Я попал в литрпг или как приручить суккуба

— Что-что? — повернулся к ней ухом, чтобы не упустить ни единого слова.

— Края...

— А.

Сделал, как просила, но с копытами, выпирающими за край постели, пришлось повозиться. Девчата без лишних слов отдали свои покрывала, но даже тройной "рулет" мало что исправил — лоб бедолаги был чуть теплее льда, но температура, по крайней мере, не падала.

— Неправильно меряешь, — буркнула Ингрид, стоя у порога. — Надо не пальцами, а губами.

— Думаешь? Ей не особо это нравится.

Жрица развела руками.

— Суккуба твоя. И дело твое.

Вздохнул и со всей возможной осторожностью коснулся губами бледного пятачка под рогом. Вопреки ожиданиям, Хира лишь вяло поерзала и пробормотала, не открывая глаз:

— Мам, мне ко второй.

— Пусть отдыхает, — сказала Лера. — Тут наши полномочия все.

Вышел и прикрыл за собой дверь. Ожидавший в коридоре Ермак подошел, скупо улыбнулся и протянул "краба".

— Спасибо, народ. Даже не знаю, что бы без вас делал.

Я пожал руку и устало кивнул.

— Вон та комната свободна. Еда на кухне. Сухари и таранка, но уж лучше, чем баланда.

— Это ты прав, брат. Я тебе должен, так что говори, если надо — не стесняйся.

— Должен... — брови сами собой сошлись на переносице. — Не душа...

— Ты о чем? — насторожилась рыцарь.

— Я пообещал Хире мороженое за спасение Ермака. Она свой уговор выполнила.

— Мороженое? — бородач хмыкнул и почесал грудь. — Ну, дела...

Чтобы не тревожить покой суккубы, спустились в гостиную за круглый стол переговоров и зажгли светильник. С одной стороны, предстояло обсудить вещь настолько простую и понятную, насколько вообще возможно. С другой, в Хаб-Харборе нет ни "Магнита", ни "Пятерочки".

— Итак, — положил ладонь на столешницу, дав знак к началу заседания. — Что мы вообще знаем о мороженом?

— Оно холодное? — Лера пожала плечами.

— И сладкое, — добавила подруга, не раскусив иронию.

— И очень древнее, — Ермак поднял палец.

— То есть?

— Читал в одной газете, что мороженому — пять тыщ лет, о как.

— Хм... — в задумчивости почесал переносицу. — Хорошо. Значит, временной канон не нарушаем. И анахронизмы не плодим.

— Опять ты за свой птичий язык, — воин насупился и подпер щеку кулаком.

— Ладно, — хлопнул по коленям. — Кто-нибудь знает рецепт? Девчат?

Рыцарь фыркнула и закатила глаза.

— А че как рецепты, так сразу девчата?

— Если что, я не фемка, — поспешила предупредить Ингрид. — Но готовить вообще не умею.

— Ну чего вы, в самом-то деле, — воин обвел собравшихся удивленным взглядом. — Мороженое — из молока, сливок и сахара.

— А еще оно мороженное, — вздохнул и потер глаза. — Даже если найдем молоко, сливки и сахар, где взять холодильник?

— Магия? — рыцарь развела руками.

— Чародей среди нас есть. Но, так сказать, из противоположной фракции.

— От твоей рогатки одни проблемы, — Лера откинулась на спинку и скрестила руки на груди. — Может, ну ее?

— Суть не в Хире. Вернее, — смущенно покосился на пол, — не только в ней. А в том, что я дал слово.

— Во! — Ермак громыхнул по столу, отчего заседатели подпрыгнули в креслах выше тарелок. — Мой братан! Мужик без яиц больше мужик, чем мужик без слова!

Судя по недвусмысленным вздохам, женская половина Думы сего мнения не разделяла.

— Это нереально, — настаивала Лера. — Можно прокатиться верхом на черепе, прыгнуть в пасть чудищу, но где найти все необходимое в осажденном рыбацком городке?

— Тем более, ты не обещал мороженое прям вот сразу, — поддержала Ингрид. — Вряд ли суккуба сильно обидится, если получит пломбир через пару дней.

— Конечно, не обидится, — фыркнул и отвернулся к окну, за которым клубилась ночь. — Мертвецы не обижаются.

— Господи, это просто бот... — рыцарь провела ладонью по лицу. — Он и так не живой. Хватит уже считать его человеком.

— Кто бы что ни говорил, — крякнул Ермак, — а я с тобой до конца.

— Между прочим, мороженое разное бывает, — жрица перебила благородный порыв. — Например, фруктовое. Или шоколадное.

— Или рыбное, — хмыкнула Лера. — Только такое тут и получится.

— В таверне наверняка что-то осталось, но там сейчас война... — в подтверждение моих слов вдали лязгнуло, и приглушенные крики стали в разы громче, будто к заждавшейся толпе наконец-то снизошел кумир. — Слушайте, не могу настаивать, но лишь попрошу. Обойдите виллы, поспрашивайте у стариков — авось чего такое завалялось. Я проверю Хиру и присоединюсь.

— Все уже спят, наверное, — жрица зевнула.

— С таким-то грохотом? — Ермак встал и подтянул штаны — в плену воин заметно похудел. — Короче, я с тобой.

— Фиг с вами, — рыцарь тоже поднялась, но с куда большей неохотой. — Пройдемся, не облезем. Но если облом — лично я на боковую.

Зачерпнул в кружку воды из бочонка в столовой и по скрипучей лестнице поднялся на второй этаж. У самой комнаты замер, пережидая предательски уколовший в сердце страх — а вдруг суккуба уже все, того? Тряхнул головой, отгоняя паникерские мысли, и осторожно приоткрыл дверь.

Догорающая свеча отгоняла мрак от неподвижной рогатой головы в нимбе красных лохм, наполовину утопленной во влажную подушку. Похоже, Хира недавно металась в бреду — идеально свернутый "рулетик" растрепался, и прислужница лежала как девочка на картине "Доктор": укрыта до груди, правая рука на животе, левая свисает над полом.

Поставив кружку на прикроватный столик, присел с краю и потрогал пальцами лоб — чуть теплее, но все равно в районе средней по палате. Затем опустил руку под нос страдалицы — визуально дыхание так и не заметил, сколько не вглядывался, но едва уловимые струйки к величайшему облегчению пощекотали кожу. Демоница была жива, но в состоянии, близком к глубокой коме. Надменность и ехидство, отпечатавшиеся на лице подобно маске, разгладились гримасой тупой боли — подрагивающие веки, приоткрытый рот, слегка нахмуренные брови.

Сейчас прислужница слаба как никогда. И как никогда нуждается в моей защите. Но мир устроен так, что для спасения принцессы порой недостаточно просто победить дракона.

— Как-то раз, — произнес в пустоту, — у меня начало дико болеть сердце. Не постоянно, а этакими микро-приступами. Вот сижу-сижу, никого не трогаю, и тут — бам! — по мотору словно колючим молотком врезали. Вскакиваю, хватаюсь за грудь и хожу из комнаты в комнату с вытаращенными глазами. Не знаю, скорую вызывать или сразу могильщиков. Спать почти не мог. Только отключаюсь, и снова — бам! — аж в затылок отдает и башка кружится. Целую неделю промучился, потом собрал яйца в кулак и пошел к врачу. Пока сидел в очереди — все нормально. Пообщался, получил направления на анализы, вернулся домой. Сел за комп покодить — бам! В глазах рябь, руки-ноги оледенели, адреналин рекой хлещет. Страшно до одури — хрен знает, что сейчас будет. А вдруг следующий приступ будет сильнее. А вдруг следующий — последний? Накручиваюсь, переживаю, пульс под сто десять — жесть! Еле успокоился. В общем, сдал кровь, сделал кардиограмму, УЗИ — все в порядке. Представляешь? Говорят: да у вас, мол, как у коня. Жаль, что только сердце, — хмыкнул и покачал головой. — Ситуация эта конкретно придавила, ни учиться, ни работать не мог. И чтобы не волноваться и не откинуться от настоящего приступа, купил успокоительное. Хорошее такое, немецкое. Самое мощное из тех, что отпускают без рецепта. И знаешь — как рукой сняло. В то время заканчивал самый большой и дорогой заказ, немного провафлил сроки, трясся из-за денег и репутации и, похоже, схватил нервный срыв от переживаний и напряга. Попил колес по инструкции — и прошло, — я вздохнул. — Вот бы и с тобой все было так же легко.

Хира никак не отреагировала, да особо и не рассчитывал на то, что девушка очнется от моих душевных излияний. Но когда уже собрался уходить, неожиданно услышал позади хриплый еле живой голос:

— Так понимаю, мороженого не будет?

Обернулся и взглянул в изнеможённые, поблекшие до угольной черноты глаза в окружении тонких темных вен, будто бедняга перепила ведьмачьих зелий.

— Сказал — значит, сделаю.

Произнес это без бравады, с теплой улыбкой, просто как констатацию факта, но суккуба вытянула обескровленные губы и захлопала ресницами.

— О, мой мужчина! — с карикатурной страстью простонала прислужница. — Возьми же меня!

— Ха-ха. Обещал — достану. А ты пообещай подождать.

Она вздохнула и потерлась щекой о подушку.

— Ладно. Только поторопись. До зимы вряд ли дотяну.

— Это самое... Ты вообще как?

— Не знаю. Ниже пояса ничего не чувствую, но больше вроде не трясет.

— Ясно. С тобой посидеть?

— Чего? — собеседница нахмурилась так, словно я перешел на незнакомый язык.

— Ну... посидеть с тобой?

— Где? — Хира нахмурилась.

— Блин... — всплеснул руками. — Рядом, на кровати.

— Ты пришел с этим вот сейчас? Издеваешься? Если бы и хотела — не смогла бы. А я не хочу. И не могу. И вообще, что за изврат — приставать к полумертвым суккубам?

— Да я не пристаю! Ну, знаешь, близкие люди иногда сидят рядом с больными. Им от этого типа легче становится.

Девушка замолчала, не сводя с меня напряженного недоверчивого взгляда исподлобья. Судя по лицу, она то ли впервые столкнулась с подобным предложением, то ли ни на йоту не верила услышанному.

— Иди лучше за мороженым, — наконец проворчала демоница.

— Как скажешь, — поднял ладони и зашагал к двери. — Если вдруг что — зови.

* * *

Когда спустился, заметил стоящих у стола соратников, нависших над чем-то, как генералы над картой. Подойдя ближе, заметил россыпь мутных кристалликов тростникового сахара, припасенных еще с тех пор, когда в Хаб-Харбор заходили не только корабли с новичками. Рядом лежал мешочек с сушеными полевыми ягодами и горсть лесных орехов — все, что удалось раздобыть в целом квартале.

— Можно фруктовое сделать, — подсказала Ингрид тихим угрюмым тоном, словно извиняясь за провал.

Насколько помнил, Хира не обговаривала конкретный сорт. Но замороженный компот — это такое себе удовольствие.

— Смысл обсуждать рецепты, холодильника один черт нет, — резонно заметила Лера.

— Так... — потер подбородок, переводя взгляд с одной вкусности на другую, словно обильное слюноотделение как-то помогало работе мозга. — Сейчас довольно прохладно. Градусов двенадцать-пятнадцать днем. Ночью же смело дели на два. А под землей — и того холоднее. Помнишь, — взглянул на Ермака и тот кивнул, догадавшись, о чем пойдет речь, — какой дубак в тюряге? Значит, — палец ткнул в столешницу между орешками и сахаром, — надо спуститься еще ниже.

— Минуточку! — жрица отшатнулась и вытаращила глаза. — В онлайновых ролевках не бывает никаких "ниже". Там бывают только инстансы и данжи! О'кей, ты у нас фанат совать башку в пасть чудищам, но лично я на такое не подписывалась! Особенно ради тупой хвостатой мымры!

— Взаимно, — рыцарь села в кресло и закинула ногу на ногу. — Рисковать ради игроков — ладно. Но ради бота? Увольте.

Ермак приосанился, подбоченился и расправил усы.

— А я — готов! Хоть сейчас.

— У тебя ни оружия, ни щита, ни брони! — Ингрид зажмурилась и в гневе тряхнула кулачками. — Вы просто сфидите и все! Сольетесь как последние нубасы! Зачем? Объясните, на кой?!

— Да угомонитесь уже! — и сам был готов рвать и метать из-за стресса со всех сторон. — Не надо ни с кем сражаться. Не надо фармить боссов. По-тихому спустимся, оставим смесь, а через пару часиков заберем.

— А-то боссы и трэш тебя спросят! — не унималась лекарь. — А куда это вы такие красивые чешете всей пати? А мы, уважаемый Скелетрон-Потрошитель, идем мороженое готовить! А-а, ну тогда проходите! Так. Блин. Не. Бывает! Да там, небось, бесов больше, чем за стенами!

— А еще его мешать надо, — с ехидной улыбкой заметила рыцарь. — Иначе в ледышку превратится.

— Стоп... — в бессилье опустился на подлокотник и зажмурился. — Вспомнил. Задание с доски. У мужика корова родила полудемона! В награду обещаны яйца и крынка молока! Да не простого, а светящегося в темноте. С примесью адской крови, похоже. Именно то, что доктор прописал! Идем!

Ермолай встал сразу, соратницы же переглянулись и протяжно вздохнули.

— Ладно, депутат ты наш, — Лера потянулась и похлопала себя по лицу, отгоняя сон. — Раз подписались — давайте играть. На переправе коней не меняют. Но запомни — с тебя должок. Суккубе своей мороженое, а нам только слова и проповеди? Мы девочки и тоже хотим вкусненького.

— Угу, — буркнул я. — Как готовить — так не девочки, а как...

— Лучше не продолжай, — рыцарь одарила улыбкой, от которой наотрез расхотелось спорить, и закинула меч на плечо.

В этот раз нам повезло меньше — листок с заданием ушел на мою дешевую пропаганду. Но как подсказывал опыт, далеко не во всех играх квест выдается исключительно через доску — порой достаточно найти непися, монстра или место преступления самостоятельно. Вот мы и вернулись в квартал, опросили женщин и стариков и выяснили, кто в последнее время жаловался на проблемы с крупным рогатым скотом.

И здесь едва не случился второй эпикфейл. Нам сообщили, что фермер Брунгин жил в холмах за городом, и путь в ту сторону перекрывали сразу два непреодолимых рубежа: ворота и тысяча чертей Легата. И если с первой препоной в теории можно справиться, захватив крепость, то вторая априори ставила крест на всем мероприятии.

И когда я, понурив плечи и опустив голову, потопал восвояси с позором и поражением, ко мне подошел старикан в соломенной шляпе и дернул за рукав.

— Извини, мил человек. Слышал, вы о бычке крылатом говорили. И о молочке зеленом?

— Да, — обернулся столь резво, что едва не задел крестьянина фалдой. — О них.

— Как-то раз Брунгин привез на рынок целых десять крынок. Все хвастал да нахваливал, мол, зеленое и серой пахнет, зато не портится даже на жаре. Ну, народу вся эта басня край не понравилась. Дюже от нее колдунством нечистым попахивало. Хотели уже горе-молочнику ребра пересчитать, но вмешалась бабка Агата. Это знахарка местная, да повитуха. Много кому с хворью помогла, много у кого роды удачно приняла. Уважением, в общем, среди наших пользуется. Дык вот купила тогда кувшинчик. И кто знает, вдруг еще осталось? Дело давнехонько было, но если Брунгин не сбрехал, то молочку ничегошеньки и не сделалось.

— Где живет эта Агата?

— А вот тут, мил человек, загвоздочка маленькая, — старик осклабил щербатый рот и потер ладони. — Задарма такими тайнами никто не делится — сам понимаешь, времена нынче такие. Хочу я кости погреть, а лучшего средства, нежели водка, в моей охоте и не сыскать. Давай так: ты мне бутылочку — я тебе адресок. Все по чести, по справедливости.

— Я-те щ-ща! — Ермак шагнул к вымогателю и потряс перед сизым носом мохнатым кулаком. — Мы тут за вас жизнями рискуем, а вы и словом помочь жметесь?

Но то ли навык убеждения не вкачан, то ли кулак недостаточно мохнат, но непись и бровью не повел, продолжая с ехидцей посматривать на меня. Но лично я манал носиться по ночи еще и за водкой, поэтому навис над ушлым бедняком и замогильным голосом спросил: