Не кляни Америку!

-Вперед! Убивайте!

Гладиаторы сошлись. На сей раз, они не торопились, проверяя друг друга осторожными ударами. Сталкиваясь, мечи, слегка искрили, щиты дрожали. Расходились и снова двигались, плавно сближаясь. Смахивало на бой братьев Кличко с отличной защитой, минимумом ударов. Эта осторожность не очень нравилась публике, она недовольно выла, в сторону бойцов летели кости, огрызки фруктов. Шейх, опрокинул поднос, весь заляпался вином и вареньем. Потом плюнул и надрывно провизжал.

-Если вы не будете драться, я прикажу вас подвесить вверх ногами. Несколько напирающих дикарей "янычар" выбежало на подиум, они размахивали копьями, демонстрируя тычки в открытую спину. А один факелом даже сунул пацану в пятку заставив отведать подростка ожог жаркого пламени. Получивший стимул огнем Сафлоров перешел в наступление, яростно атакуя, он, ударил своего визави ногой в коленку. Мальчишка-гладиатор отступил, слегка уведя меч в сторону, его противник рубанул по груди. Плохо привинченная пластина упала в низ. Следующий выпад оставил глубокую отметину на коже, полилась густая кровь. Фудорос отступился, один из волосатых бойцов ударил его пылающим факелом по ногам. А когда мальчишка заколебался, Сафонов с такой яростью ударил в шлем, что, пошатнувшись, рухнул. От сотрясения "каска" слетела, обнажив белую голову со вздувшейся шишкой на лбу. Сафлоров приставил клинок, к нервно вздымавшейся груди. Он скосил глаза на "публику".

Ждал знака. Когда большинство проводит по волосам — это значит убить, а слаживает ладони в замок — помиловать.

Однако милосердие не читалась в свирепых лицах. Практически все, даже женщины и подростки провели ладонью по горлу.

-Смерть! Добей его!

Жена шейха поднялась с кресла, такая вот большущая, косматая, жирная типичный бегемот, оглушительно рявкнула.

— Он слишком дешево отделался. Отдайте мне его на одну ночь.

Глядя на её перекошенную, злую рожу с шестью покрытыми редкими волосами подбородками, вполне логично предположить, что ночь с таким чудовищем, даже для мальчишки со всей свойственной его возрасту подростковой гиперсексуальностью покажется хуже смерти.

Сафлоров заколебался, слегка надавил, выступила капелька крови. Потом в отчаянии отбросил меч.

-Я не могу! Он мой друг.

Шум разом прервался, наступила гробовая тишина.

-Что! -Рассвирепел шейх. — Ты отказываешься убить побежденного. В клетку их обоих, после будут ужасные пытки на глазах у всей гладиаторской школы.

Воины из числа гвардии подскочили к Фудоросу, плеснули в лицо воды, а затем что бы быстрее пришел в себя прижгли раскаленным железом голую пятку. Мальчишка вскрикнул, подскочил и на его шею тут же набросили два аркана. Сафлоров попытался оказать сопротивление, он отбивался сразу от дюжины мечей, страх и чувство ярости придали ему непостижимые силы. Но один из стрелков поразил стрелой ему ногу. От яда юношу парализовало, но не убило. Связав обоих, их заперли в клетку. Действие отравы, прошло почти сразу же, как извлекли стрелу — этот специальный сок, похожий на Латиноамериканское кураре. Пришедшему в себя, и растянутыми толстыми веревками Сафлорову всадили раскаленным прутом по ребрам, задымилась кожа. Затем добавили еще, целя в порезы от свежих ран. Боль тут непереносимая, но видавший виды мальчишка стойко перенес уколы, лишь смуглое лицо побледнело, и мышцы дергались в судорогах. Зато ни крика, ни стона, даже последовала попытка растянуть посиневшие губы в улыбке. Конечно, этой звериной своре хотелось большего. Но видимо истязание двух не покорных пареньков отложили на сладкое.

Жена шейха сверкала отекшими очами:

— Они должны быть моими муженек. Сам знаешь, что я изобретательна на муки.

Сановник притворно пригрозил ей пальцем:

— Знаю, но только смотри, я могу приревновать. Парни красивые и уже могут жениться.

— Скорее всего, даже женаты! — Предположила Деметра. -Ведь это самые сильные и здоровые рабы, которые должны плодиться, чтобы появлялись крепкие и воспитанные в покорности невольники!

— Гладиаторы цвет неволи! Вот бы и их жен достать помучить. — Мечтательно произнес шейх.

— Успеем! Вот кстати снова девушки. — Указала Деметра. Когда в молодости, он выглядела симпатичнее по крайней мере фигурой, дама-богатырь, но от обжорства жутко разжирела. Шейх женился на ней из-за очень большого приданного. Он нуждался в деньгах и посему не обратил внимания, на несимпатичную лошадиную рожу женульки.

Теперь должны были драться женщины. Две полуобнаженные дивы в одних набедренных повязках вышли на арену. Они были скованы за шеи цепью — не оторвать друг от друга. Оружие по два кинжала в каждой руке. Ясно схватка будет жестокой и не слишком длинной. Одна девушка была светлой другая черноволосой, обе с довольно длинными гривами.

-В бой! — прогремел громила.

-Я не буду делать ставок! — Рявкнула жена шейха. — Это стало уже плохой приметой.

Бедные женщины сошлись вместе. Это было так страшно, такое ожесточение у одной практически сразу был распорот живот, другая ранена в грудь. Продолжая резаться, девушки отбрыкивались ногами, терзая свою плоть. Крови лилось много и они не могли уйти и разбежаться. Наконец одна из них вконец изрезанная рухнула на колени. Черноволосая рассмеялась, пытаясь добить, то туже нарвалась на коварный удар с низу под ребро. Застонав, она все же смогла ударить обидчицу по затылку. Обе красивые изувеченные женщины рухнули на гравий, несколько раз трепыхнулись, застыли. Косматые "янычары" подбежали к ним ткнули раскаленным железом. Девушки-гули не шевелились.

-Опять не одна ставка не сыграла. Обе мертвы.

Публика была разочарована, хотя лицезреть убийство само по себе очень приятно. Но вот пока никто не выиграл.

В этой ситуации только новый бой мог спасти дело. Легкая разминка закончилась и настала пора серьезных дел.

На арену вымахнуло пятнадцать гладиаторов в продырявленных оранжевых туниках, на шламах по три черных пера. Они были вооружены короткими, кривыми мечами; в руках они держали небольшие квадратные щиты с выпуклой поверхностью, головы защищены шлемами без забрала. За этой группой выбежали бойцы в ярко красных туниках, то же с короткими, зато прямыми мечами, с маленьким круглым щитом и железным наручником, прикрывавшим правую руку, не защищенную щитом и наколенник, защищающий левую ногу. Зеленые перья на скользких шлемах дополняли картину.

Став, напротив друг друга, они поклонились. На сей раз ставки заключались на гораздо более крупные суммы, золото перетекало из рук в руки.

-Так быть не может, чтобы их всех убили! — Заявила жена шейха. Кто-то обязательно победит!

— Так делай ставку, это последний бой. Видишь, уже светает! — С раздражением произнес уставший шейх.

— Тогда это будет серьезно! Тысячу золотых драхм на красных. — Проревела женщина-бульдог.

— А почему на них? — Шейху стало любопытно.

— Потому что глаза злее! — Искренне вырвалось у Деметры.

Распорядитель что-то выкрикнул. Прозвучал надрывный звук трубы. Даже факелы заморгали, словно монстрам что-то попало в глаза.

Разговоры, шум, смех, чавканье прекратились: все взоры были устремлены на сражающихся. Первое столкновение было ужасно: среди воцарившейся глухой тишины резко прозвучали удары мечей по щитам. По арене полетели перья, осколки шлемов, куски разбитых щитов, а возбужденные тяжело дышащие гладиаторы наносили друг другу удар за ударом. Не прошло и трех минут после начала боя, а уже пролилась кровь: четверо гладиаторов корчились в агонии, а сражающие топтали их ногами. Один из валявшихся схватил партнера за ногу и повернул стопу. Тот полетел вниз, распоров руку.

Жена князя ненасытная Деметра, бросила на ринг обглоданную кость.

— Красные если вы выиграете, я дам вам по бокалу вина!

Как часто бывает, случилось наоборот, самого крупного бойца из команды, за которую болела Деметра, завалили. Сразу три меча пробили широкую грудь, а в руке незадачливого предводителя осталась не вовремя подобранная кость. Тоже наверное обжора, тем более, что на ринг гладиаторов выпускают как правило голодными. Так и двигаться легче и если живот мечом распорют меньше вони.

Зрители с восторгом и напряжение следили за кровавыми перипетиями боя. Они орали, как стадо раненых быков. Местная элита неистово, бесновалась, подбадривала сражающихся. Ряды гладиаторов редели, сражение распадалось на отдельные стычки.

В этот момент, когда сановитая публика наслаждалась и откровенно "балдела" лакая кровь, отважные повстанцы перебили сонную стражу. Попаданец-полковник, вместе с горстью храбрецов, сокрушив телохранителей, первым ворвался во дворец.

Шум от приближения повстанцев заставил прервать схватку. Вельможи, шатаясь, старались подобрать мечи. Один из "панов" по ошибке схватил подобие фаршированной щуки. Тут же взвыл, разрезав пальцы об острые как лезвие бритвы планки. После чего упал от вида собственной крови в обморок, да еще прямо рожей в томатную и апельсиновую подливу.

А тем временем. Юный предводитель повстанцев, громко крикнул:

— Что я вижу! Вы убиваете друг друга, на потеху негодяям! Ожиревшим гадам не способным даже поднять меч, так слишком мешают животы. Если в вас сохранилась хоть частица, гордости рубите, эту мерзость.

Блестящая от масла Эльвира продемонстрировала, как это надо делать. Так сильно рубанула толстого барона, что его срубленная, с покатым лбом голова, отлетев, зацепилась за причудливой рожок. Так гармонично расположенный завиток, на крупной, золоченой люстре под мраморным потолком.

Гладиаторы словно ждали именно этого: устремились на ожиревшее стадо.

Рабы-прислужники отскочили в стороны, не желая умирать за ненавистных хозяев, а только что прислуживающие мальчики и девчата-рабыни, даже принялись бросать в сановников подносы и еду.

Деметра завопила:

— Убейте их всех!

Тут ей на голову обрушился хрустальный фужер, вырубивший стерву.

Попаданец-полковник теперь в неописуемом словами гневе. Он рубил богатых граждан города, кромсая их красное и коричневое мясо.

Это было совсем нетрудно, но противно. Рядом с ним сражалась неизменная спутница Эльвира. Хук не отставал, а гладиаторы мстили своим тюремщикам.

Угрюмые рабы, что ранее подталкивали копьями и факелами своих же товарищей, подняли на крюк распорядителя, они кричали:

— Мы свои! Такие же невольники, как и вы!

— Так докажите это мечом! — Крикнул разъяренный Абакан.

Шейх попытался удрать, но Хук поставил ему подножку, и вылил за шиворот меду:

— Ну, куда ты такой нужен. Без приправы.

Виктория одним махом срубила головы сразу с двоих вельмож, а коленом сокрушила челюсть третьему. Впрочем, тут уже не было даже подобия драки, просто рабы мстили. Остатки стражи разбежались, а пирующие даже в лучшей форме не представляли серьезной военной силы. Их перебили всех, прежде чем Попаданец-полковник остыл. Лишь главный шейх все еще был жив, Хук дергал его за волосы. Попаданец Абакан отогнал наглого мальчишку:

— Это знатная особа. Может нам пригодиться!

. Хук неохотно отступил, по пути врезав хозяйке ногой по морде, удар, правда, прошел вскользь. Деметра ойкнула, стала молить о пощаде:

— Не убивай меня великий воитель.

Мальчишка насупился, гордо выпятив грудь. Придал голосу низкий тон и максимальную суровость:

— Я великий! Куда делась ваша гордость?

Самка бегемота, потеряв всякое достоинство, ползала на брюхе и жадно целовала запыленные с прилипшей кровью босые ноги ребенка-терминатора. При этом так жалостливо скулила, что казалась, могла растопить нюнями камень:

— Все равно прошу, пощади!

Попаданец-полковник вмешался:

— Под замок их, после решим участь. И то нужна не резня, а правосудие.

Эльвира подтвердила:

— Мы слишком горячи и быстры на расправу. Следует стать терпимее. Иначе бунт станет бессмысленным и вместо прогресса прольется много кровушки.

Полковник Абакан напыщенно произнес:

— Это не бунт, а революция. А кровь по-пустому лить не достойно воина.

Шейха встряхнули, грубо взяли под руки и увели. Одновременно повстанцы бросились освобождать узников.

Двое отважных гладиаторов-подростков также были освобождены из клетки. Исцарапанные с ожогами и ранами мальчики, пришли в себя. Радость от вольного ветра счастья придала им силы. Посему они держались на ногах достаточно твердо, игнорируя вздувшиеся на пятках волдыри. Подошли сами и низко поклонились Попаданцу-полковнику.

— Мы благодарны вам за спасение! — Заявили они хором. — Теперь у нас одно желание сражаться под вашим руководством.

Попаданец-полковник в знак согласия сначала скрестил свои мечи, а затем приказал сделать это ребятам. После чего очень просто произнес:

— Присоединяйтесь к моей армии. Впереди будет много боли и крови, но мы должны выстоять и победить!

Последовала зачистка местности и дворца. Слуги-рабы помогли, при этом, указывая, куда могли улизнуть вельможи или где спрятаны богатства.

Молодые невольники засадили в клетку Деметру. Она пусть и слегка толстовата, но недурна собой, во всяком случае, для огрубевших вкусов голодных невольников. Рабы сорвали с нее дорогую одежду, драгоценности, серьги, бусы, золоченые сандалии, оставив нагой. Видно было, что им хочется надругаться на ее пышным телом, но строгий взгляд Попаданца -полковника остановил мятежников.

Вместе с шейхом голую с пышными телесами Деметру заперли в клетке, где ранее содержали гладиаторов. Жена могучего властителя старалась прикрыть руками груди, ежилась.

Рабы указывали на нее пальцами, едко шутили:

— Ну, как? Какого чувствовать себя нищей!

— Может, волосами укроешься! — Кричали другие.

— Давайте с нее жирок сгоним, прогнав по кругу!

Деметра не на шутку перетрусила, ей казалось, что ее вот-вот повесят. Она заскулила:

— Выпустите меня, я вам хорошо заплачу.

В ответ ехидное.

— Мы и так все возьмем.

Рабы стукнули пару раз по клетке. Кольнули знатную особу копьями, через прутья, и опять смешки. Попаданец-полковник осмотрел захваченные покои и решительно произнес:

— Нам нужен новый порядок! Это дворец будет общественной собственностью.

Невольники смиренно обратились к вождю:

— А как общественной собственностью?

С ленинским пафосом Абакан разъяснил:

— Это когда он принадлежит всему народу.

Рабы недоумевали:

— А кто будет следить за порядком?

— Выборные или назначенные мной гули! Свобода должна сочетаться с дисциплиной. Анархия — антипод свободы! — Шпарил Абакан, считая себя Цицероном.

Хук счел нужным добавить:

— Антипод — это противоположность, если кто не понял!

— Вы ученые люди, куда нам до вас. — Прошумело по рядам вооруженных чем попало, мятежников.

Хук усмехнулся:

— Цепкая память — лучший наставник! Вообще мечом можно завоевать свободу, но только с помощью разума ее можно удержать!

Эльвира усмехнулась:

— Ты очень умный мальчик, может, ты хочешь пойти на повышение?

Пацан проявил вполне уместную скромность: