Ты нам нужен

Мы ничего не понимали. Это было невозможно. Мы сами не знали, что вместо суши мы увидем море, когдя подойдём к Поляне.

Раздался визг, который может издать только девичья глотка. Перепрыгивая через перила, к нам бежала Ниана. Не обратив на нас ни малейшего внимания, она бросилась на шею Билла, а он, обняв её за талию и прижав к себе, поднял девушку в воздух и закружил вокруг своей оси.

— Привет! — помахала она нам ручкой, оказавшись вновь ногами на палубе, словно только сейчас увидела нас и как можно сильнее прижалась к Биллу. Кьюстон стоял, обнимая девушку за гибкую талию.

— Прости, Билл, — улыбнулся Болэн, — но она была столь убедительна и красноречива, что мы не смогли ей отказать.

— Да я и не сержусь, — ответил на это Билл и поцеловал красотку. — А ты подтвергаешь себя большим опасностям. — После этого сказал он девушке. — Но если моя Ниана что — нибудь захочет, то и целый полк не остановит её, — после этих слов девушка лишь теснее прижалась к Биллу.

— Эй, — крикнул Ферм, — а как там Лардис?

— Он на корабле, — ответил Квасер. — Деться он никуда не мог.

Мы перебрались вновь на захваченный корабль и, стараясь не обращать на стоны раненных внимания, мы двинулись к люку, ведущеу в подпалубные помещения. Там было темно и спрятаться там было легко.

Болэн и Квасер включили фонарики и зашарили лучами, разрывая тмноту рванными линиями.

— Откуда это у вас? — поинтересовался Билл.

— Что именно? — утоянил Болэн.

— Фонарики и оружие.

— Чего только не возьмёшь на съёмки, — туманно ответил Болэн.

Для беолее детального обсуждения этого вопрос было неместо и невремя. Сейчас у нас были более насущные проблемы.

Мелькнуло остриё клинка и обезумевший человек, в котором тяжело угадывался Лардис, закрутил им вокруг своей оси, стараясь не подпустить нас к себе.

Нас было четверо, но мы не могли взять его в кольцо. Стоило подойти к нему чуть ближе, как меч его описывал такие узоры, что удерживаться на месте было самым верным решением, для того, чтобы не быть зарубленными.

На шум сбежались и остальные. Впереди были Лабан и Мот. Позади них топтались ещё пятеро. Увидев их, глаза Лардиса вспыхнули ещё более ярким огнём, но тут же погасли, меч выпал из его руки и Лардис покачнулся и только благодяря тому, что Болэн и Квасер прыгнули к нему и подхватили его за руки, он не упал.

Я быстро поднял меч Лардиса.

Внезапно в тёмном помещении раздались новые шорохи и мы вновь схватились за оружие, но два небольших меча звякнули под нашими ногами.

— Мы сдаёмся! — две фигуры вынырнули из темноты. Они дополняли друг друга: высоченный воин стоял с низкорослым, почти карликом, человечком. Первым делом я подумал о том, что если их сложить и разделить, то получится как — раз то, что надо.

— Уведите их! — резко приказал Мот. Ему, как и остальным, не хотелось лишний раз наблюдать Мара и Пориса — ближайших помощников Лардиса, сдавшихся лишь потому, что у них не было иного выхода.

— Трусы! — только и смог выговорить Билл.

— Что у вас случилось? — по ступенькам вниз сбежала Ниана и бросилась к детективу. — С тобой всё в порядке?

— Да, милая, я в порядке. Здесь отыскалось всего лишь парочка трусов и предателей, которые сдались без драки, даже символической.

— Нужно всё ещё раз обшарить, — предложил я. — Может быть, тут ещё кто — нибудь отыщется.

Но мои сомнения, к счастью, не оправдались и остальное пространство было пустым.

Мне стало дурно от всего и я поднялся на палубу вдохнуть чистого морского воздуха.

Раненными уже занимались. Кое — кто из команды Болэна перевязывал их, а те, кто мог, из команды противников, помогал ему. Наступил тот переломный момент, когда люди, бывшие пять минут назад врагами, становились обычными моряками, любящими море, дыщущими одним воздухом и живущими на одной планете. Их теперь никто не гнал в атаку против людей, которых они видели в первый раз в жизни и неимеющих никаких личных обид друг к другу. Их никто не связывал и не ограничивал в передвижениях, ибо всякому было видно, что они такие же как и мы.

Раны на телах, конечно, никуда не делись, но кровавая пелена спала с глаз. Остались лишь удивлённое недоумение, сводившееся к тому, что враги видели, что их противники точно такие же, а не кровавые монстры, как их расписывали командиры.

— Лекаря сюда! — послышался командный голос Д`Орга. -Всех раненных перевязать и устроить поудобнее. Лардиса и двух его прихвостней связать, да покрепче, и не спускать с них глаз!

— Чем связывать — то? — поинтересовался один из матросов. — Верёвками?

— А покрепче есть что — нибудь? — спросил Ферм.

— Кандалы.

— Во-во! Пусть посидят чуток в них и на собственной шкуре узнают, что это такое.

Предложение, признаться, было дельное и, не услышав, новых распоряжений, новоявленный конвоир отправился выполнять поручение.

Глава 18.

— Что будем делать с ними? — спросил я.

— А ничего, — ответил Лабан, — отвезём к Лавину. Это уже его дело решать, как поступить.

— Ты прав, — согласился с ним Билл.

— Не совсем, — заметил я. — Машина времени должна быть где — то здесь. Не рискнул бы этот хорёк плыть без неё.

— Но ведь, он же остался на корабле, а не переместился куда — нибудь, — заметил Билл.

После этих слов я бросился в каютку, куда поместили пленников. Ничего не понимая, друзья бросились за мной.

Успели мы как раз вовремя. Кандалы не мещали Лардису шуровать у себя в кармане и его лицо озарила решительность, стоило нам ворваться в каюту.

— Ну, нет, гадёныш, — вымолвил Ферм и бросил в Лардиса один из метательных ножей, которые он носил на перевязи, рядом с мечом.

Клинок попал в правое плечо. Пользуясь секундной передышкой и онемением руки, предшествующей шоку и взрыву боли, мы подскочили к мерзавцу, вытащили его руки из карманов и развели их, чтобы он не мог подобраться к тому, что у него лежало в кармане. Лардился отчаянно сопротивлялся и ругался. Когда его накрыло болью, он взвыл и задёргался с удвоенной силой. Рана дала себя знать.

— Ничего с тобой не случится, — сказал Страст, обыскивая Лардиса. Он выудил какой — то приборчик из правового кармана брюк у продолжающего бушевать пленника.

— Что это?

— А мы сейчас это узнаем, — ответил на это я.

— Что это? — спросил Билл, но уже у Лардиса. Тот шипел и нецензурно отзывался о нас и о Билле, в частности.

— Не хочет говорить, ну и ладно! — проговорил молчавший до сего момента Мот. — Дай-ка сюда.

Он глядел на предмет, словно хорошо знал его и это вселяло надежду.

— Это не сама машина. Это, всего лишь, дистанционное управление, при помощи которого происходит возвращение к первоначальной заданной точке. То есть, мы вернёмся с уже выполненной задачей.

— Ты о чём? — нехорошо прищурился Ферм.

— Мы захватим эту треклятую машину времени и вся эта кутерьма прекратится.

— А ты не можешь ошибаться? — осведомился Билл.

— Могу, — признался Мот. — Конечно, могу. Но если я ошибаюсь, ещё неизвестно: как хуже. Если есть шанс, что всё можно исправить, то его никак нельзя опускать. Я рискну.

— Я с тобой, — сказал я.

— Я — тоже, — выступил вперёд Ферм.

— И я с вами, — послышался голос Лабана.

— Вы без меня — никуда, — улыбнулся Билл.

— Но пульт всего один, — нахмурился Ферм. — Как же мы сможем все вместе отправиться?

— Нет ничего проще, — все головы повернулись к Лабану.

— Что ты предлагаешь? — спросил Ферм.

— Я не буду вдаваться в тонкости временной ткани. Одним словом, нужно стать одним целым.

— Как...? — попытался Билл.

— Подожди, не мешай. Нужно стать единым организмом, одинаково дышать, думать одно и то же.

— И как нам этого достичь? — поинтересовался Мот.

— Я предлогаю взяться за руки и все должны думать о том, что нам нужно как можно быстрее достичь машины времени. Все делайте глубокие вдохи и выдохи.

Мы сделали как предложил Страст. Мот приготовил коробочку с дистанционным управлением.

— Готовы? — спросил он.

— Да! — ответ из пяти глоток слился в один готовый ко всему рык.

— Поехали! — сказал Стон и нажал на кнопку.

Лёгкое головокружение и небольшая тошнота навалились на меня. Остальные, вероятно, чувствовали себя также. Я загнал эти ощущения подальше. Всё это время я старательно думал о том, что эта несчастная машина нужна нам, словно воздух и мы во что бы то ни стало обязаны вернуть нормальное время на своё место. Ни одна ненужная мысль не посетила меня и я поверил в то, что мы стали одним организмом, ибо меня поддерживали мои друзья.

Внезапно темнота, окутавшая нас с момента нажатия на клавишу Мотом, стала бледнеть, если так можно выразиться. Ветер, свистевший в ушах, утих. Гонка закончилась.

— Вот мы и на месте, — сказал жмурившийся, как и остальные от яркого света, после темно, Мот.

— Да, вы — здесь! — Послышался голос. — Добро пожаловать, господа.

С трудом сфокусировав свои глаза на человеке, стоящем перед нами, я чуть было не упал, потому что ноги мои подкосились. Перед нами стоял Лардис, ухоженный и нагло улыбающийся. — Как перелёт? Надеюсь, он вас не утомил? Простите за все неудобства, но иначе нам трудно было встретиться.

— Я всё улажу! — неожиданно выступил вперёд Лабан. Вдруг мне показалось, что он даже увеличился в размерах.

— Что? Что ты можешь сделать, козявка перед моим величием? — вопросил Лардис, не замечая перемен, произшедших со Страстом.

— Тебе это и в самом деле интересно?

— Да, конечно! Очень хочется посмеяться.

— Ну что же, смейся, на здоровье! — и начал преображаться на глазах. Все уставились на него, включая и Лардиса, у которого задёргалась левая щека.

Страст, в свою очередь, начал расти и изменяться в облике. Он стал в два раза выше любого из нас. Волосы его сильно поседели. Лицо постарело и выглядело как лицо очень пожилого человека. Но он не был таким. Отнюдь! Тело его налилось мышцами. И до этого, далего не слабый человек, превратился в гору мускулов.

Все взирали на это чудо. Даже вражеские солдаты — с опасливым восхищением. В его руках появился гигантский меч, двух метров длинной и соответсвующий ему щит.

С Лардисом стало происходить тоже что — то необычное. Волна боли пробежала по его лицу. В спешке он стал стаскивать с себя кольчугу, а затем сорвал железные наколенники и встал, запрокинув руки в обе стороны, и выгнулся. Его тело стало меняться на глазах. На спине стали с необычайной скоросью вырастать крылья чёрного цвета. Они походили на крылья Ка, но были более скромных размеров. Лицо превратилось в звериную морду, а затем и вся голова стала походить на голову быка. Между пальцев рук выросли перепонки. В размерах он стал не меньше Страста, или, вернее того, кого мы до сих пор так называли.

— Фантастика! — выдохнул Ферм.

— Ну, ничего себе! — только и смог сказать Билл.

— Ох, чую, сейчас ка-а-ак шандарахнет! — поделился я своими соображениями.

— Вот только вопрос: кто кого? — резюмировал Мот.

Тем временем у быкоголового монстра из воздуха возникла длиннющая кривая сабля и громадный круглый щит, с изображёнными на нём непонятными символами.

Противники встали друг против друга. Чудовище что — то шипело, а Лабан, как я буду его продолжать называть, поигрывал своим мечом, перебрасывая его из руки в руку.

Чудовище, которое несколько секунд назад было Лардисом, первым кинулось на Страста, но он оказался к этому готов. От скрестившихся клинков во все стороны полетели искры. И это было только начало. Искры продолжали лететь и скаждым ударом их становилось всё больше. Противники рубились так, что стальные лезвия их мечей начали раскаляться.

Видя, что противника так не взять, чудовище взвилось в воздух и стало сыпать удары сверху. Однако, Страст оказался крепким орешком. Он отбивал и наносил удары, задрав голову к небу. Наконец, ему удалось рубануть по крылу, когда Лардис неосторожно спустился для того, чтобы снова атаковать. И Лабан не упустил свой шанс.

Чудовище взвыло, опустилось на землю и сложило крылья. Разрубленное крыло хлопало на ветру. Вместо крови из него хлестала слизь крайне отталкивающего вида. Монстра это не остановило и оно бросилось в атаку с новым остервенением.

Страст уже с большим усилием оставался на месте, а тварь всё наступала. Внезапно Лабан сделал необычный выпад и меч Лардиса улетел далеко в сторону. Стоящие там солдаты поспешно отпрыгнули. Никому не хотелось быть разрезанным гигантстским клинком.

Монстр сперва немного оторопел. Он не мог поверить в то, что в его руках больше не было оружия. Он даже с некоторым недоверием посмотрел на них. Видимо он надеялся на то, что это ему показалось, но надежды его не оправдались. Но он не отчаялся. Наоборот, даже приободрился. И неожиданно выплюнул струю огня, которая понеслась прямо в Страста, но тот успел выставить перед собой щит. Огонь разлетелся он него в разные стороны, не причинив никакого вреда.

Чудовище посылало один за другим шар пламени, но тем не менее отступало, ибо Лабан, закрывшись своим щитом наступал на своего противника. Тут — то монстр переполошился и засуетился.

Лабан очутился в нескольких шагах от него. Я имею ввиду: великанские шаги, а не простые — человеческие. Чудовище заметило это и попыталось взлететь, из — за всех сил махая здоровым крылом. Это ему немного удалось. Оно тяжело оторвалось от земли и понемногу стало набирать высоту. Страст что — то бросил и прозрачный тросик обвил лодыжку на правой ноге летающей твари и она заверещала так, словно её резали на мелкие кусочки. Страст подтягивал пойманного врага к себе, а тот, в свою очередь, вырывался с завидным упорством. Затем его мощные руки вздулись и он, перебарывая сопротивление, смог осуществить задуманное. Монстр отбивался, но противостоять натиску Страста, он не мог.

Подтянув монстра к себе, Лабан схватил того за ногу, и пока тот не опомнился, грохнул его со всей силы о землю. Чудовище взвыло страшным голосом и стало съёживаться и меняться в размерах. Сперва оно сморщилось до прежних размеров, а затем изменилось в облике. Теперь перед нами лежал Лардис, такой, каким мы его увидели в первый раз.

Но на этом дело не закончилось. Тело его стало скукоживаться и дряхлеть на глазах. Спустя несколько минут на земле лежала мумия, которая развалилась, а на её месте возникла горстка пыли, которую подхватил ветер и потащил куда — то.

— Я же обещал, — сказал Страст. Голос его пророкотал над полем и был услышан всеми. Все, даже наши недавние противники, с трепетом внимали ему. — С тем, кто мутил время втечение миллионов лет покончено. Из — за него случались все беды человеческие. Именно из — за его неуёмной жажды наживы погибли миллиарды людей по всему миру. Он изменял временной континиум так, как хотел. Когда ему было скучно он разжигал кровопролитнейшие войны и тут же забывал о них, а они — то не прекращались. Они уже существовали сами по себе, а мне и моим помощникам всегда стоило громадных трудов погасить их. Он ради своей прихоти помогал тиранам ставить целые народы на колени и потом сталкивал их, любуясь на дело рук своих. Он возвышал и свергал негодяев, мечтающих о мировом господстве, играл ими словно кукольник марионетками, но сегодня с ним покончено и я говорю Вам: доколе? Доколе люди, рождённые на одной планете, дышащие одним и тем же воздухом, любящие свои семьи одинаково во всём мире, мечтающие о счастье своих родных и близких будут враждовать и ненавидеть друг друга? Почему, я спрашиваю Вас, дети, лопочущие своим первым словом "мама", обожающие этот мир и взирающие на него с детским восторгом, взрослея, убивают себе подобных и становятся палачами? Я уничтожил того, кто своими кознями делал из людей врагов, но теперь самое главное — изжить в себе это. Пора перестать думать о том, что если, уничтожить того, из — за кого, по Вашему мнению, все Ваши несчастья, станет легче. Вы должны спросить себя, а есть ли вообще он, тот кто во всём виноват? В людских несчастьях виноваты сами люди и их причины нужно искать в себе. Вы сами творите свою жизнь и никто не сделает этого за вас. Подумайте!