Эти глаза притягивали, они преображали узкое лицо с расплывшимся носом и впалыми щеками, делая его почти человеческим.
— Чего тебе нужно от меня? — спросил Гренгаль. Его слишком маленькая и узкая вытянутая челюсть при этом дрогнула, показался тесный ряд кривых желтых зубов. Рот был похож на заячий, крошечный длинный язык — на гнилой палец, скребущий по небу.
У карлика был сильный голос, но из-за строения рта сложно было разобрать, что он говорит.
— Меня зовут Бэйр, я от Райнара, — повторила я, с трудом заставляя себя оторвать взгляд от нелюдя. — Он сказал, что вы должны передать ему что-то.
— Ах, да. Я ждал тебя, — кивнул карлик. — Зайди.
— А это обязательно? Вы могли бы передать мне здесь, — мне совершенно не хотелось заходить внутрь его дома: мне вполне хватало запаха, который я чувствовала, даже стоя на пороге. Что-то вроде смеси творога и мышиного гнезда с едкой кислой ноткой.
— Я должен приготовить то, что должен передать: речь идет о снадобье, — пояснил карлик. — Зайди.
Тесное жилище карлика насквозь пропиталось запахом уродливого существа. Три крошечных комнатки на первом этаже почти без всякой мебели и лестница на второй этаж — все, что я сумела разглядеть, пока хозяин вел меня на кухню.
В доме не было ни одной хорошей вещи, все поломанные, старые, разваливающиеся. Полы — голые серые доски, а покрывала, скатерти и шторы, все, какие были, — дырявые или в заплатах. Но при этом ни пылинки, ни одного грязного пятна я не заметила. Более того, весь коридор занимали полки, уставленные новыми книгами в ярких переплетах. Похоже, хозяин этого дома никогда не тратил деньги на излишества.
— Сядь здесь, — велел мне карлик, указав на хлюпкую табуретку возле стола.
Я осторожно опустилась на разваливающуюся мебель, но она, вопреки всем опасениям, выдержала меня. Кречет спокойно улегся возле меня под столом: видимо, жуткий карлик не вызвал у него никаких подозрений. Хороший знак.
— Вина? Чаю? Эля? Кофе? Смешать? — размеренным тоном спросило существо.
— Что, простите? — переспросила я.
Речь карлика цокала и шипела, слов почти не разобрать. Он повторил вопрос, и тогда я отказалась, но через пару минут передо мной все равно появилась чашка с ароматным чаем.
— А что за снадобье просил Райнар? — спросила я после того, как Гренгаль поставил передо мной чай и вернулся к крошечной старой плите, чтобы начать работу над зельем.
— А ты разве не знаешь? Ты же его ученица, — процокал нелюдь, удивленно крякнув.
— Он многого мне не рассказывает, — я пожала плечами.
— В таком случае, я не могу тебе ничего ответить.
— Я могу сварить практически все. Странно, что Райнар не попросил меня, если речь шла о зелье, — произнесла я спустя время, понаблюдав за тем, как карлик справляется с зельем.
Что и говорить, мое самолюбие было задето. Не раз Райнар сам говорил мне о моем таланте к зельеварению, а теперь послал принести ему работу от кого-то другого! И ладно бы этот кто-то действительно работал качественнее, так нет же! Даже Леопольд, и тот справился бы с магическим котелком лучше.
— Раз он не попросил тебя, значит, тебе тем более не надо знать, что это за снадобье, — возможно, карлик опять прикусил свой длинный язык, а, может, мне не послышалось, и эти слова в самом деле были произнесены с очень странной интонацией.
— Я ведь все равно узнаю, — вдруг сказала я, самой себе напомнив при этом капризного ребенка. Мне стало стыдно, но я не подала виду. — Стоит мне в руки взять это зелье, я сразу пойму, из чего оно. А я все равно возьму его в руки, чтобы отнести Райнару. Так что нет причины скрывать от меня состав!
— Вряд ли ты определишь состав моего зелья, — возразил Гренгаль, копаясь у себя в шкафчике. — Ты, может, и способная ведьма, но слишком глупая, раз лезешь, куда не надо. Сказано, что не стоит тебе знать, так что тут непонятного?
— Не без этого, — я смущенно потерла шею.
А ведь он прав: опять нарываюсь на неприятности. Мало мне их было за этот год, что ли?... Будь там хоть кровь младенцев, у меня через неделю, если не ближе, свадьба! До тех пор уж точно нельзя ни во что влезать.
Подумав так, я перестала задавать вопросы. Карлик же сделал вид, что полностью ушел в работу, и не разговаривал со мной, пока не сварил свое зелье.
Вылив густое черное месиво в склянку, он тщательно закупорил ее пробкой и положил в деревянную коробку, коробку завернул плотной шерстяной тканью и убрал в корзину, корзину протянул мне.
— Держи и уходи, — произнес он, направившись к выходу, чтобы открыть мне дверь.
Кречет поднялся с места и направился к выходу, я, поудобнее ухватившись за ручку тяжелой корзины, последовала за ним.
— Черный Рынок в преддверии войны, — неожиданно произнес Гренгаль, когда я уже вышла на улицу. Карлик стоял в проходе и сверлил меня взглядом удивительно ясных зеленых глаз. — Не смотри по сторонам и не задавай вопросов, сейчас внимательность ни к чему хорошему не приведет.
— Что?... — я настолько оторопела, что не сразу осознала смысл его пугающих слов. Когда же я опомнилась, Гренгаль уже захлопну дверь и запер ее изнутри. — Странный он, да? — я вопросительно посмотрела на Кречета.
Пес отвернулся от меня и пошел к проулку, ведущему к рынку. Сунув корзинку в бездонную сумку, чтобы не мешалась, я последовала за ним.
Я шагала за собакой, погрузившись в апатичные мысли о быте. Лео что-то говорил на днях про платье, Арланд — про священника... но все это время мне казалось, что день икс еще совсем не скоро. А тут, посчитав, я выяснила, что он, черт возьми, ближе, чем через неделю!
Размышляя о своей ведьмовской свободе, которая вот-вот закончится, я очнулась только когда впереди послышался подозрительный шум. Кречет насторожился, замер на месте и вытянул вперед свою острую морду.
— Что там такое? — шепотом спросила я.
Пес медленно пошел вперед, держась ближе к стене.
Мы прошли около пяти метров и остановились у поворота, после которого должен был начаться глухой переулок. Я прислушалась: судя по звукам, кто-то шел впереди нас, шел спокойно и уверенно, как ходят обычно по улице или в парке. Странности шагам добавлял только шлепающий звук оторвавшейся от ботинка подметки — это-то и насторожило меня поначалу.
— Пойдем, это просто еще один местный, — подбодрила я пса, и первая направилась за поворот.
Но как только я повернула, уверенная в том, что все в порядке, ситуация переменилась.
Стоило идущему впереди меня пройти две трети оставшегося до освященного рынка пути, как от стены отделилась тень и кинулась на него, словно паук на застрявшую в паутине муху. Жертва только тихо вскрикнула и замерла, исчезнув под серым плащом грабителя.
Пару секунд я стояла как вкопанная, но потом опомнилась и выпустила в сторону разбойника парализующее заклинание. Не тронув его, оно стекло с серого плаща, словно вода. Грабитель даже не заметил этого.
Сняв посох с крючка на спине, я не раздумывая кинулась на разбойника. Кречет, повинуясь моему жесту, залаял и побежал вперед.
Услышав лай, грабитель обернулся и, не отпуская жертву, вытащил из-под плаща матовый кинжал. Но когда Кречет подбежал к грабителю, тот вдруг убрал оружие, да и сам пес кидаться на преступника передумал.
— Дьявольщина! — выругался скорее с удивлением, чем с досадой разбойник. Голос оказался подозрительно знакомый...
Я остановилась и опустила посох.
— Как это понимать, Арланд!? — воскликнула я. — Ты грабишь людей на Черном рынке!?
— Я никого не граблю, он — опасный преступник! — инквизитор встряхнул сжавшегося от страха парня.
— Какой преступник!? — я в недоумении тряхнула головой. — Ты сейчас должен быть на учебе в морге! Ты лекарь, а не стражник! Значит так, если ты сейчас же мне не объяснишь, что все это значит, я...
— Ты немедленно замолчишь и превратишь привлекать внимание! — процедил сквозь зубы инквизитор. По его тону я поняла, что на самом деле происходящее куда серьезнее нелепого недоразумения, и заткнулась. — Идет стража... надо убираться отсюда.
Сделав мне знак, чтобы я следовала за ним, Арланд ухватил пойманного парня за локоть и прошипел ему на ухо, что, если он попробует бежать, инквизитор натравит на него пса. После этого пленный добровольно пошел за нами, честно стараясь сделать вид, что все в порядке.
Выйдя из переулка на людный рынок, мы направились в сторону одного из заброшенных выходов. По тому, как уверенно вел нас Арланд, я догадалась, что он уже не раз был в подземельях и хорошо их изучил.
По пути нам встретилась стража, но поскольку пленник вел себя спокойно, а Арланд плотно запахнулся в плащ и закрыл свою мантию, на нас не обратили никакого внимания.
Местные стражники были не ровня тем, что наверху — они не брали взяток и любого нарушителя ждало кое-что похуже заключения на пару суток. Под землей, где собирались одни преступники, был свой закон, и он охранялся куда тщательнее.
— И все же, какого черта тут происходит?... — прошептала я, когда стража прошла мимо.
— Не у тебя одной есть секреты, — так же тихо прошипел он. — А о честности и доверии друг к другу мы с тобой поговорим позже.
Выйдя из рынка в тоннели подземелий, мы прошли еще примерно двадцать минут, прежде чем оказались в темном и глухом тупике. На пару километров вокруг не было ни души.
Резко развернувшись, Арланд толкнул пленника к стене.
— Начнем, — голос инквизитора ударил в тишине словно молот о наковальню.
— Но я ничего не сделал! — завопил перепуганный парень, заметив пернатую белую мантию под серым плащом. — Не убил, не украл, не обидел кого!... Никогда!...
— Рассказывай все, что знаешь! — тихо звякнули звенья серебряной цепи.
— Я не понимаю, о чем вы!... — взмолился парень, падая на колени. По его щекам потекли крупные слезы, подбородок дрожал, пальцы судорожно мяли рубашку на груди. — Пощадите!... Умоляю!... — едва слышный писк от ужаса: Арланд затянул серебряную цепь на шее пленника.
— Говори, за чем тебя послали, — велел инквизитор без тени гнева в голосе. Он говорил спокойно, его глаза сверкали решимостью.
У меня никогда не было иллюзий на его счет. Дома Арланд мог быть кем угодно, но от того, кем он был за его пределами, зависела его жизнь и моя тоже.
Понимая это, я заставила себя не вмешиваться, молча стояла в стороне, поглядывая на единственный выход, не идет ли кто. Однако, совсем не замечать происходящего у меня не получалось. Парень явно не врал о том, что ничего не знает.
— Я выходил из дома, думал купить на обед птицу в суп!... Петуха!... — шептал парень, огромными от страха глазами смотря на инквизитора. Дрожащие губы еле двигались, но слова все-таки падали в воздух. — Я не собирался ничего плохого делать... пустите, я не виноват!... Если вы слуга справедливости, вы отпустите!... — не выдержав, мальчишка заплакал.
— Проклятие... — глаза Арланда широко распахнулись. Он смотрел парня, едва веря в то, что ошибся.
— Слава мертвым богам... — прошептал мальчик, складывая руки в молитвенном жесте и одновременно сгибаясь пополам. Он едва не терял сознание от внезапного облегчения.
Нахмурившись, инквизитор спустил цепь с шеи подростка. Я быстро подняла парня с земли и велела ему бежать домой и забыть все, что сейчас произошло. Дважды повторять не пришлось.
Когда он скрылся, мы с Арландом посмотрели друг на друга.
— Не работаю я ни в какой больнице, — произнес инквизитор без тени вины в голосе. — Я пробрался на тот склад и выяснил, что там полно дряни с Черного Рынка. Отравленное дешевое вино — это самое безопасное из того, что я нашел: жители даже не подозревают, что на них буквально ставят опыты, продавая черти что. Мэр, как оказалось, ручная собачка Короля Подземелий, какого-то темного мага. Этот же темный натравил на тебя тех пятерых отморозков.
— И ты молчал!? — воскликнула я.
Я боялась даже представить, какой опасности он подвергал себя, копаясь в этом!
— Арланд, как ты мог залезть в такое!? Инквизитор, разгуливающий по Черному Рынку и выслеживающий местного Короля!... Для тебя безопаснее явиться в Орден без накидки, чем сюда в этой мантии!
— Я на Рынке намного дольше, чем ты, Бэйр, — тихо сказал Арланд. Он уже вел меня обратно к освещенной людной позади. — И я знаю, что делаю. А ты сейчас отправишься домой и будешь там, пока я не вернусь, ясно?
— С чего ты взял, что я вот так спокойно уйду домой, зная, что ты торчишь здесь и занимаешься непонятно чем, рискуя жизнью!?
— С того, дорогая, что без твоих криков и глупых вопросов риск погибнуть у меня куда меньше, — процедил инквизитор.
Я попробовала было возразить, но Арланд многозначительно звякнул своей цепью.
Это мы уже проходили: если я упрямилась и лезла на рожон, инквизитор не церемонился, лишал меня магии и запирал дома. После того случая я не разговаривала с ним нескольку дней, но потом пришлось смириться с тем, что он действовал ради моей же безопасности: тогда я собиралась на вечеринку Креда, после которой темный маг и несколько его друзей бесследно исчезли. Я бы подумала, что инквизиция не без помощи Арланда устроила облаву на темных, но на той вечеринке была Люська. Она рассказала мне, что колдун пропал после праздника, в то время как куда более опасные темные спокойно добрались до дома. Все это время я тешила себя надеждой, что Кред просто уехал, но теперь поняла, что вряд ли. В городе действительно происходит что-то очень серьезное.
— Может, ты хотя бы скажешь мне, чего нужно опасаться? — тихо спросила я.
— Если бы я знал, Бэйр, опасаться давно было бы нечего, — ответил инквизитор.
Он довел меня до выхода наверх, который находился ближе всего к нашему дому. Заставив меня пообещать, что я пойду прямо туда и никуда больше, Арланд отпустил меня, а сам пошел прочь, плотнее запахнувшись в свой плащ.
Когда мы с Кречетом зашли в дом, ни Люциус, ни Леопольд еще не вернулись, потому я, не теряя времени, спустилась в подвал.
На душе было погано, я чувствовала себя так, будто обманывала кого-то, и, даже понимая, что это неправильно, продолжала это делать. Спускалась по этой чертовой лестнице с этим чертовым зельем в сумке.
Мысли о том, что лучше никуда не лезть, которые еще час назад казались мне вполне здравыми, теперь потеряли всякое значение.
Все вокруг прятались от меня за своими страшными тайнами, — Лео молчал про ситуацию с Шарлоттой, Люциус как мог скрывал свое прошлое, Райнар со своими делишками на Рынке, а теперь еще и Арланд! Несколько месяцев врал мне о том, что врачует в больнице, а на деле разгуливает по Черному Рынку, как у себя дома, и нападает на людей!
Зла на него нет, но и я хороша. Если бы не была так поглощена своими делами, я бы давно догадалась, что не работает он ни в каком лазарете: он никогда не говорил о больных, хотя если берется за какое-то дело, готов трещать о нем сутками напролет! От него даже лекарствами никогда не пахло.
Нет уж, хватит всего этого. Я слишком заигралась в слепую дурочку! У меня под носом происходит что-то серьезное, что-то, что касается меня: ведь меня действительно искали зачем-то, но по неизвестным причинам прекратили! Я не могу и дальше сидеть в стороне, особенно после сегодняшнего.
