Отверженные

Следующий день стал уже всеобщим трауром Грифиндора и семьи Уизли. Сидя за своим столом и наблюдая за ними, я, наконец, понял, чего я так хотел в прошлой жизни. Я хотел никогда не видеть печали или страха на лицах всех Уизли, сегодня их боль радовала меня.

На следующий вечер я разбудил Флер, но не решился рассказать ей обо всех произошедших в школе событиях. Просто сказал, что из-за траура и неурядиц в школе, учебный год закончился на два месяца раньше.

Хогвартс — экспресс уносил нас домой. За окном мелькали поля и леса, за окном мелькала жизнь, скоро моя месть будет совершена. Потом можно будет приступить к поисках Натана и кинжала.

Всю дорогу Флер спала у меня на коленях. Смотря на нее, я вдруг очень остро осознал, что привязался к ней. Без нее моя жизнь станет другой, не такой яркой. Без нее я сам введу себя в пучину мести, а вынырнуть уже не смогу. Мои родители разумно поступили, обвенчав нас, но я никогда им в этом не признаюсь, как впрочем, и во многом другом.

По прибытию в замок меня встретил радостный Том. Его ехидная улыбка и радушие навели меня на мысли, что Темного Лорда из него никогда не выбить.

— Я надеюсь, ты не практиковался на ней в заклятие Круцио?

— Конечно, нет. По сути дела у тебя на эту девчонку большие планы? — потирая ручки, как алкаш перед бутылкой спросил он.

— Да, она ответит за все.

— Это конечно хорошо, но ведь девчонка ничего не знает, — немного не уверенно произнес Том, шагая по коридорам к подземелью.

— Временно, скоро она вспомнит все.

— Знаешь, Гарри, это только твоя месть и, пожалуй, ты прекрасно справишься один, — доведя меня до двери и дав ключ, Том ушел наверх.

Двери открылась без скрипа, и я увидел Джини Уизли, прикованную цепью в противоположной стене. Увидев меня, девочка уже было обрадовалась, но, заметив недобрый огонек в глазах, сжалась еще сильнее. Закрыв дверь, я сел на пол, прямо напротив Джини, благо длина цепи не позволит ей до меня добраться.

— Здравствуй, Джини. Ты, наверное, недоумеваешь, почему ты здесь и у тебя много вопросов. Не стесняйся, ты моя гостья, я отвечу на твои вопросы.

— Зачем я здесь? — неуверенно спросила девочка.

— А разве не ты творила все эти ужасы в Хогвартсе? Разве не из-за тебя чуть не умерла Флер, и умер Виктор? Убийцам место в тюрьме, но я добр, поэтому ты здесь...

— Тебе не удастся шантажировать этим моих родителей, — неугомонная девчонка перебила меня. Резко взмахнув рукой, я применил слабое пыточное заклятие, и она заткнулась.

— Не перебивай, когда я говорю. Мне не нужны твои родители, жалкие волшебники без денег, без рода, без чести! Мне нужна твоя жизни, Джини Уизли! Твоя в обмен за ЕЕ! Жалкая наивная девчонка, безумно влюбленная в Золотого мальчика, ты так наивно выложила все свои тайны в дневник, который стал управлять тобой. Это я писал тебе все в ответ, я выслушивал все твои сопливые проблемы. Но скажи мне, Джини, почему василиск напал на Флер? Я не отдавал такого приказа! — бледная и испуганная она все-таки гордо вздернула подбородок и выплюнула ответ.

— Эта мелкая выскочка не нужна тебе! Она тебя не достойна!

— Не достойна? А кто же тогда достоин? Ты? Ты — сучка, что убила мою дочь? Вспомни все, Джини. Переживи всю боль, что пережил я, — сделав сложный пас рукой, я сломал барьер памяти и открыл для Джини всю её прошлую жизнь. Расширившиеся от ужаса глаза девчонки были мне ясным ответом, того, что она начала видеть картинки. Усмехнувшись, я вышел из комнаты и, запер начавшую всхлипывать Уизли.

Несколько дней я не приходил к Джини, но интересовался у эльфа ее состоянием. На третий день сил откладывать разговор уже не было, и я, прихватив кое-что с собой, пошел к ней. Дверь отворилась бесшумно, открыв мне картину смотрящей в никуда девочки.

— Ты пришел, — сколько яда было в её голосе.

— Да. Я пришел узнать, почему ты сделала это, почему убила ее?

— А зачем она была мне. Дочь правой руки Темного Лорда. Женщина, главного предателя — это клеймо осталось бы на мне навсегда. Я не хотела такой жизни, я хотела власти, богатства, и мне никак не нужна была эта девочка. А сейчас давай, убей меня, ведь ты этого хочешь? — пристально смотря мне в глаза, Джини насмехалась над хрупкими остатками моей веры.

— Я не буду пачкать свои руки твоей кровью. Ты убила нашу дочь, ты убьешь и себя, — аккуратно переместив поближе к Джини баночку с ядом, произнес я. — Это яд, ты умрешь быстро. Агонию может продлить лишь не желание это сделать. Даже, если ты разобьешь банку, яд появиться вновь пока ты не выпьешь.

Я поднимался в свою комнату с желанием разбить что-нибудь дорогое, но мне удалось дойти лишь до кабинета Тома, когда перезвон оповестил нас о том, что Джини выпила яд.

— Я подброшу ее тело к дому, — лаконично произнес Том и пошел вниз.

Вечером я сидел у камина и, задумчиво смотря на огонь, пил вино. Сегодня мне было проще утопить свое разочарование в вине.

— Что, все так плохо? — сев в соседнее кресло, спросил Том.

— Даже после Азкабана, после всех унижений я был лучшего мнения о них. Она заслуживала этой мести. Она заслуживала мести больше всех их. Я бы смог ее простить, не окажись она такой лицемерной, но даже смертью она прощения не заслужила. Для нее смерть не искупление. Как бы я хотел, чтобы в Аду она горела в огне вечность!

— Хм, я думаю так и будет. Тьма любит тебя, Гарри.

* * *

Черная покрытая трещинами земля и ничего вокруг. Обжигающе горячий воздух и запах гари по всюду. Молодая рыжеволосая девушка материализовалась из воздуха, упав на землю. Мгновение спустя черной вспышкой рядом с новоприбывшей появилась красивая женщина. Подняв голову, Джини увидела стоявшую перед ней особу.

— Кто вы? Где я?

— Меня зовут Девона. Ты в моем царстве. В Аду! — ехидно усмехнувшись, женщина щелкнула, и по ее призыву двое уродливых демонов схватили грешницу.

21.11.2010

Глава 13. Тайны душ.

Учебный год закончился на два месяца раньше, что дало мне возможность начать решать мои другие проблемы. А именно, где найти кинжал и как найти Натана? В нашей библиотеке много книг, поэтому я решил поискать те, что могут пролить свет на вопрос нахождения человека. Из почерпнутой информации я смог узнать, что для большинства ритуалов, посвященных поиску, нужна какая-нибудь частичка того, кого ищешь. С этим у меня проблем не было, поэтому ночью я решил провести обряд.

В принципе, ничего сложного в этом не заключалось. Нужно было лишь положить предмет, когда-то принадлежавший человеку, в чащу с чистой водой, туда же пролить немного своей крови и, в завершение, положить бумажку, на которой будет написано, где этот человек находится. Ну, и, разумеется, нужно прочесть заклинание.

Ночью, для полного устрашения, я выключил свет и зажег перед чашей с опущенными туда "ингредиентами" три свечки. Взяв книгу, я на распев стал читать строки заклятия:

"Сегодня, в поиске тебя,

Я призываю к духам.

Пусть кровь моя найдет тебя,

А часть души поможет.

Витая в темноте и свете,

Она отыщет путь к тебе.

Прошу тебя, откликнись,

Услышь призыв, ведь я ищу тебя".

Алая от моей крови вода забурлила: амулет и бумага стали вращаться по кругу с довольно большой скоростью. Круговерть продолжалась около трех минут, затем предметы резко остановились на середине чащи, и вся кровь впиталась в бумагу, сделав воду вновь чистой. С легким трепетом я доставал из чащи амулет и клочок бумаги. Сердце бешено колотилось, норовя вырваться наружу, пробив грудную клетку. Глубоко вздохнув, я раскрыл сложенную вдвое бумажку. Там моей кровью было написано следующее: "Того, кого ты ищешь, еще нет". Что за?! Как это нет?!! Перечитав фразу еще пару раз, я полез в книгу, перечитывать описание обряда — вдруг сделал что-то не так. Но нет, все вроде правильно. Правда, внизу была приписка, что не всегда получается найти человека, потому что некоторые предметы могут не хранить в себе души человека, его памяти и следа. Но у меня-то точно есть часть души Натана! Наверное, я просто где-то ошибся. Успокоив себя этим фактом, я вновь провел обряд — с тем же результатом, — а затем снова и снова. Каждый раз я получал записку с одной и той же фразой — о том, что Натана еще нет! В конце концов, устав и разозлившись, я вылил воду через окно на улицу и лег спать.

Месяц я убил на то, чтобы разными видами заклятий и обрядов узнать, где Натан, но всегда приходил к одному и тому же результату.

— Ты параноик, — как-то заметил Эрик, наблюдая за тем, как я провожу очередной бесполезный обряд поиска.

— С чего это вдруг? — достав бумажку из воды, спросил я. На этот раз там было написано: "Он не рожден". Прочитав через мое плечо текст, Эрик усмехнулся.

— Я тебе это уже много раз говорил, а ты все не веришь. Ты проводишь черномагические ритуалы поиска человека уже целый месяц. Да за то, что ты один раз применил такие заклятия, тебя могут посадить в Азкабан на год! Ты уже лет тридцать заработал! Если этот ритуал дает тебе такой ответ, значит, так оно и есть. Мальчика еще нет. Он не родился! Смирись и попробуй поискать его через годик, а может два или три. Не пожар ведь!

— Ладно. Хорошо. Больше не буду, — отдельно, по словам произнес я, пытаясь успокоить свое уязвленное самолюбие.

— Так бы сразу! Отвлечемся от дурных мыслей, что будем искать дальше? Кстати, тебе пришло письмо от некоего Нормана. Может, прочтешь? — полюбопытствовал змей, поднимая кончиком хвоста нож.

— Нет. Не хочу. Я знаю, что он написал. Что у него все хорошо, он отличник и получает стипендию в размере тысячи галеонов. Он снова попытается вернуть мне деньги. Ладно, раз не вышло найти Натана, давай поищем кинжал.

— Ты параноик!

— Ты мне это уже говорил. Если других возражений нет, то давай подумаем, что подарить Томасу на День Рождения, он уже скоро, — быстро перевел тему разговора в другое так же интересующее меня русло.

— Мда... Это всегда проблема — искать подарки на День Рождения в последний момент. Ну, может, подарим ему набор редких ингредиентов для зелий? Ну, или какой-нибудь раритетный образец старой, не интересной для простых смертных книги. Ну, или метлу? Нет. Ну, может... ну, не знаю... может ...ну...эм...хм... какое-нибудь украшение? — предлагал Эрик, приводя в порядок лежащие на столе вещи.

— Да уж, мы с тобой кашу сварим. Ладно, утро вечера мудренее. Завтра походим по магазинам и придумаем, что купить. А где мы сможем найти раритетную книгу? — заинтересованно спросил я.

— Можно украсть, — как бы невзначай прошипел змей.

— Ну, можно — то можно, но где?

— В замке "Скорби" Мерлина было много редких вещей.

— Да, — протянул я. — Но он же разрушен на половину.

— Все самые ценные вещи находились на чердаке. Пока еще ночь можно наведаться туда, — с энтузиазмом прошипел Эрик.

— А днем что ли нельзя туда сходить?! — со скептизмом в голосе спросил я.

— Днем не интересно.

— Ну ладно, пошли!

Переместиться к замку труда не составило. Как и в прошлый раз, все было раскурочено и разбито. Зайдя в помещение, я стал подниматься наверх. По главной лестнице удалось добраться только до пятого этажа.

— Ну, и куда дальше, Великий Воришка? Тебе что, понравилось, как мы крали философский камень? Захотелось приключений на мою пятую точку?

— Почему бы и нет. Не вечно же мне сидеть в браслете, я же тоже иногда хочу подышать воздухом и поучаствовать в великих приключениях, — шипел Эрик, осматриваясь кругом. — Я собственно никогда не был в этом замке в обличие змея. То бишь, я всегда был с Эми, но только в браслете, так что я не видел, как она поднималась и куда заходила, но я смутно помню размещение комнат. Сейчас надо направо и до конца коридора, кажется.

— Ну, смотри, Сусанин, — говорил я, идя вдоль по указанному мне коридору. Коридор этот закончился тупиком. — Что дальше? Стену твоя госпожа не проламывала, чтобы на чердак пройти?! Может проще туда прилететь?

— Нет, не проще. С улицы на чердак не попадешь, он защищен. Туда можно попасть только из дома. Смотри, там какая-то кнопочка, нажмем? — спросил меня Эрик и тут же нажал, не дождавшись моего ответа. Часть стены отъехала в сторону, и перед нами предстала боковая лестница, ведущая наверх.

— А не проще было сходить в магазин и купить? — полюбопытствовал я, создавая огненный шар, который, паря над моей головой, стал освещать дорогу. Как и памятный коридорчик, ведущий к клетке с Карой, лестница была чистой. Закончился подъем обычной дубовой дверью с замком. — Ключ у тебя есть?

— Зачем? Дверь обычной Алахоморой открывается.

Посмотрев на Эрика, как на самого главного придурка в мире, я все же достал палочку и, не веря самому себе, открыл дверь простым школьным заклятием.

— Мерлин или Эми накладывали это Супер-Мощное-Охранное-Заклятие на дверь?! — язвил я.

— Мерлин! — усмехнувшись, ответил Эрик. — У тебя интересная палочка! Из чего она? — спросил он, пристально изучая волшебную вещь.

— Не знаю, мастер нам не сказал, — скудно ответил я, убрав палочку в карман. Прекратив тем самым все дальнейшие расспросы, а то опять еще присвоит мне какую-нибудь манию коллекционирования.

Чердак был не очень большим и не захламленным, как это обычно бывает во всех домах. Вдоль стен располагались стеллажи с книгами. Их кожаные потрепанные корочки говорили об очень старом возрасте. В центре помещения стоял столик и два кресла друг напротив друга. Очевидно, эта была самая любимая комната Мерлина, именно, здесь он проводил больше всего времени. Справа и слева от окна стояло два манекена, на которых были надеты платья: белое, подвенечное, и нежно-фиолетовое. Справа от двери в золоченой раме стояло зеркало Еиналеж, слева картина, изображающая обычный пейзаж.

— Белое платье — это подвенечное платье матери Эми, фиолетовое — самой Эми, ей шила его мать на совершеннолетие. Пейзаж рисовала Эми — это единственная картина, которую она нарисовала. Мерлин чаще всего сидел в правом кресле с любимым мишкой Эмилии и плакал. Ладно, мы пришли сюда за книгой, пошли выбирать, — пояснив мне историю некоторых предметов, Эрик махнул хвостом, указывая на стеллажи.

— Неужели Мерлин не смог справится с горем? Да, его любимые умерли, но ведь жизнь на этом не закончилась. Надо было отомстить обидчикам или уйти в работу, но никак не предаваться апатии!

— И это говорит мне мальчик, у которого чуть ли не целый год была депрессия по поводу того, что совершенно незнакомая ему девочка потеряла зрение!

— Я знал ее намного лучше, чем Мерлин свою дочь! — Эрик лишь недоверчиво взглянул на меня. Разговор прервался. Я переходил от одного стеллажа с книгами к другому, просто касаясь кожи обложек. Эта комната, что хранит самые дорогие вещи двух самых любимых женщин Мерлина, навивала на меня грусть. Казалось, я вторгся в чужую жизнь, в чужую тайну, нарушил то тихое уединение, что витало в этой комнате до моего прихода. Я залез с ногами в кресло, и взял в руки плющевого мишку, смотря на гладкую поверхность журнального столика.