Не быть волшебником

— И почему же в образе волка?

— Ох, — вздохнул Чур и еще раз потрепал Черныша по загривку, — и для кого ты Аука стараешься, он даже сказок не читает.

— А все-таки, — вспомнил Костя главный свой вопрос, — зачем вы пришли?

— Ну как, — развел руками старик, — есть еще одно правило у волшебников. Сам наворотил — сам исправляй. Ты мир свой расширил необъятно, а заодно и границы растянул с мироколицей. Я раньше к своему коллеге Термину запросто чай пить ходил, а теперь я даже двери его найти не могу. А наша межведомственная связь очень важна для функционирования миров. Термин информацию о мирах только от меня получает. И если мы долго общаться не сможем, то он просто закроет границу со своей стороны и все. И никто никогда не сможет попасть сюда, а главное -выйти.

— Ух-ты, — сказал Костя, — это действительно очень серьезно. А что я могу сделать? Давайте я снова мир меньше сделаю.

— Не получится, — отрицательно покачал головой Чур. — Миры нельзя передумать. Можно разрушить, испортить, наверно даже забыть. Но если мир был однажды придуман, то он остается навсегда.

— И что делать?

— Искать, малыш, — сказал Чур. — У тебя большой ресурс: армия, друзья, Аука вот даже есть.

— Но там же, наверно, огромные расстояния, — воскликнул Костя, — никаких ресурсов не хватит найти одну единственную дверь.

— Это да, — вздохнул старик, — хрен обойдешь теперь всю эту вселенную. Но ты же волшебник, сотвори чудо. Сделай что-нибудь невозможное. Хочешь не хочешь, а тебе надо решать эту проблему и решать быстро, потому что пока Термина мы не найдем, расширять границы просто опасно. Граница без контроля. А значит мне придется закрыть мироколицу и с этой стороны. А значит, больше никаких новых миров. Ясно? Ладно, суть я тебе объяснил. — Чур встал с кресла и оно тут же исчезло. — Теперь мне пора, мироколица открытой оставаться не должна. Но тебе я дверочку оставлю.

Чур взмахнул посохом и появилась дверь. Обычная, деревянная, белая дверь, посреди поляны на траве.

— Но эта дверка на время, — подняв указательный палец вверх, сказал Чур. — Через неделю не найдешь Термина — дверь исчезнет. А пока, можешь ей пользоваться, чтобы сразу переходить в мироколицу. Но, опять же, так как дверь в твоем мире, за всех проходящих через нее в этом месте, тоже отвечаешь ты.

— Замечательно, — проворчал Костя.

Чур открыл дверь и прежде чем скрыться за ней, сказал:

— Не куксись, малыш. Знавал я проблемы и позаковырестей. Тебе просто надо придумать, как это сделать и у тебя все получится. Посоветуйся с друзьями, с учителем. С учителем, пожалуй, даже в первую очередь. А как найдешь Термина, попроси Ауку, и он приведет тебя ко мне.

Старик ушел, оставив сюрреалистичную дверь на поляне.

— Ну что, Черныш, — обратился Костя к волчонку. — Мне надо срочно в Париж. Могу я тебе попросить остаться и поохранять этот выход на границу.

Волчонок подбежал к двери и сел у порога.

— Вот, — сказал Костя, — а я со своей "подай лапу" к тебе привязался. А ты вон какой умный.

Черныш согласно зевнул и почесал задней лапой за ухом. А Костя отправился в мир, где его учитель и наставник залечивал раны, после недавнего сражения.

Париж был странным местом. С одной стороны это был очень творческий мир, невероятно красивый, с другой — это был мир спокойствия и лени. Все здесь двигалось слишком медленно: кони, люди, даже птицы, казалось, летали здесь, едва двигая крыльями. Но, может, это было лучшее место для волшебника, который решил взять тайм аут, залечить раны и просто отдохнуть.

Костя не стал распыляться на поход по достопримечательностям, хотя Париж ему очень нравился, а сразу пошел в дом Росси Пепер — скульпторше, великой волшебнице и близкой подруге его учителя — Микаэля, которого, собственно, и хотел найти.

Найдя нужный дом, он смело постучал в дверь Росси Пепер. За дверью послышался скрип, но впускать Костю никто не торопился. Тогда Константин постучал еще раз. За дверью заскрипели интенсивнее, а затем раздался щелчок замка. Что-то было не так. Раньше двери мастерской Пепер были настежь открыты, и закрывались только от сквозняка. Но Костя решил, что, возможно, дверь стали запирать в целях предосторожности, после того, как его учитель решил спрятаться в этом доме от мира и возможных врагов.

Дверь медленно отворилась. Костя приготовил улыбку, предполагая, что лицо или морда, которую он увидит за дверью, окажется знакомой. Однако лицо, хотя это можно было смело назвать и мордой, оказалась не известной Константину, к тому же, совсем не дружелюбной. Это был гном, такой весь из себя противный, мелкий и с бородавками. Смотрел он на Костю со странным выражением злости, досады и даже растерянности.

— Ученик пришел, — проворчал гном знакомым Косте голосом. — Не справился с ролью великого воеводы и хозяина миров. Что, ни дня без учителя прожить не можешь?

— Трюфель! — наконец узнал голос гнома Константин.

И тут же гном упал на колени и стал трансформироваться самым жутким образом, с прорастанием шерсти на щеках и появлением когтей. Все эта вурдалаковщина сопровождалась диким визгом, писком и ругательствами, в конце которой из груды рваной одежды и гномьего колпака появился большое серый кот и жалобно издал нормальный кошачий звук:

— Мяу.

— Трюфель, — кинулся к нему Костя, — друг мой, кто с тобой это сделал?

— Кто-кто, — кот придирчиво оглядел себя, — мало ли истеричек.

— Я ведь и в паука тебя превратить могу, — услышал Костя голос хозяйки дома. Вскоре, вслед за голосом появилась и она сама. — О, Костя, как хорошо, что ты пришел. Давай, заходи.

Константин немного робел в присутствии Росси Пепер, уж очень она была шикарная и сильная женщина. И все же, после приветствия, робко поинтересовался о случившемся с Трюфелем.

— А вот не надо моих учеников склонять к разным гадостям, — Росси грозно посмотрела в сторону кота, который все еще недоверчиво сидел возле входа. — Это ему еще повезло, что ты его по голосу узнал, а то так бы и ходил гномом.

— Мика бы исправил, — проворчал кот.

— Ничего подобного, — усмехнулась скульпторша, — я там такой секрет поставила, что только я бы и могла снять. К тому же, Мика со мной согласился, что ты перешел все границы.

— А что он сделал -то? — спросил заинтригованный Костя.

— Ты ведь знаешь, что у меня мастерская, — напомнила Росси Пепер Константину, — ты ведь был здесь уже.

— Да, — согласился Костя, — прекрасная мастерская.

— Вот, — кивнула Росси, — а этот недорысь, от скуки разговоры стал с моими учениками разговаривать. Я же занята в последнее врем уходом за Микой, вот и не уследила. Да и что страшного от болтовни, думала я. Он им про современное искусство что-то рассказывал, про выставки. Мне-то казалось, что это же здорово, когда люди об искусстве говорят. И как-то упустила момент, когда мои ученики стали один за одним, что-то странное выделывать. Один консервных банок налепил из пластилина, другая на теле рисунки рисовать начала. А этот подначивает, мол, на правильном пути мои студенты. Выставки им какие-то организовать начал. И главное, где? То на крыше какой-нибудь, то в ботаническом саду. И это учитывая, что у них уже есть прекрасная мастерская, где мы каждую неделю выставляем их работы.

— Эти работы, ты бы не стала выставлять, — негромко заметил Трюфель.

— Еще бы! — взвилась скульпторша. — Еще мне не хватало здесь продукты жизнедеятельности и прочую мерзость выставлять. И главное этот, — Росси махнула рукой в сторону кота, отчего тот съежился, — не унимается. Перфомансы какие-то придумывает. И тут вообще вакханалия началась. То они танцы в неположенных местах устраивают, то краской обольются и людей пугают на улице, а последней каплей стал мой лучший ученик, который зачем-то решил приколотить свою руку к воротам на площади.

— Хорошо, что руку, — вслух подумал Костя.

— Ничего хорошего, — разошлась Росси, — я как увидела это безобразие, быстро навела порядок. Ученики теперь у меня заново золотое сечение осваивают и учатся воспринимать прекрасное в позе витрувианского человека. Благодаря этому мохнатому деятелю, я их еще не скоро к нормальной работе смогу допустить.

— А Трюфеля в гнома решили превратить? — уточнил Костя.

— Я его вообще, прибить хотела, но вовремя остановилась и просто визуализировала весь тот ужас, что он принес. Хотела, чтобы он понял, что разглядеть в ужасном прекрасное невозможно. Поэтому сделала так, что морок должен был сойти, если бы кто-нибудь понял, кто он на самом деле.

— А, то есть, чтобы доказать, что в куче мусора розу не найти, вы превратили его в эту условную кучу мусора, — понял Костя.

— Именно, — подтвердила скульпторша.

— И назад свой облик он должен был вернуть, если бы кто-то в этой куче, все-таки увидел розу. То есть, его самого. А тут я просто узнал его по голосу и повадкам, совершенно не собираясь ковыряться в его сущности. Простите, что испортил эксперимент.

— Да чего уж, — махнула рукой Росси. — Я и сама собиралась его возвращать обратно. Он через пару дней совсем зачах. Ходил тут с грустными глазами.

— Еще бы мне не ходить, — уже громко возмутился кот, — когда от меня каждая живая душа шарахается. Поговорить не с кем, даже слова человеческие стал забывать.

— За пару дней? — улыбнулась Росси.

— Это для вас, для людей — пара дней. У котов время совсем иначе идет.

— Трюфель, — удивился Костя, — а ты разве просто кот?

— Вот не надо меня только на этом ловить, — огрызнулся Трюфель, — я может страдаю еще сильнее от того, что я не просто кот.

— А вот интересно, — снова обратился Костя к скульпторше. — Получается, если я его узнал, значит и с современным искусством так же. Если человек раньше видел, чем была это куча мусора, то даже в ней сможет узнать что-то прекрасное.

— Ой, не начинай, — отмахнулась скульпторша, — мне этого философа хватило уже. Пойдем я тебя лучше к Мике провожу. Он, должно быть, уже проснулся и сможет с тобой пообщаться.

Росси Пепер провела Константина в комнату, где выздоравливал после тяжелой битвы его учитель.

Микаэль Олай чинно лежал на огромном ложе, которое стояло возле окна. По его худому морщинистому лицу бегали солнечные зайчики. И непонятно было щурится он от них или спит.

— Мика? — нерешительно позвала Росси.

— Да, — хрипло ответил волшебник и повернул голову. — О, Костя, здравствуй, — заметил он нерешительно мнущегося возле входа ученика.

— Здравствуйте, волшебник, — ответил Костя.

Он едва узнал своего учителя. В этом едва шевелящем губами старике очень трудно было узнать молодого и сильного волшебника, каким был Мика еще несколько дней назад. А потом случилась дуэль, где злобный чародей выпил из учителя всю энергию. И если бы Костя не кинулся выручать погибающего Микаэля, то заметил бы, как сильно отразился на учителе этот удар.

— Он еще слабо двигается, — тихо заметила Росси, так чтобы только Костя слышал. — Но пик кризиса прошел, и теперь осталась последняя часть выздоровления — возрождение.

— Возрождение?

— Да, — кивнула скульпторша, — надо вернуть ему молодость. Обычно он сам перерождается, с помощью варварской птицы Феникс. Но я буду действовать по -старинке: кипящее молоко, водички вареной, потом студеной. В общем, почти банька по-русски. Осталось только создать мир — инкубатор, ну вернее он должен его создать сам.

— Зачем еще один мир создавать? — не понял Костя.

— Ну как. Надо чтобы был мир, где такое возрождение возможно, но потом его надо сразу уничтожить, ну не уничтожить — забыть, чтобы всякие проходимцы не повторяли этот подвиг. А то, знаешь, как бывает. Насмотрятся другие, как волшебник, то в костер прыгнет, то в кипящий котел, и давай повторять. А, сам понимаешь, эффект только у волшебника получается, остальные просто превращаются в приготовленную человечину.

— Фу, — фыркнул кот за спиной скульпторши.

— А ты не подслушивай, — укорила его Росси.

— Больно надо, — презрительно сказал Трюфель и гордо прошел к кровати Микаэля.

Костя тоже подошел к учителю.

— Как ты? — тихо спросил Мика ученика.

— Тяжко без вас, — сказал Костя. — Приглашениями закидали, а я и не знаю, что на них отвечать. С армией, этой, морока одна. Еле придумал куда отправить на учения. А еще тут старик пришел, сказал что его зовут...

— Костя, — укоризненно прервала скульпторша и для эффекта взяла за локоть подростка. — Мика еле дышит, не то, что говорит. А ты на него свои проблемы наваливаешь. Давай он возродится, тогда вы все и обсудите.

— Тут такое дело, — замялся Костя, — не получится у вас пока ничего с перерождением.

— Это еще почему?

— Ну, — Костя опустил глаза, — я же и говорю — старик приходил, сказал, что мироколица растянулась и что он пограничника найти не может.

— Что ты несешь, — прервала его Росси. — Какой старик, какой пограничник и причем тут мироколица, я вообще ничего не понимаю...

— Бедный мальчик, — прохрипел Микаэль, жалобно глядя на Константина. — Это я виноват. Должен же был объяснить тебе про границы мира. Я просто не думал, что ты сможешь этим воспользоваться. Что твоя фантазия примет такие масштабы.

— Мика, — уже более серьезно обратилась скульпторша к Микаэлю, — ты про что, вообще?

— Моя дорогая, — с трудом прохрипел волшебник, — ты слишком долго живешь в Париже. Уже и забыла, какие бывают последствия. К нему Чур приходил.

— Чур? — ужаснулась Росси.

— Да, — кивнул Костя. — Он сказал, что граница миров так растянулась, что он не может найти другого пограничника с той стороны.

— Термина, — хрипло подсказал Микаэль. — Это кошмар. Я не представляю, как ты сможешь отыскать дверь. Ты так сильно раздвинул рамки, что этих дверей, должно быть, бесконечное множество.

— И что же делать? — спросил Костя.

— Тебе нужна помощь, — ответил Мика. — Ты не сможешь сам справиться с этой задачей. Я тебя этому не учил.

— Тебя я никуда не пущу, — грозно заявила скульпторша, глядя на Микаэля. — Вот сперва возродишься, а потом делай, что хочешь.

— Ты не понимаешь, — грустно улыбаясь, ответил волшебник, — я не смогу переродиться. Чур наверняка уже заморозил мироколицу. И никто не сможет сотворить мир, пока не решится проблема.

— Этот ужасный Чур, — вскрикнула Росси, — он всегда нам только пакостит.

— Ты не справедлива, — ответил Мика. — Он просто функция, у него нет личного отношения к чему-либо. Просто работа. А тебе, — Мика обратился к Константину, — надо найти Белого и Кочегара, особенно второго. У Вити есть навыки, которые могут тебе помочь. К сожалению, я не могу пойти с тобой, моих сил едва хватает чтобы просто оставаться живым. Но я буду следить за тобой и может даже смогу что-то подсказать. Трюфель, — позвал волшебник.

— А я вот прям чувствовал, что меня впрягут в эту карусель, — отозвался недовольный кот.

— Не ворчи, — сказал волшебник, — ты будешь моими глазами и ушами. Пойдешь вместе с Костей и поможешь ему.

— Куда ж я денусь, — ответил Трюфель, — возиться с молодежью — моя давняя мечта.