Кристофер в удивительно короткий срок обеспечил меня деньгами. Сегодня настало время их потратить. Я очень нуждался в Штефане. Вернее, он был мне жизненно необходим — человек, имеющий столько талантов и никаких связей в аристократическом мире. Но меня никак не устраивал временный партнер по нескольким совместным операциям. Только лояльный служащий. Я сознательно слил ему достаточно информации о себе, проходящей исключительно под грифом "совершенно секретно". Такой разумный человек, как Штефан, должен был понять — остаться в стороне не удастся. Ему придется или служить мне или записаться в противники. И хотя я был практически уверен в его выборе, но ситуацию стоило улучшить еще немного, чтобы необходимости выбирать, просто не возникло. Еще была надежда на нашу с ним дружбу, но мое короткое знакомство с этим не до конца понятным душевным состоянием, заставляло пока опираться на более материальные средства влияния. На деньги.
Я миновал несколько улиц, сознательно не желая садиться в карету возле академии. Назвал кучеру нанятого экипажа адрес в паре кварталов от воздушного порта. Где и посетил по прибытии крупную кофейню, заполненную посетителями даже в столь раннее время. Полностью свободных столиков не оказалось, но моей целью было лишь посещение туалета для использования его вместо раздевалки. Сменив костюм на более простой, я покинул достойное заведение, так и не отведав кофе. Конечно, подобные меры предосторожности были смешны, но я не ждал никакой слежки и лишь старался не предоставлять готовых ответов людям, интересующимся моим местоположением. Ну, и не переодеваться же мне на улице, в самом деле.
Втянув живот, надвинув шляпу на глаза и слегка прихрамывая, я вошел на территорию воздушного порта. В подобном стратегическом месте должно быть несколько наблюдателей от служб безопасности, и мне вовсе не улыбалось, чтобы дорогая родня или Сокол узнали о моем визите лишь потому, что кое-кто пренебрег минимальной маскировкой.
Место в курьерском корабле на полет туда и обратно было оплачено. У меня оставался в запасе еще час, но при столь невеликих актерских способностях проводить его в общем зале не хотелось. Потому я миновал установленную у выхода на поле арочную конструкцию, отвечающую за обнаружение иллюзий и некоторых других заклятий, и отправился к дальним посадочным площадкам, откуда стартовали специальные, а не обычные рейсовые суда.
Воздушные корабли лишь немного походили на своих морских собратьев. Если быть точнее, то единственное что их роднило — схожесть корпусов. Никаких мачт и палубного такелажа. Никакой кормы, ухудшающей аэродинамические свойства покорителей небес. Капитанский мостик располагался в передней части корабля прикрытый от встречного потока воздуха носовым бортом — загибающимся назад и переходящим в крышу, накрывающую первую треть палубы. Со стороны это выглядело, словно у одного корабля отсекли переднюю часть и, перевернув, водрузили ее на другой, прорезав в ней для красоты обзорные окна. Остальная часть палубы была прикрыта с боков бортами от метра до двух высотой, в зависимости от конструкции. Естественно, все пассажирские места, также как и грузовые трюмы, располагались внутри, на нижних палубах. Верхняя же, открытая всем ветрам, использовалась, в основном, как дополнительное место в чисто грузовых или военных кораблях.
Курьерский воздушный корабль, на котором я должен был отбыть, сиротливо стоял посреди огромной посадочной площадки. Все взлетные места в воздушном порту были рассчитаны на практически любой вид корабля и имели соответствующий размер. Дело в том, что воздушное судно поднималось в воздух и удерживалось там целой системой заклятий, создающих и контролирующих вихревые воздушные потоки под днищем корабля. Как побочный эффект от подобных действий, ветер в радиусе примерно ста метров буквально сходил с ума, создавая непредсказуемые завихрения. Этот эффект, очень любимый военными как дополнительная защита и средство против абордажа, создавал целый ряд затруднений, вроде необходимости достаточно большого и ничем не загроможденного пространства для посадки и взлета. Именно закономерный итог работы этой технологии и предстал сейчас передо мной: курьерский воздушный корабль едва пятнадцати метров длиной, стоящий посреди взлетно-посадочной площадки пятисотметрового диаметра. Прочные канаты соединяли его борта со специальными наземными якорями. Форма корпуса делала корабль неустойчивым, и без растяжек он запросто мог завалиться набок. Из-за целого ряда подобных недостатков, привязывающих большинство воздушных судов к портам, кареты до сих пор используются как основное средство путешествия на коротких и средних дистанциях. Ну, может еще стоимость билетов играет свою роль.
Я поднялся по трапу на борт и, вежливо поздоровавшись с экипажем, занимавшимся погрузкой, уселся на свое место. Служба на подобном корабле никогда не была престижна. В основном, потому, что курьеры, предназначенные для быстрой доставки срочных грузов, корреспонденции и лишь изредка пассажиров, имеют всего двух членов экипажа. Аристократы почему-то никогда не желали совмещать роли мага-техника, пилота, грузчика и целого ряда других, оставляя такую работу простолюдинам. Чему те всегда радовались — платили воздушным курьерам никак не меньше, чем армейским рыцарям.
За все время погрузки мне никто не сказал ни слова, хотя я явно доставлял неудобство, перекрывая своими ногами добрую треть ширины прохода между верхней палубой и грузовым отсеком. Наконец экипаж закончил с тасканием коробок и ящиков, произвел необходимые рутинные приготовления, пообщался с диспетчерской воздушного порта при помощи магического посыльного и уселся в свои кресла. Мы взлетели.
Ничего романтического в полете на воздушном корабле не было. Никаких проплывающих мимо облаков, качки или движущейся земли под ногами, как любили описывать в некоторых книгах. Окна на нижних палубах проделаны лишь в личных яхтах некоторых богачей, но никак не в обычном курьере. Никакой качки, свидетельствовавшей о сбоях в работе заклятий, не было и в помине. И даже завывания ветра сюда не долетали. Я просто просидел почти два часа в небольшом замкнутом пространстве, предаваясь размышлениям. А потом открылась дверь, и один из членов экипажа сообщил, что мы совершили посадку.
Я нанял карету и отправился в расположение Третьего Золотого имперского легиона, где сейчас располагалась ставка генерала Виванова. Каждый из сорока семи генералов имел оригинальное название для своей армии, включенное в реестр вооруженных сил. Такое как "Ястребы" моей мамочки или "Золотые" Виванова. Каждая армия имела свою внутреннюю порядковую нумерацию, и третьих легионов в империи было ровно сорок семь. Слово же "имперский" в названии было обычным пережитком прежних времен, когда еще существовали полностью вольнонаемные крупные военные подразделения.
Карета остановилась перед постом, обозначавшим границу армейской территории.
— Доложите, кто Вы и по какому делу собираетесь проникнуть в расположение легиона? — вопросил меня паренек лет пятнадцати, обряженный в мешковатую форму песчаного цвета. Возможно, цвет ее должен был символизировать название армии, или генерал приобрел по дешевке большую партию некачественного пустынного камуфляжа. Но вне зависимости от первопричин, топчущийся в раскисшем от дождей черноземе, наряженный подобным образом солдат выглядел ужасно глупо.
— Высокородный прибыл к генералу по личному делу. Будь добр, уведомь секретаря генерала или его адъютанта, — я не собирался сообщать всем и каждому о своем появлении.
— Никто не может проникнуть на территорию легиона, не назвав свое имя, и не будучи занесен в журнал визитов, — нахмурился солдат.
Я мог понять юношу. Ему явно не приходилось особо часто сталкиваться с высокородными, и наказания сержанта за нарушение устава он боялся больше, чем всего остального вместе взятого. Но позволять ему мешать моим планам из-за подобной причины я не собирался.
— Молодой человек, если генерал захочет, то он впишет мое имя в твой журнал самолично. А вот если не захочет, как ты будешь ему это объяснять? Боюсь, его не заинтересует ни твои оправдания, ни оправдания твоего сержанта. Так что, давай, сообщи адъютанту генерала о моем прибытии, и пусть он решает вопрос, который тебя абсолютно не касается, — я попытался изобразить грозный взгляд, чтобы придать веса моим словам.
— Ну, я тогда доложу сержанту, — слова о генерале видимо поколебали настойчивость солдата, но недостаточно.
— Стоять! Смирно! — рявкнул я. Злость на олуха, собирающегося поставить меня под угрозу по причине своей нерешительности, выплеснулась наружу окриком. — Ты сейчас пойдешь к адъютанту генерала и доложишь, что его хочет видеть высокородный, не желающий называть своего имени рядовому! К адъютанту, а не сержанту, капралу или рыцарю! Тебе все понятно?!
— Так точно! — он вытянулся по стойке смирно, а потом побежал в сторону основного лагеря, оставив пустующий пост.
Интересно, в расположение легионов моей мамочки так же легко проникнуть? Или такая обороноспособность только у Виванова? Впрочем, кого бояться, находясь в центре империи? Мы — самое могущественное государство в мире, и чтобы сколотить союз, способный противостоять нам в войне, остальным странам придется сильно постараться. Колониальные и региональные конфликты — все боевые действия, в которых участвует наша армия.
Мальчик-часовой явился минут двадцать спустя. В сопровождении человека с нашивками лорда-рыцаря. Я грозно уставился на солдата, так как на генеральского адъютанта приведенный им плотный широкоплечий мужчина в заляпанных грязью сапогах и штанах никак не походил.
— Прошу прощения, высокородный, — обратился ко мне лорд-рыцарь. — Этот солдат отсутствовал на посту и лепетал какую-то чушь в свое оправдание. Могу я поинтересоваться, какое дело привело Вас сюда?
— Личное. Я хочу видеть генерала. Адъютант или его секретарь меня тоже вполне устроят. И, прошу Вас, не надо передавать мои слова вашему капитану. Я и так уже потерял полчаса в ожидании.
— Никакой лишней задержки не будет, высокородный, — офицер поклонился. Видимо он оценил меня достаточно высоко, чтобы задерживать лишними препирательствами. — Я сам сопровожу Вашу карету к штабу, чтобы избежать задержек.
Он залез на козлы к кучеру, и мы тронулись. Грязь быстро кончилась, уступив место мощеным дорогам постоянного пункта дислокации легиона. Не прошло и десяти минут, как карета остановилась, достигнув невзрачного серого двухэтажного здания — генеральского штаба. Адъютант оказался столь же понятливым, как и оставшийся мне неизвестным лорд-рыцарь, — после упоминания моего имени, сразу провел к генералу, даже не задержав в приемной. И, обойдясь без представлений, сразу покинул нас, выскользнув обратно за дверь.
— Я рад приветствовать Вас, Ла Абель, — Виванов поднялся со своего огромного кресла и склонился в приветствии. Следовало отдать ему должное: он либо опознал меня по портрету, что до сего дня удавалось только родственникам, либо имел прекрасную систему оповещения.
— Я тоже рад приветствовать Вас, генерал, — сознательное упоминание звания вместо невысокого титула Ло должно было польстить ему. Достаточно, но не чрезмерно.
— Что же привело такую важную персону ко мне в гости? — он слегка улыбнулся. Лесть за лесть. Мы оба прекрасно знали степень моей важности. — Да Вы присаживайтесь. Сейчас Фредди принесет чай и закуски. Или лучше вино?
— Нет, спасибо. Чай будет вполне уместен.
Устраиваясь в кресле и снимая наполненную чаем фарфоровую чашку с подноса, принесенного понятливым адъютантом, я рассматривал генерала. Тучный, обрюзгший, страдающий одышкой, Виванов являл собой живой образец скупости. Его восемьдесят лет являлись глубокой старостью лишь для простолюдинов. И хотя генерал был всего лишь Ло, но лет тридцать-сорок до смертельного рубежа ему еще оставалось. В таком возрасте магическая медицина вполне успешно боролась со всем признаками старения, устраняя их первопричины в виде застарелых травм и поддерживая тело дополнительными вливаниями энергии, давая возможность выглядеть лет на тридцать. Конечно, лечение стоило денег и чем дальше, тем больше, но позволить себе подобное могло большинство аристократов, а не только обладающий значительным состоянием генерал имперской армии. Так что, единственной причиной видимой старости Виванова была патологическая жадность. Которая, к моему счастью, перевешивала все остальные его достоинства и недостатки.
— Я приехал к Вам по одному мелкому, но, надеюсь, взаимовыгодному делу, — начал я. — Штефан Цванг. Надеюсь, вы помните это имя?
— Помню, — генерал спокойно смотрел на меня. Похоже, он не собирался играть в обычные для аристократов игры, ходя вокруг да около.
— Я хочу получить его контракт. Взамен предлагаю возместить Вам понесенный от него ущерб. Три тысячи золотых. Стоимость года обучения в Высшей Воинской Академии Солиано.
— Вы считаете такое предложение выгодной сделкой, Ла Абель? — поднял бровь генерал. — Я что-то не вижу прибыли.
— А разве о ней что-то говорилось? Я предлагаю Вам избавиться от контракта, который вытянет из вас девять тысяч за три последующих года. Причем избавиться отнюдь не бесплатно. Сомневаюсь, что Вы сможете вручить его кому-то, кроме меня.
— Все не так плохо. После окончание обучения будет еще целый год, чтобы окупить вложения, — он пытался сделать хорошую мину при плохой игре.
— Возможно. Если Вы считаете, что тот год стоит длительного ожидания и двенадцати тысяч золотых, то мне будет сложно бороться с подобной уверенностью.
— Хорошо-хорошо, — Виванов поморщился. — Но я потратил на него больше трех тысяч. Возместите эти деньги и контракт Ваш.
— Нет, — я покачал головой. — Три тысячи потрачены на обучение в академии и входят в контракт. Возмещение их — вполне разумное требование. Но я не вижу никаких причин возмещать траты на махинации с возрастом Цванга из своего кармана.
Генерал задумчиво смотрел на меня. Теперь главное, чтобы он не уперся из-за избыточной жадности. Я готов был оплатить и упомянутые взятки, но у меня банально не было столько золота. Оставалось изображать непреклонность и давить его аргументами вместо денег.
— Вы знаете, Ла Абель... — наконец произнес генерал. — Совсем недавно Ваша сестра интересовалась Цвангом. Возможно, она согласится выплатить все деньги.
— Вряд ли. Более того, я сильно бы удивился, получи Вы подобное предложение. Цванг интересует Марианну лишь как часть моего окружения. Не более. Но, чтобы окончательно убрать всякие сомнения и недопонимания, посмотрите на вот это, — я достал из принесенной с собой папки лист бумаги и протянул его Виванову. — Это прошение произвести возрастную экспертизу Штефана Цванга, подписанное мной. Если Вы откажетесь продать мне контракт, я отправлю его письмо в имперскую канцелярию.
— Таким меня зацепить невозможно. Любое расследование обвинит в лучшем случае пару чиновников и старшего Цванга, — генерал был спокоен.
— Я и не собираюсь цеплять Вас чем-либо. Не имею никакого интереса в конфликте. Более того, я предлагаю три тысячи. Письмо, которое Вы держите в руках, лишь подтверждение моего желания получить Цванга, так или иначе: перекупая контракт или заключая новый в связи с несостоятельностью прежнего.
