Пока я рассказывал о бытие и интригах умников, мне от агентов пришло сообщение о причинах их столь быстрой и странной эвакуации. Оказалось, что Разум сверху, с которым они поддерживают тесные контакты, сообщил им о том, что на Землю несется громадный астероид, взрыв от которого при падении на Землю сметет и их резиденцию. Получив это грозное сообщение, они сразу запрыгали в корабли и взлетели на околоземную орбиту. Мне это сообщение не очень понравилось, потому что около резиденции было много и людей и тех роботов, кто недоволен умниками. Но, самое страшное заключалось в том, что астероид состоит из множества пластов ценных металлов, среди которых встроен и мощный пласт урановых радиоактивных руд. Попав на Землю, при взрыве астероида образовавшаяся радиоактивная пыль уничтожит на ней все живое. Этого допустить было нельзя. Переселить людей на Марс и Ефриробу мы не успеем. Да и умники нам не дадут в таких масштабах провести эту операцию. Надо что-то делать. И я решил изменить траекторию движения астероида. Подключил около тысячи моих соратников и, мы с помощью маршевого и наших ядерных двигателей изменили траекторию движения астероида таким образом, чтобы он вышел на орбиту вокруг Ефриробы. Так мы решили сразу две задачи: спасли Землю от уничтожения и запаслись солидным месторождением ценных металлов. Надо было только избавиться от слоя урановых руд на этом астероиде. Промышленные ядерные реакторы в эпоху гелиевой энергетики стали уже атавизмом. Они разделили незавидную участь угля в эпоху гегемонии газа и солнечной энергетики в далекие времена развития человечества.
У нас еще одна серьезная проблема. На Ефиробе очень мало воды. У роботов в ней особой необходимости нет, но, она очень нужна людям. Вот и занимаемся сейчас добычей комет с большим содержанием воды. Тяжелое это дело. Комет мало. Они громадны, бестолковы и плохо управляемы. К ним не приткнуться. Изменить их траекторию движения трудно. Поэтому мы подыскиваем здоровый астероид и направляем его на комету таким образом, чтобы он подтолкнул ее к Ефриробе. А там ее по касательной приефриробить в заданный район уже не проблематично. Конечно, трясет Ефриробу при таких спусках комет по касательной крепко. Но, терпим. Одно море из кометы уже организовали. Оно небольшое, но, сказочное. Накрыли его прозрачным колпаком, создали под ним пригодную для людей атмосферу. Создали роботы-растения, которые намного интереснее земных. Эти цветы мы выращивали еще на Земле. Они у нас там служили в качестве ловушек для нейтрино. Иные искусственные растения были совершенно неотличимы от тех, которые произрастают на Земле. Но, людей, провести очень сложно. Каким-то шестым чувством они отличают настоящее, живое от искусственного. Одним словом, создали мы райский уголок на Ефриробе, куда и предложили самым смелым представителям человечества перебираться с Земли. Пока людей, желающих перебраться на новую планету, немного. Потому что там нет привычной для людей работы. Нет привычных гор, рек, морей и океанов. Живой растительный мир пока только в небольших долинах. Атмосфера слабая, потому на солнце жарко, в тени холодно. Богатые оазисы процветают только под колпаками. Там тепло, но, не хватает углекислоты для растений. Жжем костры, но, жалко кислород. Его пока тоже мало. И все же, зеленью, камнями, песками Ефрироба местами напоминает Землю и радует глаз.
Нам, роботам, пески и травки, вроде как, не нужны. Никакие. Но, сложился в наших мозгах, наверно со времен человечества, какой-то стереотип, при котором с травками и листиками нам как-то уютнее. Пусть растут. Мне, например, многое, что есть на Земле, нравится. Очень нравятся горы. Своей высотой, объемностью. Но, пальмы и дубы еще интереснее, особенно, когда они кучкуются в горах.
Цветы Ефриробы
У меня иногда, даже, возникает такой странный вопрос. Неужели, каким-то образом, очень похожим на генетический посыл от людей, роботам передается любовь к природе. Ну, не должна у роботов проявляться какая либо тяга к природе, к ее зеленому раю. Люди выросли из нее. Здесь все понятно. Но, мы то выросли из человеческого ума и мертвых кристаллов. И тем не менее, земные пейзажи нам роднее скал Ефриробы. Природа была праматерью для людей при ваших сражениях за выживание. Давала вам кров пещер, дары лесов, тепло костров и Солнца, энергию злаков и белковой пищи. Все это вы полезно использовали, порой одерживая трудные победы при битвах с конкурирующими племенами за жизненные богатства Земли. Но, одерживая победы, завоевывая место под Солнцем, вы не забывали создавать то, что пользы не приносит, но, радует глаз. У красоты, видно есть свой код, который всеобъемлющ и универсален для всех вселенских пространств. br>На Ефриробе без привычных на Земле предметов той, человеческой красоты не создать. Так что мы ищем и сбрасываем на Ефриробу нужные нам и вам астероиды и кометы, кристаллы драгоценных камней, злато и сребро, создаем пейзажи, близкие к земным. Но, главное, доставляем туда воду и воздух. Работа эта надолго, тяжелая, опасная, но, нужная. И ничего, что на Ефриробе круглосуточно грохочет от падающих комет и астероидов. Она постоянно в ярких, порой ослепительных заревах. Но, что же делать? Потерпим. Дело-то нужное и полезное. Мы хотим, чтобы рядом с нами жили люди! Нам еще много чему нужно поучиться у них.
Отлавливать для Ефриробы астероиды и кометы, по мере истощения их запасов в Солнечной системе, все опаснее. Чуть отлетишь на год-полтора от облака Оорта, начинаешь натыкаться на черные микродыры. Я слышал, что их напихали неподалеку от Солнечной системы воюющие между собой цивилизации третьего уровня. Зачем, пока не ясно. Черных микродыр в Космосе не видно. Только тогда, когда тебя начинает втягивать туда, куда не надо, понимаешь, что с тобой начинает играть в кошки-мышки черная микродыра. Сразу тягу на полную мощь и в сторону от нее. Бывает и не хватает мощности и тогда недогадливые летающие роботы пропадают навсегда в ее ненасытном чреве. Один раз я, когда летел к звезде Барнарда, чуть не вляпался в небольшую черную дыру. Обнаружил ее лишь тогда, когда она меня прихватила своими гравитационными щупальцами. Стала затаскивать меня на свою смертельную, уже необратимую орбиту, с которой одна дорога, в ее жуткое чрево. Понял, что это конец. Меня на спиралевидной орбите жуткой гравитацией стало разгонять. Скорость вращения быстро возрастала. Так как черная микродыра была совсем небольшой, то я успевал до десяти раз в минуту облетать ее. Понимая, что дальше мой путь будет в никуда, я запредельно поднял мощность своего ядерного двигателя, уже и не надеясь оторваться от черной дыры. От безумно ревущего движка все мои системы трясло невообразимо. Далеко за красную черту вылезла мощность двигателя. По всем моим понятиям, он должен был взорваться, рассеяв по пространству мириады частиц радиоактивного ядерного топлива. И миллиарды микрошариков моего расплавленного тела. Но, на удивление, движок выдержал. Может быть, это меня и спасло. Надрываясь и кашляя, он с трудом, по еле уходящей спирали стал отдирать меня от удушливых объятий черной микродыры. Отрывались мы от нее около двухсот часов. Почти десять суток дикого рева реактора и неясных ожиданий перспектив. Но, разум и созданное им устройство победили жуткую силу неодолимой черной дыры. Неодолимой, но, не в этот раз. Мы ее одолели! Спаслись! После этого случая я поставил на борт своего космолет, там где двигатель, первую звезду в честь своей первой победы в битве с черной дырой. Поставил и очень чувствительный гравитационный датчик, улавливающий малейшие флуктуации гравитационного поля. Он еще не раз позволял мне уходить от гибельных объятий ненасытной вселенской властительницы и ее удушающей гравитационной петли.
Есть еще одна космическая неприятность для меня. Это — боевые космокоптеры очень малых размеров. Их создали умельцы, работающие на умников. Снабженные множеством реактивных микродвигателей они могут незаметно подобраться к противнику и накрыть его точным попаданием микроракеты или лазерого луча. Последний вариант применяется чаще, так как лазерных лучей в космосе не видно, точность и возможность исчезнуть, в случае неудачи, с боевого ристалища, выше.
Вот и опять я вляпался в черную дыру. Но, у моего гравитационного датчика ушки на макушке. Он задолго до необратимых объятий предупредил меня и мы без сильных затруднений ушли от нее. Только я избавился от объятий черной дыры, ко мне незаметно подплыли челноки-истребители из обоймы умников. Это подразделения специального назначения наших правителей. Они вооружены лучше всех и предназначены для истребления всех тех, кто не согласен с делами умников. На Земле практически всех, кто против них, они истребили. После этого направили свои усилия в Космос. Вот под каток одной из их команд я и попал. Воевать с ними очень сложно ввиду их чрезвычайной энерговооруженности. Оторваться тоже невозможно: у них самые совершенные космические двигатели. Но, выбора не было, надо быстро уходить. Есть у меня один, однажды удачно проверенный способ, который я стал использовать при таких встречах с космическим спецназом умников. Он простой до неприличия, но, очень эффективный. С собой, при плавании в Космосе, я всегда держу парочку двухкилограммовых алмазных кристаллов. Видя, что от космического спецназа умников мне не оторваться, в их сторону я выбрасываю с первой космической скоростью один из кристаллов и вонзаю в него мощный лазерный луч. Эффект невообразимый. Так поступил и сейчас. Кристалл, от удара лучом, ослепительно вспыхнул, взорвался и разлетелся на мириады искр, рассыпавшихся в пространстве на десятки километров. Затем, по этой завесе ударил рассеянным лазерным снопом лучей, создавших ослепительное бриллиантовое световое облако диаметром около ста километров. Сразу же на эту россыпь сбросил всю мощь своего фиолетового фотонного лазера и одновременно затемнил свою оптику, чтобы не ослепнуть. В космосе разлилось жуткое, сжигающее оптику фиолетовое зарево. Но, это, как люди любят говорить, были только цветочки. Бриллиантовое зарево нужно было мне лишь для маскировки и ослепления. Для того, чтобы визуально обнаружив меня они не ударили по мне лазерными лучами. Ягодки, после цветочков, были тоже алмазными. Летящие с космическими скоростями кристаллики алмазов стали разрезать преследователей и превращать их в пыль. Пока они разворачивали свои космолеты, чтобы увернуться от несущегося на них бритвенного облачного алмазного монстра, я спокойно уходил от преследователей на крейсерской скорости. Мог бы этого и не делать, потому что едва ли они успеют избежать встречи с смертельным алмазным облаком. Но, все же, подстраховался, потому что знал, по опыту прежних встреч, что стражники, бывает, работают и двумя соединениями. Поэтому при себе держу не менее двух алмазных кристаллов. За ослепительным фейерверком из алмазного крошева, мне удалось скрыться. А там, прикрытый этим бриллиантовым сиянием, я рванул в далекий космос, врубив на полную мощь мой ядерный движок, с которым меня уже сложно будет преследовать.
После того, как я и мои сотоварищи уже несколько раз отрывались от спецназа умников, практически, каждый раз уничтожая их подобным образом, умники запретили всем, под страхом утилизации, добывать в космосе алмазы. На Земле и в Космосе они монополизировали производство алмазов. Это стало очередной их глупостью, ибо, вместо алмазов в космосе, с той же целью мы стали использовать рубины, сапфиры и даже простые базальты. Базальт, твердый камень. Он, конечно, полосует титановые шкурки стражников не так эффективно, как алмазная крошка, и не дает ослепительного светового эффекта. Но, даже обычные камни, пущенные с космическими скоростями и раздробленные вдогонку лазерным лучом, оставляют стражникам ничтожные шансы.
Запрет на нелегальную добычу алмазов мало что дал. Даже наоборот. Алмазы стали дефицитом и, с даты запрета их добычи, в космосе началась нелегальная охота на алмазные астероиды. Возник черный рынок алмазов. Умники, в ответ, организовали охоту на нелегальных алмазодобытчиков. И стали устраивать их жуткие показательные казни. Зная, что я один из наиболее удачливых алмазодобытчиков, они особенно активно стали охотится за мной. И однажды, прихватили меня на Луне. Но, выручили меня лабиринты. Точнее, мое знание лунных лабиринтов, кои сотворили мои лунные помощники. Я завлекал их в эту сверхсложную лабиринтную паутину, посылая вместо себя в эти ловушки моих миниатюрных роботов. Излучая мой радиокод вместо своих, эти мои лунные сусанины погибали вместе с отрядами стражников, так как выхода уже найти не могли. Но, жертвуя собой, спасали меня, посылая мне свои последние прощальные слова. Получалось у этих маленьких железяк, как-то, слишком по-человечески. Но, молча погибать они не умели.
15. Железяки тоже люди?...!!!
Расстроил я вас?
Вас, должно быть удивляет, что я путешествую по Космосу в одиночестве. Причин несколько. Во-первых, когда один, то мобильность выше. Это очень важное качество, когда за тобой постоянно гоняются юркие стражники наших императоров. Во-вторых, я на постоянной связи со множеством моих сумасшедших собратьев. Обмен мыслями, информацией у нас идет беспрерывно. И даже, когда они от меня далеко, никакой удушающей атмосферы одиночества, не создается. В-третьих, собеседники интересны тогда, когда они тебя удивляют новизной своего мышления, чудным юмором, неожиданным решением. Но, здесь, я наперед знаю, что в головах у моих роботов. Поэтому контактное общение с ними мне мало что добавляет. Вот с Дядей Кешей в этом плане, все гораздо интереснее. Он, чего-нибудь так отчебучит, что хватает на многие размышления . И юмор у него нетривиальный. А еще чего-нибудь расскажет из своей нелегкой жизни. Или песню какую задушевную споет.
Люблю я песни Дяди Кеши. За душу хватают. Да, да, согласен. Души у роботов нет. Но, что-то горестное в его древних песнях прихватывает душу. Разум начинает треморить, когда капли человеческого горя из песен древних времен проникают в него. Не нравится мне все это только тогда, когда Дядя Кеша начинает их петь на более понятном для меня, двоичном коде. Вы когда-нибудь слышали исполнение человеком песен в двоичном коде? Сушняк! Как-то, при таком исполнении не доходит до моего сознания человеческая скорбь. Видно в двоичном коде еще не вырублено ниш, в коих могут отливаться человеческие страдания. Стучат нули и единицы по мозгам, и никаких эмоций. Другое дело, когда он поет на древнем русском языке. Щиплет глаза. А напевность какая?! Изгоняет Дядя Кеша древними песнями жуткую свою ностальгию по прежней жизни людей до эпохи роботов. Он, конечно, родился много позже начала эпохи роботов. А вот ностальгия по тем временам, в нем осталась. Как эта ностальгия запала ему в душу, коли он не жил в тех временах, ума не приложу. Частенько он напевает свои скорбные песни из тех времен даже тогда, когда остается один. Видно, не все тогда у землян было гладко и весело.
У роботов, жизнь, тоже не очень веселая. Куют ее таковою наши властолюбцы. Вообще-то, пока и сам не знаю, жизнь это у нас, или что? Как-то спросил у Дяди Кеши, считает ли он, что существование роботов во Вселенной является одной из форм жизни? Он прищурился так хитро. Долго держал паузу. Но, не удержался и рассмеялся. Дядя Кеша очень прямой и честный человек. Глядя мне в глаза, с улыбкой на устах, которую даже и не пытался скрыть, он прямо заявил, что у железяк не может быть жизни. Железяки это чистые механизмы, созданные человеческим умом. Жизнь это то, что создано природой, в тяжелейших муках, с миллионами проб и ошибок. Даже трава это форма жизни, продолжал он. Ведь предтечей земной жизни были травы. Морские водоросли, земные мхи и лишаи. Мы выросли из мхов. А роботы из кусочков меди, кремния, олова. Про робота нельзя сказать, что в нем пульсирует жизнь. Нет у вас души, биения сердца, дездемоновских страстей. У всех животных, людей, даже у растений шла борьба за выживание. Жесточайшая. С холодом, голодом, зверьем всяким исполинским и микроскопическим. Эта борьба прописала в генах живых особей самый главный ген — ген страха. У роботов его нет. Или если есть, то в эмбриональном состоянии. Потому что робот создан человеком, без больших забот о его выживании, без имплантации в сознание робота дум о страхе. Во многих случаях, даже наоборот. Роботов умышленно избавляли от мыслей о страхе. Чтобы они могли жертвенно выполнять поставленную перед ними задачу. Без страха за свою жизнь любое существо не жилец. Потому и робот не жилец, — уверенно заявил Дядя Кеша. Но, без торжества. Что еще раз показало, какой он порядочный. Тогда я спросил Дядю Кешу. Можно ли причислить к понятию жизнь существование тех людей, которых создали роботы из простых химических элементов? Из тех, коих много в воде, земле, в грязи. Он ответил, что это всего лишь навсего искусственная жизнь. Что же тогда жизнь естественная? Человек — ответил он. Чем отличается жизнь искусственная от жизни естественной? — спросил я. Он ответил как-то смутно и непонятно: шлаками социума.
