— Вы себе пирожков взяли? — Спросила, протягивая чашку с чаем сестре, Валья.
— Да, спасибо, сианны! На кухне нам и молоко дали! Хотите?
— Нет... Сианна Розия, если не затруднит, — попросила девушка, — мне бы еще синее бальное платье подогнать. Я тут такой красивый волан нашла! Его можно спороть и к бальному пришить!
— Может, все же передать вашу просьбу портнихе? У нее получится гораздо лучше!
— Не стоит, Розия. — Меньшая из девушек встала. — Если нас придут будить к завтраку, скажи, что могут не беспокоиться. Все равно не пойдем. К вечеру нам необходимо привести себя в порядок. Все же последний день на этом материке. А, и еще. Розия, тебе можно доверять? Жаловаться сианне Шуе не побежишь?
— А что надо сделать? — Неуверенно спросила девушка. — Мне бы не хотелось лишиться своего места!
— Ничего противоправного. Вот тебе драгоценный камень. — Меньшая из сестер раскрыла ладонь. — Сходи в город, обменяй его в банке на деньги. И купи нам на базаре по паре крепких темных штанов, темных рубах и непромокаемые куртки. А, да. Еще — сапоги. Самые крепкие, без украшений, черного цвета. Сейчас срисую размер.
На ладони девушки появился большой бумажный лист и карандаш. Поставив свою ногу и сестры рядом, она срисовала стопу и отдала охраннице.
— Зачем вам такая одежда? — Спросила она.
— Чтобы не сидеть взаперти в душной каюте, а гулять по палубе! Сделай, пожалуйста! Оставшиеся деньги можешь взять себе.
— Но это такая огромная сумма!
— Ничего, — подмигнула девушка, — как раз на домик в небольшом городке хватит. Это ты нам делаешь огромное одолжение!
Едва охранница вышла за дверь, Вовка от всей души зевнул и потянулся.
— Расспросы потом. Я — мыться и спать.
— Хочешь, промою твои волосы? — Немного покраснев, сказал Вальтер.
— Не хочу. Сам говорил, что я — деревня. А мы, деревенские, все делаем сами.
— Защиту на двери ставить?
— Нет. Мы же ничего не умеем, ничего не знаем. Не будем портить Владычице игру.
Он посмотрел на стоявший за креслом меч.
— А вот его надо положить подальше... В гардеробную, что ли?
И Вовка, еще раз зевнув, взял его в руки и убрал в шкаф.
— Вот, Вальтер, то самое оружие, которое мир дал нам против тьмы... Я — мыться!
* * *
Глава двенадцатая. Подготовка к балу
* * *
У сианны Шуи с самого утра все валилось из рук. Да и помощницы, получив задание по сбору багажа, понятливо кивали головой, но делали все наоборот. Уж она и по щекам их била, и за волосы таскала... Устала. А Владычица Анибель, когда Шуя решила ей пожаловаться, вовсе нахмурила брови и высказалась вроде, что та не о том думает. Интересно, и о чем может думать хорошая камеристка, когда ее госпожа собирается в дальнюю дорогу? И этот бал... как минимум, пять платьев придется оставить на вечер. Одно — для торжественного обеда... Шуя сразу подумала о белом с серебряными лентами. Оно делает хозяйку строже и великолепней. На высоком, по последней моде, лифе, двести крохотных бриллиантов! И к нему атласная нижняя рубаха. Жаль, что сейчас не носят корсет. Иначе, было бы видно, какая осиная талия у Анибель! Шуя даже прослезилась. Ее так и распирала гордость, когда Владычица выступала по парадной ковровой дорожке к золоченому стульчику без спинки! А белые крылья! Изящным дорогим плащом они ниспадают с ее плеч почти до пола! Кстати, надо распорядиться, чтобы украшения в сундуки не прятали. Хозяйка любит сама подбирать их под одежду в зависимости от настроения. Может, сегодня наденет подвески из голубых бериллов? Ну а потом — бал. Если Анибель будет в настроении, то может протанцевать до самого утра! Это еще четыре смены платьев! Надо, пожалуй, оставить светло-зеленое с темными лентами. Оно у нее в фаворе. Легкое, струящееся, так и закручивается вокруг стройных ножек! Преданная камеристка вздохнула. Мужа бы ей найти. Да только кого? Все достойные саины их континента женаты. Шуя встала, выпрямила спину и, зыркнув на нерасторопную служанку со стопкой нижнего белья, прошла в гардеробную. А ведь ее красавица Владычица сегодня в спальню явилась позднехонько! Раскрасневшаяся, губки пылают, глазки светятся! Никак кого себе присмотрела? Вдруг, Владыка Мертон?! Хотя, нет. Не может быть! У него три жены, куча детей, а взгляд замораживает так, что сразу хочется надеть шубу. Неприятный аггел! И парни у него невоспитанные. А вот его подчиненный... Сианна улыбнулась, запихивая в сундук постельные принадлежности. Такого красивого мужского лица она не видела никогда! А его волосы... Если бы она сама была высокородной сианной... Шуя снова вздохнула. Но, как говорится, чего нет, того не будет. Кажется, именно с ним Анибель гуляла в парке после вчерашнего ужина. Когда Шуя, закончив дневные труды, вышла на террасу гостевых покоев подышать свежим ночным воздухом, и ни в коем случае не подглядывать, ей послышался серебристый смех хозяйки где-то в усыпанных мелкими фосфорическими цветочками кустах. И эта сианна... Тоже высокородная, гордая... Как она пряталась за тем деревом! Шуя не выдержала и тихо захихикала. Но тут ей попались небрежно брошенные ленты. Ну это ни в какие ворота не лезет! Что за безмозглые девицы! Небось всю ночь под Кассандрой с русалами у озера гуляли! Да, оттуда тоже слышался смех. 'Вот как только вернемся домой, — подумала она, — сразу половину горничных уволю!' Заколки, подвески и цепочки набросаны в коробочке в совершеннейшем беспорядке! Скорей бы домой... От греха подальше!
Шуя разложила мелочь по крохотным коробочкам и заперла их в ящик. Осталось согласовать с хозяйкой, какие платья оставить на бал и отплытие. После чего можно свертки, сундуки и ящики потихоньку отправлять на корабль. Кстати... Женщина подняла голову. Что-то сегодня не видно эту пугливую парочку белобрысых племяшек! Надо сходить, посмотреть, чем занимаются и распорядиться об обеде. Про завтрак-то она и забыла... Ну ничего, воздержание порождает терпение. А это — одна из Божественных добродетелей. Интересно, сианна Владычица посадит их под землю или снова будет сватать? Да только кто из древних родов согласится взять в дом непонятно чье отродье!
Прицепив ключи от гардеробной и кладовой к поясу, сианна Шуя отправилась в комнаты к Светозаре и Айне. Когда под ее уверенной рукой распахнулась дверь большой гостиной комнаты, охранницы дружно встали и поклонились.
— Пошлите в кухню за обедом для девок. — Буркнула она. — После того, как они насытятся, сами пойдете туда попарно.
Не обратив внимания на ироничные взгляды уже сытых девушек, дама вплыла в затемненную шторами малую гостиную. Оглянувшись по сторонам, она отдернула шторы. Диваны и ковер на полу были в идеальном состоянии, словно мебель только что закупили и расставили. На столе, в вазе с водой, топорщил листики и разноцветные чашечки соцветий бледно-зеленый вьюнок. Усики, которыми обычно растение цепляется за подвернувшиеся ему опоры, воинственно торчали в разные стороны.
— И откуда эта гадость тут взялась? — Прошипела Шуя, не оценив изящества резных листов и яркой окраски тонких лепестков. Схватив вазу, она подошла к окну, намереваясь выплеснуть в него цветок вместе с водой. Замах, бульк... А в руке снова ваза, наполненная водой. Вьюн же, развернув все чашечки в ее сторону, как-то нехорошо, словно исподлобья, на нее посмотрел. Перевернув вазу вверх дном, упертая камеристка как следует тряхнула ее в направлении газона. Но то ли для воды не существовало земного притяжения, то ли местная ваза была заколдованной, но жидкость, поплескавшись, осталась на месте. Зато вьюн, растопырившись усами в стекло, гневно задышал, выкрасив лепестки малиновым.
— Вот же пакость! — Раздраженно сказала камеристка. — Узнаю, кто притащил, сразу уволю!
Раздраженно дернув цветок пальцами, она швырнула его из окна. Но к ее безграничному удивлению, он не упал, а почему-то подрос в размерах и намотался ей на руку. Чашечки дружно прилипли к ткани платья. Молодые побеги, извиваясь юркими змеями, устремились к шее. Вдруг резкая боль пронзила державшую вазу руку. Казалось, в нее впились тысячи мелких острых зубок. Она начала сдирать стебель пальцами, но он вдруг обрел твердость и гибкость металла. Женщине стало страшно. Усики, словно хоботки слепых бабочек, уже ощупывали ее горло... Она не выдержала и заорала.
Первой прибежали охранницы и, мешая друг другу, начали бестолково суетиться, оттаптывая ноги. А вьюн уже сделал первый оборот вокруг упитанной шеи. Ведь сианна Шуя, в отличие от ее подчиненных, о заповеди умеренности частенько забывала. Посреди всей этой суеты распахнулась дверь в спальню Светозары. И юная девушка в длинном халате громко рявкнула:
— Что здесь происходит? Какого беса мне не дают выспаться перед балом?
Охранницы с облегчением отпрянули от полузадушенной Шуи. Девушка, наоборот, подошла поближе и проворковала:
— Ути мой хорошенький, ути мой малюсенький! Обижает тебя гадкая тетенька... Кто ее просил тянуть свои глупые жлобские пальчики к малышу? Иди к мамочке! Брось эту бяку, я снова посажу тебя в вазочку!
И вьюн, услышав голос, мгновенно освободил шею Шуи и потянулся к девушке, вползая на ее руку.
— Ти ж мой слатенький, ти ж мой маленький! Да какой же ты большой вырос! А красивый какой! Глазки радуются!
Вьюн сменил цвет чашечек на сиреневый и прильнул стебельком к девушке, чуть ли не обнимая ее листьями. Взяв в руки вазу с непроливаемой водой, она спустила ладошку в широкое горлышко. Тогда вьюн, отлепившись от ее руки, нырнул одним концом в воду, а плетью лег сверху, словно роскошный венок.
— Я тебя сегодня у ректорского домика высажу. Будешь охранять его от противных мальчишек!
Шуе показалось, что цветы закивали головками. Приподняв рукав платья, женщина посмотрела на свою кожу. На ней, от запястья до плеча, были тысячи крохотных ранок, как если бы руку искусали крохотные острые зубы. Причем, ранки припухли и болели, словно в них попали грязь или яд. Шуя подняла разгневанный взор на зачинщицу всего этого безобразия.
— Это что ты тут, дрянь беспородная, устроила? Я тебя, тварь, спрашиваю!
Шуя здоровой рукой попыталась схватить девушку за волосы. Но вьюн, мгновенно развернувший свою плеть, сделал гадючий выпад, куснув ее палец красным колокольчиком.
Шуя отскочила.
— Ну, успокойся, мой маленький! Ты же знаешь, что она мне ничего не сделает? Вот и молодец...
Девушка развернулась к Шуе и ярко-синими глазами посмотрела на камеристку.
— Ты чего тут забыла? Куда хапалки тянешь?
Шуя вгляделась и замотала головой. Нет, эта девушка была похожа на Светозару... И только. Те были молчаливыми и забитыми дурочками, пугающимися любого резкого движения. А сейчас перед ней стояла вполне уверенная в своих силах особа. Но Шуя, пользуясь безграничным доверием своей хозяйки, привыкла повелевать. Камеристка Владычицы! При виде ее лица трепетали все слуги дворца Анибель!
— Ты у меня... Да я тебя под землей сгною! — Запыхтела Шуя. — Сейчас свяжу — и в сундук! Анибель скажет, устали, бедняжки... Сил у девушек мало... Ну-ка иди сюда, голодранка!
В двери этой же спальни показалась вторая девушка и, облокотившись о косяк двери, спросила:
— Развлекаешься? Помощь нужна?
— Нет, милая! Ложись, отдыхай!
Дверь снова закрылась. Только маленькая, проскользнув под локтем сианны легкой тенью, уже стояла в дверях гардеробной и смеялась. Искусанная рука с каждой минутой опухала все больше и болела все сильнее. Злость, вызванная прежней безнаказанностью, распаляла ее, доводя до истерики.
— А вот она я! — Рассмеялась девушка уже за ее спиной, сидя на диване и болтая босыми ногами. Розовые пятки так и мелькали в воздухе. — Поймай!
Шуя с рычанием бросилась к ней и снова не заметила, как девушка оказалась стоявшей в оконном проеме. Пояс халата развязался, и сияние дня, бьющее в комнату с улицы, подсвечивало ровные красивые ножки.
'Это — шанс... — пронеслось в голове вредной бабы. — Толкнуть посильней... скажу, что случайно...' Три гигантских прыжка и... Шуя чуть не вылетела в окно сама, поскольку девушки на подоконнике не было. Не было ее и в комнате. На всякий случай посмотрев вниз и удостоверившись, что на траве под окнами тела нет, она решила поискать гадкую девчонку в гардеробной, поскольку дверь туда была открыта и легонько покачивалась.
Включив свет, она внимательно осмотрелась. Полочки с бельем. Плечики с жалкими дешевыми платьями. Шарфы. Тут и спрятаться негде. Может, за комодом? Женщина нагнулась. А там... там блистал драгоценными каменьями ножен меч Божественного плана. И жадная, любопытная сианна потянула к нему свою пухлую руку.
— Нет! — Крикнула девушка, появляясь перед ней прямо из воздуха.
— Да! — С торжеством сказала сианна Шуя и схватила ножны.
— Ну вот... Я же говорил, что не надо... — Грустно произнес Вовка и вытащил свой меч из руки каменной статуи. — Еще одна скульптура в ректорский сад. Думаю, саин Северин сделает из нее замечательный фонтан 'Горбатая старушка на прополке грядок' или, на худой конец, 'Поясничный прострел'!
Запихнув меч на самую высокую полку, чтобы гарантированно никто не увидел, Вовка подошел к синему платью, задуманному им для Вальтера.
— Вот, — произнес он, — стоило один раз подурачиться в женском платье... так к нему и прилипнешь. Слава Богам, что только на одном плане! Но, раз мне уже не до сна... Где там волшебная коробочка сианны Розии? И тот чудесный серебряный шарфик?
* * *
Когда Вальтер проснулся, Вовки в комнате не было. Зато рядом с кроватью лежали пакеты с новой, купленной сианной Розией, мужской одеждой. Вытащив ее из упаковки, он разложил все по размеру, лишнее спрятав в сумку с лямками. Потом отдернул плотные занавеси. Солнце давно преодолело зенит и теперь медленно скользило к закату. Легкие голубые облака, набегая на его диск, играли с зелеными макушками парка в бесконечные пятнашки. Надев халат, он вышел в гостиную, потирая глаза, и вдруг замер оттого, что безликая раньше комната превратилась в невероятное подобие цветника. По стене вился вьюн. На диванах с кусками ткани в руках сидели сосредоточенные Вальтер, Розия и еще одна девушка из охраны. А на столе лежало великолепное синее платье с серебряной отделкой.
— А-а! — Вовка поднял голову и улыбнулся. — Проснулась, моя принцесса? Смотри, какое шикарное платье мы с девушками для тебя сотворили!
Девушки тоже оторвались от шитья и улыбнулись.
— Сейчас плат доделаем... И сразу можно замуж! — Засмеялся Вовка.
— Чур меня... — Ужаснулся Вальтер. — Добрый день, милые сианны. Спасибо вам большое. А тебе, дорогая сестричка, особенно!
— Ты померяй. — Кивнул друг. — Чтобы не подгонять в последнюю очередь. И там туфли... Не забудь их надеть.
Вальтер кивнул и взял платье. Интересно, как они умудрились из одного шарфика сделать блестящую отделку, идущую по лифу и рукавам, а также целый волан, удлиняющий юбку платья почти на локоть? Посмотрев внимательней, он понял, что его распустили, а нити закрепили так, что издалека они казались драгоценными каменьями, осыпающими синюю глубину ткани.
