Демоническая академия Рейвана

— Это ужасно, — я схватилась за черную футболку домового и, крепко сжав ткань, прошептала ему в лицо: — Верните меня назад. Поставьте, где была. Не хочу иметь с вами ничего общего!

— Ну-ну, обратного пути нет. Кроме того, я с удовольствием помог бы, — мои руки аккуратно отцепили от футболки и сложили на коленках, — но не могу. Моё дело — наблюдать со стороны и каяться в содеянном.

— Но ведь ты ни капли не каешься!

— Грешен, — кивнул домовой, озорно блеснув черными глазками. — Что будем со мной делать?

— Попробуем понять и простить, — усмехнулась я. — Думаю, ты уже достаточно повидал за это время.

Баха ничего не ответил, но уголки его губ слегка опустились, а в глазах появилась тоска.

— Ты сказал, что Азард ищет способ снять проклятье? — решила я сменить тему разговора: — Он думает, что женитьба на Эм поможет?

— Вот. Наконец-то мозг в нужном направлении заработал, — домовой уселся рядом со мной и, заботливо поправив слегка распахнувшийся сверху халатик, пояснил: — Если жениться на правнучке Даири, то — теоретически — можно снять проклятье, восстановив справедливость. Ну, вроде как я не взял её в саифы, так Азард возьмёт Эмму.

— Прекрасно! Надо быстрее их женить, — рано обрадовалась я.

— Обряд можно провести в любое время, но... — пауза, многозначительное поигрывание бровями и убийственное: — только после завершения третьего периода, сильвия. Тогда ваше притяжение пройдёт, к Азарду вернется самообладание, а ты получишь свободу.

— Не-е-ет. У вас впереди вторая стадия, которая только началась. Притяжение будет нарастать, тяга увеличиваться, жажда единения станет практически невыносимой...

— Да поняла я! Сопротивление — наше всё! Кроме того, Эммочка мне помогает: ублажает эрда Эйсилима как умеет, — при воспоминании о красавице-блондинке и шефе, в груди у меня заныло, а в голосе проскользнули грустные нотки. Аж стыдно перед Бахой стало за свою мимолетную слабость. Только оправдываться мне не пришлось, так как в следующий миг громко хлопнула входная дверь, и из коридора донеслись тяжелые шаги. В мою дверь уверенно постучали.

— Мира, я могу войти? — услышала я голос Азарда.

Домового, как оказалось, и след простыл.

— Конечно, входи, — растерянно ответила демону, плотнее укутываясь в халат.

На пороге нарисовался шеф: злой, хмурый и молчаливый. Ни слова не говоря, он облокотился на дверной косяк и обвёл хмурым взглядом девичьи покои. Внимание его привлекла брошенная у зеркала блузка, напоминающая теперь половую тряпку.

— Как интересно ты относишься к подаркам, — процедил Малихович сквозь зубы. Во всей его позе читалось напряжение, хоть он и старался показать обратное. — Хотя чего ещё ожидать от безродного человека?

— От смески, — я пренебрежительно пожала плечами, — чего ожидать от безродной смески? Но ты ведь и без того знал, что за зверушку себе заводишь.

Наши взгляды встретились. Я сама не понимала, что происходит, но чувствовала, как в душу на цыпочках прокралось бешенство. И где оно оставляло след — проходила волна раздражения. Еще минуту назад всё было хорошо, а теперь хотелось встать, взять что-то потяжелее и ударить наглого беспринципного демона, сломавшего мою жизнь. Хотелось причинить ему боль, настоящую, сильную, чтобы... Чтобы что? Не знаю, но, кажется, от злости тряслась каждая клеточка моего тела.

-Это не твои эмоции, Мира, — прошелестел Баха совсем рядом со мной. — Это Азард. Он в гневе. Помолчи, будь хорошей девочкой.

Я крепче сцепила зубы, намереваясь следовать совету Бахи. Шеф оттолкнулся от двери и медленно стал приближаться к кровати. Его глаза наполнялись красным, губы кривила язвительная усмешка, а крылья носа трепетали, словно он — хищник, принюхивающийся к жертве. И я бы, наверняка, испугалась, если бы не ярость, переполнившая чашу моего терпения до краёв. Ярость, которой меня заразил эрд Эйсилим. Она придала мне сил и уверенности, она подняла меня с кровати навстречу демону, она же заставила меня ослушаться совета домового, вздёрнуть подбородок и насмешливо проговорить:

— Ваша послушная мышка не ожидала своего эрда так быстро. Хотя, признаюсь, слышала о том, что чем больше мужчина, тем меньше времени ему нужно. Ну, вы понимаете, о чём я.

— Нет. Не понимаю, — он отвечал отрывисто, глядя в мои сузившиеся от гнева глаза.

И мне бы промолчать, а еще лучше взять свои слова обратно и бежать, но проклятый язык уже вошёл во вкус...

— Я говорю о вашей мужской силе, Азард Малихович. Бедная Эммочка, наверное, и не поняла, что провела время с мужчиной...

Мгновением позже его лицо приблизилось к моему, но не для того, чтобы сказать колкость или обидеть. Нет. Для того, чтобы показать, насколько я слабая! Он оставил мне три миллиметра на раздумья: расстояние, в котором смешивались два наших дыхания, ожидая моего приговора.

Терзаемая мучительными сомнениями, в полной мере осознающая на что иду, я подалась навстречу своему палачу, не в силах противиться притяжению.

Случилось дежавю: меня наказывали близостью. Но каким сладким было моё наказание!

Наши губы встретились в отчаянном безжалостном поцелуе... Все прежние сомнения рассеялись, как дым на ветру; закрылись глаза, в которых совсем недавно плескалась неприкрытая ярость... Ушёл страх неизбежного, забрав с собой остатки обид. Где-то в глубине души я понимала, что должна испытывать ужас, возможно даже отвращение к мужчине, что сейчас досконально грубо изучал моё тело, стремительно откинув халат в сторону...

"Человек и демон — не пара! — надрывался в безмолвном крике разум. — Только в разлуке с ним можно обрести спасение!"

Я слышала, но не слушала...

Тело предало остатки здравого смысла, заглушило его мольбы, отдаваясь чувственным ласкам без остатка. Да, нужно было остановиться, но какое же это блаженство: таять в столь желанных объятиях, обвивать крепкую шею руками, касаться языком его ключицы, оставляя влажный след на смуглой коже...

Кажется, он зарычал, коснувшись моей груди; кажется, я вторила ему совершенно бесстыжим: "Да-а-а...".

Тело предало мой разум. Тело стремилось навстречу горячим властным рукам демона. Мы объявили "Нет" запретам, мы наплевали на приличия. Ничто не могло помешать мне отдаться своему эрду... Ничто не имело значения, кроме, разве что, тихого грустного шепота, пронесшегося стылым сквозняком из реальности:

— Он — твоя смерть, Мира.

Смерть.

Я не хотела умирать. Ни сейчас, ни через год, ни даже через двадцать лет.

Нет уж, жизнь дороже сомнительных сексуальных удовольствий. Именно сомнительных, потому что: во первых, сама я знаю об оргазме лишь от других, а значит, его значение могли сильно преувеличить; ну а во-вторых, Азард и правда слишком быстро вернулся со свидания...

— Хватит, — выпалила я, пытаясь отстраниться от пылкого демона, — прекрати. Я не хочу. Хватит!!!

— Мира, — почти мольба. Дыхание сбилось, полуприкрытые глаза обещали райские наслаждения...

— Нет, — прошептала, уворачиваясь от нового поцелуя. — Нет.

Ещё немного давления с его стороны, и я не смогла бы противиться.

Он понял это. Понял и... остановился, замер, выдохнул громко. Я сцепила пальцы, жаждущие касаться его кожи, ожидая дальнейших действий. В глазах демона плескался целый океан эмоций, но — уж не знаю, на счастье или на беду — мне так и не удалось понять, что он испытывал. Скорее всего, раздражение и снова злость. Только на этот раз со мной Азард не делился, полностью подчинив себе чувства. Его лицо стало непроницаемой маской: холодной, сдержанной.

Осторожно отодвинувшись на расстояние вытянутой руки, он огляделся по сторонам, нашёл смятый затоптанный нами халат и кинул его своей неумелой трусливой любовнице. Самой непутевой саире во всём Рейване. Мне.

И ни слова.

Дрожащими руками я натянула на разгоряченное, жаждущее непристойностей тело, предоставленную одежду и, опустив взгляд, стала ждать продолжения.

Ни звука.

Азард не спешил уходить, но, оставаясь, не собирался помогать мне смягчить сказанные в пылу гнева слова и оправдать своё поведение впоследствии, в его объятиях. Он тоже ждал. Оправданий или продолжения, слов или действий— не знаю. Я выбрала слова:

— Не хочу умирать.

Демон зашевелился: повёл плечами и поправил истерзанную мною рубашку.

— Я не собираюсь делать тебя своей саифой, — решил "успокоить" меня эрд Малихович, — пристально разглядывая место на манжетах, где должна была быть запонка.

— Тем более, — упрямо поджав губы, качнула головой и, сделав маленький шаг навстречу, осторожным движением мыска подтолкнула оторванную пуговичку поближе к хозяину.

Помолчав пару секунд, Азард неожиданно рассмеялся и, подняв с пола потерянный аксессуар, поделился мыслями, так его развеселившими:

— О, эта прекрасная женская логика. Ты хочешь лечь со мной в постель, но только с перспективой замужества. Даже несмотря на проклятие. А еще говорят, что мужчины все одинаковы.

— Ничего подобного! — Мои брови гневно сошлись на переносице. — Я не хочу замуж!

— Значит, нам ничто не мешает стать ближе.

— Мешает! Ты обязательно в меня влюбишься после всего этого... — я весьма красноречиво потыкала пальцем в направлении кровати. — И наша связь окрепнет. А дальше свадьба, как неизбежный итог. Вот так.

— Замечательный сценарий. Тебе бы любовные романы писать.

— Я уверена в том, что говорю!

— Вижу, — демон искренне улыбался, — это так... Мило.

— Мило? — Я растерялась. — Почему?

— Потому что лучше назвать девушку милой, чем глупой — её это не так сильно заденет. И, к слову, пока ты меня не особенно впечатлила, дорогая.

Обидно.

Ладно, погань, держи теперь пас от меня!

— Ну, грудастая пылкая кокетка Эммочка тебя тоже не особенно прельстила, судя по всему. Бросив её, ты примчался сюда. Наверное, чтобы рассказать, как сильно я тебя не впечатляю. Рассказать и показать.

И тишина. А я и сама в шоке от своей наглой прямолинейности. Видимо, прав Баха, в минуты гнева во мне просыпается другая Мирата: смелая, гордая и сообразительная. А ещё эта новая Мирата очень недальновидная, и мне из-за неё всё время достаётся по первое число.

Однако в этот раз демон не стал бросаться на меня с упрёками и доказывать мою глупость. Поправив воротник рубашки, он нервно застегнул пару верхних пуговок и, заложив руки за спину, серьёзно проговорил:

— Хочешь поговорить на чистоту? Я согласен. У нас и правда есть проблема.

Я лишь удивлённо моргала, ожидая продолжения. Азард же откровенничать не спешил. Плотно сжав челюсти, отчего скулы проступили ещё чётче обычного, он быстро подошёл к окну и только тогда, не поворачивая ко мне лица, пояснил:

— Я не хочу Эму.

Каюсь, сначала я злорадно улыбнулась. Так им и надо! И демону-совратителю, и этой прохвостке! Но, услышав продолжение монолога, прониклась, рассердилась и сильно обиделась. Всего поровну. Такой вот эмоциональный коктейль.

— Меня действительно тянет к тебе: смеске без рода и племени. Не понимаю, отчего не могу противостоять похоти. — Обернувшись, он бегло осмотрел мою ссутулившуюся фигуру, закутанную в мятый халатик и, как само собой разумеющееся, откомментировал увиденное: — Ничего особенного. Низшее сословие, разбитные манеры, совершенное неумение держать себя... Но факт остаётся фактом: я хочу обладать твоим телом.

Затянувшееся после его речи молчание Азард понял по-своему, по-мужски:

— Подведём черту. Сколько ты хочешь за свою девственность, Мира?

Раньше он много раз пытался меня обидеть. Намеренно говорил гадости, стараясь задеть больнее, привести в ярость, отвадить от себя. И я обижалась, но ненадолго, прекрасно осознавая, что делается подобное в целях моей же безопасности.

Сейчас Азард не стремился обидеть. Демон говорил спокойно, по деловому, искренне считая, что я готова пойти на сделку. Переспать с ним за деньги. Больше того, он признал, что его тянет ко мне, а значит, мы будем спать с ним не один раз, а много и часто — столько и в каких позах эрд пожелает. И он знает, к чему это может привести. В худшем сценарии проклятье заберёт мою жизнь, в лучшем — я обойдусь разбитым сердцем. Но ему плевать на человека, на низшее сословие... Демона, скорее всего, тяготило лишь время, что придётся потратить на меня. Время ожидания, пока я умру, чтобы он смог, наконец, жениться на своей невесте. Снять проклятье рода — вот его задача, а я — досадное недоразумение. Вот откуда столько тоски в голосе...

Не знаю, что отражалось на моём лице, только демон нахмурился, шагнул ближе и настороженно спросил:

— Мира, ты слышала, что я сказал?

— Каждое слово, — улыбнулась я.

Он сделал пару шагов назад, упёрся поясницей в подоконник и поморгав, уточнил:

— Что с тобой?

— Всё хорошо, — ровно проговорила я.

— Если женщина говорит, что всё хорошо, значит кто-то сильно напортачил.

— А вы — знаток женских душ, господин Эйсилим, — я улыбнулась шире, демона перекосило. — Представляю, скольких из нас вы пользовали до меня, и сколько ещё стоит в очереди за мной. Досадно споткнуться о смеску, понимаю, но вам придётся научиться воздержанию на ближайший год. Как уже говорилось ранее, мне безумно хочется жить, а вы, эрд, — отрава.

— Мир-р-ра...

В голосе демона появилась неприкрытая угроза. Только в эту минуту мне было плевать на всё: мой мир трещал по швам, грозил вот-вот разбиться вдребезги.

— Азард Малихович, я — ваша тень, а не подстилка. Прошу вас выйти из моей комнаты, — мне хотелось заморозить его взглядом. Заморозить, а потом разбить, чтобы никто никогда не смог собрать эту нечисть, как не смогут собраться вновь осколки моих розовых очков.

— Ну что ж, ты в своём праве. — Демон, ничем не выражая протеста или злобы, оттолкнулся от подоконника и направился к двери, бросая на ходу: — Тетради получишь завтра. Ужин на кухне — я привёз из кафе на вынос. Завтра из отпуска вернётся кухарка.

И вышел вон.

Так просто. Не оправдываясь, не бросаясь в дебаты, не оскорбляя и не успокаивая... Оставил меня одну и ушёл.

Баха не появлялся, за что я была ему благодарна: не хотелось никого видеть. Какое-то время я бегала по комнате, нервно заламывая руки, повторяя про себя, как мантру одни и те же слова:

— "Ненавижу. Он ни во что не ставит мою жизнь, унижает меня, мучает, дразнит близостью, а потом втаптывает в грязь... Ненавижу..."

Не помогло. Сколько бы я не говорила одно и тоже, легче не становилось. Конечно, разум твердил, что нужно держаться подальше от демона, что он растопчет меня и забудет, но сердце изнемогало. Иногда казалось, что в груди поселился маленьких паразит, и, чем больше я пыталась возненавидеть Азарда, тем быстрее он рос... Рос и поедал меня изнутри. Было больно.

— Мира, — тихий голос домового застал меня на кровати, сжавшуюся в комочек и раскачивающуюся из стороны в сторону. — Ты — умница.

— Знаю, — тихо ответила я, продолжая судорожно обнимать руками согнутые в коленках ноги, — но почему-то мне от этого не легче.

— Если отдашься ему, всё закончится ритуалом единения. Станешь саифой проклятого Эйсилима.