Между собой остроухие болтают. С гномами и прочими тоже разговаривают. А вот с людьми — не особо. Как по мне — лучше бы вовсе не разговаривали. Ни разу не слышал, чтобы эльф ругался. Они всегда очень... крайне... исключительно вежливы. Но эти вежливые слова говорятся таким тоном, что сразу же начинаешь чувствовать себя быдлом, которое даже целовать землю, на которой стоит Господин, недостойно.
Так что я не ожидал, что освобожденный заговорит. Тем паче я не ждал благодарности. Но эльф посмотрел на меня и сказал:
— Спасибо.
Как я и предполагал, тон был такой, что сразу же захотелось впечатать ему кулаком меж раскосых глазок. И ногой потом добавить.
Однако я сдержался. Можно не любить эльфов, но все-таки лучше с ними не сориться. Так что я даже не сказал "кушай, не обляпайся", а только буркнул:
— Не стоит.
Эльф даже не взглянул в мою сторону. Он рассматривал кисти своих рук, а они были в крови. На каждой оставалось только по два пальца — мизинец и безымянный. Вот значит как. Видно ребятам очень надо было, чтобы он заговорил. Эльфы неплохо управляются саблей, но их основное оружие — лук. Лучники они превосходные, как мужчины, так и женщины. Отрезать эльфу пальцы на левой (они почти все левши) руке... Поубивав ребят, я, можно сказать, услугу им оказал. После такого у них с костей мясо состругивали бы тонкой стружкой. Что-то очень важное они узнать хотели, если на такое решились. Хотя... Может и не стоит искать слишком сложные объяснения для того, что можно объяснить обычной беспросветной тупостью. Мудрецами и мыслителями парни не выглядели. Правую руку остроухому опять же изуродовали. Если бы вначале подумали... если бы им было чем думать... то начали бы с мизинцев. Шансов получить информацию стало бы не в пример больше. А так, даже если эльф и собирался поделиться с ними своей мудростью, то после потери главных пальцев он бы точно ничего не сказал. Ну, это я так думаю. А что там себе думает эльф, только он и знает. Они ведь похожи на людей... Не только эльфы. Гномы, цверги... Вообще почти все представители Народца. Не как близнецы, конечно, похожи, но и среди людей та-акие персонажи есть, что сразу и не определишь — то ли человек, то ли гоблин какой. И поскольку они очень похожи на людей, то мимо воли начинаешь считать, что они КАК люди. Как люди думают, как люди чувствуют... Не знаю уж, как они там чувствуют, но думают они точно не так, как люди. Потому что они — не люди вовсе. А некоторые из тех, кто принимал их за людей, умерли. И умерли, заметьте, именно потому, что принимали за людей тех, кто людьми не был.
Так что когда эльф развернулся и, ни слова не говоря, пошел в лес, я даже испытал некоторое облегчение. Одной проблемой меньше. Спас его я случайно, на горячую благодарность не рассчитывал, а вот гнусностями каждый остроухий был просто нашпигован. Вот и пусть уносит их подальше от меня.
* * *
— А ты в этом уверен?
— Абсолютно.
— Стой. Ты же говорил, что только пару раз их видел. Может забыл?
— С чего б я забыл? Я себе такой купить хотел.
— Тебе-то зачем?
— Как зачем? В поле работать, в лесу, дома... незаменимая штука в хозяйстве.
— Странноватое какое-то у тебя хозяйство.
— Почему?
— Да у нас, в Федерации, не принято как-то мечами дрова рубить и стрелами гвозди забивать. Мне этим кхукри чуть кишки не выпустили. Это оружие.
— Ну да. И оружие тоже. Если придется. А этот — именно оружие.
— Тогда я вообще ничего не понимаю.
— А чего понимать-то? Есть ножи, которыми хлеб режут, а есть ножи, которыми режут людей. И те, и другие — ножи. Просто разные немного.
— Все равно мне кажется, что ты чего-то путаешь.
— Погоди. Сейчас покажу.
Дэн встал и пошел к своей повозке. Я взял кхукри в руки и снова рассмотрел его. На хозяйственный инструмент он походил не больше, чем саблезубый тигр на домашнюю киску.
* * *
Когда я показал Дэну эту штуку, то он восхищенно покачал головой, взвесил нож на руке и цокнул языком.
— Знаешь, что это такое?
Он непонимающе посмотрел на меня.
— Кхукри.
Я промолчал и посмотрел на него. Однако Дэн, видимо, считал, что сказал уже все.
Дальнейший наш разговор напоминал поиски одним слепым другого слепого в темной комнате. Я не знал, что именно спрашивать, а он не понимал, что меня интересует. После неоднократного переспрашивания и множественных уточнений кое-как удалось выяснить, что эта штука называлась кхукри и наряду с рам дао (это вроде были мечи) составляла вооружение королевской гвардии. Дэн видел их в Коннемаре. Гвардейцы, как правило, водились в основном там. Один раз, после особо удачной торговли, он хотел купить себе такой же. Но вот именно такие не продавались. Оружейники поставляли их непосредственно дворцу. Кроме гвардейцев никто не имел права носить такой нож. Вообще-то, я думал, что там должна быть еще толпа народу с такими ножами. Просто эта толпа не любит находиться в первых рядах и на виду.
* * *
Появился Дэн. Он тащил какую-то железку.
— Вот.
Это был кхукри. Вернее, очень-очень дальний его родственник. Старый, с негодной балансировкой, немного побитый ржей, с гладкой, отполированной рукояткой. Туповатый и с зазубринами на заточке. Тем не менее, узнаваемый. Более того — до теперешнего момента я видел его почти каждый день. Но вот взгляд как-то не цеплялся. Не то, чтоб эта штука выглядела мирной. Мирной даже палка не выглядит. Просто вид у нее был какой-то... обжитой. Хозяйственный. И все же это был кхукри. Тем не менее я спросил:
— Что это?
— Мой кхукри.
— А где взял?
— Кузнец наш выковал.
— Не понял, а зачем тебе такой, как у гвардейцев понадобился? У тебя ж уже есть.
— Не, ну ты не сравнивай-то. Наш Михай же не оружейник. Да и металл... Ты разницу-то вообще видишь?
— Да вижу уж... А у оружейника, в той же Коннемаре заказать?
— Тоже нет. Те, которые такой ковкой занимаются, только на дворец работают. Не станут они кому-то другому ковать. Лицензию потеряют.
Похоже, в Коннемаре жили очень законопослушные граждане. В Федерации вопрос упирался бы только в сумму денег.
— А такие, как у тебя, значит, еще есть?
— У всех. Куда ж без него?
— Хорошо. Спасибо, что просветил. Забирай этот ножик себе. Я им пользоваться не умею.
Дэн с некоторым сожалением погладил кхукри пальцами.
— Нет.
— Чего так? Ты ж хотел себе такой.
— Не совсем такой я хотел. Клеймо видишь? Это королевская собственность. Я, Питер, не знаю, то ли ты гвардейца убил.... ты же его убил, да? Так вот, то ли гвардейца убил, то ли человека, который убил гвардейца. Я этого не видел, тел не видел, подробностей знать не хочу... и становиться владельцем королевской собственности тоже не хочу. Спокойнее так, понимаешь? Вдруг как мытари приедут и кто увидит случайно... Так что оставь его себе, а лучше — выброси и забудь, что когда-то его в руках держал.
— Может так и сделаю. Мы тебя в неприятности втравили?
— Нет. С чего бы. Похоже, что вы меня от неприятностей избавили, если все, что ты говоришь — правда.
— К сожалению. Глянь-ка еще на это.
Я высыпал на ладонь монеты из мешочка.
— Глянь. Эльфы с вами такими расплачиваются?
Дэн перебрал монеты пальцами и смущенно пожал плечами:
— Не знаю.
— Но они же расплачиваются?
— Да расплачиваются... Похожи. Но точно не скажу. Я в этих рунах не разбираюсь. А монеты мы не храним. Плавим и просто металлом платим.
— Чего так?
— Да чтоб лишних вопросов ни у кого не возникало. Если монеты из могил, или каких схоронов эльфьих, то сюда народу набежит, что не протолкнуться будет. Нам такого не требуется. Мы тут тихо и спокойно живем, и менять никто ничего не хочет. Ладно. Пойду я, может до рассвета успею пару часов поспать. Я... это... туда, подальше отойду... если вам поговорить надо... или еще чего.
Я только удивленно поднял брови. Виктор улыбнулся, а Ясмин была настолько захвачена происходящим, что просто не обратила внимания. Дэн невозмутимо подобрал шкуру и пошел в дальний конец поляны, волоча ее по земле.
— Деликатный человек, — Карелла согнал улыбку и наклонился ко мне. — Что там произошло?
Я рассказал, стараясь не упускать детали. Об эльфе решил покамест промолчать. Слишком непонятным персонажем повести он был.
Виктор похрустывал сплетенными пальцами, внимательно глядел в костер и напряженно думал. Ясмин ерзала на месте и поблескивала карими глазами, переводя взгляд с меня на Карелла и обратно.
— Как думаете, кто это был?
— Поди, знай... Вначале думал — оборванцы какие-то, крестьяне, которым картошку надоело копать. Но крестьяне так драться не могут. Потом казалось, что сам подрастерял навыки и кураж... Сейчас так не кажется. Это были профессиональные бойцы. Высокого класса профессионалы... А может — я просто себя пытаюсь оправдать? Ослаб и пытаюсь превозносить каких-то никчемных дезертиров? Как думаете?
— А клеймо на... этом, короче, — Виктор ткнул пальцем в кхукри.
— Не знаю, Карелла. Просто не знаю.
— Вот скажите мне, Питер... я никому не проболтаюсь. Это вы подобные ситуации ищете сами, или они вас находят? Вы — навроде Алисы, только она неприятности на бытовом уровне искала, а вы на мелочи не размениваетесь. Глобальный какой-то масштаб...
— Ага. Я еще и виноват в этом? Так что ли? Между прочим, началось это после того, как я с вами познакомился.
— Не прибедняйтесь — у вас и до этого неприятностей хватало. Но вы удачливый человек.
— Это — да. Согласен. За мной удача с мешком подарков бегает. Только подарков много и мешочек тяжеловат. Так что догнать никак не может. Так... вдогонку кидает. Иногда по затылку чего и перепадет.
— А чего они там ошивались? Вы все рассказали?
— Нет, не все. Только дальше еще непонятнее будет.
Я рассказал и об эльфе. Карелла потер виски и помотал головой. Ясмин засмеялась.
— Чего ты?
— Глянь — как Камушек прямо.
Виктор не обратил внимания на шпильку. Впрочем, со стороны Ясмин это была и не шпилька. Она действительно так думала.
— Точно. Они с камушком — братья по разуму. Что делать будем?
— Да ничего. Едем в Джеду. Делаем вид, что ничего не произошло. Ясмин, вам понятно? Об этом происшествии нельзя никому рассказывать. Вообще никому. Забудьте просто. Вам, Питер я ничего подобного не говорю — из вас все равно каждое слово клещами надо вытягивать. Но в Джеду никаких справок тоже лучше не наводить. И в Коннемаре. Может в Федерации какие слухи ходят? А до той поры лучше обо всем забыть. Пойдемте спать.
На следующий день, к вечеру, мы добрались до Джеду.
* * *
Джеду была большой деревней. Очень-очень большой. В Федерации многие города были поменьше. Я по всей Джеду не шлялся, но даже на первый взгляд выглядела она гораздо больше, чем, скажем, Ванборо или Ди Крайт. А это как-никак бывшие столицы бывших королевств.
Уже в сумерках мы отмахали кварталов сорок, прежде чем Дэн остановил всю нашу процессию у трактира, на вывеске которого была неуклюже намалеван толстый кот с такой же толстой мышью в зубах. Мышь по каким-то причинам хитро и злобно ухмылялась. Видимо кота впереди ждали неприятности. Как правило, качественное изображение на вывесках подобных заведений гарантировало плохую кухню и отвратительное обслуживание. Если исходить из этого, то в данном трактире кормили и обслуживали очень хорошо. Дэн подтвердил мои догадки:
— Если хотите, то можете остановиться здесь. Но предупреждаю — тут дорого. Я просто видел, что деньги у вас водятся, а где вы привыкли ночевать — не знаю. Если не устроит, то поехали со мной. Тут недалеко — через пяток кварталов будет гостиный дом "Кленовый лист в луже"...
— Очень поэтичное название...
— Не знаю. Ночевка там хорошая, но кормят не очень.
— А во сколько проживание тут обойдется?
— Пятнадцать медью с человека в день. Серебром — как договоришься, но за полталера — вполне. Кормят утром и вечером. Можно дополнительную еду заказывать, но за отдельную плату.
— Нас устраивает. Оставайтесь тут, Дэн. Мы оплатим. Расход небольшой, а вы, вон, Ясмин половину своей тележки скормили в пути.
— Да что вы, какую там половину...
— Заканчивайте ломаться.
— И в мыслях такого не было. Чего ж не остаться, если приглашаете и платите. Для меня тут дороговато, но один раз, правда, останавливался.
Дороговато?! Узнай Дэн цены в Федерации, у него б вся густая шевелюра опала осенней листвой.
— Тогда пошли. Питер, что там с Ясмин? Отошла уже?
Я посмотрел на девушку.
— Вроде еще нет. Ничего. Просто времени побольше надо, чтоб привыкла. Пойдем, Ясмин.
Городские стены она восприняла более-менее спокойно. Вернее, совсем даже напротив — крайне неспокойно, но как раз это возбуждение было объяснимо. А вот когда мы заехали внутрь, то Ясмин впала в какое-то оцепенение... Ну, не совсем оцепенение — головой она вертела очень активно, но вот выражение лица с тех пор не менялось. И самое главное — она молчала. До этого момента она молчала только в том случае, если ела. Даже ночью начала разговаривать. Я считал, что ничего страшного не происходит, но Виктора это беспокоило. Мы зашли в большой зал. Виктор пошел к стойке, за которой торчал хозяин. Я держал Ясмин за руку. Она выглядела очень огорошенной, но не испуганной. Продолжала рассматривать все и всех и продолжала молчать. Меня тоже начало это беспокоить. Карелла вернулся.
— Я снял комнату на четыре койки. Заплатил за неделю вперед. Не думаю, что мы здесь настолько задержимся. Деннис, не знаю, сколько вы здесь намереваетесь пробыть. Если что — потом заберете остаток задатка у хозяина. Пошли, комнату покажу.
Закинув вещи в номер, Дэн пошел распрягать Камушка, Виктор отправился к местному повару, чтобы составить меню ужина. Не знаю, то ли он сам настолько проголодался, то ли намеревался окончательно добить Ясмин широчайшим выбором всего, что можно съесть.
Комнатенка была — так себе. Четыре койки, платяной шкаф, штук шесть стульев и стол. Еще присутствовало старое кресло, которое попало сюда по какому-то недоразумению. Обычный номер обычной дорожной гостиницы. Правда, очень чистый. Я завалился на кровать. Можно, конечно, было пошляться по этой деревне, но солнце уже зашло и по улицам бродили фонарщики, с лестницами. Да уж... Деревенька, понимаешь... Да в Федерациии не каждый город мог фонарями похвастать. В Центрах везде, конечно, были, а вот в Средних городах — далеко не везде. Из кресла, где расположилась Ясмин, раздалось какое-то сипение. Я повернул голову. Ясмин откашлялась и произнесла уже нормальным голосом.
— Сдуреть можно.
Она с некоторым недоумением посмотрела на сморщенное и надкушенное яблоко, которое сжимала в левой руке. Яблоко ей выдал Дэн еще за городской стеной. Ясмин несколько раз откусила от него, а потом мы заехали в город и о яблоке она забыла. Сейчас она смотрела на фрукт, явно не понимая, откуда он взялся. Потом, видимо устав от размышлений, Ясмин тряхнула гривой своих волос и решительно, с хрустом откусила кусок.
