Глаза гарпии расширились от удивления.
— Какой любопытный вопрос, — призналась она. — Ты удивил меня, юный люнкас.
— Наш Лариэс любит удивлять, — улыбнулся принц, подмигнув своему слуге. — Ага?
— Ага, — вяло отозвался юноша.
— Света нам хватает, — ответила ему матриарх гарпий, указывая вверх. — Там, ближе к кронам, даже вполовину не так темно, как у подножия деревьев. К тому же, некоторые ветки можно подрезать или полностью удалить, чтобы наслаждаться солнечными ваннами в любой погожий денек. А теперь не удовлетворишь ли ты моего любопытства?
— Конечно, достопочтенная.
— Что люнкас делает в услужении у антхропосов? У ваших народов не самая приятная история общения.
Лариэс помрачнел. Он не слишком любил касаться своего прошлого, но и отказать верховной гарпии, которая, взявшись лично сопровождать гостей, оказала тем высокую честь, не мог.
— Я — не чистокровный лункс. Моя мать была человеком.
— Благородная?
— Да, как и отец.
Видимо, на его лице отразилось нечто, потому как Эрато сразу помрачнела, а в птичьих глазах появилось выражение сочувствия.
— Их убили анхтропасы?
— Отца. Мать покончила с собой.
Лариэс и сам удивился, как это его голос звучит так ровно. По-хорошему, ему следовало на этом остановиться, но юноша продолжил.
— Но еще до того, как это случилось, оба рода — и матери и отца — отказались и от них, и от меня. Только ее величество сочла полукровку достойным своей милости, а потому я служу ей и его высочеству.
Матриарх покачала головой и ее выразительное нечеловеческое лицо погрустнело.
— Наш мир жесток и в нем много ненависти. Я и сама не свободна от этого чувства, она бросила короткий взгляд в сторону Блаклинт. — Ненависть глупа и слепа, она не разбирает, кто прав, а кто виноват. Даже лучшие из нас подвержены этому недугу.
— Госпожа, — в разговор включилась Кларисса, ехавшая рядом с ними и всю дорогу с интересом слушавшая гарпию, — вы ненавидите ее высочество из-за вторжения ривеландских наемников в Лес Гарпий?
Эрато неопределенно махнула рукой, после чего ответила:
— Не совсем. Я ненавижу всех Иссонов за их проклятый дар, ты же ведь знаешь, что может сотворить магия воды на коротком расстоянии?
Кларисса кивнула.
— Мой народ считает любые формы магического контроля разума, либо тела, совершенно недопустимыми. Каждый менталист — наш самый злейший враг, любой чародей, практикующий магию, позволяющую превратить живое существо в марионетку, не получит от нас ничего, кроме стрелы в голову!
Она говорила все громче и громче, в какой-то момент речь матриарха начала походить на клекот разгневанной совы, ее перья распушились, а в глазах зажглись опасные огоньки ярости.
— Госпожа моя, — тихо, едва слышно, прошептала Блаклинт, — но я не умею контролировать жидкости в телах живых существ.
Эрато резко обернулась и удивленно воззрилась на девушку.
— Ты из рода Иссонов, дитя. Проклятая кровь рано или поздно возьмет свое и ты сумеешь остановить ток крови по сосудам, сможешь заставить конечности двигаться так, как это нужно тебе, научишься разогревать жидкость внутри тел. Ты — дочь безумной королевы, Блаклинт Иссон, а кровь, — она грустно усмехнулась, — не вода.
Лицо северянки в этот момент приняло такое жалобное выражение, что даже у Лариэса заныло сердце. Эрато же, неожиданно поравнялась с девушкой и погладила ее по голове. Этот добрый материнский жест резко контрастировал с жестокими словами, произнесенными всего секунду назад, но виконт уже успел убедиться в том, что эмоции гарпий меняются со скоростью урагана.
— Прости мою грубость, дитя, — с грустью в голосе произнесла Эрато. — Я бы и рада не злиться на твой род, но не могу. Иссоны принесли слишком много зла моим подданным и моим друзьям.
"Кажется, она имеет в виду вполне конкретного друга", — промелькнуло в голове у Лариэса. — "Маги воды убили кого-то, кто был ей дорог"?
Блаклинт, казалось, готова была разрыдаться и держалась лишь на остатках силы воли, именно в этот момент ей на помощь пришел Таривас.
— Госпожа Эрато, — наследник престола мило улыбнулся матриарху, — скажите, а как скоро мы окажемся в Кастэллуме?
Перевод темы был весьма грубым, но Эрато, которая, по-видимому, и сама хотела закончить обсуждение ривеландцев, с радостью подыграла его высочеству.
— Не больше пары дней, ваше высочество, — ответила она, — очень скоро мы покинем Лес Гарпий и окажемся в предгорьях, а там уже рукой подать до столицы Волукрима. Уверена, вам там понравится.
* * *
Матриарх не соврала — путешествие, действительно, продлилось два дня. К вечеру они выбрались из леса и заночевали в предгорьях, окрыленные восхитительным видом устремляющихся в небеса горных склонов, увенчанных белоснежными шапками, и теряющихся где-то за облаками.
И уже утром небольшой отряд оказался на землях Волукрима.
Неведомая земля... Оказалась на удивление разочаровывающим местом. Едва только лес закончился, как пошли изумрудные холмы, на которых паслись огромные отары овец, охраняемые самыми обыкновенными пастухами. Пару раз дорога утыкалась в небольшие деревеньки из пяти-шести дворов, а один раз нырнула в небольшую долинку, расположенную на берегу живописного озера, и буквально усеянную стройными рядами яблонь.
Путников на тракте было не слишком много, в основном — торговцы, чьи груженые волукримским добром телеги мерно скрипели по каменным плитам. Несколько раз попадались группы всадников, патрулирующих дорогу, но и тут Лариэса постигло разочарование — все они были людьми.
— Достопочтенная, — вновь обратился он к Эрато, от которой в последнее время не отходил ни на шаг, и которую буквально засыпал сотнями самых разных вопросов.
— Да? — матриарх отвлеклась от изучения кончиков перьев на своем левом крыле и повернула голову к юноше.
— Почему всадники, которых мы встретили, были людьми?
Гарпия сразу поняла, что он имеет ввиду.
— Предгорья между Лесом Гарпий и Кастэллумом патрулируются в основном легкой конницей из армии генерала Гэленуса Клавдия.
— Аэетрский патриций? — с интересом уточнил принц, ехавший рядом.
— Его далекий предок, — уточнил гарпия. — Так уж повелось, что род Клавдиев, перебравшись в Волукрим, взял на себя обязательства по защите и патрулированию этих земель.
"Им доверяют", — подумал Лариэс. — "Отсюда рукой подать до столицы".
— Стало быть, вы наблюдаете за нами исключительно с небес? — улыбнулся Таривас, указывая вверх.
Лариэс проследил за его пальцем и различил в небе несколько точек.
"Надо же, стало быть, нас ни на минуту не оставляют без прикрытия. Интересно, как быстро гарпии могут спикировать на высоту, достаточную для выстрела? И сколь острое у них зрение"?
Второй вопрос он озвучил вслух, и Перышко, рассмеявшись, ответила.
— Получше вашего, люнакс.
— Госпожа, — подала голос Мислия, которая весь прошедший день сидела нахохлившись, точно мокрая курица, и не произнесла и пары слов.
— Да, первая Тень?
"И опять — демонстрация силы", — подумал Лариэс. — "Кажется, эта гарпия знает о нас куда больше, чем мы о ней".
Тут ему крайне некстати вспомнился разговор во дворце с Мислией.
"Ох, надеюсь, что мы не загоняем себя в ловушку на радость Вороньего Короля".
Впрочем, даже если и так, отступать уже было поздно — Лариэс не сомневался, что, если дети неба пожелают, в Дилирис путешественники не вернутся. Поэтому он решил узнать, что же так заинтересовало Мислию, раз та решила заговорить.
— Скажите, госпожа, — Мислия проигнорировала неприятную информированность высокородной гарпии, — почему в предгорьях так много людских поселений?
— Это просто. Нашему народу предгорья ни к чему, мы любим деревья. Каррасам — тоже, они — обитатели гор. Поэтому долгое время эти земли были практически пустынными. Когда Архонтас объединил нас, в Волукриме постепенно стали появляться антхропасы. Они приходили голодными, слабыми и жалкими, ища крова, защиты, справедливости. Об этом мне рассказала моя мать, а ей — ее мать, и так до десятого колена. Архонтас в милости своей не бросил ни одного страждущего, он приютил, накормил и обогрел всех их. Так было раньше, так есть теперь, так будет впредь. Каждый, кто того желает, может стать подданным Архонтаса, для этого лишь надо принять его, как своего отца и не злоумышлять против него.
Матриарх выразительно посмотрела на первую Тень, и во взгляде ее птичьих глаз, перехваченном Лариэсом, явно читалось обвинение.
"Естественно, она знает про шпионов. Возможно даже, что эта гарпия — первая Тень Вороньего короля, поспешившая на встречу не потому, что любит знакомиться с новыми людьми, а для того, чтобы за эти два дня выудить из нас как можно больше сведений".
Лариэс вспомнил все, о чем они говорили в пути. Вроде бы, ничего серьезного, но кто знает, что в состоянии извлечь из таких вот непринужденных бесед профессионал?
Первая Тень, к ее чести, ни капли не смутилась. Она лишь кивнула в знак согласия и произнесла, глядя прямо в глаза матриарху:
— Я полностью согласна с вами, достопочтенная. Нет ничего ужасней детей, предающих своих родителей.
Две женщины, наделенные властью и могуществом, несколько мгновений неотрывно следили одна за другой, а затем одновременно рассмеялись. Мислия первой протянула гарпии руку.
— Мне было очень приятно встретиться с вами лично, госпожа. Не каждый раз выпадает возможность пропутешествовать пару дней вместе с легендарной правой рукой Вороньего Короля. Скажите, как вы узнали про рыбака?
Эрато озорно погрозила Мислии пальцем и произнесла:
— Мне тоже всегда хотелось посмотреть в лицо чародейке, сумевшей раскрыть сапожника.
И вновь они рассмеялись, после чего, отъехав немного в сторону, принялись жарко что-то обсуждать. Лариэс сразу понял, что за наигранным весельем прячется холодный расчет. Хотя юноша и не исключал взаимного уважения, но он прекрасно понимал, что каждая из двух собеседниц сейчас пытается выудить что-нибудь у другой.
"Хоть убей, не могу себе представить гарпию в роли шпиона. У нее же на лице отражается каждая эмоция, каждая мысль, а настроение меняется по десять раз в минуту! Полагаю, Мислия сумеет узнать массу нового".
Несмотря на то, что последнее было бы полезно для короны, такой разговор означал для Лариэса конец возможности приятно общаться с гарпией, чередуясь в этом благом деле с принцем. Судя по всему, Тариваса это также расстроило, потому как он подъехал вплотную к Лариэсу, и, указав на женщин, шепнул.
— Ну все, это надолго.
Телохранитель улыбнулся своему господину.
— Думаю, не остановятся до самого замка Вороньего Короля, — точно также шепнул он.
— Кстати, что думаешь о ней? — едва слышно спросил Таривас, заговорщически подмигивая.
— Ваше высочество...
— Да ладно тебе, неужто никогда не хотел сделать этого с такой пташкой? Она же, наверное, в самый ответственный момент может не только руками спину расцарапать, но и пощекотать ее перьями.
Лариэс закашлялся, подавившись слюной, внезапно возникшей во рту, а Таривас, довольный произведенным эффектом, хихикнул, словно мальчишка.
"Эх, вот что точно никогда не изменится, так это его страсть к противоположному полу".
— Так что? — не унимался Таривас.
Лариэс понял, что проще будет согласиться, чем продолжать, а потому сказал:
— Ну, пару раз думал об этом.
— Всего-то? — насмешливо усмехнулся принц. — Эх ты.
Виконт за долгие годы успел привыкнуть к любвеобильности своего господина, но иногда тот умудрялся ставить своего слугу в неловкое положение. Как сейчас, например.
Телохранитель выдавил жалкую улыбку, после чего скомкано извинился и поспешил перебраться в хвост колонны, где Ридгар с Орелией беседовали о чем-то. Едва только он поравнялся с Древними, как те закончили разговор и выжидающе посмотрели на юношу.
— Неужели река твоих вопросов наконец-то иссякла, юный Лариэс? — спросила Орелия, и вновь юноше показалось, что за равнодушным механическим голосом таятся ехидные нотки.
— Нашу достопочтимую спутницу украла Мислия.
— О да, первой Тени будет о чем пообщаться с хранительницей большой печати Корвуса, — согласилась Орелия. — А принц, как я понимаю, решил, что сейчас крайне удачным момент для того, чтобы обсудить возможное пополнение своего гарема?
Лариэс взохнул.
— Да. Его высочество будет думать о противоположном поле даже на смертном одре.
— Не получится, можешь так и передать своему господину, если спросит. Какая-нибудь гарпия, быть может, и пожелает ради интереса возлечь с ним, но ни одна не станет жить в клетке, даже золотой. Эти существа мыслят иначе, чем мы, в чем ты уже должен был убедиться.
— Госпожа Эрато говорила об этом, но я так до конца и не понял, что же она имеет ввиду, о Ступившая на Путь Вечности.
Целительница задумалась.
— Точно я не смогу ответить. У них иные ценности, например, взять те же деревья спити. Знаешь, почему дети неба не рубят их?
— Все знают, о Древняя. Гарпии считают деревья священными.
— Нет, это не так.
Лариэс был удивлен.
— А как же?
— Деревья для них — друзья, а друзей негоже продавать.
— Но они же отпиливают ветви и рубят больные деревья, — не сдавался Лариэс. — А также продают упавшие от старости, чем это лучше продажи трупа своего друга?
Орелия покачала головой.
— И снова не верно. Для них это, скорее, удаление больного зуба, который вполне можно и продать. Повторюсь: они думают по-другому. Пожалуй, для начала стоит рассказать немного о детях неба. Вот, взгляни.
Целительница задумчиво извлекла откуда-то из недр своей рясы перо и протянула его Лариэсу. Тот механически принял его и стал разглядывать, не понимая, что именно он должен тут увидеть.
— Это... перо гарпии? — несколько неуверенно проговорил он.
— Не понимаешь? — спросила Орелия.
— Не очень, госпожа, прости.
— Перья — не мех. Ты же видел гарпий, у них нет подкожного слоя жира, как у птиц, остающихся зимовать. Этот народ очень теплолюбив и когда они появились в Интерсисе, то постарались найти какие-нибудь места потеплее. Изначально гарпии жили возле залива Трех Костей.
Лариэс вспомнил длинные одинокие пики, торчащие из воды, и нахмурился.
— Там хорошие места. Теплое течение, богатое море, мягкие зимы. Что могло выгнать гарпий с побережья?
— Демонопоклонники. — Коротко и емко ответила ему Орелия. — Детям неба пришлось бежать на север, и сперва они поселились в Седых горах, но и оттуда пришлось уйти.
— Каррасы? — догадался Лариэс.
— Да, в те далекие времена племена каррасов не отличались особой терпимостью, и едва только крылатый народ осел в горах на территории одного из них, началась война. Гарпии ушли в Северные горы — в те времена там почти не было каррасов — и кое-как приспособились к жизни среди заснеженных пиков. Они охотились в долинах, ловили рыбу в горных реках, собирали ягоды и плоды с немногочисленных фруктовых деревьев. Но была одна напасть, с которой гарпиям не получалось сладить — холод. В пещерах было тяжело согреться, и за первую же зиму их племя понесло огромные потери. И тогда разведчики крылатого народа сумели найти тихое укромное место лишь немногим южнее. Место, огромные деревья которого, могли стать превосходным пристанищем. Ты ведь знаешь, почему спити ценится так высоко?
