Зона захвата

Когда он убивал из автомата, такого не было. Когда размозжил голову Ахмеду — тоже не почувствовал ничего. А это убийство... Оно было каким-то неправильным, что ли, хотя жертва и получила по заслугам.

50

Спецназовцы отпустили пленного, он откинулся на спину, мелко вздрагивая в агонии, но вот прекратилась и она.

Рот приоткрылся, обнажив жёлтые неровные зубы. Заострившийся нос на синюшном лице торчал как-то по-особенному, а глаза бессмысленно смотрели в потолок.

Офицер забрал нож и спокойно вытер лезвие о куртку убитого.

Андрей почувствовал приступ тошноты, но невероятным усилием воли сдержался, поймав оценивающий беспощадный взгляд комитетчика.

Капитан снова приблизился. Он удовлетворённо похлопал Липатова по плечу. Ничего не сказал. Старшина протянул свою фляжку, комитетчик сунул её в безвольную руку Андрея, в которой ещё мгновение назад был нож.

— Водка, — сказал он. — Глотни хорошенько, но не увлекайся. Пьяный ты мне не нужен.

Андрей сделал большой глоток, запрокинув голову, потом ещё, почувствовав стремительный ток жидкости, обжигающий пищевод и желудок. В голове зашумело. Он отошёл и сел прямо на стылый пол, откинувшись спиной на холодную стену.

И не заметил, как комитетчик удовлетворённо кивнул своим.

Какое-то время новичка не беспокоили. Спецназовцы занялись подготовкой засады. Убитого уволокли в другую комнату, только размазанная полоска крови осталась на пыльном полу.

Андрей прислушивался к внутренним ощущениям. Необъяснимая тяжесть, первоначально сковавшая душу, отступила, оставив чувство вины, но оно уже не было острым.

"Кажется, я начинаю привыкать, — печально подумал Андрей. — Наверное, потому, что этот убитый не первый на личном счету. В конце концов, война есть война. Тут либо ты, либо тебя. Ну и потом, раскисать нельзя, надо соответствовать новому статусу".

Пусть сам он спецом пока не являлся, но то, что экзамен пройден, и формальное зачисление в группу состоялось, сомнений у Андрея не вызывало.

Появившийся в комнате капитан обронил:

— Отошёл? Ну, тогда хватит рассиживаться.

Они заняли позицию на третьем этаже в одной из "хрущёвок". В оконный проём открывался вид на разбитую дорогу, по обеим сторонам которой уныло торчали обломки панельных и кирпичных домов, изрешечённых следами от пуль. Кое-где стены зияли дырами от попаданий снарядов, а где-то и вовсе обвалились. У подъезда напротив их окна притулился остов сгоревшего "Москвича-412". Ни стёкол, ни колёс, салон выгорел полностью, когда-то красный кузов теперь был в рыжих подпалинах и ржавчине. Под него предварительно заложили мину, которую пёр на себе Липатов.

Схема засады была простой и эффективной. Отряд разделился на группы по три-четыре человека. Липатова капитан оставил себе.

Группы расположились в разных зданиях по обеим сторонам дороги с таким расчётом, чтобы не попасть под огонь своих, сидящих напротив. При заходе боевиков в зону поражения следует подрыв мины под "Москвичом". Расчёт был сделан на то, что заложники попадают или, как минимум, пригнутся от неожиданности.

Бородачи, более привычные и мобилизованные, в панику не ударятся, останутся на месте, но несколько секунд будут находиться под воздействием взрыва. Это позволит первой группе уложить часть из них. Она будет вести огонь не более десяти секунд. За это время уцелевшие бандиты успеют оценить ситуацию и занять оборону, тем самым подставившись второй группе. Первая же, прекратив огонь, покидает позиции.

Вторая группа начинает отрабатывать сольную партию, выводит из строя ещё часть врагов и тоже отходит. Те из боевиков, кому повезло уцелеть, занимают новую оборону и открываются третьей группе. Начинается своеобразная карусель, направленная на тотальное уничтожение противника.

В задачу капитана и Липатова входила отработка оставшихся. Андрей подозревал, что таких будет немного.

51

Солнце уже приближалось к зениту.

Кавказцев всё ещё не было, пришлось ждать.

Чтобы скрасить томительно тянущееся время, Липатов попытался установить более тесный контакт с Метисом. То, что комитетчик мужик суровый, Андрей понял сразу. Можно прозакладывать голову, но каких-то особых отношений между ними на первых порах не будет. Для этого надо не в одной операции вместе побывать и зарекомендовать себя с наилучшей стороны. Может, тогда командир посчитает своего подчинённого достойным членом группы. А пока его "сканируют", пытаясь понять, что это за птица такая перелётная.

В последнем предположении Андрей был абсолютно уверен. Рано или поздно его выведут на чистую воду, придётся всё объяснять, поэтому лучше всего сейчас начинать потихоньку подготавливать командира к неожиданной для него информации.

— Товарищ капитан, а вы верите в существование других миров? — без всякого подтекста в тоне поинтересовался Липатов.

— Других цивилизаций на иных планетах?

— Ну, и это тоже. Но я имел в виду параллельные миры на Земле.

— Ты это серьёзно?

— Вполне.

— Как тебе сказать, — задумчиво отозвался капитан. — Поскольку ты башковитый и уже сообразил, откуда я, то смысла темнить я не вижу. Наша система очень закрытая, интересоваться чем-то, не входящим в твою компетенцию, чревато, но слухами, как говорится, земля полнится. Слышал я об отделах, занимающихся НЛО и всем, что с ними связано. Добавлю только, что обыватели не знают и сотой доли того, что известно спецам из этих отделов. И это составляет государственную тайну. Лично я убеждён, что инопланетяне есть, хотя фактами не располагаю. Ну и в таком случае — почему бы не быть и параллельным мирам?

— А как вы себе представляете такой мир, товарищ капитан?

— Как? Да хрен его знает.

— Что бы вы сказали, если бы вдруг узнали, что в мире, похожем на наш, СССР на определённом этапе перестал существовать, и страна раскололась на самостоятельные государства из бывших республик? В каждой появился свой президент, свои законы, свои паспорта, курс развития с социалистического изменен на капиталистический?

— Ох ты, куда тебя занесло! Ты где такой ереси нахватался? Забыл, с кем разговариваешь? — покачал головой комитетчик.

Андрей смутился. Откровенность с человеком из органов может оказаться чреватой. Он попытался выкрутиться из ловушки, в которую сам себя загнал:

— Никак нет, товарищ капитан, не забыл. Но разве сейчас ситуация не напоминает ту, о которой я говорю? Есть Центр, есть Блок Регионов, есть ничейные территории, на одной из них мы находимся.

Капитан немедленно возразил:

— А ты не сравнивай! Не вижу никаких аналогий. Со временем все острые вопросы будут решены, и если противоборствующие стороны не воссоединятся, как прежде, придумают что-то другое. Конфедерацию, например.

— Всё-таки раскол, товарищ капитан? — не удержался от вопроса Липатов.

Собеседник поиграл желваками и сказал:

— Раскол, да не такой! А с чего тебя на эту тему пробило?

— Да просто размышлял. Книгу хотел написать. — Ничего умнее в голову Андрея не пришло.

— Брось! Не теряй время впустую. Такую книгу никто никогда не издаст. Это же антисоветчина чистой воды. А ты сам махом оказался бы "под колпаком".

— А разве я сейчас не под ним? — улыбнулся Липатов.

— Сравнил жопу с пальцем. И вообще, не тем у тебя голова занята, боец. Жаль, нет с собой устава какого-нибудь. Заставил бы тебя углубиться в занимательное чтение. Вот, где всё просто и понятно.

— Ну, да. В армию берут здоровых, а спрашивают, как с умных.

— Эй, боец! Не зарывайся! — без эмоций ответил капитан, сто раз слышавший это расхожее выражение.

Разговор скомкался.

52

Время продолжало тянуться, солнце никак не могло перевалить зенит.

— Идут, — вышла на связь первая группа. — Пленных человек пятьдесят: мужчины, женщины, подростки. У мужчин руки связаны за спиной до локтей, у женщин руки свободные. Клиентов двадцать рыл, все с "калашами". Впереди и позади по шесть рыл, и по четыре с каждой стороны.

— Понял. Ваша группа работает по замыкающим. Вторая группа — ваши слева от колонны. Третья берёт на себя тех, кто справа. Мы берём авангард, — отозвался комитетчик.

Толпа пленников, окружённая бандитами, постепенно приближалась. Понурые невольники торопились, спотыкались, в их движениях и осанках сквозили испуг и отчаяние.

Андрей вглядывался в приближающихся бородачей, узнавая многих. За время нахождения на ферме он успел запомнить практически всех кавказцев, с кем так или иначе ему приходилось иметь дело.

В эфире возник голос Барбуду:

— Вон то рыжебородое рыло — моё. У него берцы хорошие, кажись, сорок третий размер. Возьму вместо своих говнодавов.

— Договорились, — ответил командир. — Главное, чтобы он не испугался при подрыве "Москвича" и не обделал твою обувку.

— Да уж, — хохотнул Барбуду.

— Всё, хорош болтать. Внимание! Начали! — скомандовал капитан.

Тут же грохнул взрыв мины, приведённой в действие старшиной. Остов "Москвича" вместе со столбом земли подлетел метра на три и тяжело рухнул в образовавшуюся воронку. Во все стороны покатился вал дыма и пыли. Даже сквозь грохот было слышно, как истошно визжат женщины.

Андрей видел, как пленные и в самом деле, кто попадал, кто пригнулся от неожиданности. Застрочили автоматы первой группы. Рухнули убитые боевики, опять закричали и начали разбегаться заложники. Уцелевшие кавказцы залегли, развернувшись в сторону ведения огня. Но там вдруг наступила тишина, зато грохнули очереди с другой стороны, вновь поражая открывшихся врагов.

Почти деморализованные боевики начали терять самообладание и остервенело поливали из автоматов во все стороны, не в силах понять, откуда по ним ведётся огонь.

Когда дошла очередь до группы Липатова, основная часть бородачей уже была убита или тяжело ранена. Падали они не так красиво или естественно, как это показывают в кино. Живой человек как убитый упасть не может, а мёртвые, как известно, сраму не имут, поэтому и позы у некоторых погибших были неудобны и страшны в своей неестественности. Один, схватив пулю, сначала рухнул на колени, безвольно опустив руки, выронив оружие, затем опустился лицом вниз и замер, выставив задницу. Другой лежал, уткнувшись бородатым лицом в пах мёртвому товарищу.

Андрей, посылая короткие автоматные очереди, с удовлетворением отметил, что одного уложил гарантированно — из камуфлированной куртки бородача пули выбили тучку пыли на груди, а сам кавказец шлёпнулся на задницу, да так и остался сидеть, скособочившись, свесив голову на грудь.

Капитан, продолжая стрелять из автомата, сосредоточенно произнес:

— Таз, обслужи усатого. Он у тебя на линии огня. Ты чем там занят? Дрочишь, что ли?

— Вижу его, — отозвался Таз. — Щас займусь, магазин менял.

— Ну, давай быстрее, пока я не решил, что усатые в твоём вкусе.

Липатов быстрым взглядом охватил улицу, пытаясь найти усатого, но увидел только, как чья-то голова взорвалась красным.

— Попал, — удовлетворённо отчитался спецназовец.

— Вижу, — подтвердил комитетчик.

Пальба стихла.

Андрей уловил, как один из бородачей, улучив момент, юрко метнулся к оконному проёму ближайшей к нему "хрущобы", норовя укрыться внутри.

Капитан не замедлил среагировать:

— Коленвал, Таманец, Птица, принимайте клиента. Прямо на вас бежит, аж спотыкается. Пакуйте его. Закончим с остальными, будем разговоры разговаривать.

— Уже ждём, — отозвался старшина.

— Выходим, — скомандовал капитан чуть погодя. — Раненых добить, заложников держать на земле. Мы для них и, главное, для клиента — асмоловцы.

— Абраменко! — позвал он.

— Слушаю, — отозвался тот.

— Ты и твои архаровцы побудьте пока на месте. Я не хочу, чтобы вас увидели и опознали.

— Понял, командир. Отсвечивать не будем.

Бойцы, держа оружие наизготовку, страхуя друг друга, начали выходить на место бойни. Кто-то из-заложников попытался подняться, но тут же грозный окрик заставил его уткнуться в землю:

— Лежать!!! Мордой вниз!!!

Зазвучали редкие одиночные выстрелы, обрывая жизни немногочисленных раненых кавказцев.

Когда всё было кончено, капитан скомандовал:

— Коленвал, тащи сюда абрека.

Появился старшина, ведя согнутого до земли бородача с заломленной правой рукой. Подвёл его к командиру и ударил ногой в коленный сгиб абрека, заставив того опуститься на колени.

Комитетчик глядел сверху вниз на захваченного прищуренным взглядом серых беспощадных глаз, в которых читался приговор.

Поняв это, и без того бледный бородач вовсе осунулся лицом. Поэтому сразу не осознал прозвучавшие слова:

— Повезло тебе, черножопый. Будешь жить.

Кавказец некоторое время молчал, а потом недоверчиво спросил:

— Ты отпустишь меня, рюсскый?

— Да. Иди к Маге и передай привет от Асмолова. Скажи ему, чтобы ещё отправлял сюда своих абреков. Мы их тоже убьём и опять заберём весь товар. А ещё лучше, пусть Мага сам приезжает ко мне в гости, я приготовил ему очень красивую козу с колокольчиком. Он ведь любит трахать коз? Колокольчик — дзинь, дзинь.

Стоящие вокруг спецназовцы по-хамски заржали.

— Иди, — продолжил комитетчик. — Передашь мои слова, возвращайся в горы и больше никогда не спускайся на равнину. Здесь тебе места нет. Если не послушаешься меня, в следующий раз я тебя убью.

— Я передам твои слова, рюсскый.

Старшина отпустил кавказца. Тот неуверенно поднялся с колен, посмотрел напряжённым взглядом на стоящих вокруг бойцов, ожидая подвоха. Мельком глянул на убитых товарищей и потихоньку пошёл прочь, ссутулившись, ожидая выстрела, часто оглядываясь. Отойдя метров на семьдесят, обернулся и крикнул:

— Рюсскый! Я твой мама имел!

И юркнул за ближайший угол пятиэтажки.

Капитан презрительно сплюнул и произнёс:

— Я детдомовский, гнида черножопая.

Через некоторое время невольникам позволили подняться с земли, собрали их в тесный кружок и так продержали до темноты, выставив охранение, опасаясь других беспредельщиков, которых в городе было не счесть.

Однако остаток дня прошёл без происшествий. Спецназовцы успели собрать немудрёный боекомплект убитых, разобрали их автоматы и раскидали детали по сторонам. Потом осмотрели тела в поисках чего-нибудь ценного. В нагрудном кармашке одного нашли целую горсть золотых коронок.

— Это Ильяс, — сообщил Липатов, узнав убитого. — Ковырял ножом коронки у заложников, тварь.

— Всё, отковырял своё, — ответил капитан, пряча золото в кармашек разгрузки. — Потом поделим, мужики.

Больше ничего ценного на телах бородачей не нашли. Лишь Барбуду разжился новыми берцами, оказавшимися и впрямь сорок третьего размера — как раз по ноге.

Когда совсем стемнело, пленных мужчин развязали.

Комитетчик обратился сразу ко всем:

— Идите по домам, товарищи. В следующий раз будьте осторожнее: помощь вряд ли придёт.

Мужчины угрюмо молчали. Некоторые женщины всхлипывали, пытались благодарить. Но комитетчик, чтобы не расчувствоваться ненароком, сквозь зубы жёстко потребовал:

— Шагом марш отсюда! Все!