратно дорогу не найдем, такси брать придется. Хорошо жены у него не оказалось, еще не хватало семейных разборок. Действительно математик, куча книг, дипломы.

— Я есть профессор Мюнхенского университета, факультет математики и статистики. Моя бабушка русская, я немного говорить русский.

— Круто! А мы, точнее вот он — будущий юрист. Студент Ленинградского университета.

Профессор достал шнапс. Попытки отказаться пресёк, обижусь мол. И какая нация правда более пьющая? Вадика тошнило — последние колбаски были слишком жирные. Пить он отказался наотрез, пришлось мне за двоих отдуваться. Еды у профессора как у настоящего холостяка почти не было, Вадик что-то раздобыл в холодильнике и как самый трезвый готовил нам бутерброды в духовке. Потом мы послали его за пивом. Пошли вразнос.

Пиво было лишним. Это я уже утром подумал, вставая опять с больной головой.

— Кофе будешь? — заглядывает Вадик

— Гад ты братишка! На троих бы меньше досталось, легче было.

— Это месть что не дал мне с Фрицем разобраться.

— Ладно, ладно. А профессор где? Как его хоть зовут, не могу вспомнить?

— В ванной. Питер Крамер. Вы вчера совместное предприятие открывали, тоже не помнишь?

— Чего? Какое нафик предприятие? — в памяти провал

— Этот, как его... социологический центр. Исследовательский.

— Центр социологических исследований? Хм. А что, в этом что-то есть. Я о нём думал раньше, но если он будет международный, да еще с немецким профессором в руководстве! Нет, не зря мы его подобрали!

Профессор, как и я ничего не помнил, пришлось объяснять идею с ноля.

— У нас наступает другое время. Расцвет демократии. Скоро начнутся выборы в парламент, в городские структуры. Причем не формальные, а настоящие. С борьбой компроматов, агитацией. И социологические центры будут весьма востребованы. Заказчики — партии и частные лица, будут платить, чтобы их имя или партия появились в рейтинге. А за лишние пару процентов платить еще больше. А международному центру доверия будет намного больше, соответственно и доходы выше.

Питер быстро въехал в тему. Предложил в состав еще друга из Кембриджа, для солидности. И сразу надумал открывать его в Мюнхене. Привлекать своих студентов для работы. Филиал в Питере откроем когда разрешат у нас такие предприятия. Хотя, если не коммерческий можно и сейчас. Выборы в 89 будут? Нормально, успеваем. В директора нашего профессора с именем. Прокатаем на городских опросах, создадим узнаваемость, потом филиал в Москве и сеть по стране. Фактически в городе достаточно одного человека, который нанимает студентов на время опросов. И компьютерный центр для обработки результатов. Когда они уже будут только, компьютеры. То что сейчас есть компьютером язык не поворачивается назвать — устройства на перфокартах.

В палаточный городок мы больше не попали — Питер предложил жить у него. Через три дня от праздника стали уставать.

— Достаточно? Едем в Бонн? Ищем будущих поставщиков и покупателей — предлагаю Вадиму.

— А тут разве нет производителей? Зачем именно в столицу?

— Здесь в основном филиалы фирм, основное руководство всегда в центре.

Молодость в данном случае помеха. В некоторых фирмах даже не стали разговаривать. Зато в тех где снизошли до разговора быстро смог завоевать расположение. А что, денег не просит, платить будет наличными, не торгуясь, партии большие. То же самое по поставкам в Германию. Их интересует в основном сырье. Металлопрокат, алюминий, медь, редкие минералы. Икру и золото обещать не стал, рискованное занятие. Насобирал адресов, телефонов. Начало положено. Нашел в мебельном магазине комплект для дверей шкафа-купе, сначала хотел купить пару десятков. Вовремя одумался — по одному образцу у нас сделают сколько нужно и дешевле.

Оставшиеся пару дней ходили по магазинам, выполняли заказы родственников. Ну и для нас, памперсы, детские вещи, детское мыло, крема, масло. Поездка удалась. Обратно таможенники, особенно наши, шмонали по полной. Обиделись, что не к чему приклепаться, ни сигарет, ни порножурналов. Только детские вещи, немного косметики, пара микрофонов. Пропустили. Здравствуй Родина!

В Питере не задерживаюсь, сразу домой. Максим обижается

— Мне что, тоже к вам переселяться? Детей уже не вижу месяцами, ты и дня побыть не хочешь.

— А что, хорошая мысль! Вот выборы будут, протянем тебя в горсовет. В Ленинграде трудно будет, а там запросто. Потом прокурором города сделаем.

— Ты обещал министром юстиции России.

— Сделаем! Ты же молодой еще!

Не заходя домой сразу в интернат, Лена все равно на работе. Сразу тащат в разные стороны, всем что-то нужно, но сначала в библиотеку

— Здравствуй милая моя, ты меня дождалась?

— Конечно, все в окошко выглядывала, слёзы лила! Как немочки?

— Страшные, как моя жизнь! Ты как, не пора в отпуск?

— Не раньше января! Тебя директор заждался, не может без тебя!

Директор "обрадовал"

— К нам комиссия едет. Хотят переквалифицировать наш интернат в спортивный.

— Нахрена оно нам надо? Срочно всем детям выдать сопливчики, пусть ходят слюни пускают. Лучше в недоразвитый пусть запишут — меньше спрос.

— Обещают финансирование увеличить и штат.

— Ага, аж два раза. Отчетов больше, иметь будут тоже больше, а денег фиг дождетесь. Думайте сами, а меня если начнут напрягать — сбегу.

— Я тебе сбегу! И надо станки спрятать на время комиссии, хламом закидать. Мебель вывезти готовую, а остальное пусть — мастерские работают.

— Сделаем. Больше ничего?

— Да, там твоя любимица провинилась, мальчика избила.

— Какая еще любимица???

— Новенькая, Алиса. Ты же её в секцию взял. Романа Мишина.

— Романа? Он года на три старше! Причина была наверно?

— Не признаются. Вот разберись. Или я её в специнтернат переведу. Учителям грубит, с детьми не ладит. Ты её дело читал?

— Нет, а что там страшного?

— Она так и не призналась, откуда сбежала. Говорит, память потеряла. Врачи сказали врет, физически здорова хотя какой-то шок перенесла.

— Вы же педагоги, вам в таком и разбираться.

— Вот со мной на контакт не идёт. Попробуй ты с ней поговорить.

Сначала навещаю мебельщиков. Работа кипит, хотя уже вечер. Еще партию забрал Руслан, комплектующие почти кончились. Нужен управляющий, заниматься поставками.

Как раз время занятий, иду в спортзал. Альви проводит спарринги, Алиса сидит в уголку. Занятие прерывается, народ собирается возле меня. С жалобами, просьбами, похвастать успехами.

— После ужина поговорим ребята! На посиделках расскажу о поездке — Отходим с Альви в сторону — Что там с Алисой за конфликт?

— Она ненормальная! Мне пацаны рассказали, она шла мимо Ромки, он её по попе слегка то ли шлепнул, то ли погладил. Она на него кинулась, прокусила шею ему. Всё в крови! Дети ей бойкот объявили, я от занятий отстранил.

— А почему тут сидит если отстранил?

— Попробуй выгнать! Я её боюсь! Дикая кошка!

А что я могу? Пусть отправляют в "спец"? Жалко, сбежит, будет бродяжничать. Воровать, проституцией зарабатывать. Неужто я не в состоянии найти к ней подход? Ребенок ведь еще. Зову Кирилла.

— Ты кажется с Алисой дружишь?

— Поссорились. После истории с Романом, хотел ей объяснить, что она не права, так она меня послала.

— Друзей всегда защищать надо, даже если поссорились и если они не правы.

— А я и так за неё заступаюсь....только все против неё сейчас. Ты поможешь ей?

— Попробую. Иди, занимайся.

До конца занятий наблюдаю за ребятами, подсказываю, краем глаза наблюдаю за Алисой. Подойдет или нет? Занятие окончилось, ребята потянулись в раздевалку. Сидит. Вот же упрямая девчонка! А я бы подошел на её месте? Такой же упрямый был!

— Алиска! Ходь сюды — встрепенулась, подходит. Смотрит с вызовом — буду кусаться если что!

— Ну что, юная партизанка в тылу врага. Поговорим? — пожимает плечами, типа всё равно. Рисуешься, девочка, видно, что плохо тебе. Еще чуть и сбежишь, наверное.

Садимся на лавочку, специально сел впритык к ней, касаюсь плечом. Не отстраняется. Глядишь и приручу.

— Рассказывай. Почему обещания не держишь, говорила, драться не буду

— Я не дралась.

— Да? То есть нужно было оговорить, что никого не загрызешь, задушишь, утопишь? Если бы он умер тебе все равно?

— Нечего руки распускать!

— У тебя неадекватная реакция! Могла бы по морде дать, никто и слова против не сказал. Я бы еще добавил ему.

— Если меня касаются, у меня крышу сносит. Я тогда как бот действую на автопилоте.

— Если я тебя сейчас обниму, тоже укусишь? — Молчит, уставилась в пол. Обнимаю за плечи, терпит, зубы сжала — Давай определимся, ты хочешь остаться тут, в смысле в интернате или нет? Потому что вопрос стоит о переводе в другое заведение.

— Мне все равно!

— Ну если тебе все равно, мне тогда нет смысла за тебя подписываться. Отправят в закрытое учреждение, там другими методами будут воспитывать. Я не пугаю — информирую. Или другой выход для тебя — слинять, пока не отправили. Будешь по вокзалам да подвалам скитаться, дыркой торговать. Так что, решай

— Если на секции заниматься разрешите я останусь — Ну она и наглая. Может просто дура, нечего с ней возиться? И сленг нехарактерный — крышу сносит, так уже говорят?

— Зайка Алиса, условия не ты ставишь. Я могу попросить директора дать тебе шанс. И с ребятами улажу, чтобы бойкот сняли. Но только если ты дашь мне слово — больше никаких конфликтов. Ни с кем. А на секции — если будешь хорошо учиться. Хотя бы без двоек.

— Пусть меня не трогают, я первая ни к кому не лезу!

— А что такое бот? — Внезапно дошло до меня сказанное ею. Сердце даже сбой дало — разве было такое понятие до компьютерных игр?

— А.....это....типа копия ... неуправляемая...— подбирает слова Алиса

— Где ты такое услышала?

— Не знаю, я же память потеряла.

— Может ты и другие слова слышала — лузер, лайк, вангер, лейм, селфи?

У Алисы глаза как у анимешной японки — круглые, синие. Слышала....

— Вы...как....я... — её трясет

— Успокойся. В каком году ты родилась? По-настоящему? — Кажется, отыскал попаданку, еще одну, а то уж сомневался — никаких признаков.

— Ддве тысячи ссемнадцатом — стуча зубами выговаривает девочка. — А в...в...вы?

— А сколько тебе было там лет? Из какого года ты попала сюда? — Удивляюсь я. Получается, она до своего рождения переместилась. И не в себя прошлую. Прижимаю к себе, глажу по голове — никак не успокаивается.